- Но почему ты не приходила? Почему не отзывалась, когда я тебя звала? И твой портрет
- Я не могла. Чтобы ты увидела или услышала меня, мне нужно было столько твоей силы, что это убило бы тебя.
- А сейчас?испугалась я.
- Сейчас все в порядке, не волнуйся. Я приду к тебе ночьюне следующей, а на понедельник.
- Ночью?переспросила я, не представляя, как смогу провести хотя бы одну ближайшую ночь без Тони.
- Да, - кивнула Маргарет.Завтра вечером у тебя начнется женское, поэтому
- Откуда ты знаешь?перебила я.К тому же еще рано.
- После того как мы были одним целым, для меня в твоем теле нет секретов. И это время мне будет легче снова соединиться с тобой. Все, а теперь спи.
Не успела я ответить, как Маргарет растворилась в воздухе. Мои глаза закрылись, и я провалилась в сончтобы через секунду проснуться от мерзкого писка будильника.
Все тело ломило, как будто накануне я отпахала несколько часов в тренажерном зале. Сильнее всего скулило то место, которое получило максимум удовольствия. Ну да, за все хорошее приходится платить. Нет худа без добра, но и добро, как водится, без худачудо.
Шаги по коридору, стук в дверь. Извольте радоватьсяЭнни.
- Войдите, - крикнула я, поклявшись, что встану с постели не раньше половины девятого.
Горничная вошла с кислым видом, пожелала мне доброго утра и поставила поднос на тумбочку у кровати, отодвинув мои запасы на самый край. Может, она проиграла недельный заработок, поставив на то, что меня в спальне не окажется?
Выпив весь чай до последней капли и подъев все принесенное из жральни, я почувствовала, что, вероятно, смогу дожить до завтрака. Устроившись поудобнее, я нежилась под одеялом, то уплывая в легкую дрему, то возвращаясь мысленно к самым ярким эпизодам ночи.
А еще Маргарет Приснилась она мнеили на самом деле приходила? И как я смогу ей помочь? Почему именно я, а не кто-то другой? Неужели за пять столетий не нашлось никого подходящего? И что значитмы теперь с ней одно целое? Вопросы, вопросы
За завтраком я мела все подряд, трижды пройдя с тарелкой вдоль буфетов. Допивая вторую чашку кофе, я поняла, что еще меня смутно беспокоило со вчерашнего дня. Люськавот что! Наша договоренность насчет скайпа опять вылетела у меня из головы. Но никаких возмущенных смсок в телефоне не наблюдалось. Похоже, обиделась.
Я набрала номер, Люська отозвалась только после восьмого гудка, когда я хотела уже дать отбой.
- И?..поинтересовалась она сварливо.
- Люсь, прости, а?заскулила я.
- И?..повторила она, и я поняла, что пора все-таки выходить из тени. Приличия приличиями, но при чем здесь Люська?
- Я была у Тони. Всю ночь.
- Ну и какого художника ты мне врала вчера?
- Люсь, прости?повторила я.
- Да что ты заладилапрости, прости? Ладно, хрен с тобой ничего каламбурчик получился, да? Ну и как он тебе? Понравилось?
Я буркнула что-то невнятное.
- Ну, еще бы не понравилось, - хмыкнула Люська.Но ты смотри, поаккуратнее.
- В каком смысле?насторожилась я.
- Да в любом. Впрочем, если залетишьне велика проблема, родишь, а мы с Питером усыновим. Главноене влюбись.
- Почему?
- Ну - Люська задумалась.Не знаю. Но я бы не стала ставить на эту лошадь. Тем более он здесь, тытам. Хотя в качестве временного удовольствия он должен быть очень хорош. Мне так кажется. Так что наслаждайся. Освобождаю тебя от скайпа. Только звонить не забывай. И на звонки отвечай. Пока-пока!
Не дожидаясь моего ответа, Люська отключилась. Меня замутило.
«Еще бы не понравилось».
«Родишь, а мы с Питером усыновим».
«Главноене влюбись я бы не стала ставить на эту лошадь».
Так, Света, забей. Это же Люська. Она просто дуется, что ты пыталась от нее что-то скрыть. И разве ты сама не говорила себе все то же самое? Ну, может, немного другими словами. А что до родитьусыновить, так это просто не слишком умная шутка. Переживает, что у них не получается наследник. Впрочем в каждой шутке, как известно, есть доля шутки. И если бы я действительно забеременела, а обследование показало, что лечение Питеру не помогло, они всерьез могли бы задуматься, не привязать ли Люське под платье подушку, чтобы потом тайно усыновить моего ребенка. Если это будет мальчик, разумеется. И если бы я согласилась. А я бы согласилась? Да вот фиг! А зная, что мой сын будет английским графом?..
