Какая гадость эта ваша заливная рыба, я воткнул вилку в желе.
Ваша реакция на еду сильно отличается от нормальной, сообщил Тамара Львовна. Данные уже отправлены в центр здоровья. Во время сна через костюм вам будут внесены поправки.
Узнаю вашу навязчивость, Тамара Львовна. А не могли бы вы предложить мне вместо этого куска солидола жареную курочку. С хлебушком и горчицей. А на аперитив рюмку холодной водки, хоть я и не большой любитель спиртного. Ваша система давит, понимаешь, заставляет искать выход в чем-то, в алкоголе или противоправных деяниях. Или даже способствует каннибализму. Не буду приводить примеры, но случай имеет место быть.
Вы находитесь в состоянии адаптации, Гордей, и вашей психике свойственно сопротивляться тому, что непривычно. Завтра утром вы почувствуете себя лучше.
А можно мне сегодня переночевать у Айрис? Мне нужны положительные эмоции.
Секунду. Нет, пока на ваше сожительство одобрения нет. У Айрис слишком низкий рейтинг. Нарушив запрет, усугубите ее ситуацию еще сильнее. Могу сделать прогноз, при таком уровне накопления баллов ей потребуются две недели, чтобы получить разрешение, при условии, что вы тоже не потеряете свои.
Такая занимательная математика с вашими рейтингами, просто тоска берет. Неужели нельзя оставить человек возможность совершать ошибки?
Такая возможность есть, просто их количество ограничено. Наша система является результатом кропотливого труда и тысячелетних наблюдений. Она постоянно совершенствуется, создавая потомкам землян условия для вхождения в мировую лигу рас. Где в первую очередь требуется умение жить в сообществе друг с другом.
Эпично, оценил я пламенную речь нейродвойника Тамары Львовны. Это вы, значит, воспитываете себя, чтобы вас приняли, ясно. Желаю удачи. Только как эта несъедобная пища поможет приблизить этот день?
Она символизирует наше превосходство над первобытностью. Нам ненужно убивать животных и растения ради питания. Мы способны извлекать пищу из неживой материи.
Значит, я не ошибся, сравнив этот бутерброд с солидолом.
Мою пикировку прервала Айрис, вошедшая в комнату первой.
Вуаля! она махнула руками в сторону дверей. Прошу вас, Хеленга.
Дверь отворилась и вошла начальница команды неудачников. Как я и думал, французская коса пришлась ей к лицу. Если так можно было выразиться, она сделала ее внешность агрессивно привлекательной. За ней хотелось не ухаживать, а грубо уламывать, невзирая на препятствия.
Вы бесподобны, Хеленга, я искренне открыл рот и сглотнул слюну. Если бы не увечья, которые мне обещала Айрис, я бы узнал, что вы делаете сегодня вечером.
Хеленга смущенно захохотала. Ее красивые голубые глаза светились, будто в них зажегся бенгальский огонь. Айрис тоже выглядела довольной, будто радовалась результату.
Сегодня вечером я занята. Схожу на сеанс гравиакробатики. Спасибо, Гордей, что надоумили Айрис. Не думала, что прическа сможет так изменить мою внешность, и даже внутреннее ощущение.
Не за что, Хеленга. Не стоит прятать свое женское очарование за баллами социального рейтинга.
Вы вы, Гордей, другой, Хеленга хотела сказать большее, но не нашла слов.
Я понял, что она хотела сказать. Разумеется, пока меня не испортила система, я был другим. Видел иначе, говорил и думал, как привык. Хеленга схватила свою коробку с обедом и выбежала наружу. Айрис проводила ее взглядом, а когда она ушла, бросилась ко мне.
Она кинула мне сто баллов! Это максимум, что можно дать за отношение между жителями. Как ты вообще додумался до этого? Айрис вилась возле меня, но не решалась кинуться в объятья. Не хотела омрачить штрафом щедрый подарок судьбы.
Сам не знаю. Посмотрел на нее и увидел с этой прической. Потом подумал, а может и ей понравится, и она не сможет нас обидеть, и накинет баллов десять сверху.
Она стала похожа на бойца. Я как-то смотрела передачу, где женщины дрались. Мечтала, помнится, тоже поучаствовать.
Я ничего об этом не знал.
Когда-то я не считала нужным посвящать тебя во все свои дела, а теперь тыменя в мои же дела.
