Когда мы достигаем автобусной станции, мы покупаем билеты до Макинау сити. Уже объявлена посадка на автобус, так что мы спешим в гараж. Найдя в задней части автобуса два места, мы укладываем наш багаж под сидение впереди нас.
Она щадит меня и мои длинные ноги, давая мне место у прохода, а сама проскальзывает на сидение возле окна. Сидения узкие, я и даже не хочу думать о боли, которая непременно появится, когда мы через шесть часов прибудем в Макнау. Когда автобус отходит от станции, я смотрю на Рыжика и вижу, как по ее щекам текут слезы.
Она отворачивает от меня свое ангельское лицо, пытаясь скрыть их от меня. Поднимаю подлокотник, который разделяет наши сидения, я обнимаю ее за плечи. Я притягиваю ее к себе, и пока она плачет, глажу ее по волосам. Это единственное, что я могу сейчас сделать.
Наконец, через пару часов она засыпает.
Я смотрю в окно, затянутое пленкой, на проплывающий мимо нас пейзаж. Моя голова наклоняется на спинку сидения, поэтому мне очень хорошо видно, что происходит за окном.
Здесь мы в безопасности. Это не чудо, здесь нет ангелов, ни Падших, ни каких-то еще.
С другой точки зрения, это хреново.
Мы словно сардины в этом переполненном автобусе. Сидения выглядят так, словно на них кого-то вывернуло, по крайней мере пару раз, а вообще, в автобусе нужно как следует все замазать, чтобы скрыть слой песка. Я не рискнул вернуться в туалет, но судя по доносящемуся до меня запаху, я бы предпочел подождать до остановки, чтобы сходить в туалет.
Я понимаю, почему Рыжик решила поехать на автобусе. Я не могу представить себе Зефира, путешествующего на этом автобусе, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он рассказывал о том, что ехать на минивэне было для него самой тяжелой вещью, которую он совершал в своей жизни. Зефир был таким забавным. Он рассказывал мне что однажды ему пришлось сидеть в окопе по пояс в грязи, падший ангел был на охоте и ставил силки. Но водить минивен труднее. Думаю, когда охотятся на тебя, не важно через что я должен пройти. Меня пробивает дрожь, когда я вспоминаю о том, что Рыжик мне рассказала о язычнице.
Интересно, в какую большую дыру она захочет нас загнать.
Автобус делает первую остановку возле АЗС, рядом с небольшим магазинчиком в сельской местности.
Я думаю насчет того, чтобы выйти и размять ноги, но не хочу будить Рыжика. Также должен признать, что мне не удобно находиться рядом с маленькими магазинчиками.
Я ни хочу никому рассказывать об этом, но с того чёртового дня с Альфедом, я не могу заходить в них.
На этой остановке в автобус садятся пару новых пассажиров. Эта пара девочек-подростков нашего возраста, но они рады быть в дороге. Похоже они направляются в Макинау-сити, чтобы найти работу на лето. Поскольку это возможно, потому что на улице становится жарко и, если бы мы могли остаться в Крествуде, через пару недель у нас должны были начаться экзамены.
Но вероятно этого так и не произойдет, потому что Рыжик думает, что там ангелы готовились к этому, поэтому язычница не смогла нас найти. Я не чувствую себя плохо из-за того, что закончил учебу. Это больше не кажется мне важным. Знаю, что в итоге мне все равно нужно будет ходить на учебу, если потом хочу зарабатывать деньги, но так как в моем распоряжении целая вечность, или не будет времени на все остальное, думаю, что это действительно не имеет значения.
Плюс, какую работу я смогу себе найти, если постоянно буду оглядываться через плечо, в надежде на то что меня в офисе не будет преследовать ангел? Нет, наверное, мне придется найти какую-то работу, которая позволит мне не пересекаться с общественностью, или пересекаться, но мало. Что-то, что я смогу делать в закрытой комнате или там, где я смогу спрятаться.
Хорошей работой для меня будет охранником в магазине. Ночная работа, когда магазин закрыт, так что ко мне никто не будет ходить. Говорить «Привет» с минимальной заработной платой, мрачно думаю я.
Девочки, которые сели на несколько рядов впереди нас, так громко разговаривают, слышу каждое слово, которое они говорят. Я неловко ерзаю на своем сидении, когда они замечают меня, и понизив голос начинают говорить обо мне. Они верят, что я больше не слышу их, но с моими новыми способностями, я слышу каждое слово, которое они говорят. Я хотел бы раньше вспомнить о своих затычках для ушей, потому что это немного не удобно, слышать все их разговоры. Они фантазируют о некоторых вещах, которые наверно даже незаконны.
