Так Маргарет сказала, что нам понадобится вся ночь. Не могу же я сказать ей: прости, давай отложим, я уезжаю с Тони. И Тони не могу сказать: прости, мне тут надо с призраком пообщаться. Хотя может быть, он и понял бы. Но все равноне могу я ему ничего такого сказать, без ее разрешения.
И тут живот поперек будто ножом вспороло. Я глубоко вздохнула и зажмурилась покрепче, чтобы перетерпеть боль. А ведь Маргарет предупреждала. А я не поверила. Вот и решение проблемывполне уважительная причина, чтобы остаться дома. На самом-то деле вот этот удар кинжалом в бок был просто сигналом: боевая готовность номер раз. В течение часа после этого организм вывешивал на башни революционные флаги, боль стихала, и я жила дальше как ни в чем не бывалона зависть несчастным теткам, страдающим от болей и спазмов все пять дней подряд. Но Тони об этом знать было совершенно не обязательно.
- Что с тобой?испугался он.
- Это самое, - прошипела я, складываясь вдвое, - сам-знаешь-что. На четыре дня раньше. Боюсь, никуда я не смогу поехать.
- А, месячные, - сказал он так просто и естественно, что я почувствовала себя жеманной викторианской барышней, которая драпирует ножки рояля, чтобы те не выглядели слишком голыми.Жаль, что не сможешь. Так сильно болит?
- Дааа, очень сильно, - продолжала шипеть я.И сейчас я поползу прямо в постель. Прости, мне тоже очень жаль.
- Ну что ты, не за что просить прощения. Бедная ты моя. Тебя проводить?
- Не надо, Тони, доползу потихоньку.
Мы поцеловались на пороге, он сказал, что вернется в среду, и пообещал звонить при любой возможности. Я подхватила рюкзак и поплелась к дому. Джонсону, который попался навстречу в холле, сказала, что ужасно себя чувствую и обедать не буду, отвергла предложения вызвать врача или принести аптечку и из последних сил вскарабкалась по лестнице на второй этаж.
В моих комнатах хоть и убрали, но проветрить забыли. Я открыла окно и рухнула на кровать. Через час, когда боль улеглась, я здорово пожалела о том, что отказалась от обеда, но было уже поздно. Оставалось только ждать, когда слуги сядут за стол, чтобы пробраться в Люськин рай для кусочников.
======================================
В определенные дни месяца у меня просыпается аппетит молодой пираньи, поэтому я от души порезвилась в жральне и прихватила с собой столько, сколько смогла унести. В десять часов позвонила Тони, порадовала, что мне немного лучше, пожелала счастливого пути и скорейшего возвращения. Потом приняла душ и забралась под одеялочитать графскую книгу и ждать Маргарет. Дверь на всякий случай закрыла на щеколду.
Она появилась через часне знаю, как. То ли просочилась сквозь стену, то ли просто материализовалась из воздуха. Когда я оторвала глаза от страницы, она сидела рядом со мной на краю кровати.
- Ты готова?спросила Маргарет.
- Да, - ответила я.Но сначала я хотела тебя кое о чем спроситьможно?
- Конечно, спрашивай.
- Что случилось тогда? Ну, когда ты исчезла? У меня было такое чувство, что я умираю, когда ты из меня вышла.
- Прости, такого не должно было быть. Но ты же виделапришла Энни.
- Да, - кивнула я.И потом я слышала твой голос во сне: «Не могу. Энни». Но почему? Что в ней такого?
- Понимаешь, за пятьсот лет никто не мог видеть и слышать меня. Ни один человек. Я как будто пыталась дотронуться до каждого, кто входил в этот дом, и не могла. Словно была за стеклянной стеной. И вдруг появилась ты. Ты еще не вошла, была рядом с замком, а я уже невидимо держала тебя за руку. Ты этого не чувствовала, но я взяла немного твоей силыи ты увидела меня в окне, да еще в окне, которого уже не было. Тогда я поняла, что только ты можешь меня спасти. Ты не представляешь, какая это мукаоставаться здесь, бестелесной, бессловесной, с призрачной надеждой, что когда-нибудь появится человек, который услышит меня и сможет помочь. Такой же призрачной, как я сама - Маргарет глубоко вздохнула.
- А портрет?спросила я.Ты живешь в нем?
- Я везде, - грустно улыбнулась Маргарет.Но в портрете есть часть моей жизненной силы. Ведь его написал человек, который меня любил и которого любила я. Поэтому тебе и казалось, что портрет смотрит на тебя.