Карма, как же ты хотела. Скажи честно, тебе бы не понравилось мое предложение, если бы я начал с тобой советоваться.
Разумеется. Для жителей станции, делать друг другу прически это что-то из ряда вон. Так просто до этого не додумаешься, особенно когда есть устройства для ухода за внешностью.
Ладно, давай обедай, да пойдем посмотрим, как там Хеленга.
А ты чего не ешь? Айрис заметила нетронутый кусок желе.
Не могу. Опротивел. Тамара Львовна обещала, что ночью со мной что-то сделают, и я опять стану его вожделеть.
Она такая оптимистка. Смотри, второй раз пропустишь, получишь наказание.
Я вздохнул и ткнул вилку в вибрирующий кусок.
Как в детском саду, я и манная каша. Те же рвотные позывы.
Зажмуривавшись, я съел единственно возможный легальный деликатес на станции. Мой желудок продемонстрировал свое неудовольствие долгим урчанием.
Наше мировоззрение все больше становится похожим, отметила Айрис.
Айрис съела свой обед, и мы пошли дальше отрабатывать ее социальный рейтинг. Едва приблизились к месту работу, как нам навстречу выбежала девушка. Над ней горело имя Кармина. Она с ходу набросилась на Айрис.
Сделай мне такую же, потребовала она, а не попросила.
Моя Айрис опешила от такой наглости. Посмотрела на меня, выразив взглядом растерянность.
Мне надо работать.
К черту работу, Кармина перешла на шепот. Такая прическа стоит сто баллов.
А Хеленга?
Она сейчас на связи со своими знакомыми. Хвалится. Думаю, сегодня тебе стоит задуматься о смене работы. Пожалуйста, Айрис, сделай мне прическу, пока ее не загрузили в систему. Хочу походить с ней раньше остальных.
Идите, девчата, заплетайте косы, а я за вас постригу деревья, предложил я компромиссный вариант.
Кармина с радостью поддержала мое предложение. Айрис, правда, выглядела не настолько счастливой. Удивительное дело, в своем мире она не была такой гибкой, как на Земле. Наверное, сформировавшая нас среда подсознательно ограничивает воображение, заставляя придерживаться общих взглядов и подходов.
Огонь! я сделал комплимент Хеленге, проходя мимо нее.
Она приняла мой комплимент, как должное. Судя по суетливому поведению, мысли у нее были совсем не о работе. Поверив в свою привлекательность, в чем-то отличную от стандартной, ей захотелось поделиться этим с остальными и получить свою минуту славы.
Кармина выскочила из комнаты с прической, переоделась в «мирское» и забила болт на работу. Айрис вскоре примкнула ко мне.
В системе ажиотаж. Дело дошло до учредительного уровня, на котором присутствуют пришельцы. Кажется, мне придется делать макет для загрузки.
Ого, здорово, поздравляю нас, я широко улыбнулся и привлек Айрис к себе. Тебе с этого хоть что-нибудь перепадет?
Конечно. Любое новшество влияет на рейтинг. Но, это же не я придумала, это твоя идея.
Айрис, меня устраивает и мой рейтинг. Бери всё на себя. Потом перекинешь как-нибудь сотку-другую по-дружески. И нам наконец-то разрешат ночевать друг у друга, я обнял Айрис и не услышал никакого писка штрафных санкций.
Ее уровень перевалил маргинальную отметку в пятьсот баллов, где уже позволялись всякие «обнимашки» и прочие безобидные вещи.
Айрис неожиданно замерла. Взгляд ее рассеялся, будто она была занята своим нейроинтерфейсом.
Мне только что добавили триста баллов и вызывали сделать макет прически, Айрис посмотрела на меня сияющим взглядом. Поработаешь тут без меня?
Не вопрос. Беги, навстречу славе, но не забывай о тех, кто помог тебе, меня кольнул укол ревности.
Сдурел? Сегодня ночью воздам тебе за заслуги сполна, Айрис без страха поцеловала меня и снова никаких санкций.
Наш союз продемонстрировал абсолютный синергизм в условиях космической станции. Айрис убежала. Я натянул респиратор и приступил к работе, размышляя о происшедшем. Надо же, моя интуиция сработала просто отменно. Ей не помешал шум из мыслей, который обычно забивал внутренний голос. Шума и не было, потому что он не успел сформироваться. Здесь я был свободен от внешнего осуждения, пока не разобрался, что к чему и потому мыслил широко.
