- Боюсь, мне понадобится холодный душ. Очень холодный душ. А что тогда с тобой? Ты можешь просто переночевать у меня. А для себя надую матрас.
- Не очень хорошая идея.
- Не уверена в себе или во мне?усмехнулся Тони.
- В обоих.
- Резонно. Тогда Есть еще один вариант. Правда, если нас вдруг застукают, будет не очень приятно.
- Что?испугалась я.
- Ладно, рискнем.
Тони поднялся в контору и вернулся со связкой ключей.
- У тебя есть ключи от входной двери?удивилась я.Но тогда зачем?..
- Женщина, не смей сомневаться во мнеизображая праведный гнев, перебил Тони.Ты уже решила, что я обманом хотел затащить тебя в постель, так? У меня нет ключей от парадного входа. И вообще никаких ключей от дома. По внутреннему распорядку этого монастыря мне не положено там находиться в отсутствие хозяев. Тем более ночью. Я управляющий поместьем, а не замком.
Мы подошли к двери сбоку от большого въезда в гараж, закрытого подъемной металлической шторой.
- Заходи, - сказал Тони, открыв замок.Только тихо и осторожно.
Он включил свет и повел меня через гараж к противоположной стене. Машины стояли в отдельных боксахкак лошади в стойлах. Кроме лендровера там была красная «Ауди», два небольших кроссоверачерный и серебристый, и совсем маленькая белая машинка. Еще один бокс оставался свободным.
- Ничего себе автопарк!присвистнула я.Только роллс-ройса не хватает.
- ЧерныйДжонсона, miniБобана. А пустое местомое.
- Понятно. А если гости приезжают?
- Там дальше площадка под парковку есть. Все, теперь тихо, - Тони открыл неприметную дверцу в стене, за которой в темноту спускалась узкая лестница.На лестнице осторожно, держись за стену. Будем идти по коридору, если вдруг услышишь шагисразу прячься куда-нибудь за угол и молчи.
- А ты?
- А я скажу, что иду к Энни. Может, скомпрометирую ее, и мы наконец от нее избавимся. Да шучу, не волнуйся. Скажу, что оставил ключи в квартире и захлопнул дверь. Хочу переночевать в холле на диване.
Тони шел впереди, подсвечивая ступеньки экраном мобильника. Я тоже достала свой, но даже два телефона не могли справиться с угольной темнотой. Мне казалось, что мы уже должны были спуститься в преисподнюю, когда я все-таки оступилась и полетела головой вниз. Тони попытался меня подхватить, но не успел, и мы покатились вниз оба.
Я довольно ощутимо ударилась головой о ступеньку и на какой-то момент отключилась. Придя в себя, обнаружила, что лежу в довольно двусмысленной (а может, наоборот, в абсолютно недвусмысленной) позе: сверху на Тони, уткнувшись носом в ремень его брюк. Губу садниловидимо, ободрала о пряжку. Мобильники погасли, и вокруг было темно, как в могиле.
- Хорошо, что ты шел впереди, - пробормотала я, проверяя языком, на месте ли зубы.Иначе представляешь заголовки в газетах? «Пьяная русская сломала шею, упав с лестницы в подвале графа Скайворта».
Я услышала тихий смех Тони и тут же пожалела, что поддалась голосу разума и не осталась у него. Судя по конфигурации того, что упиралось мне в подбородок, он - тоже.
- Если ты цела, то вставай, - сказал Тони.Иначе я за себя не отвечаю.
Можно подумать, я отвечаю!
Мы кое-как поднялись на ноги, оценили масштабы повреждений (кроме шишки на затылке, я действительно поцарапала губу и ушибла локоть, а Тони ударился коленом) и нашарили на полу телефонык счастью, они не пострадали. Потом еще довольно долго шли по низкому тоннелю с бетонным полом и стенами. Наконец впереди показался тусклый свет.
Мы поднялись по скрипучей деревянной лестнице и оказались в длинном коридоре, освещенном редкими лампочками под белыми колпаками. Тони посмотрел по сторонам, что-то прикинул, сориентировался и повел меня в нужном направлении. В коридор выходили совершенно одинаковые закрытые двери, выкрашенные белой краской. Ковровая дорожка заглушала шаги, но мы все равно старались ступать как можно осторожнее. Однажды откуда-то донесся шорох, и мы остановились, притаившись.
- Кошка, - прошептал Тони.
Сделав три поворота, коридор вывел нас к узкой лестнице с каменными ступенями. Как только мы подошли, на площадке зажглась такая же тусклая лампочка. Мы поднялись на четыре лестничных марша, и я увидела за открытой дверью знакомый коридор.