- Это был Гольбейн?удивилась я.
- Нет, что ты. Гольбейн не писал простых фрейлин. Ну, может, только тех, которые стали королевами. Это был его ученик, Мартин Кнауф. Тебе его имя ничего не скажет. Он был очень талантлив, но умер совсем молодым. Эти три портрета: мой, отца и братаединственное, что осталось после него.
- Маргарет Я должна тебе сказать Я думала, что ты знаешь, но выходит, что нет. Я не единственная, кому кажется, что твой портрет смотрит. Точнее, не так. Есть еще один человек, которому кажется, что в галерее кто-то на него смотрит.
- Кто?она вскочила с кровати, страшно взволнованная.
- Тони Каттнер.
- А, Каттнер - Маргарет вздохнула с облегчением и снова села рядом со мной.Когда он появился здесь впервые, приехал с Питером, совсем еще мальчик Я пыталасьи мне даже показалось, что получится установить с ним связь, но что-то мешало. Есть в нем нечто такое, что закрывает его от меня. Я думаю, что он, как и Энни, в родстве с тем, кто убил меня.
- Маргарет!я села так резко, что закружилась голова, и она легким прикосновением уложила меня обратно.
- Пожалуйста, лежи! Да, меня убил человек, который служил в этом доме. Если Энни его потомок по прямой линии, в ней есть то темное, что может лишить меня всякой надежды на упокоение. Если бы она пришла в тот момент, когда мы с тобой были единым целым, ты уже не смогла бы вернуться обратно.
- И что со мной было бы?от ужаса у меня по спине побежали не мурашки, а твари размером с крысу.
- Ты проживала бы мою жизнь в моем времени, снова и снова. А в этом мире тебя бы просто не было. Не было бы твоего разума. Только тело. Которому, наверно, до самой смерти пришлось бы жить в лечебнице для безумных. А мой призрак так и бродил бы здесь, слабый и беспомощный. И уже никто никогда не смог бы мне помочь.
- О господи, - я с трудом перевела дыхание.А что, если Энни снова придет? Если мы не успеем до утра? Она утром приносит мой чай.
- Мы успеем. И даже если придет Ты ведь закрыла дверь? Она не сможет войти. А значит, не окажется рядом со мной.
- Но ведь она не знает о тебе, да?
- Не знаетк счастью. И о том, какая сила в ней, - тоже не знает.
- Но почему потом ты не могла ни прийти снова, ни разговаривать со мной? Ведь она же не была рядом с тобой? То есть с нами?
Все, что рассказывала Маргарет, с трудом укладывалось у меня в голове. Ответ на каждый мой вопрос порождал другие вопросы, а время бежало неумолимо.
- Я вышла из твоего тела так быстро, что стала уязвимой для нее. Даже на расстоянии. И слишком слабой. Я могла бы убить тебя, просто показавшись тебе или поговорив с тобой. Это забрало бы у тебя слишком много силы. Не знаю, смогла бы я вернуться, если бы ты не - она улыбнулась лукаво.Что произошло с тобой позапрошлой ночью?
Я покраснела.
- Разве ты не знаешь?
- Я не знаю ничего из того, что произошло и происходит за стенами этого дома после моей смерти. Зато мне открыты чувства тех, кто приходит сюда. А иногда еще и твои мысли. Поэтому я могу предположить, что вы были близки. Это правда?
- Да, - вздохнула я.Правда.
- И это очень хорошо. В нем есть то же самое, что связывает тебя со мной. Но твоя душа для меня открыта, а егонет. Ваша близость передала часть его силы тебе, и теперь я снова могу быть с тобой. Милая моя, наверно, у тебя еще много вопросов, а потом будет еще больше. Но давай ты задашь их потом, а сейчас тебе надо узнать все, что ты не успела. И я снова тебя спрошу: ты готова?
- Да, Маргарет, - я положила голову на подушку и закрыла глаза.Я готова
=======================================
1531 год
Я просыпаюсь рано утром от укуса какой-то мелкой подлой твари. Клоп или блоха. Бабушкины слуги пропаривают наши постели кипятком, льют горячий щелок во все щели, развешивают вязанки полыни, но ничего не помогает. Укусы чешутся, и я вечно хожу с распухшими от волдырей ногами.
Солнце еще не встало, но слуги уже возятся во дворе. Громко заржала на конюшне лошадь. Что-то упало и разбилось, послышалась сочная ругань. Я вскакиваю с постели и осторожно выглядываю из окна. Бабушкамоя благородная бабушка леди Теодора Невиллотчитывает конюха так, что, наверно, уши свернулись бы даже у моего брата Роджера.
