Так, стоп, мужик, во-первых, ты кто? Во-вторых, мы идем по дороге, а не по полям. В-третьих, уважительное общение с незнакомыми людьми еще никто не отменял.
А это кто оставил на парах такую канаву после себя? он указал рукой в ту сторону, в которой я подобрал Апанасия.
Без понятия. У вас тут вообще странные дела творятся. Какие-то штуки падают с неба, на всякий случай произнес я, чтобы увидеть реакцию мужчины.
И вы это видели? спросил он.
Видели. А что, часто случается у вас такое?
Не было никогда. А сегодня прямо кучно пошло. Я агроном, выехал на поля, встал отлить на рожь, голову поднимаю, ё-моё, огнем небо прочертило, а потом какие-то штуки сверху полетели, и бум, бум, упали. Я поехал посмотреть, и вот след на парах остался, кабут здоровым однокорпусным плугом прошлись. А вы тут что делаете? спросил он подозрительно.
У нас квест, идет к той вышке, там следующее задание спрятано, соврал я.
Ясно, городские, как всегда с прибабахом. Предложил бы подвезти, но вдвоем вы в кабину не влезете, а в кузове наглотаетесь пыли.
Очень жаль. А куда упали остальные штуки, не видели? спросил я.
Туда, он указал за холм. Штуки три или четыре.
Четыре, поправил я его.
Наверное, я не успел посчита а вы тоже видели? Агроном подозрительно посмотрел на нас. А их всего шесть было, как будто. Вас двое и тех четыре. Ладно, мне надо спешить, работа.
Он заскочил в салон и рванул с места, наяривая на ходу не желающей закрываться дверкой. Нас снова окатило пылью.
Одно радует, что пыль эта экологически чистая. Я сплевал захрустевший на зубах песок.
Мне кажется, я его немного напугал, решил Апанасий.
Не немного, усмехнулся я. Как он удивится, когда его встретят остальные наши, как раз четверо. Что он будет думать о том, что видел? Решит, что мы космические засланцы или вражеские засранцы? Надо поспешить, пока агронома не свели с ума.
Мы дошли до вершины холма, на которой стоял тригапункт. Отсюда открывался хороший панорамный вид на многие километры до горизонта. Я посмотрел соколиным взором на округу и вскоре разглядел одиноко бредущую фигуру. Апанасий радостно узнал в ней свою Камилу и завопил с вершины, как слон в брачный период. Камила услышала его и сменила направление.
Апанасий рванул к ней, а я пока пытался найти остальных. И вскоре увидел теряющийся на изумрудном одеяле озимых пикап агронома и точки вокруг него. Это явно были люди, хотя с такого расстояния даже модифицированный глаз не мог определить достаточно точно. Я побежал следом за Апанасием. Он достиг Камилы, которая еле тащила ноги, отвыкнув от нормальной гравитации, и поднял ее на руки. Нам всем нужен был отдых и спирт, чтобы пройти акклиматизацию. Прямо универсальная формула при смене климатических поясов и планет.
Привет, Гордей, поздоровалась с плеча Апанасия его возлюбленная.
Привет. Нам туда, я показал направление, в котором видел машину агронома. Как прошло приземление?
Нормально, но планетка у тебя неприветливая. Но ногах стоять тяжело, едва выбралась, какая-то мелкая тварь больно укусила меня в руку. Пришлось снова забираться в капсулу, чтобы не подхватить заразу.
Это же природа. Здесь все кого-нибудь кусают, едят и все такое. Это вам не стерильные подворотни космических станций. В том-то и прелесть моей планеты, что она натуральная. Адаптируемся и заживем на всю катушку. И никому до нас дела не будет.
Скорее бы добраться куда-нибудь, да прилечь, посетовала Камила, не утруждающая себя даже ходьбой.
Ты устала, солнышко? заботливо поинтересовался Апанасий.
Да. У меня кружится голова.
У нас у всех кружится. Мы как домашние коты, отвыкли от бездонного неба над головой, пояснил я. Вот вестибулярный аппарат и шалит.
Апанасий, поставь меня, пойду сама, попросила здоровяка подруга.
Уверена? переспросил он.
Да, опускай.
Апанасий опустил ее на землю. Камила встала осторожно и посмотрела вокруг одним глазом, как человек в подпитии, пытающийся сфокусироваться.
