Лар!
Все в порядке, доносится справа голос ЛэЛэ.
Точно?
Начальник службы моей безопасности тактично выдерживает паузу, и я спускаюсь по лестнице. Кухня здесь в самом конце квартиры, и вот на ней творится просто что-то невероятное. Пакет корма для виаров валяется посреди, изодранный в клочья, по всей кухне рассыпан корм, довольная Дрим его подъедает, правда, уже как-то ленивовидимо, объелась. Мой сын, забравшийся на столешницу по пирамиде из стульевк барному приставлен детский, к детскомудетская подставка для ног, чтобы было удобно умываться (по всей видимости, притащил из ванной).
Пока я шоке смотрю на все это, Лар тарабанит половником по вытащенной непонятно откуда посудине, она вырывается у него из рук, съезжает со стола и с грохотом падает на пол. Перепугавшаяся Дрим подскакивает, взлетает и врезается в шкафчик, из-за чего внутри тоже что-то разбивается.
Только сейчас я замечаю не менее очешуевшего вальцгарда, который командует виари в срочном порядке:
Сидеть.
И я воочию вижу, как действует этот их пресловутый голос, подчиняющий драконов. Во-первых, он лишен всяких интонаций и эмоций, во-вторых, в нем приказ, который нельзя не исполнить. Дрим немедленно пикирует вниз, а я плотнее запахиваю халат (кошмар какой-то, я ведь не привыкла, что в моем доме посторонние мужчины!) и поворачиваюсь к сыну.
А-а-а-а-а-а-а-а! стоит ему увидеть меня, он начинает вопить и прыгать на одном месте.
Лар
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!
Лар! повышаю голос я, но какой там.
В моего сына словно взбесившийся дракон вселился. Он зажмуривается и кричит так, что у меня в ушах начинает звенеть:
А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!
Я подбегаю к нему, чтобы стянуть со стола, когда в меня запускают половником. Едва успеваю увернуться, половник врезается в шкафчик и разбивает стекло.
Ну это уже слишком!
Подхватываю сына на руки и несу с кухни, а он вырывается так, словно я желаю ему зла. Колотит меня кулачками, с невиданной для малыша силой вцепляется зубами в плечо. Не больно, ткань халата достаточно плотная, чтобы смягчить укус, но все равно ощутимо, а еще, я бы сказала, обидно. Тем не менее я крепче прижимаю пыхтящего и недовольного Лара к себе, поднимаюсь по лестнице, если не сказать взлетаю, прямо в его комнату.
Мимо еще одного вальцгарда и ЛэЛэ, которые явно удивлены. Еще бы!
Хлопаю дверью, сажаю сына на кровать:
Лар! Ты что устроил там внизу?
Ничего! кричит он.
И это мой сын, который никогда не повышал на меня голос.
Ничего? Ты разбил шкаф и перепугал Дрим до полусмерти. Не говоря уже о том, что ты набросился на меня. Разве так я тебя учила себя вести?
Вместо ответа Лар подскакивает на кровати, глаза сверкают. Он снова начинает прыгать, только на сей раз не кричит, а кривляетсяпоказывает мне язык, тянет себя за уши, а потом пальцами тычет в меня и кричит:
Мамакака! Мамакака! Мамакака!
Сказать, что я в шокезначит, ничего не сказать. У меня никогда в жизни такого не было! Ни разу. Лар всегда был эмоциональным и похулиганить если и любил, то всегда останавливался, стоило мне взять его на руки или попросить не делать этого. Теперь же передо мной неуправляемый ребенок, который совершенно точно меня ненавидит.
Его чувства вонзаются в сердце, как отравленная игла, и какое-то мгновение этот ледяной коготь прокручивается внутри меня, а потом точно так же, разом, отпускает. До той минуты, пока Лар не хватает плюшевого драконенка, чтобы в меня запустить.
Хватит!
Я резко шагаю к сыну, перехватываю игрушку и отнимаю.
Лицо Лара кривится:
Ненавижу тебя! кричит он. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Он бросается на меня, чтобы отнять драконенка, я не отдаю, и тогда сын ногтями вцепляется мне в руку прямо поверх узора. Больно настолько, что на глаза невольно наворачиваются слезы, а потом рисунок под его рукой вспыхивает. Неярко, не так как вчера, но Лар с криком отдергивает руку и начинает реветь. Не в силах поверить в то, что произошло, я хватаю маленькую ладошку сына и разворачиваю.
На нежной коже алыми пятнами расцветает ожог.