Тони прижал меня к себе, провел рукой по моему лицу, легко поцеловал.
- До завтра, милая. У тебя ведь есть мой телефон? Позвони, когда проснешься, ладно?
Я кивнула. Он попросил позвонить меня, а не пообещал позвонить сам. Это давало больше надеждыи одновременно означало больше боли в будущем.
Тони легонько оттолкнул меня от себя, но тут же снова притянул, поцеловал в шею и в вырез блузки. Я задохнулась, вырвалась и пошла по коридору, к своей комнате, на ходу пытаясь хоть как-то выровнять сбившееся дыхание. Действие гормонального наркоза, похоже, закончилось, меня снова штормило, к горлу подступала тошнота: то ли от эля, то ли от ушиба. У двери я оглянуласьТони стоял на площадке и смотрел на меня. Я махнула рукой и вошла в спальню.
На кровати дрыхли уже обе корги, развалившись так, что я не смогла бы лечь, не спихнув как минимум одну из них. Интересно, кто их впустил? Хотя я вспомнила, что закрыла дверь неплотно, а Люська меня предупреждала: эти толстухи пролезут в любую щель. Посмотрев на спящих собак, я со всех ног бросилась в ванную и упала на колени перед фаянсовым идолом. Минут через сорок вышла, держась за стенку, и, не раздеваясь, упала на тахту во второй комнате.
================================================
Разбудил меня не стук в дверь, а склянки. Собак на кровати уже не было. Ну ладно, зайти-то они смогли, а вот вышли как? Я точно помнила, что хорошо закрыла дверь. Или Энни услышала визг и выпустила их? Интересно, что она подумала, увидев неразобранную постель?
Я быстро почистила зубы, причесалась, сменила измятую блузку на легкую кофточку. Брюки, к счастью, из немнучей ткани, немного испачкались при падении с лестницы, но мне удалось их отряхнуть.
Во рту, как говорится, замполит нагадил, голова тупо болела, особенно затылок, в желудке плескалась ядовитая кислота. Класс. Третья ночь в замкеи второе hangover. Не спиться бы. Есть не хотелось, но я все-таки не рискнула пропустить завтрак.
Выйдя из комнаты, я чуть не столкнулась с Энни, которая, видимо, шла забирать чайный поднос, так и стоявший сиротливо на столике. Увидев меня, она вытаращила глаза, забыв присесть даже номинально.
- Доброе утро, Энни, - я сладко улыбнулась.Представляете, уснула вчера вечером на тахте. Вот только сейчас проснулась. Даже чай не пила. А собак вы выпустили?
- Да, мадам, - она наконец пришла в себя и изобразила книксен.
Интересно, почему Тони вчера сказал, что соврет, будто идет к Энни, если попадется. Почему к Энни, а не к Салли? «Может, мы наконец от нее избавимся» Что вообще с ней не так? Я снова вспомнила ее появление в «Хэмптон-корте» и слова Маргарет во сне.
Впрочем, эти мысли мгновенно отступили куда-то на двадцать второй план, вытесненные воспоминаниями о наших с Тони ночных похождениях.
«До завтра, милая позвони, когда проснешься».
Саламандры в животе встали на хвосты и принялись плясать «Бамболео». Вот ведь дьявол!
Тони отозвался после первого же гудкадействительно ждал моего звонка?
- Как ты, милая?спросил он.
Я понимала, что это обычная формула, которая значит не больше, чем наше «как дела?», и надо ответить «отлично, а ты?», но вместо этого зачем-то начала рассказывать, что ем сосиски в томате, не хватает только водки и маринованных белых грибов. Мой отсыл к Булгакову Тони, конечно, не понял, но я его простила.
- Голова болит?посочувствовал он.После эля всегда тяжелое похмелье. Извини, что не остановил тебя вовремя.
Помолчав немного, Тони сказал, что сейчас он в Стэмфорде, занят делами поместья, потом заберет машину и к вечеру вернется.
- Как ты думаешь, - спросил он, снова сделав паузу, и мне показалось, что он здорово волнуется, - ты к вечеру уже будешь в порядке? Если я у себя что-нибудь приготовлю, ты придешь ко мне на ужин?
Я уронила с вилки половинку сосиски, которую моментально подхватила Пикси, явно считавшая, что пожертвованный мною кусок ветчиныпросто курам на смех.
- Ты ведь хотел спросить, не передумала ли я заняться с тобой любовью, правда?