Я прежде никогда не была ни на одной планете, только на станциях. Часто видела имитацию каких-то природных мест, но сейчас понимаю, насколько они были куцыми перед настоящими просторами. Здесь нет такой плотности растений, как там, но масштаб впечатляет.
Потому что это поля, на которых люди сеют культуры. Это, я указал вокруг нас, называется пары, отдыхающая от посевов земля, восстанавливающая плодородие. Тут траву скашивают, чтобы не расплодились сорняки. А вон та зеленая полоска впереди, это озимые, скорее всего, рожь или пшеница.
Здорово, хотя половину не поняла.
Поживешь, поймешь. Отправим вас с Апанасием в колхоз какой-нибудь. Ты будешь работать дояркой, а Апанасий скотником. Разведете хозяйство, нарожаете полную горницу детишек, мал, мала, меньшая, а мы будем приезжать к вам из города на шашлыки.
А что делает скотник? поинтересовался Апанасий.
Быкам хвосты крутит, пошутил я.
Зачем? спросил он на полном серьезе.
Ладно, шучу я. Просто болтаю, чтобы дорога короче казалась. Жизнь в деревне своеобразная, вам, скорее всего, не понравится.
А где понравится? спросила Камила.
В городе. Она больше напоминает устройство жизни на космических станциях. Те же клетушки-квартиры, та же суета, дом-работа, работа-дом, выходные, пролетающие на сверхсветовой скорости. Зато в отпуск закрыл квартиру и уехал, в отличие от деревни, где осталось хозяйство, требующее ежедневного ухода.
А я мечтаю пожить так, чтобы знать наперед, что лет пять с места не сдвинусь. Устал, от смены обстановки, поделился Апанасий.
Поживем-увидим, что можно будет предложить под твои запросы.
До ржаного поля у нас ушло полчаса. Айрис, Трой и Киана увидев нас, направились навстречу. Агронома с ними уже не было.
Добро пожаловать на Землю, пришельцы, поприветствовал я идущую навстречу тройку. Земной вам поклон.
Айрис ускорила шаг и бросилась в мои объятья, целуя меня в соленое от пота лицо.
Не могу поверить, что мы здесь, произнесла она и часто заморгала мокрыми от слез глазами.
Я тоже. Есть ощущение нереальности. Пока не увижу подъезд родной квартиры, не признаю, что на Земле.
А как мы в нее попадем? Взломаем? спросила Айрис.
До сего момента я не задумывался об этом, воодушевленный одним ощущением возвращения.
Ключи от квартиры есть у родителей. Придется вначале заявиться к ним.
Это же правильно, Гордей. Даже если бы у них не было ключей, все равно стоило показаться вначале им. Они же твои родители и, наверное, что только не думали после твоего исчезновения.
Они вполне могли не заметить его, предположил я. До твоего появления я нечасто созванивался с ними. Только после больницы стал почаще заезжать. Кстати, куда делся агроном?
Мы его напугали. Засмеялась Киана. Айрис с ним общалась, а мы не понимали ни слова. Трой взял, да и спросил у нее, о чем они болтают. Он опешил и скоренько смотался. Как бы не проболтался.
О чем он может проболтаться? О том, что видел иностранцев на полях своего колхоза? Или пришельцев? Здесь за такое могут и в дурдом отправить, успокоил я ее. Самое многоес женой поделится и вместе решат хранить эту тайну, чтобы не пугать народ. Айрис, а ты не спросила у него, как далеко до города?
Конечно, спросила. До трассы пять километров, а до города сто двадцать.
Сто двадцать? Вот это мы промахнулись, удивился я.
По космическим меркам ерунда, успокоил меня Трой. В пределах погрешности.
До трассы мы дошли пешком. А там поймали едущую в город «буханку» с двумя рыбаками. Непередаваемое амбре из запаха рыбы и тяжелого перегара оставило у моих друзей неизгладимое первое впечатление о земном транспорте. Выбрались мы из него с огромным облегчением у указателя моей деревни.
Воняло, произнес вслед машине Апанасий.
Это был запах свободы и романтики в представлении взрослого мужчины, пояснил я.
Наверное, я еще не дорос до этого понятия, произнес Трой.
Мы прошли через лесополосу, отделяющую деревню от трассы. На улице вечерело. К деревне в облаке пыли подгоняли стадо. Над всей округой стояло непрерывное мычание и редкие щелкающие удары пастушьего кнута, удерживающего строй стада.
Кто это? вылупив глаза на коров, спросил Апанасий.