Черное пламя Раграна
Да, ситуация, разумеется, не самая простая, говорит сидящий напротив него Рогас инд Хамир. У него, как и у его дочери, имен больше, но достаточно будет и первого. Все же супруги дель Рандаргимграждане Лархарры. Но я думаю, мы с вами вполне сумеем прийти к соглашению, риамер Вайдхэн.
В его словах явно читается продолжение: «Если вы примете мою дочь в качестве своей особой гостьи, а впоследствии и в качестве жены». И это при том, что все прекрасно все понимают, включая саму Алеру. С того самого момента, как он назвал Аврору секретарем, но никто не воспринимает ее всерьез. Правда, кто способен всерьез воспринимать женщину, человека, рядом с иртханом, в крови которого черное пламя? Сейчас ему это даже на руку, потому что лишнее внимание к Авроре ни к чему.
Хотелось бы верить, что Халлоран, Ландерстерг и глава Фиянского Содружества тоже не станут акцентировать на этом внимание. Сейчас главноеизучить ее пламя и их странную связь до того, как они все начнут о чем-то догадываться. Самое сложное в этом уравненииЛандерстерг, который ближе всего к черному пламени. Самое опасноеЭстфардхар, который по-прежнему сидит в Аронгаре под замком, хотя, по-хорошему, должен был быть казнен после основательного допроса.
Его отцу не дали ни малейшего шанса оправдаться, этой тваривсе возможности. Раньше ему показалось бы странным, что именно Халлоран на это ведется, но раньше он наивно верил в принципиальность почти бессменного Председателя Совета Аронгары. Сейчас все как на ладони и гораздо понятнее, чем через призму розовых очков: Халлорану выгодно иметь под рукой дракона с черным пламенем. Неплохое оружие в арсенале, когда на мировой арене Рагран, где есть он. И Ферверн, где есть Ландерстерг.
Мы говорили не только о супругах, напомнил он. Карида дель Рандаргим тоже должны судить в Рагране.
У вас слишком суровые законы, риамер Вайдхэн. Рохас даже смеется, правда, потом мгновенно становится серьезным:Думаю, разговор об этом мы вполне сможем продолжить уже после праздников.
Между слов: «После того, как вы покажете Алере Рагран».
Его изначально тошнило от политики, хотя бы потому, что для политика он был слишком прямолинеен. Кто-то называл это набловым характером, возможно, в какой-то мере так оно и было, но своим характером он гордился. Умением называть вещи своими именами. Не стесняясь, говорить в лицо то, что думает. Думать о том, о чем, а точнее, о ком хочется: сейчас, например, он с большим удовольствием думал бы об Авроре, чем обо всем этом дерьме.
О том, как она просыпается и сладко потягивается в постели. Как слегка краснеет, вспоминая о вчерашнемэто ее умение краснеть казалось ему невероятно очаровательным. Как сдерживает учащающееся от воспоминаний дыхание, закусывая губу
Хотел бы он проснуться вместе с ней, но, к сожалению, это пока невозможно. До тех пор, пока не будет изучен парадокс черного пламени. Если с другими драконами все понятно, то с глубоководнымиувы, нет. Они не оставили инструкции по использованию выданной силы и уж совершенно точно не объяснили, как это возможно: бесконтактно наделить женщину черным пламенем.
Проснуться вместе с ней не получилось, но он отправил ей сообщение, в котором пожелал доброго утра.
На которое она так и не ответила.
А ведь раньше ему бы даже в голову не пришло, что, встречая делегацию из Лархарры, можно постоянно кидать взгляды на дисплей смартфона.
Вполне, не поддается на провокацию он. В таком случае, мы можем вернуться к цели вашего визита в том числе.
Цель была проста: экономическая поддержка. Раньше за экономической поддержкой обращались в Аронгару (чаще всего) и до прихода к власти Ландерстергав Ферверн. Но последние годы темпы развития Раграна несколько удивляли Мировое Сообщество и общественность в целом.
Да, пожалуй, соглашается Рогас, но довольным не выглядит. Кому же приятно, когда инициатива от тебя ускользает. «Не нравится» выражается сухим тоном и поджатыми губами, едва уловимые черты, которые он вчера изучил в том числе по Алере.