- Маргарет!бабушка поднимает голову и смотрит прямо на меня.Что ты там прячешься и подслушиваешь?
Я ныряю обратно в комнату. Интересно, зачем бабушка поднялась так рано? В замке в последние дни все суетятся, к чему-то готовятся, но никто толком не может сказать мне, что должно произойти.
- Не спите, мистрис Даннер?из-за ковра, который разделяет комнату на дневную и ночную половины, заглядывает узкая хитрая мордочка моей служанки Элис.
Если кто и разбирается в аристократической иерархии, так это слуги. Назвать «мистрис» Дайну Олтэм, дочь барона, которая тоже живет в замке, или обратиться ко мне, дочери рыцаря, «миледи» - непростительный грех.
- Вынеси горшок и приготовь мне лохань, - приказываю я.
- Леди Невилл будет меня ругать, - ноет Элис.Она говорит, что вы слишком часто моетесь и можете заболеть.
- Делай, что сказано!
После помолвки с лордом Уилтхэмом я больше не могу выносить дурные запахи. Иногда мне кажется, что воняет всё и все. От конюшен несет навозомно это еще не самый противный запах, я люблю лошадей. От людей пахнет грязным телом, мочой и испражнениями, женской нечистотой. Бабушка запретила слугам выливать помои во двор, только в ров. Это хорошо, но когда я прохожу или проезжаю по мосту, тошнота подступает к горлу. На заднем дворе у кухни разделывают туши животныхоттуда пахнет кровью, гниющим мясом. И мухи, огромные мясные мухи! А как ужасно, когда ветер дует с той стороны, где по стене замка лепятся отхожие места!
Если я не принимаю ванну несколько дней, мне кажется, что воняет и от меня. Бабушка не разрешает мыться каждый день: нечего лишний раз жечь дрова, говорит она. Причина нелепая, но разве могу я с ней спорить? Приходится обтирать тело мокрым полотенцемна кухне для меня делают ароматные настои трав.
Элис выкатывает из чулана круглую лохань, в которой я с трудом помещаюсь, приносит несколько ведер воды, мыльный раствор, простыни и свежую нижнюю рубашку. Какое же это удовольствиебыть чистой! Летом мы с другими девушками, живущими в замке, купаемся в реке, но редко и всегда в рубашках.
Закутавшись в простыню, я вылезаю из лохани, расплескивая воду на пол. Подстилка из камышавот еще один источник дурного запаха. Его меняют редко, но я сама хожу на реку и срезаю камыш для своей комнаты. Подхожу к зеркалу, рассматриваю себя. Как жаль, что оно такое маленькое и мутное. За последний год мое тело изменилось, я уже не девочка. Хотя и на взрослую девушку еще не очень похожа. Бедра совсем узкие, грудь маленькая. Под жестким корсетом и узким лифом платья кажется, что ее нет вообще. Уж лучше прикрывать рубашкой или артледом, чем демонстрировать пустой вырез.
Девушкимои родственницы и бабушкины воспитанницыкак-то шептались про леди Анну Болейн, любовницу короля Генриха, ради которой он хочет развестись с королевой Екатериной. Говорили, что у нее есть рубашки, к которым пришиты мешочки с пухом, - они делают грудь больше. И что она носит мужские брэ, когда ездит верхом и еще в некоторые дни месяца. Наверно, это очень удобно, я бы тоже хотела, но бабушка ни за что не разрешитэто неприлично.
Иногда мне хочется стать очень богатой старой вдовойим можно делать все, что угодно. Нет, конечно, не все, но не сравнить с молодой девушкой или замужней женщиной. А чтобы стать богатой вдовой, нужно, чтобы на тебе женился богатый старик, который очень быстро умрет. Но тут я вспоминаю лорда Уилтхэма, и мне делается дурно. Да и потом у богатого старика могут оказаться дети от первого брака, и тогда вдове мало что достанется.
Ох, об этом вообще лучше не думать. Если вдруг умрут бабушка и отец, я останусь нищей. Бабушкины сыновья, мои дяди, выгонят меня из замка, приданое матери - земли и Риверхауз, которые должны были достаться мне, отец продал. Мне некуда будет пойти. Бабушка хочет поскорее найти мне женихакак она говорит, до того как умрет. В моем возрасте многие девушки уже замужем и даже рожают детей. Как бы я хотела выйти замуж по любви! Но, боюсь, это счастье не для меня.