Коровы. Крупный рогатый скот, ответил я. Источник молока и мяса.
Они такие большие? удивился он. Я думал, домашние животные размером с собаку.
Как раз мимо нас пробежала пастушья овчарка, завернув в стадо норовистую первотелку, пытающуюся сбежать с чужим быком. Наши друзья из космоса смотрели на происходящее, привычное для меня действо, с видом верующих, узревших библейское чудо. Вслед за овчаркой проскакал на лошади пастух, обдав нас запахом конского пота. Он коротко кивнул, узнав меня. Я махнул ему рукой.
Апанасий стоял, бледный, как смерть.
Что с тобой? испугался я за его состояние.
Когда он побежал на меня, я подумал всё, конец, растопчет и съест.
Я рассмеялся во весь голос.
Это же лошадь, она ест только траву, как и коровы.
А выглядит так, как будто питается Апанасиями на ужин, поддержал товарища Трой. Неслабое такое получилось знакомство с твоей станцией.
Деревней, поправил я. Но станция у нас тоже есть. Если родители приветят нас, завтра оттуда поедем в город. Ну, надо идти к ним. Я почувствовал волнение, предполагая, что мое исчезновение могло сильно напугать их.
Мы прошли задами, мимо навозных куч и сложенного в большие ометы свежего сена. Я знал, что мои родители теперь не дома, а в сарае. Мать собирается доить коров, а отец подсыпает им в ясли дробленку. Я оказался прав. Отец стоял у деревянного забора, отгонял от себя мух и смотрел, как мать доит корову на летней карде. Он бросил в нашу сторону короткий взгляд, отвернулся, а потом, видимо осознав, что в толпе есть я, повернулся снова.
Гордей. Мать, смотри, твой сынок-раздолбай приехал, произнес он негромко, но я понял, что он сказал по губам.
Мать поднялась и посмотрела на меня.
Ребята, вы подождите здесь, а ты, Айрис, идем со мной, типа знакомиться, я взял ее за руку.
Айрис выдохнула и пошла.
Привет, родители, стараясь выглядеть так, будто ничего не произошло, поздоровался я. Папа, мама, указал я Айрис на своих родителей. А это моя девушка, про которую я вам рассказывал. Ее зовут Айрис.
Моя мама разволновалась, а отец, напротив, смотрел и не шевелился, будто окаменел.
Очень приятно, произнесла Айрис и протянула отцу руку.
Тот, конечно, не знал, что делать с руками подруг сына, просто потряс ее за пальчики.
Коль, ну что ты стоишь, проводи их в дом, я сейчас управлюсь и приду, мать принялась тереть руки о видавший виды передник.
Мам, пап, с нами друзья, я кивнул в сторону компании. Можно им тоже.
Конечно, сынок, зови, инициативу знакомства взяла в свои руки мать, как я и думал.
Отец, менее коммуникативный, стоял и смотрел на нас. Я махнул нашей компании, вокруг которой стали собираться соседские куры, чтобы они подходили. А когда дошло дело до знакомства, я вспомнил, что у них странные для нашего уха имена и они ни черта не говорят по-русски.
Они канадцы, соврал я. По-нашему ни бум-бум.
Только по-канадски, удивилась мать.
Нет такого языка, буркнул отец. Какого они тут забыли?
Пап, это наши друзья. Попытайся хотя бы выглядеть дружелюбнее. Запоминайте, это Трой, это его девушка Киана. Это Апанасий и его подруга Камила, названные мною друзья по очереди протягивали отцу руку. Тот пожимал каждую.
Апанасий? переспросил он.
Да, а что, распространенное в Канаде имя.
Ясно. Значит, так, иностранцы, тубзик у нас на улице, вот он, дверь держится рукой. Туалетной бумагой пользуйтесь, только убедившись, что на ней не сидят осы или пауки. Переводи, сынок.
Не буду, пап. Сами разберутся. Проводи нас в дом. Мы уже много часов ничего не ели.
Коль, ты слышал, ребята голодные, поторопила мать отца. Идите, а я вам сейчас парного молока принесу, а потом сепарировать поставлю и сливок к чаю.
Ладно, мам, я приобнял ее, пахнущую парным молоком.
Мы прошли во двор через сарай. Нам пришлось пригибаться, чтобы не расшибить головы о низкие дверные проемы. В сарае стояла духота и шум от жужжащих мух, которые мгновенно напали на нас, целясь в рот и глаза.