Гордей.
Из мыслей меня выдернул голос Хеленги.
Да?
Если бы не Айрис, я бы сегодня совратила вас, ее глаза блестели от передозировки гормонов.
Если бы не Айрис, я бы с удовольствием принял ваше предложение, нашелся я, хотя и засмущался такому прямому намеку.
Мой ответ удовлетворил ее. Она громко рассмеялась и пошла работать дальше, время от времени разглядывая свою косу.
Остаток дня длился довольно долго. Я устал работать один.
Гордей, вам больше не надо отрабатывать, Хеленга кивнула на ореол с баллами над моей головой, превысивший тысячу. Жаль, что мы, наверное, больше не увидимся.
И мне жаль. Зато на память останется французская коса.
Выволшебник. У меня давно не было такого приподнятого настроения. Я уже начала думать, что пережила возраст, в котором есть повод для бурной радости. Наверное, надо чаще забирать людей с Земли, чтобы они вносили разнообразие в нашу устоявшуюся жизнь.
Спасибо. А людей со станции надо чаще отправлять на Землю, к истокам.
О, нет, уж лучше вы к нам, Хеленга скрестила руки. Я такое о вас смотрела. Мамонты, шкуры, пещеры, сырое мясо с паразитами.
Это было много тысяч лет назад. Сейчас намного лучше. Мамонты вымерли, а глисты бывают только у тех, кто не моет руки перед едой.
Ужас. Идите, Гордей, отдыхайте.
Дважды упрашивать меня не пришлось. Я помчался по лестницам через пять ступеней. Пока бежал, пришло сообщение от Айрис с координатами ее жилья. Мой маршрут резко поменялся.
Моя космическая любовь жила в более просторной комнате, в которой имелся настоящий иллюминатор в космос. Соскучившись друг по другу и устав сдерживаться, мы долго не могли вырываться из объятий. Когда же усталость взяла верх и я, дыша, как загнанный волк, откинулся на кровать, Айрис с хитрым выражением лица полезла в шкафчик для одежды и вынула из него знакомый пакетик. Она высыпала на столик передо мной горсть крекеров. Боже, а я ведь подумывал о том, чтобы отдать их какой-нибудь бродячей собаке.
Глава 5
Если верить словам Айрис, ее жизнь кардинально поменялась. Благодаря французской косе, которую стали носить чуть ли не половина всех встречающихся нам женщин, рейтинг ее перевалил за две тысячи баллов, что по местным меркам соответствовало уровню почетного гражданина. Айрис открылись многие двери, к которым прежде она не имела доступ. Соответственно я, как основной претендент на супружество, мог пользоваться теми же благами в ее присутствии.
Вначале мы занялись сексом в условиях невесомости. Весело было только первые минуты, а потом меня начало тошнить. Затем мы вышли наружу станции, в открытый космос. И это была не покраска стертых космической пылью надписей, а полноценная туристическая вылазка. Мы находились внутри прозрачной сферы, одетые только в серебристые костюмы. Сфера плыла над поверхностью станции, а гид, посредством нейроинтерфейса рассказывал нам обо всем. От него я узнал, что станция рассчитана на десять миллиардов жителей и всегда заполнена ими под завязку. Она не выглядела настолько внушительной, чтобы вмещать такое количество людей. Однако не доверять гиду я не мог. И мне стало болееменее понятно, почему людей кормили этим желе. Чтобы выращивать натуральную еду, пришлось бы увеличить размер станции в несколько раз.
Потом нам открыли доступ к тем уровням, на которых «тусили» пришельцы. Моя психика пережила за этот визит столько бурных моментов, что системе пришлось всю ночь держать меня на каких-то препаратах, чтобы я не кричал во сне. Многие из пришельцев показались мне слишком уродливыми. Причем условно человекообразные казались самыми уродливыми, какими-то мутантами, опившимися ядерных отходов. Для общего развития и расширения кругозора это знакомство было полезно, но только один раз.
Был еще один случай, когда к станции подлетел огромный пришелец, являющийся по сути космическим кораблем. Таким его создала природа. Он был меньше станции всего в четыре раза. Для меня он выглядел, как глыба, но, как сказала Айрис, между ним и руководством станции был осуществлен дружеский контакт. «Глыба» прилетел засвидетельствовать свое почтение. Для него весь космос был родным домом, и ему было просто интересно посмотреть, кто у него завелся.