Мне всегда непросто давались подобные формулировки, да и вообще, наверно, не стоило так говорить, но я словно в холодную воду нырнула. Как говорил один мой знакомый, давайте сразу расставим все точки над Ё.
- Прямолинейно, но верно, - согласился Тони.Именно это я и хотел спросить. Но, по правде, боялся. Наверно, я трус.
- Нет, - прошептала я.
- Нетчто?не понял Тони.«Нет, не трус», «нет, не передумала» или «нет, отвали»?
- Не трус. И не передумала, - ответила я и нажала на кнопку отбоя, мысленно умоляя Тони не перезванивать сразу же, дать мне прийти в себя.
Дорогое Мироздание, у меня два вопроса. Как мне дожить до вечера и как я буду жить после этого вечера?
Поскольку Дорогое Мироздание не отвечало, я ответила за него сама: будем переживать проблемы по мере их поступления.
Я допивала кофе, когда позвонила Люська.
- Ну, и где ты сегодня ночевала?даже не поздоровавшись, ехидно поинтересовалась она.
- На тахте, - честно ответила я.
- Почему?обалдело спросила Люська.
- На кровати спали твои охреневшие псины. Развалились во всю ширь и меня не пустили. Надо было стартануть их с ноги на Марс, но в последнюю секунду пожалела.
- А Тони?
- Что Тони?разозлилась я.Где Тони ночевал? Не знаю, спроси у него.
- Но вы же?..
- Мы же гуляли по городу и ужинали в баре. Приехали на такси обратно. Все.
- Он тебе не понравился?
- Слушай, а чего ты, собственно, хотела?я уже почти орала, пряча за воплями свою беспомощность и страх перед будущим.Это же вы с Питером его попросили меня пригласить, нет? А оно ему надо?
- Ну да, - виновато согласилась Люська.Но мы хотели как лучше. Думали, что Свет, он что, тебя обидел как-нибудь?
- Нет, не обидел, - я постаралась взять себя в руки.Извини, мне просто хреново. И не из-за Тони. Я вчера выжрала три пинты как его? Светлого эля, вот.
- Алкашиха, - ласково промурчала Люська.Ладно, давай, до вечера. Или у тебя планы?
Черт, черт, черт!!! Ладно, придумаю что-нибудь.
- Никаких планов, Люсь. До вечера.
На улице снова светило солнце, поэтому я быстренько, не дожидаясь горничных с пылесосом, переоделась в легкое платье и босоножки. Корги ждали меня в холле. Интересно, они читают мои мысли или просто тусуются там на всякий пожарный случай? Хотя нет, Люська ведь говорила, что обычно гуляет после завтрака или верхом катается. Вот они и привыкли к такому распорядку. Представляю, как им скучно зимой, когда хозяева приезжают сюда только по выходным, да и то не каждый раз.
Мне хотелось побыть одной (собаки не в счет), поэтому я пошла не в парк, а во внутренний садик, где еще не была. Словно в насмешку за ближайшим кустом оказался Бобан, который любезничал с Салли. Он что-то рассказывал, наклонившись к ней, а она тоненько хихикала, жеманно прикрыв рот ладошкой. Увидев меня, Бобан демонстративно отвернулся, а Салли наоборот уставилась в упор. Потом спохватилась, криво присела, продолжая коситься с любопытством, и нехотя поплелась в дом. Бобан пошел за ней.
Похоже, из-за чертовых собак вся наша ночная конспирация пошла прахом. Мы чуть не убились на этой проклятой лестнице, а весь дом обсуждает, вернулась ли я домой перед завтраком или все-таки ночевала у себя. Откуда я могла вернуться, тут наверняка ни у кого сомнений не было. Или у меня уже паранойя? Кстати, а чего это Салли болтается во дворе с Бобаном, когда ей положено ходить по дому в обнимку с пылесосом? Или, может, она и есть его таинственная девушка? А почему бы и нет?
За следующим кустом садовник встретил меня комплиментом, что я прекрасно выгляжу и вообще похожа прекрасный цветок. Странное дело, мне всегда было не по себе, когда кто-то говорил, что я красивая или просто меня хвалил. Чудилась то ли лесть, то ли пустая вежливость, то ли преувеличение. Я и сейчас чувствовала себя немного странно, но все же с удивлением поняла, что такое внимание вдруг стало мне даже приятно. И кого же я должна за это благодаритьМаргарет или Тони?