У тебя есть поклонники, Генри, говорит Рыжик, смотря на меня и вытягивая руки над головой, пытаясь размять затекшие конечности, после сна в одной позе.
Я съеживаюсь, когда она произносит мое новое имя.
А для Генри есть прозвище? спрашиваю я, пытаясь отвлечь ее от разговора этих девочек.
Французы называют его о-Ри, улыбаясь, говорит Рыжик, снова потягиваясь.
После беспокойного сна ее волосы выглядят гладкими и сексуальными.
Нет, это жутко, возвращая ей улыбку, отвечаю я.
Хэнк? спрашивает она, размышляя.
Это может быть жестоко. В каком-нибудь баре, это бы звучало, как хвастун. Эй, Хэнк, вышвырни его отсюда! говорю я, имитируя грубый южный акцент, который я знаю, испытывая это имя.
Хэнк, ты сильный, все будет в порядке, говорит она, глядя на меня. Спасибо что поехал со мной. Не знаю, чтобы я без тебя делала.
Ты и я, вот как это было всегда, улыбаюсь я, продолжая нежно сжимать ее руку.
Она кивает, как будто принимает мое заявление. Она хмуриться и говорит:
Слушай, я начну рассказывать тебе, что я пытаюсь предпринять, чтобы убедиться, что ты в полной безопасности, говорит она, сделав такое напряженное лицо, которое у нее появляется, когда она взволнована. Сейчас мы должны быть действительно осторожны, и я хочу установить несколько правил, которые мы должны соблюдать, чтобы мы не превратились в злых друзей.
Ок, я слушаю.
Мы не должны говорить со скоростью миллион миль в час; поверь, у нас достаточно времени.
Не думаю, что этот автобус превышает скоростной режим, отвечаю я, пытаясь немного успокоить ее, чтобы она не нервничала.
Ок, ты прав. Сейчас я немного подозрительная, глубоко дыша говорит она.
Первое, то я хочу, чтобы ты усвоил, это поскольку сейчас у нас нет возможности связываться друг с другом, если мы не вместе, я хочу, чтобы ты знал, я создала секретный способ, чтобы мы могли общаться друг с другом, на тот случай, если по каким-то причинам мы потеряем друг друга из поля зрения, говорит она, наблюдая за моей реакцией на ее слова. Я киваю, но не прерываю ее, так что она продолжает:Я создала профиль на Facebook, и, если тебе нужно будет найти меня, ты можешь заглянуть туда. Просто посмотри Айп Кэмпбелл. Пароль для входа на страничку: Леандер. Так же я создала профиль и для тебя. Твой профиль: Леандер Дункан. Пароль: Айп, объясняет она. Я ухмыляюсь, потому что она такая хитрая. Ты можешь размещать на своей страничке все, что пожелаешь. Если мы разделимся, ты можешь разместить там информацию о том, где ты находишься, и я найду тебя. Так же проверяй мой профиль, чтобы посмотреть написала ли я что-нибудь для тебя. Я позабочусь о том, чтобы в конце каждого моего сообщения был смайлик, чтобы ты знал, что это от меня. Если в конце сообщения нет смайлика, значит это писала не я, и это ловушка. Ты все понял? спрашивает она. Я киваю. Если будет хоть какая-то опасность, ты можешь пойти в любую библиотеку и воспользоваться компьютером. Ты же знаешь, как пользоваться Facebook? спрашивает она.
Да, я ведь не совсем профан, с усмешкой отвечаю я.
Я знаю, быстро говорит она, испугавшись что ранила мои чувства. Мы должны избегать всего, что касается Падших. Это значит, мы должны держаться подальше от баров. Если у тебя появятся друзья, и они позовут тебя туда, ты должен придумать какую-нибудь причину, чтобы не ходить, потому что мы не должны рисковать.
Рыжик, у меня больше нет фальшивых документовпоэтому меня не пустят в бар. Генри только девятнадцать, напоминаю я ей, говоря ей отговорку, по которой меня не пустят в бар.
Это хорошо. Ты оставил свои старые документы в Крествуде, кусая губу, говорит она, а я снова киваю. Ок, хорошо, говорит она, пытаясь стряхнуть печальные мысли.
Эм, мы должны избегать слишком пышных празднеств или то, что делают богатые люди.
Когда я смущенно смотрю на нее, она говорит:
Ах, это не простое решение. Скажем, если, например, будет большой фейерверк на четвертое июня, или что-то в этом роде. Мы не сможем пойти, потому что ангелы любят фейерверки. Ты бы слышал, как Булочка говорит о них, словно они больны ими. Думаю, это потому, что ангелы рождены в огне, мимолетом говорит она.
Да? спрашиваю я.
Что? переспрашивает она.
Ангелы рождены в огне? спрашиваю я.
Да, Рид однажды упомянул об этом, и Булочка тоже. Я не совсем уверена, толкование ли это в формальном смысле, или фигуральном, о, я ставлю на буквальный, потому что у Булочки плохо с абстракцией.
Как же тогда родились мы? спрашиваю я, пытаясь понять ее.
Она пожимает плечами, и говорит:
Мы родились на земле прах к праху, как говориться.
Так сейчас мы огонь или земля? спрашиваю я.
Да, сейчас все что нам нужно для рожденияэто ветер, отвечает она. Дай подумать, ах да, попытайся ни делать ничего, что делают состоятельные люди.
Что делают богатые люди? с ухмылкой спрашиваю я.
Я не знаю не ходи в яхт-клуб, дерзко говорит она, и в первый раз за это время я не сдерживаю свой смех.
Там, куда мы едим, этот вариант актуален? спрашиваю я и вижу, что мой смех вызывает у нее улыбку.
Да. Мы едем в Хоутон. Это город-порт в верхнем полуострове, на Водном Волке, на полуострове Куино вблизи верхнего озера, медленно говорит она, словно она ссылается на то, что запомнила из книги. Это тоже студенческий городок, похожий на Крествуд тем, что он достаточно мал, чтобы не вызывать слишком большого интереса для Падших, и достаточно большой, чтобы сохранить некоторую анонимность и смешаться с толпой. В нем нет ничего необычного. Я изучила его. Раньше это был шахтерский городок: с медными рудниками.
Отлично, может быть я смогу стать шахтером, говорю я, мая о том, что не один ангел не будет искать меня под землей.
Нет, нахмурившись говорит Рыжик.
Ты пройдешь собеседование для поступления в вуз как Генри Грант, а потом ты поступишь в технический университет Хоутона как первокурсник. Ты получишь образование, Хенк, строго говорит она, словно у меня в этом вопросе совсем нет права голоса.
Да? Как я должен это оплачивать? спрашиваю я, подумав о том, что у нас может даже не быть шанса сдать экзамен, прежде чем нам придется поменять планы. Мы должны быть готовы выехать в любой момент, не привязанные к расписанию и, конечно, не выкидывая тысячи долларов на образование, где мы не можем задержаться так надолго, чтобы закончить учебу.
Я оплачу это, быстро говорит она.
Как? с подозрением спрашиваю я.
Я переписала дом моего дяди, Раену. За это он мне дал чек на хорошую сумму. Теперь я могу оплатить учебу, и мы можем некоторое время пожить там, объясняет она, изучая мое лицо.
Рыжик, я не позволю тебе платить за меня, возражаю я.
И я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу. Ты идешь учиться, и это конец дискуссии, настаивает она и отворачивается к окну.
Нет, не конец! отвечаю я, она сошла с ума, если думает, что я позволю ей это.
Даконец, говорит она и снова отворачивается, так что я вижу только ее напряженную спину.
Она готова к бою, и может продемонстрировать мне это.
Ты должен ходить на учебу. Я не могу жить с тобойшахтером, где ты будешь проводить весь день в какой-то яме. Ты должен получить образование. Я настаиваю.
Почему? спрашиваю я, потому что в ее глазах читается такая необходимость и отчаяние. Когда она ничего не отвечает, я продолжаю:Лучше скажи мне, Рыжик, потому что я все равно узнаю, и потом у тебя не будет шанса переубедить меня.
Потому что я украла у тебя будущее, Рассел. Я украла твое имя, твою жизнь. Теперь ты сидишь здесь и смотришь на меня так, словно я единственный человек в мире, когда у меня есть все, но я разрушила тебя? со слезами на глазах спрашивает она. Она сердито потирает свои кулаки и снова плачет.
Рыжик, ты ничего такого не делаешь, говорю я. Она наклоняет голову и прячет от меня глаза. Я серьезно. Ты мне ничего такого не сделала.
Тогда кто это сделал, Рассел? шепчет она так тихо, что я едва могу слышать ее.
Эй, мы с тобой Генри и Лили, отвечаю я, игнорируя ее хмурый взгляд. Рыжик, что-то было еще задолго до того, как мы встретились в Крествуде. Ты думаешь, это сделала ты? спрашиваю ее я, и вижу, как она кивает. Ну, значит ты глупая и заносчивая, отвечаю я.
Ну спасибо Ханк. Теперь я чувствую себя гораздо лучше, бормочет она.
Неа, не мне. Если ты думаешь, что можешь сделать все это в одиночку, без помощи небес, тогда ты глупа. Я это имел ввиду. Я чувствую это. У меня есть здесь миссия, и нравится тебе это или нет, это связано с тобой. Понятия не имею, что я должен делать, но уверен, что это время все равно настанет, хотим ли мы иметь с этим дело или нет, это будет грязно, мерзко и болезненно, говорю я, смотря на нее так, словно она ребенок, а я взрослый.
Я взрослый. В отличии от нее, я на тысячу лет старше, и я помню каждый из них.
Хэнк, наша единственная миссия, это оставаться в живых как можно дольше и увидеть завтра. А завтра, нашей миссией будет дожить до следующего дня. И так каждый день, пессимистично говорит она.
Ок, ты продолжаешь об этом думать и решать, что я должен делать, сочувственно отвечаю я, Между тем, я буду следить за знаками.
Тебе для этого нужен хрустальный шар? Я могла бы найти один для тебя, сарказмом говорит она.
Нет, мне просто нужна ты. Вот он, легко отвечаю я
Так ты пойдешь учиться? риторически спрашивает она меня.
Посмотрим, отвечаю я, не давая ей определенного ответа.
Я буду уговаривать тебя до тех пор, пока ты не дашь согласия, говорит она, будто говорит мне что-то, чего я не знаю.
Да, я знаю, отвечаю я, снова ее игнорируя.
Она разрывается изнутри. Она не понимает, думаю я, глядя на то, как спокойно она сидит и смотрит на пейзаж за окном. Она выглядит такой грустной, что я готов пообещать ей хоть что-нибудь, чтобы хоть немного облегчить ее боль.
Когда мы подъезжаем к Макнао Сити, уже сгустились сумерки. Когда автобус останавливается на станции, я едва ли могу встать Я положил руку на спину Рыжика, чтобы помочь ей пройти, потом я беру наш багаж, и мы выходим из автобуса.
Я так рад покинуть этот кусок металла, что готов кричать об этом на весь мир. Но взглянув на Рыжика, я вижу, что она выглядит больной. В шоке смотрю на то, как рыжик выходит из автобусной станции и в доли секунды огибает угол здания. Я в панике бросаюсь за ней, мне интересно, что происходит. Когда я огибаю угол, я нахожу ее сжимающую мусорную корзину, она ничего сегодня не ела, вообще ничего не брала в рот.
Через некоторое время она останавливается и вытирает рот рукой.
Рассел, я должна вернуться, шепчет она, когда снова может говорить. Я больше не чувствую его, говорит она, схватившись за живот, словно он болит. Он подумает, что я предала его. Я должна вернуться, снова говорит она, и все ее тело дрожит как у наркомана.
Ты не предавала его, он даже так не подумает, он решит, что это сделал я. Он знает почему я так поступил. Я оставил ему письмо, в котором объяснил, почему убедил тебя уйти со мной. Он увидит и поймет, шепчу я.
Она снова стонет, и ее снова одолевают позывы все с тем же успехом, только на этот раз, там, где она держится за мусорный бак, появляются вмятины.
Я осматриваюсь вокруг, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и никто не увидит, как я останавливаю ее.
Наверное сейчас он просто в панике. Что он будет делать, когда не найдет меня? смотря на меня дикими глазами, спрашивает она.
Не знаю, говорю я, желая помочь ей, но не знаю как. Но по крайней мере если там объявиться язычница, нас там не будет, и мы не сделаем его предателем. Они увидят, что он не помогает нам, и он будет в безопасности.
Затем она кивает, и встает немного прямее.
Рассел, у нас нет шансов, хмурясь, шепчет мне она.
Меня зовут Генри, и я скажу, что мы должны делать. Рыжикты один огромный кикер, а когда я получу свои крылья, я удостоверюсь в том, что любой Падший, попавшийся мне в руки, перестанет существовать. А сейчас выпримляйся, и пойдем, пока мы не привлекли ненужного внимания, говорю я.