Я познакомился с матерью Айрис, практически ее копией, выглядевшей старше дочери всего лет на пять. Мы мило общались, пока я не назвал ее мамой. В общем, посиделки с потенциальной тещей не задались. Айрис объяснила мне, что я нарушил этикет, присущий жителям станции в подобных случаях. Благодаря долголетию, семейные отношения не были похожи на земные, никаких свёкров и свекровей, тёщ и тестей, зятьев и снох. Просто дружная семейная компашка, где все общались друг с другом на равных. Меня устроило ее объяснение, и я готов был извиниться перед мамой, простите, Вестлиной.
Прежде, чем пойти к тёще на второй заход, Айрис заговорщически прошептала мне.
Хочешь посмотреть такие места на станции, куда не доходят щупальца системы?
Хочу, предложение Айрис меня заинтриговало.
Оказывается, станция не сразу имела такие размеры. Тысячи лет назад, когда только началось ее возведение, а люди едва покинули пещеры и пытались устроить свою жизнь в примитивных селениях, она была рассчитана на несколько сот тысяч жителей. А дизайн помещений и общее убранство не настолько сильно отличалось от их земных аналогов. Шли годы, люди, попавшие на станцию, умнели, рождали потомство, не знающее другой жизни и приспосабливающееся к космической действительности с младых ногтей. Новые модули имели более совершенную конструкцию, люди переселялись в них, оставляя старые. Утилизацию старых модулей посчитали невыгодной, и просто закрыли к ним доступ. О них мало кто вспоминал, пока какой-то неугомонный житель не сопоставил факты и не вычислил лишний объем. С тех пор старые модули превратились в прибежище недовольных системой жителей станции.
Отсутствие правоохранительных органов в земном понимании, развязало им руки для установления собственных порядков на неконтролируемой территории. Высокие технологии служили здесь совсем другим целям. Априори, каждый беглый житель ненавидел систему и старался сделать всё, чтобы не подчиняться ей. Молодежь романтизировала эту среду, считая их взгляды революционными и новаторскими, а их поступкиборьбой за справедливость.
Я выразил Айрис свое опасение, перед тем, как миновать последний рубеж к «диким территориям». Здравомыслие пыталось шепнуть мне, что это дурная затея, но я считал, что причиной тому малодушие. Айрис долго прожила среди этих людей, и не показывала никакого беспокойства. Её уверенность, в конце концов, успокоила и меня.
Айрис знала все ходы, которые вели к заброшенной части станции. Нам пришлось миновать почти безвоздушные неосвещенные коридоры, пробежаться по открытой поверхности в легких скафандрах, в котором у меня сразу же отмерзли ноги. Поскакать перед закрытым люком, который никак не хотели открывать с той стороны. Это, знаете ли, было еще то испытание нервов. После известных событий у меня появилась фобия к холоду.
Наконец нам открыли, и мы вбежали внутрь бочкообразного помещения. Прежде, чем скинуть скафандры, отдающие холод наружу и вовнутрь, мужчина лет тридцати со шрамом на виске сличал нас при помощи ручного сканера. У него не было никакого ореола над головой. Нейроинтерфейс вообще перестал работать, когда мы вышли наружу.
А этого у нас нет еще в базе? Откуда он? спросил мужчина у Айрис.
С Земли. Я привезла с собой ручного зверька оттуда, пошутила она на грани фола.
Я не стал строить из себя «обиженку», понимая, что тут другие отношения и мне стоит просто подыгрывать Айрис, чтобы не испортить приключение. Наконец мне разрешили скинуть ледяной скафандр. От холода я трясся, как осиновый лист на ветру. Мужчина со шрамом, заметив мое состояние, сунул в руки емкость с плескающейся внутри жидкостью. Я посмотрел на Айрис.
Это обычный этиловый спирт, успокоила она меня. Сделай глоток для согрева.
До сего момента мне ни разу не приходилось пить настолько крепкие напитки. От одного только запаха из горлышка перехватывало дыхание. Я собрался с духом, чтобы не подвести Айрис и чтобы не выглядеть маменькиным сынком, приложился к бутылке и сделал глоток. Спирт обжег рот, потом гортань, затем спер дыхание, когда его пары попали в легкие. Я закашлялся, насмешив мужчину.