Я села на скамейку, подставив лицо солнцу. Припекало уже с утра, одуряюще пахла мокрая от росы трава. В небе, подернутом белесой дымкой, носились, истерично голося, юркие птицыстрижи или ласточки. Я словно затаилась в ожидании.
Будь что будет! Будь что будет. Будь что будет
В конце концов, может, я придаю всему слишком много значения? Может быть, для взрослых, самодостаточных людей сексэто просто секс? Или все дело в том, что у меня не слишком богатый опыт?
Что в моем активе? Робкий школьный роман в десятом классекино, мороженое, неловкие поцелуи в парадном. После летних каникул мы с Лешкой встретилисьи все само собой закончилось. Как будто и не было ничего. На втором курсе Вадимтут уже все было по-взрослому, но интим меня тяготил. Слишком уж грубо, слишком все отличалось от того, чего я ожидала. «От некоторых женщин сильно пахнет лесом», - сказал Вадим, намекая, что в постели я бревно бревном. И отчалил к нашей более живой однокурснице. Я записала себя во фригидные неудачницы и решила, что личная жизньне для меня.
Довольно долго я играла роль скромной «подруги героини», пока на пятом курсе не познакомилась с Альберто. Он приехал из Барселоны по программе обмена студентами. Люська, у которой вторым языком был испанский, познакомилась с ним на каком-то университетском вечере. На тот момент ее страдания были отданы другому персонажу, поэтому Альберто достался мне. Несколько месяцев языковой барьер нам нисколько не мешал, так как все свободное время мы проводили в постели. Бешеный темперамент классического мачо растопил мою мифическую фригидность, и я наконец-то поняла, почему люди считают «это» приятным времяпрепровождением. Увы, через какое-то время всплыло сакральное «а поговорить?». Я не знала английского, Альберто французского, а скудного набора русских (у него) и испанских (у меня) фраз уже не хватало. К тому же подоспели госы, защита дипломного проекта, и когда Альберто вернулся в Испанию, я даже не очень переживалане до того было.
Следующие три года мой образ жизни был вполне монашеским. Нет, какие-то мужчины появлялись, но большей частью без взаимности с той или другой стороны. Или же все заканчивалось, толком не начавшись, после одного-двух платонических свиданий. Пока не появился Федька. Это было какое-то торнадоподхватило, закрутило и унесло. А началось все с того, что он меня чуть не убил.
Я переходила дорогу, хоть и по зебре, но замечтавшись-зазевавшись. Федька, видимо, тоже зазевался и затормозил в последний момент. Обнаружив в паре сантиметров от себя здоровенное механическое чудовище, я дернулась, каблук туфли с треском сломался, и я шлепнулась на задницу. Из чудовища выскочил вполне приличный мужчина начальственного вида, донельзя испуганный. Он помог мне подняться, многажды просил прощения, спрашивал, не ушиблась ли я и чем он может загладить свою вину.
Я попросила отвезти меня туда, где можно срочно починить каблук. Идти с разницей пятковысоты в десять сантиметров было просто невозможнолегче уж босиком. Федортак он представилсяусадил меня в машину и куда-то повез. Не успела я пожалеть и обдумать перспективу быть изнасилованной, убитой и съеденной (или в иной последовательности), как мы остановились у торгового центра. Федор оставил меня в машине, а сам ушел с моей туфлей. Минут через двадцать он вернулся и сказал, что мастерскую не нашел и поэтому купил новые туфли.
Туфли даже на самый беглый взгляд стоили как минимум половину моей зарплаты. Я пыталась протестоватьвпрочем, довольно вяло, но, как говорится, бунт был подавлен в зародыше. Далее последовало предложение (более похожее на приказание) обмыть покупкучтобы «хорошо носилось». Тут уж я уперлась, отказалась от ресторана и согласилась только на кафе в фудкорте. Мы просидели там, болтая обо всем на свете, несколько часов, а потом ну да, поехали к нему.
Оказалось, что Альберто был никаким не мачо, а просто неопытным подростком. Сначала это был только бешеный секс, а потом я поняла, что влюбилась. Какую роль играл в этом меркантильный интереструдно сказать. Какую-то определенно играл. Но далеко не главную.
Федька был на семь лет старше меня, у него была своя довольно крупная логистическая фирма. За год до нашего знакомства он развелся и платил приличные алименты пятилетней дочери. О бывшей жене никогда не говорилни плохо, ни как-либо вообще, с ребенком общался часто. Ко мне он относился просто сказочно, торопясь исполнить любой мой каприз. Впрочем, я была не избалована и особо не наглела.