Настроение испортилось. Я позвала собак и вышла на крыльцо, думая: позвонить Тони сейчас или немного подождать, пока не осядет муть от разговора с Люськой. Но он позвонил сам.
- Света, хочешь поехать со мной в деревню?спросил он, даже не поинтересовавшись, «как я».Мне надо там кое с кем встретиться, а потом еще на одну ферму заехать к арендатору.
- А когда вернемся?
- А мы не вернемся.
- То есть?не поняла я.
- Закончу с делами, съедим где-нибудь ланч, и поедем куда глаза глядят. Переночуем в какой-нибудь гостинице. Вернемся завтра к вечеру. Ну как?
- Поехали!от моего дурного настроения мгновенно не осталось и следа. Я разве что в ладоши не захлопала, как маленькая девочка, которую неожиданно позвали на прогулку.
- Тогда предупреди Джонсона. Боюсь, все-таки придется нам себя рассекретить.
- Я уже рассказала Люси. Не могла ей врать.
- Ну тогда тем более. Но все равно. Помнишь? Где угодно, но не в доме.
Я засмеялась и вспомнила, что у меня нет ни дорожной сумки, ни рюкзака, чтобы взять с собой необходимый минимум вещей. Тони пообещал принести мне рюкзак, а заодно поставить в известность дворецкого о нашей поездке. Я вздохнула с облегчением, что мне не придется делать это самой, и пошла собираться.
Переодевшись в джинсы, футболку и кроссовки, я выложила на кровать теплую кофту, смену белья, тапочки, косметичку, туалетные принадлежности, кошелек, документы, солнечные очки и еще кое-какие мелочи. Задумалась, брать ли ночную рубашку, и с негодованием ее отвергла.
В дверь постучали. Джонсон протянул мне небольшой черный рюкзак и сказал, что мистер Каттнер ждет в машине у парадного входа. Я пыталась обнаружить на его лице хоть какие-то эмоции: возмущение, осуждение, презрение или элементарное любопытство, но оно было бесстрастно, как гипсовая лепнина над камином.
Корги сидели на крыльце, повесив носы, уши и хвосты. В глазах стояла такая мировая тоска, что хотелось разрыдаться за компанию. Машина у крыльца означала для собак две вещи: отъезд или приезд. А раз никто не приехал (управляющийне в счет), значит, кто-то уедет. Хозяева уже уехали, теперь моя очередь. Я потрепала два рыжих загривка и пошла к машине. Тони вполне пристойно поцеловал меня (наверняка прислуга толпилась у окон) и открыл передо мной дверцу.
- Как Джонсон воспринял новость?спросила я, когда мы отъехали от дома.
- Как истинный дворецкий, - улыбнулся Тони.Невозмутимость у него в крови. Но дом, не сомневаюсь, бурлит, как суп на плите.
- Ну какое всем дело-то?в очередной раз удивилась я.Мы здесь вообще не пришей - английского эквивалента для русской неприличной поговорки не нашлось, и я сказала просто: - вообще никто. Я гостья, ты служащий. Не все ли равно-то?
- Ты ошибаешься, милая. Это такой замкнутый мир малых величин. Своего рода микрокосм. Каждый, кто попал сюда, зависит от других. Каждыйна виду. Независимо от той роли, которую играет.
- Но мне нет дела до личной жизни садовника или повара, - возмутилась я.Почему им есть дело до моей?
- Ты не прожила здесь и недели. Посмотрим, что будет интересовать тебя ближе к концу лета.
Его рука легла на мое колено, и это стало интересовать меня гораздо больше, чем что бы то ни было.
==========================================
Пока Тони занимался делами, я гуляла по деревне. При всем моем желании, назвать ее живописной или даже просто симпатичной было крайне сложно. Извилистая центральная улица, совершенно одинаковые скучные дома-амбары с хилыми палисадниками под окнами. Если бы внутри не бушевала эйфория бурно пошедшего в рост чувства, а на небе не светило яркое солнце, Скайворт показался бы мне не просто унылым, а угнетающе унылым.
Пройдя главную улицу (разумеется, она называлась Main Street) туда и обратно два раза, я купила в маленьком универсальном магазинчике крем от загара и спрей от комаров, а потом устроилась там же за одним из трех столиков «кафе». Оно представляло собой прилавок с кофе-машиной, вездесущим термопотом и несколькими тарелками пирогов и пирожных под стеклом.