Гордей, я такое себе даже представить не мог, поделился Трой. Это так необычно. Столько животных.
Что он там лопочет? поинтересовался отец.
Удивляется, какое большое у вас хозяйство.
Скажи ему, что есть еще гуси, но они на пруду.
Я рассказал Трою про гусей, но он понятия не имел, что это за птица. Отец провел нас в беседку.
Дома жарко, объяснил он. Лучше здесь. Гордей, иди дров в поленнице набери и печь растопи. А я пойду из холодильника кастрюлю щей принесу.
Хорошо, пап, сейчас разожгу. Можно у тебя кое-что спросить?
Спрашивай.
У тебя алкоголь есть?
Нет, мать ругается.
Не мог бы ты принести хотя бы бутылку самогона или водки. Очень надо.
Что, буржуи с похмелья болеют?
Да.
Ладно. Раз такое дело, мать одобрит. Пойду пару бутылок у соседки займу.
Он ушел. Айрис пошла со мной к поленнице.
Они милые, особенно мама. Это точно не моя Вестлина, произнесла она. Я тоже хочу научиться доить коров.
Спасибо, ну, если не случится непредвиденного, я бы пожил с тобой здесь. Вдруг, тебе требуются экологически чистые деревенские продукты.
Ничего с нами больше не случится. Хочу жить просто.
В деревне с этим проблем нет.
Мы собрались в беседке, когда на деревню опустилась ночь. Пришлось включить освещение под крышей. Вокруг нас, за пределами света, мир наполнился пением сверчков. У лампочки порхали бабочки и мошкара. Из темноты поддувало прохладой, а за столом было так тепло и уютно, что казалось наступил миг счастья, пугливый и недолгий.
Глава 3
Кроватей в доме на всех не хватило. Отец бросил старый матрац на пол в зале.
Если валетом, то вчетвером уляжетесь. У нас матерью на свадьбе столько гостей было, что я спал на улице под яблоней с армейским другом. А вашим друзьям, которые столько самогона выжрали, сейчас все равно на чем спать.
Отец вообще не отличался гостеприимством, считая, что любые манеры, следствие фальшивой сущности натуры. Любой гость, в его представлении, должен был чувствовать себя как дома, но не забывать, что в гостях, и обходится тем, что предложат хозяева. Я кивнул Трою и Киане.
Сегодня у нас с вами будет уникальный опыт совместного сна. Апанасий с Камилой лягут в гостиной на диване. Сами понимаете, наш здоровяк кратен двум и портит все знаменатели.
Мне все равно где спать. Гастрономические оргазмы лишили меня последних сил. Я сейчас упаду на пол и отрублюсь. Киана прикрыла глаза и оперлась спиной о стену. Боже, когда мои мышцы привыкнут к этой гравитации.
Мать кинула на матрац свежую простынь и тонкое одеяло. В обе стороны вместо подушек кинула старые пальто, скрученные в рулон, вместо подушек.
Спокойной ночи, ребята. Пожелала она нам.
Спасибо. Спокойной ночи, мам. Поблагодарил я ее.
Спокойной ночи, мама. Неожиданно произнесла Айрис.
Ее решение, назвать мою мать мамой смутило не только мою родительницу, но и меня. Прежде, мы никогда не обсуждали эту тему. Но, похоже, мать восприняла поступок Айрис положительно. Подошла к ней и похлопала по пояснице, затем легонько прижала к себе.
Спокойной ночи, дочка.
Я впервые увидел, как краска ярким румянцем заиграла на щеках Айрис. Она была смущена и растрогана. Думаю, подобные проявления родительской любви были ей незнакомы. Мы легли Валетом, как и советовал отец. Я обнял ноги Айрис и уснул.
Ночь пролетела незаметно. Утро началось в переклички петухов, пытающихся перекукарекать друг друга. Затем начали мычать коровы под окном, выгоняемые в стадо. Проехал трактор, от которого зазвенела посуда на полках. Сон перебился окончательно. Я тихо поднялся и вышел на двор. Мать шла с ведром, полным парного молока в летнюю кухню.
Гордей, идем со мной, поможешь. Попросила она.
Я пошел за матерью.
Собери сепаратор. Она кивнула на сохнущие на полотенце запчасти. Помнишь еще как?
Руки должны помнить.
Я начал собирать его и собрал.
Готово. Радостно кивнул на устройство, разделяющее молоко по фракциям.