Элис приносит завтраквчерашние лепешки с салом и кружку воды. Утром у нас не принято много есть. Да и днем тоже: главная едаэто ужин. Теперь можно и одеватьсякорсет не затянуть без посторонней помощи.
- Рассказать вам секрет, мистрис Даннер?таинственно спрашивает Элис, шнуруя тесемки.Леди Невилл никому не хотела говорить, пока не станет точно известно, но все равно все уже знают.
- Все, кроме меня, - ворчу я, с трудом переводя дыхание.Говори.
- Может быть, к нам приедет король со всем двором.
- Король?!я не верю своим ушам.К нам, в замок?!
- Да. Остановится на одну ночь во время летнего путешествия.
Теперь понятно, почему такая суета. К бабушке часто приезжают люди из королевского окруженияведь она сама была придворной дамой. Кто-то привез весть, и теперь ждут официального подтверждения. А если правдане представляю, что тут будет твориться!
Королеву уже отправили со двора, леди Анна заняла ее покои. Король ждет разрешения папы Римского на развод и новый брак. А может, уже и не ждет. Я слышала разговор бабушки и герцога Саффолка, который приезжал ее навестить. «Простите, ваша милость, но миром правит женская дырка, - вздохнула бабушка. Да, она еще и не то может сказать!Ради этой французской потаскухи король готов рассориться с Римом и с императором и даже объявить себя наместником Бога на земле. Вот увидите, папа ему откажет, но Генрих все равно на ней женится. И обнаружит, что она не девственница. Все болтают и про Гарри Перси, и про того несчастного поэта, как его, Уайетта. Впрочем». Тут бабушка заметила меня и выгнала из комнаты.
По правде, мне жаль герцога. Он друг короля, женат на его сестре, Марии, а Мариялучшая подруга королевы Екатерины и ненавидит леди Анну. Вот так находиться между двух огнейнезавидная участь. Хотя герцог и сам не без греха. Когда-то давно он женился на нашей родственнице леди Маргарет Невилл, хотя уже жил, не заключая брака, с другой женщиной и даже имел от нее детей. Его брак с леди Маргарет был аннулирован, но бабушка все равно любит герцога и часто приглашает погостить.
Спустя несколько дней все подтверждаетсякороль и его свита будут у нас через неделю. Замок моментально превратился в разворошенный муравейник. Из деревень свозят припасы, готовят постели, чистят уборные. Наверняка приедут и отец с Роджером, который уже два года как оруженосец. Не думаю, что буду рада их видеть. Главноелишь бы отец не настаивал на том, чтобы определить во дворец еще и меня. Для кого-то это счастье, а я не хочу. И маме когда-то там не слишком хорошо жилось.
Неделя тянется бесконечноно вот уже мост опущен, по нему в замок въезжает торжественная процессия. Корольна белом коне, в роскошных одеждах. Я разочарована. О нем всегда говорили как о прекраснейшем правителе всего западного мира, но, может, он и был им, когда женился на Екатерине Арагонской, вдове своего старшего брата. Coeur LoyalВерное Сердце, таким тогда был его рыцарский девиз. А сейчас это сорокалетний мужчина, начавший увядать, грузнеть. Редкая рыжая борода, светлые ресницы и брови, слишком белая кожанаверно, вся покрывается красными пятнами, когда он в гневе.
Шум, переполох. Бабушка в лучшем платье у парадного входа приветствует короля и леди Анну. Меня представляют им. Делаю глубокий реверанс. Генрих взглядом ищет среди свиты отца.
- Сэр Хьюго, - говорит он.У вас красивая дочь. Надеюсь когда-нибудь увидеть ее при дворе.
Отец молча кланяется. Леди Анна смотри сквозь меня. Господи Боже мой милостивый, не дай мне стать ее фрейлиной! Она похожа на ядовитую змею. Маленькая голова на длинной тонкой шее, черные гладкие волосы под чепцом, немигающий взгляд черных глаз на выкате. Чем таким она приворожила короля?
Роджер сквозь толпу пробирается ко мне, пытается ущипнуть за грудьне получается. Сплевывает презрительно, отворачивается, подзывает высокого юношу в одежде придворного. Светлые волосы под беретом, неожиданно темные глаза, чуть грубоватые, но привлекательные черты лица. Ровесник Роджера или чуть постарше.
- Мастер Джон Брэкстон, сын барона Эллерби, - Роджер представляет его мне.Моя сестра, мистрис Маргарет Даннер