Деревушка была явно не туристической, и каждое новое лицо вызывало всеобщий интерес. Редкие встречные смотрели на меня с любопытством и непременно здоровались. Я улыбалась и отвечала на приветствие. Хозяин магазина, продав мне крем и налив кофе, спросил, к кому я приехала в гости. Я ответила, что гощу в Скайхилле, а в деревню приехала с управляющим.
- Рад вас видеть, мадам, - сказал хозяин и предложил рюмку ликера к кофе, «за наш счет».
Кофе был крепким и ароматным, ликер сладким, слоеное пирожное свежим и рассыпчатым. Старичок с добрым усталым лицом и смешными усами улыбался мне из-за стойки. Я провела сумасшедшую ночь с замечательным мужчиной, и впереди нас ждала, без сомнения, еще одна, наверняка не хуже. Ямолодая, здоровая, красивая. Впереди целое лето беззаботного, безоблачного счастья. Что-то похожее я испытывала, наверно, только в детстве, когда проводила каникулы в деревне у бабушкиной сестры, бабы Клавы.
Таракан по имени 31 августа высунул было ус из-под плинтуса, но я топнула ногой, и он спрятался. Как жаль, что нельзя раздавить его, размазать по щелястому деревянному полу, выкрашенному вишневой масляной краской.
Тони забрал меня из кафе, и мы поехали на ферму. Он зашел в дом, а жена арендатора, совсем молоденькая женщина, повела меня в свинарник показать крошечных поросят. Она вытащила из загона одного из них, с нежно-розовым пятачком, белыми ресничками и трогательным хвостиком. Я взяла его на руки и почувствовала себя Алисой в стране чудес.
Нас пригласили остаться на ланч. Мы сидели за столом впятером: фермер, его жена, двухлетний сын в высоком стульчике и мы с Тони. Гостиная была маленькой, светлой и очень чистой. Недорогая мебель с потертой обивкой, на окнахтюлевые занавески, на полутканые полосатые коврики. Самая простая едаовощной суп, мясной пирог, кофе с печеньем, но все показалось мне необыкновенно вкусным.
Фермер с женой переглядывались через стол, и мы с Тони понимали, что они ждутбез нетерпения, спокойно, но все же ждут, когда ланч закончится, и мы уедем. Тогда они уложат малыша спать и сами, наверно, прилягут в соседней комнате. Их желание передалось нам, и мы тоже переглядывались и ждали, когда уже можно будет распрощаться.
Выехав с фермы, Тони свернул к лесу. Проехав немного по грунтовой дороге, мы выбрались к небольшой речушке и нашли укромное место, со всех сторон скрытое густыми кустами. Тони вытащил из багажника плед, и мы провели на нем несколько часов, занимаясь любовью, болтая или просто молча греясь на солнце, наслаждаясь близостью друг друга.
Когда солнце стало клониться к закату, а комары озверели настолько, что перестали пугаться спрея, мы оделись и вернулись обратно на дорогу. Тони отключил навигатор, и мы поехали неизвестно куда. Тихо играло радио, мимо проносились поля, леса, деревни, а мнекак позапрошлой ночью в таксихотелось ехать так долго-долго.
- Ты хоть знаешь, где мы?спросила я.
- Нет, - беззаботно ответил Тони.Да и какая разница? Дальше, чем позволит бензобак, не уедем. По правде, я даже не знаю, в какую сторону мы направляемся. Может, к морю, может, на север.
- А может, уже где-нибудь причалим?я посмотрела на стрелку указателя топлива.Не хотелось бы застрять ночью посреди леса.
- Страшно?усмехнулся Тони.
- Нет, есть хочется. Мы даже сэндвичей каких-нибудь дохлых с собой не взяли.
- Хорошо, остановимся в первом же городишке, где есть гостиница и ресторан.
Словно в ответ на эти слова, из сумерек выпрыгнул дорожный указатель.
- Horncastle, - прочитала я.Знаешь это место?
- Не очень. Только название. Никогда не был. У тебя есть интернет в телефоне?
- Нет.
- Возьми мой, поищи гостиницу.
Гостиница нашлась, и даже, судя по отзывам, вполне приличная, с рестораном. Я тут же забронировала номер на двоих, ужин и завтрак. Тони включил навигатор, и тот быстро вывел нас на цель. Кстати, навигатор говорил очень приятным баритоном, не то что Федькинв нем жила занудная и с противным голосом баба по имени Оксана.
Проехав по улице, застроенной двухэтажными кирпичными домами, мы остановились у гостиницытоже из красного кирпича, со стеклянными дверями. Тони поехал поставить машину на стоянку, а я решила позвонить Люське.
