На пару секунд я затаила дыхание, потому что лицо Рида сияет. Похоже, он гордится мной, потому что я просто раздавила пальцами металлические перила. Теперь мы должны попытаться это скрыть, чтобы никто не увидел мои новые силы.
Двери открываются, впуская в машину поток холодного воздуха, в то время как отдыхающие начали толкаться, чтобы выйти из лифта.
Я прячу покореженные перила так долго, как могу, пока Рид мягко не утягивает меня к выходу. Он обнимает меня за плечи, и мы как будто ничего и не произошло отходим от машины.
Мы вышли из дома гондолы, ресторан находился на вершине холма прямо перед нами, с видом на огни небольшого города, находящегося внизу.
Медленно идя в направлении ресторана, я благодарна холодному воздуху, потому что он помогает остудить тот жар, который искрится между мной и Ридом. Войдя в ресторан, меня поражает тепло и простота в Баварском стиле. Он может похвастаться белыми стенами, с темными окрашенными деревянными балками, возвышающимися над нашими головами.
Рид проводит меня вперед и шепотом сообщает регистратору о столике. Рид дает деньги женщине за стойкой, та краснеет, что указывает на то, что она и без взятки, дала бы ему все, что он не попросил. Я не позволяю ее реакции на Рида задеть меня, потому что кто может винить ее за это? Но это действительно раздражает меня, и я хочу зарычать на нее.
Что со мной не так? думаю я.
В течении нескольких секунд мы с Ридом получаем столик на двоих у окна, с видом на склоны и мерцающие огни внизу. Я смотрю на ночное небо, видя звезды как магический путеводитель, направление которого, мне пока не известно.
Я становлюсь сильнее, снова поворачиваясь к Риду, говорю я.
Да, с нежной улыбкой говорит он, беря меня за руку.
Так значит мы можем убрать из нашего договора пункт о запрете на соблазнение? как можно небрежнее спрашиваю я.
Нет, отвечает он.
Почему нет? глубоко вздохнув спрашиваю я.
Ты еще спрашиваешь? возражает он, и когда я киваю, продолжает. Тень человека, который напал на тебя сегодня утром, ему почти удалось тебя задушить. Он оставил на тебе синяки, которые не заживают вот уже три часа пятьдесят две минуты, а я намного сильнее его. Это звучит как довольно точное наблюдение.
Ты тоже считаешь секунды? дразню его я.
Я перестаю улыбаться, когда понимаю, что он действительно тоже считает секунды.
К нашему столу подходит официантка и представляется Кейти, затем принимает наши заказы. Рид берет карту вин. Я вижу, как наша официантка играет со своими красивыми белокурыми волосами, накручивает прядь на палец, пока Рид изучает ассортимент вин, она наклоняется к нему чтобы рекомендовать то, что нравится ей. Она задевает Рида рукой, когда показывает ему что-то в меню. Когда он поворачивается к ней, она одаривает его ослепительной улыбкой, демонстрируя свои безупречные зубы.
Я опускаю глаза, прерывая контакт, так как в моем сознании пульсирует мысль, что я хочу ее убить. Поразившись своей неуместной реакции на эту ситуацию, беру меню, которое она передо мной положила, держа его таким образом, чтобы не видеть их. Я стараюсь держать себя в руках, когда она забирает у него карту и идет за вином, которое Рид выбрал для нас.
Она дружелюбная, не отрываясь от своего меню, говорю я.
Да, соглашается Рид, беря со стола свое меню, и начинает просматривать его.
Кажется, она разбирается в винах, мимоходом говорю я, пытаясь оценить его реакцию на официантку.
Да, продолжая изучать меню, рассеянно соглашается он.
Наша официантка возвращается, принеся вино, одаривая меня оценочным взглядом, как если бы подводила итоги конкурса красоты. Когда она заканчивает меня изучать, то фокусирует все свое внимание на Рида, она снова становится рядом с ним, чтобы рекомендовать ему несколько разных блюд.
Я вижу ее румянец, когда она вдыхает его запах. Когда она снова, как бы случайно касается Рида, я фокусируюсь на их контакте. Где-то глубоко внутри меня возникает тихий рык. Он настолько тихий, что его слышит только Рид и, когда он видит, как подрагивает моя рука, которой я схватила нож, лежащий рядом со мной на столе, его глаза округляются.
Рид быстро накрывает мою руку своей, прижимая ее к столу, и смотрит мне в глаза.
Можно мне лосося? резко спрашивает официантку Рид, глядя мне в глаза и отсекая все, что она предлагала. Эви, что бы ты хотела заказать? продолжая держать мою руку, спрашивает он меня.
Тоже, что и ты, отвечаю я, пытаясь не смотреть на официантку, чтобы не возникало соблазна разорвать ее на куски.
Отлично. Она будет тоже самое, быстро говорит Рид, не двигая рукой до тех пор, пока официантка не отошла от нас на безопасное расстояние.
Налив мне в бокал вина, Рид продолжает смотреть в мое лицо, в то время как я подношу бокал к губам и делаю глоток. Я стараюсь не смотреть ему в глаза, вместо этого смотрю в окно, чувствуя себя потерянной.
Эви? заботливо спрашивает Рид.
Рид, не знаю, что со мной происходит, но точно могу сказать к тебе, что, если она еще хоть раз прикоснется к тебе, она уйдет отсюда с торчащей из нее вилкой, все еще не глядя на него, объясняю я
Действительно? слышу, как он спрашивает меня, и его голос звучит удивленно.
Взглянув на него, как подрагивают уголки его губ, хотя он и пытается ее сдержать. Он самодовольный! понимаю я.
Что смешного? тихо спрашиваю его я, полностью переключая на него свое внимания. Через пятнадцать минут, когда она придет и снова положит на тебя руки, скорее всего, это перестанет быть проблемой. Я должна уйти, пока не навредила ей, говорю я, начиная вставать из-за стола.
Эви, пожалуйста, сядь, быстро говорит Рид. Я буду осторожен и прослежу, чтобы она не прикасалась ко мне.
Глядя на него, я осторожно сажусь. Я чувствую себя агрессивной, словно могу наброситься на кого-нибудь в любой момент. Чувствую себя такой отчужденной, я должна сделать еще один глоток вина, чтобы попытаться успокоиться.
Что со мной происходит? спрашиваю я Рида, чтобы понять, знает ли он что-то об этом. Я чувствую раздражение, словно я хочу что-то сломать.
Рид пожимает плечами, но в уголках его губ по-прежнему проскальзывает улыбка, чтобы это не было, он вполне этим доволен.
Ты Серафим, беспечно говорит он.
И? возражаю я.
И это заставляет тебя защищать свои территории, ухмыляясь, говорит он мне, когда речь заходит о твоей любви.
Моей любви? сконфуженно спрашиваю я.
Это инстинкт, необходимость защищать то, что принадлежит тебе, нежно говорит он, наблюдая за мной.
В мое сознание закрадывается страх, когда я начинаю понимать то, о чем он мне говорит.
Ты хочешь сказать, что это просто была моя реакция на кого-то, кто вторгся на мою территорию? спрашиваю я, чувствуя, как мои щеки заливает румянец.
Нет, я говорю, что это гораздо большее, чем то, что ты сказала, с сияющей улыбкой говорит он.
На сколько большее? спрашиваю я, делая еще один глоток вина.
На много, много большее, отвечает он, не в состоянии больше сдерживать свое самодовольство. Я говорю, что ты любишь меня.
Ойя уже говорила тебе это, говорю я, рассеяно глядя на него.
Да, ты делала это, когда я был в человеческой форме, и я поверил, что ты любишь меня, но ты никогда не говорила мне, что любишь, когда я в своей истинной форме, отвечает он.
Так ты говоришь, я люблю тебя в твоей истинной форме? недоверчиво спрашиваю я, наблюдая за ним через стол.
Судя по тому, как небрежно он сидит в своем кресле и поигрывает своим вином в бокале, он очень доволен сложившийся ситуацией.
Это один из способов, отвечает он. Ты меня заклеймила, как свою любовь, и в Раю твой рыкдостаточное предупреждение для других ангелов, что делиться ты не намерена.
Серьезно? спрашиваю я.
Чрезвычайно серьезно, отвечает он. И поскольку тыСерафим, то, если другой Серафим бросит тебе вызов, для них ятвой.
Но у тебя есть, что сказать по этому поводу. Я права? Я имею ввиду, я ведь не могу заставить тебя. Правильно? Ты же можешь сам все решать? спрашиваю я, переваривая новую информацию.
Эви, с тех пор как я встретил тебя, я уже ничего я уже не могу сам все решать. Но, теоретически, да, если я не отвечу тебе взаимностью, я не могу быть твоей любовью, отвечает он, снова взяв мою руку и переплетая наши пальцы.