Инд Хамир с дочерью очень похожи, она унаследовала от отца и крупные черты лица, и цвет глаз, и разрез. А вот скулы и овал, похоже, от матери. Цвет волоспод вопросом, потому что инд Хамир полностью седой, у него даже брови будто выбеленные снегами. Его правая рука, или попросту поддакиватель, вице-президент, сидит молча, как прицка[1] под перевернутым ведром. По сути, эту должность можно было бы упразднить, но она очень выгодна в том плане, что инд Хамир регулярно спихивает на своих вице-президентов косяки, в том числе экономические просчеты и кризисы. Именно поэтому вице-президенты на должностях не держатся, а инд Хамир держится очень хорошо.
Быстрый взгляд на смартфон. По-прежнему темный экран.
Вот только стоит ему начать говорить, как дисплей вспыхивает.
Это не сообщение от нее, это вызов от Лэннэ. Срочный, поэтому он говорит:
Прошу прощения, поднимается и выходит в смежный кабинет. Кабинет в кабинете, комната отдыха, которую возможно превратить в бункер или сейф одним нажатием кнопки. Полная блокировка ото всего, что происходит снаружи, а если быть точным, от того, что происходит изнутри. Он сделал это, потому что не знал, чего ждать от черного пламени.
Слушаю.
У нас непредвиденные обстоятельства. Ребенок начал капризничать, швыряться вещами. Риам Этроу забрала его в детскую, где они, по всей видимости, сильно поссорились. Она его обожгла.
Что?!
Через узор. Не сильно. С мальчиком все хорошо, медики уже обработали ожог, налепили детские обезболивающие пластины, говорят, что к вечеру не останется и следа. Но он продолжал кричать и обзываться, а риам Этроу после ухода медиков закрылась у себя в спальне и не реагирует на просьбы выйти. Никак. По ощущениям, она в шоке, а вы просили докладывать обо всех ситуациях, способных спровоцировать пламя.
Разумеется, она в шоке. Лар для нее смысл жизни, а она его обожгла. Он прислушался к себе и понял, что просто не чувствует Аврору. Совсем.
Скоро буду.
Нажав отбой, вернулся в кабинет, где инд Хамир и его помощник уже выглядели не просто недовольными, а раздраженными.
Сожалею, но я вынужден вас покинуть. Эден инд Хамир. Эден дель Регор, продолжим нашу беседу чуть позже.
Что? вскинулся инд Хамир, сдвигая брови и поднимаясь. По какой причине?
Экстренные обстоятельства.
Какие именно?
Экстренные, он широким шагом прошел к дверям и распахнул их.
В наших краях, риамер Вайдхэн, голос инд Хамира звенел от гнева, прервать переговоры без объяснения причин считается оскорблением.
В Рагране, теперь раздражение примешивается и в его голостам его женщина, которой нужна помощь, а он тратит время на пустые разговоры с этими недодраконами, не принято оскорблять гостей. Но если гостям настолько хочется оскорбляться, им это не запрещается.
Вот выйти из кабинета первымэто действительно дурной тон, но именно так он сейчас и поступает. Потому что ждать, пока они вынесут свои тела в приемную времени нет. Потому что он не знает, не чувствует, что с Авророй, а когда почувствует, может быть слишком поздно.
Трин, проводи гостей, пожалуйста, на ходу бросил секретарю, касаясь коммуникатора и вызывая водителя.
Он у нее уже через полчаса. Было бы гораздо быстрее, если бы не наблова истерика, которую инд Хамир закатил прямо в приемной. Натуральная истерика, недостойная не то что президента Лархарры, возглавляющего страну уже несколько приличных сроков (бессменно, пустившего корни в пески), а даже женщины, которая умеет держать себя в руках. Впрочем, до его истерики ему нет никакого дела, а вот до одной маленькой, хрупкой, но очень сильной женщины есть.
Поэтому он сейчас взлетает по лестнице к ее спальне и стучит костяшками пальцев по двери:
Аврора! Аврора, открой.
Она открывает на удивление сразу же, как будто только его и ждала. Белого цвета, у нее и без того светлая кожа, но сейчас она кажется просто белее снегов. Он шагает внутрь, ощупывая ее взглядома потом резко притягивает к себе и обнимает. В его руках Аврора кажется еще более хрупкой, но сейчас ощутимо напрягается.
Бен, тихо говорит она, явно пытаясь отстраниться, я его обожгла. Я причинила ему боль. Я не нарочно, но но
Вот видно же, что сейчас заплачет. Странно, но представить именно ее плачущей очень сложно, настолько несгибаемый стержень чувствуется внутри этой женщины. Поэтому он увлекает ее за собой на небольшой диванчик у окна и, глядя ей в глаза, спрашивает:
Что произошло?