В подробности вдаваться не хотелось, поэтому кратко отчиталась: ездили с Тони в деревню и на ферму, загорали на речке, а сейчас в гостинице в городе Хорнкасл.
- Ни фига себе вас носит!присвистнула Люська.Ну ладно, развлекайтесь.
- Люсь, а что вообще происходит?спросила я, задетая ее сухим тоном.Ты все еще сердишься, что я тебе не сказала сразу про Тони? Или тебе вообще не нравится, что мы с ним?..
- Свет, не говори глупости! Ты взрослая девочка, твоя личная жизньэто твоя личная жизнь. Я тебе не мама.
- Ну а что тогда?
- Что тогда, что тогда - вздохнула она.То, что я ненавижу Париж, вот что. Питер целыми днями на своих встречах-заседаниях, а я одна, как дура. Выходишь на улицукругом негры и арабы. Не знаешь, куда можно идти, а куда нет. Так и ждешь, что где-нибудь что-нибудь взорвется или кто-нибудь стрельбу начнет.
- Неужели все так плохо?я вспомнила Париж пять лет назад, тогда он показался мне прекрасным.
- Не знаю. Может, у меня просто ПМС.
- Ты же говорила, что тебе надо быть с Питером на всяких мероприятиях.
- Ага, на целых двух уже была. Пожимать ручки и улыбаться фотографу. А завтра с утра мы едем в какую-то рыбачью деревню. На целый день. Так что не звони, там наверняка связи нет. Я тебе сама позвоню. Ладно, давай. Питер зоветгалстук завязать.
Я стояла у двери гостиницы и ждала Тони. К вечеру похолодало, и даже теплая кофта не спасала, но мне почему-то не хотелось заходить внутрь без него.
Все-таки что-то было не так.
Я слишком хорошо знала Люськин тон, когда она жалуется. Голос у нее становился немного гнусавым, как будто в нос уже натекли слезы. А сейчас она говорила четко, отрывистораздраженно. Может, с Питером поругалась? Нет, тогда бы тоже жаловалась. Остается одноона злится на меня. Но почему? Неужели правда из-за Тони?
Глупость какая-то. Когда они с Питером просили его развлечь меня, неужели им в голову не пришло, что все может зайти несколько дальше, чем прогулка по городу и пиво в пабе? Да и что в этом такого ужасного?
А вот что, Света. Все очень просто объясняется, если у Люськи что-то естьили было - с Тони. Или, допустим, он ей нравится, но без взаимности. И вдруг Питер говорит: а давай-ка мы попросим Тони со Светой по округе поездить, ей веселее будет. Да, дорогой, отвечает Люська, скрипя зубами, отличная идея. А что она еще могла сказать?
И что мне теперь делать? Пристать с ножом к горлу к Тони? Дождаться Люськиного возвращения и допросить с пристрастием? Или сделать вид, что ни о чем не догадываюсь, ничего не замечаю? Как бы я хотела быть сладкой идиоткой, страусом с головой в песке, женщиной, которая видит и слышит только то, что хочет. Блаженны невидящие и неслышащие, ибо тии счастливы будут! Впрочем, нет людей счастливых, есть люди, которые умеют быть счастливыми, а я явно не из их числа.
Еще не хватало только выбирать между двадцатилетней дружбой и чувствами к мужчине, у которых вообще нет никакого будущего. Что, если у них с Люськой действительно отношения, в которые я так беспардонно влезла? Но пока пока меня никто не просит делать этот выбор, правда?
Я вспомнила наш с ней разговор в день моего приезда. Ее обмолвки о том, как она провела в Скайхилле весну одна. О том, как приятно спать с теплыми собаками. О проблемах с зачатием. И потомее слова о Тони, о том, что она не стала бы «ставить на эту лошадь»
Дьявол, ну почему со мной всегда так?
На глаза набежали слезы, защипали веки. Я задрала голову, чтобы не пустить их наружу.
- Что ты там увидела?Тони подошел неслышно.Ммм, не опускай голову, так тебя удобнее целовать.
Он легонько коснулся моих губ и взял у меня рюкзак и свою сумку.
- В глаз что-то попало, - пробормотала я и пошла за ним в холл гостиницы.
====================================================
Наш номер был на втором этаже с окнами во дворик. Очень приятный, хотя немного напрягало обилие красного цвета в оформлении. Мы наскоро привели себя в порядок и спустились в ресторан, где красный цвет тоже был в приоритете. Народу было не очень много, нас усадили за столик в углу. Заказ долго не приносили, и мы принялись грызть хлебные палочки из корзины, запивая их вином.