Кто-то может бросить мне вызов, претендуя на тебя? спрашиваю я, начиная паниковать при мысли что из-за других ангелов, я могу потерять Рида.
Да, но последние слово за мной, так что тебе не стоит волноваться об этом, любимая, его тон был успокаивающим. И борьба Серафима за Войнаэто редкость, говорит Рид.
Я буду бороться за тебя, не раздумывая отвечаю я, потому что, также, как и дыхание, это было моим инстинктом. Он мой, и я буду желать его.
Я знаю, несколько мгновений назад ты красноречиво это продемонстрировала, снова с той чувственной тьмой в глазах, отвечает он.
Рид, думаю, у меня культурный шок. Все, что ты сказал, звучит так примитивно нет, так первобытно, говорю я.
Да, это старо по своей простотеэто животный инстинкт, отвечает он.
Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? вздыхая, спрашиваю я, избегая смотреть ему в глаза.
Почему? спрашивает Рид.
Потому что я рычала на официантку, Рид. Там, откуда я родом, это считается плохим тоном, а некоторые люди вообще считают это подозрительным. Иногда отстойно быть наполовину ангелом, делая еще один глоток вина, говорю я, глаза Рида расширяются, и он улыбается от моего комментария.
Эви, зачем ты так говоришь, смеется он.
Потому что ангелы способны на логическое мышление и рациональные мысли, но о у них ограниченные эмоции и очень высокое инстинктивное влечение, я даже не останавливаюсь чтобы сделать вздох, и продолжаю, и потом, у вас эта кастовая система, которая мне совсем не нравится. Я имею ввиду звания и подразделения, издеваюсь я.
Что может быть не так в систематизированной работе и в организованных путях решения проблем? спрашивает Рид.
В теорииничего, но, когда ты сказал, что Серафимы не борются за Войновмне разонравилась твоя божественная система. Я не вижу никаких оснований на то, чтобы кто-то вроде меня, не захотел бороться за кого-то вроде тебя, гневно отвечаю я. Думаю, я потрясла его. Несколько мгновений он не говорил ни слова. Нет, ты этого не сделаешь. В действительности ты не можешь этого видеть, или можешь? спрашиваю я.
Для тебя, мы все одинаковые. Булочка не Жнецона ангел. Зефир не Воинон ангел. Единственное различие, которое ты видишьэто хорошее и плохое. Браунихорошая. Альфредплохой.
Ты прав только на счет одной части, говорю я.
Что это за часть? озадачено спрашивает он.
Мой ангел, отвечаю я. Это ты, и мое рычание, тебе это доказало.
Ты самое опасное существо, которое я когда-либо встречал, потягивая свое вино, говорит он, может быть, он даже доволен моими словами, может бытьэто ему даже льстит.
Ты говоришь так, будто я хищник, а ты жертва, закатывая глаза, говорю я.
Если ты меня извинишь на минутку, официантка возвращается, и я не хочу, чтобы ты меня от нее защищала, говорит Рид, так резко вставая из-за стола, что я вздрагиваю.
Пока Кейти подносит нашу еду, он отходит подальше от стола. Разочарованно посмотрев на пустое кресло Рида, Кейти ставит еду и равнодушно говорит:
Наслаждайтесь.
После того, как Кейти отходит, вижу, как Рид возвращается за стол. Я не могу налюбоваться тем, как грациозно он двигается, как кот в джунглях, но я не единственная, кто восхищается им, попивая вино, осматриваюсь вокруг. Несколько женщин разного возраста наблюдают, как он проходит мимо их столиков, следя за его передвижением. Некоторые даже перестают разговаривать, теряя ход мыслей. Ни у одной женщины нет от него иммунитета.
Когда Рид снова садится за стол, я беру вилку и начинаю спокойно есть свой ужин, оценивая его.
Эви, что происходит? некоторое время разглядывая мня, спрашивает он.
Ничего, уклончиво говорю я.
Ты выглядишь расстроенной, говорит он в то время, как я ковыряюсь в еде.
Я пожимаю плечами и продолжаю есть.
Пожалуйста, расскажи мне, просит Рид, на меня так убедительно действует его сексуальный голос, что я подчиняюсь, и говорю:
Это просто все из-за того, что я поняла некоторые вещи и теперь вижу, что обречена, переставая есть, говорю я, смотря на Рида, словно предупреждая угрозу. Я быстро продолжаю, Я поняла, что любить кого-то, это большой риск. Есть шанс, что рано или поздно что-нибудь произойдет, чем потом все это закончится. Когда я вижу, как он хмурится, то жалею о том, что сказала. Рид, я должна была защитить себя от тебя, но я этого не сделала, и теперь ты живешь здесь, внутри меня, показывая на свое сердце, говорю я. Я никогда не смогу убежать от любви к тебе. Твое имя написано на моем сердце. И если с тобой что-то лучиться, как случилось с моим дядей, я не смогу скрыть это от него, и оно разрушит меня.
Эви, ты сильнее всего этого. Ты выживешь, ласково говорит он.
Я так не думаю, Рид, но это не важноуже слишком поздно. Эта битва должна была состояться гораздо раньше. Я уже люблю тебя, так что я уже проиграла.
Добро пожаловать в мой мир, Эви, печально улыбаясь, говорит мне Рид. Ты поселилась в моей голове и моем сердце с тех самых пор, как я узнал тебя. С тех самых пор я не переставал думать о тебе. Мне всегда интересно, что ты будешь говорить или делать дальше. Когда ты входишь в комнату, я не могу перестать наблюдать за тобой и смотреть на все, что ты делаешь. Для меня это тоже риск. Я все еще должен бороться с твоей родственной душой, которая все еще может быть предназначена не дня меня, с улыбкой говорит он. Думая о том времени, когда ты чуть не умерла, у меня так болело сердце, что я никому не мог объяснить, ведь не существует таких слов. Иногда я думаю, что выдумал тебя только для того, чтобы себя помучитьа иногда, я знаю, что ты реальна, потому что я и мечтать не мог о таком совершенстве.
Теперь настала моя очередь обалдеть. Его риск намного больше, чем мой. Как я могла забыть об этом? Мы еще не знаем, способствует ли как-то это Падшим. Он мог уйти еще в самом начале, и, наверное, ему еще может это сделать, но он все еще здесь со мной.
Рассел для меня как семья, и я сделаю все возможное, чтобы защитить его, потому что люблю его. Я люблю его, но это не одно и тоже тебя я люблю больше, качая головой, говорю я. Ты занимаешь такое место, которое он никогда не сможет достичь, добавляю я, пытаясь сделать так, чтобы он понял.
Должно быть я преуспела, потому что его лицо снова просветлело, и он выглядит совершенно: ангелом, кем он и является. Как я не могла не заметить этого раньше? Как я сразу не поняла, кто он на самом деле, ведь теперь для меня эти воздушные потоки настолько прозрачны, и я не знаю, почему никто вокруг этого не замечает? Как я завоевала такую преданность у такого совершенного существа?
Рид, пообещай мне кое-что, прошу его я.
Все что угодно, улыбаясь, без колебаний отвечает он.
Никогда не сомневайся, что я тебя люблю, говорю я. Ты можешь сомневаться на счет меня в чем угодно, но никогда не сомневайся в том, что я люблю тебя так сильно, как никого другого ни в этом мире, ни в другом.
Рид сидит в своем кресле, глядя на меня оценивающим взглядом.
Не могу сказать, почему для меня так важно, чтобы он дал мне это обещаниепросто важно. Больше всего мне нужно, чтобы он видел, что я говорю правду.
Как я могу в этом сомневаться, после того, как ты только что рычала на официантку, которая подошла ко мне слишком близко.
Рид, затаив дыхание, говорю я.
Почему для тебя так важно, чтобы я тебе это пообещал? внезапно очень серьезно спрашивает он.
Я пыталась придумать, как ему все это объяснить.
Помнишь, что ты сказал, когда мы были возле озера, что это огромный океан, и что там акулы, которые только выглядят как рыбы, но могут атаковать? спрашиваю я, вспоминая то, что он сказал мне, когда мы были на регистрации.
Да, отвечает он.
Ну, я хочу, чтобы в случае смены течения, ты за что-нибудь держался и удержал меня возле себя, отвечаю я, наблюдая за его бледным лицом.
Обещаю, клянется Рид.
Спасибо, улыбаюсь ему я.
Ты стала лучше понимать свое видение? тихо спрашивает он.
Его лицо уже не было игривым, опасное и внимательное, не пропуская не один сигнал или жест моего тела.
Это просто кошмары, категорично говорю я, пытаясь не думать о тьме в моем последнем ночном кошмаре. Нет, у меня просто болезненное чувства страха и начала я.