Пока Аврора собирается с мыслями, он думает да всякие совершеннейшие нелепости. О том, что только одна женщина до нее называла его так, но никаких чувств в словах той женщины не было. Не было в ней и доверия к нему, и желания стать ближе, вообще ничегоа Аврора тянется к нему изначально, подсознательно и так искренне, так до безумия откровенно, сама того не понимая, что даже это одно просто сводит с ума.
Мы поссорились, она вздыхает. Сильно. Лар вцепился в мою руку, и
Он берет ее за руку, разворачивает и смотрит на красные, налившиеся кровью лункиследы от детских ногтей. Нежная кожа содрана, это видно даже несмотря на узор, который сейчас обманчиво-спокоен, но только узор. Его самого обжигает яростью при мысли о том, что этот мальчишка причинил ей боль.
Он тебя защищал, это получается на удивление сухо. Просто потому, что хочется сдержать звенящие в голосе эмоции: ей они точно не понравятся.
Кто?
Узор. Пламя. Он воспринял поведение твоего сына как агрессию.
Но он же ребенок!
Он причинил тебе боль, Аврора. В животном мире понятия ребенок нет. Если драконенок не в игре пытается укусить или поцарапать брата, сестру или родителей, ему прилетает.
Но мы не в животном мире! Ее глаза широко распахиваются. Это мой сын! Я причинила ему боль!
А он причинил боль тебе.
Аврора сверкает глазами:
Я не хочу этого! Я об этом не просила! Мне вот это вот все Сердито дергает рукав вниз. Не нужно!
Но оно есть.
Я не хочу обжигать своего сына!
Значит, кому-то придется объяснить твоему сыну, что обижать маму не стоит.
Она качает головой:
Ты сейчас серьезно?! Поверить не могу.
Да, я серьезно. Серьезнее некуда. Я буду учить тебя взаимодействию с пламенем, Аврора, но эта ситуацияне твоя вина.
А чья? Маленького ребенка? теперь в ее голосе звучит сарказм.
В том числе. Ему надо учиться ответственности за свои действия уже сейчас.
Кошмар. Скажи мне, кто тебя воспитывал, и я оторву ему руки и язык! Слова срываются с ее губ раньше, чем она успевает их остановить, и это неожиданно больно. Еще больнее, когда обжигает ее чувствами, когда она понимает, что сказала, и слишком много всего накладываетсяэмоций, воспоминаний, все это в крошечном отрезке времени, чтобы удержать в себе возможный резкий ответ. Поэтому он поднимается и говорит:
Я его приведу, и выходит раньше, чем Аврора успевает что-либо сказать.
Когда ее нет рядом, не так больно. Конечно, она говорила на эмоциях. Конечно, она не так давно его знает, но это все равно получается больно. Настолько, что он даже не ожидал, что приходится остановиться у дверей детской, чтобы перевести дух.
Эстфардхара он долгое время считал отцом. Он в самом деле думал, что Кроунгарду есть дело до мальчишки, которого тот вывез из страны, из города, разрушенного пламенем благодаря его же собственным усилиям.
Наивностьстрашнее глупости, и он за нее заплатил сполна. К сожалению, не только он. Кроунгард убивал, не глядя: для достижения своих целей и изучения силы глубоководных фервернских, для создания нейросети, с помощью которой он собирался управлять драконами всего мира. Начал с отца и его окружения, явно собираясь использовать его мать в политических играхно просчитался: мама, лишившись пары, не выжила. Походя избавлялся ото всех неугодных и ото всех, кто мог нарушить его планы. Он чуть не уничтожил Ландерстерга и его будущую, между прочим, беременную жену, но даже после всего этого миротворец миротворцев Рэйнар Халлоран, Председатель Совета Аронгары, щедро предоставил ему право жить дальше.
Разумеется, исключительно для того, чтобы раскрыть всю историю с нейросетью.
Мысли об Эстфардхаре немного прочищают разум и остужают эмоции, поэтому в детскую он заходит уже совсем в ином настроении. Насупившийся Лар сидит на кровати, Ния ему читает, но видно, что мальчик недоволен и злится. Еще более недовольным он становится, когда видит его, это чувствуется настолько тонко, насколько возможно. Детские эмоции самые чистые. Даже когда они злые.
Риамер Вайдхэн, Ния поднимается ему навстречу, с Ларом все хорошо. Мы обработали ожог, все затянется уже
Я знаю. Оставь нас.
Это все-таки получается резко, и женщина поспешно откладывает электронную книгу и выходит. А он шагает к Лару и произносит: