Дверцу закрой за мной, велел он инаре, уложив ребёнка на сиденье, а сам принялся развязывать шнуровку на своей рубашке. Его сердце бешено заходилось в груди, а тело горело. Ну, что ты смотришь? Давай уже, лечи. Он пересел на противоположное сиденье, уступая Розалин место рядом с мальчиком.
Она сделала глубокий вдох, положила на грудь ребёнка правую ладонь, и от неё начал исходить зеленоватый свет.
Рёбра сломаны, сказала инара с досадой. Они быстро не срастутся.
А ещё что?
Остальное так, по мелочи. Ударился немного. И сознание от боли потерял.
Спустя несколько минут, когда свет от ладони инары погас, мальчик шумно вдохнул и испуганно открыл глаза.
Ну, вот и всё, сказала она улыбаясь. Страшное позади.
Страшное и впрямь было позади. Они довезли ребёнка до торговой улицы, где его отец работал мясником в лавке, и, передав ему сына, продолжили путь в замок Тэная. Герцог на этот раз подозрительно молчал, и инара то и дело бросала на него косые взгляды. Ей было странно, как быстро его равнодушие сменилось волнением за жизнь мальчишки. Неужели холодность герцога была лишь показной?
Какое-то время он делал вид, что не замечал, как внимательно она на него смотрела, но в итоге не выдержал и встретился с ней взглядом.
Я думал, что ты избавишь меня от страданий, сказал он слегка охрипшим голосом, но ты только и делаешь, что становишься их причиной.
А при чём здесь я? Просто вы не находите в себе мужества признаться, что вам тоже хотелось помочь. Не так уж вам и всё равно.
Андриан смерил её холодным взглядом и отвернулся, инара тоже принялась рассматривать дворы в очередной деревеньке, мимо которой они проезжали. В отличие от южных, сараи здесь были обмазаны толстым слоем глины вперемежку с соломой, видимо, чтобы внутри сохранялось тепло. А жилые дома, построенные из толстого сруба, не имели почти никаких отличий друг от друга. Небольшие, добротные, огороженные ровным частоколом.
В дороге они останавливались трижды, чтобы сменить лошадей, и один раз, чтобы отобедать в таверне, у входа в которою стояло ещё два экипажа.
Ела инара медленно, то и дело вздыхая. Северная еда показалась ей невкусной, а специи непривычными.
Лучше бы вообще, кроме соли, ничего туда не клали, буркнула она, отодвигая от себя всё же опустевшую тарелку.
Ещё вина, Ваша Светлость? спросил подавальщик, расточая вокруг себя чрезмерную услужливость.
Герцог отрицательно покачал головой.
А для спутницы? подавальщик одарил Розалин многозначительным и одновременно любопытным взглядом.
Особенно для спутницы не надо.
Как Андриан и ожидал, присутствие Розалин вызывало неприкрытый интерес. Когда он привезёт её в замок, по округе тут же поползут сплетни, но на этот раз они будут ему только на руку. Если все узнают правду о том, что он привёз из южных земель инару, тогда к нему зачастят и соседи, и король. Последнего, к слову, он предпочёл бы видеть как можно реже.
Но Андриану совсем не хотелось позволять кому-то, кроме него самого, приближаться к его инаре. Да и, учитывая вспыльчивость и своенравие Розалин, ничего хорошего из её знакомства с другими знатными северянами всё равно бы не вышло. К его счастью, эта девчонка была настолько красива, что любой, увидев её, мог сделать только один очевидный вывод: из Каринэи герцог привёз себе наложницу. Злые языки мигом разнесут эту сплетню по округе, и Андриан ни за что не станет её отрицать. Лучшая ложьэто та, которую собеседник придумывает самостоятельно.
Оставшуюся часть пути до замка он был прогружён в эти мысли и очнулся от них, лишь когда карета миновала перекидной мост через ров и въехала во внешние ворота крепости, расположенной на монолитной каменной возвышенности. Строение выглядело суровым и неприступным, в нём чувствовался настоящий дух севера.
Розалин, продремавшая половину пути, встрепенулась и принялась удивлённо рассматривать каменные дома, стоявшие на косых фундаментах. Мощёная дорога, ведущая к замку, шла вверх полого, но карета всё равно ехала по ней медленнолошади уже порядком устали.
Когда они наконец вышли, по обе стороны от Розалин тут же встали уже знакомые ей два стража. Побег, который изначально казался ей решённым делом, теперь выглядел всё менее и менее вероятным.
Каменные стены замка встретили Розалин молчанием. Даже слуги, внимательно наблюдавшие, как стража ведёт её по парадной лестнице в северное крыло, стояли молча, не перешёптываясь, будто увидели не женщину, а призрака. Словно в звуке её шагов слышались порывы давно затихшего здесь ветра.
С возвращением, Ваша Светлость, донеслось до Розалин запоздалое приветствие слуг.
Подготовьте для гостьи покои рядом с моими, велел Андриан с порога. Как только всё будет готово, скажите стражникам, и они её проводят.
Да, Ваша Светлость. Сегодня же будет сделано.
«Да, Ваша Светлость», передразнила Розалин про себя. «Будет сделано, Ваша Светлость. Хотите ещё одно герцогство? Так вот вам Каринэя. Хотите себе инару? Да пожалуйста. А, может, узницу? Да легко! Весь мир к вашим ногам, Ваша Светлость!»
Проклятый герцог, прошептала Розалин, и один из охранников покосился на неё недобро.
По узкому коридору, увешанному старыми гобеленами, изображавшими сцены охоты и сражений, разносилось эхо их шагов. Оно, как набат, сопровождало Розалин до гостевой комнаты, где её заперли временно, до тех пор, пока слуги не подготовят другую, рядом с покоями Андриана.
Розалин вновь кипела от возмущения: мало ему было увезти её на север и сделать своей пленницей, так он ещё и решил поселить её по соседству с собой, наверняка собираясь не раз почтить её своим присутствием.
Она уже с полчаса нервно прохаживалась от одной стены пыльной, не убранной комнаты до другой. Ритмичные шаги должны были успокаивать, но её душа по-прежнему клокотала и требовала призвать обидчика к ответу. Поведение герцога шло вразрез с представлениями Розалин о человечности.
Каждый должен иметь выбор, шептала она себе под нос. Так почему у меня его никогда не было?
Свет, до этого скудно освещавший комнату, начал постепенно уходить, и на пол ложились длинные, несуразные тени, обрамлённые багровыми лучами. Розалин подошла к окну и выглянула на улицу: слева, на западе, солнце уже жалось к рваным пикам гор, видневшимся вдалеке. Отсюда они выглядели маленькими и совсем не величественнымине так описывали их путники, прибывавшие в Каринэю с севера.
Один бард как-то весь день пел на рыночной площади, рассказывая о неумолимом величии гор Северной половины. Их пики, по его словам, подпирали небо, пронзали его и тянулись к звёздам. Их отвесные склоны отталкивали своей монолитной холодностью и страшили, но в то же время навсегда врезались в память. Эти каменные громадины напоминали любому человеку о хрупкости его тела и скоротечности его жизни. Наш век короток, пел бард. Когда караванщик поведёт нас в последний путь по бескрайней Пустыне, северные горы всё так же будут подпирать небо и купаться в снеговых тучах.
И вот Розалин наконец увидела те самые горы, пусть и вдалеке, но не почувствовала ни благоговения перед их величием, ни досаду из-за скоротечности собственной жизни. Скорее наоборот, они напоминали ей, что надо ценить каждую минуту и бороться до последнего.
Дверь скрипнула, и в комнату заглянул один из стражей:
Покои готовы, госпожа. Пройдёмте.
Розалин кивнула, взяла с кровати свою котомку и послушно вышла из комнаты. Большой чистоты в своих новых покоях она не ожидаластоль короткого времени для хорошей уборки было недостаточно, это она знала наверняка, поскольку и сама совсем недавно работала служанкой в замке Каринэи.
Её новая просторная комната располагалась на третьем этаже и окнами выходила не на обрыв, как предыдущая, а на небольшую полоску огороженного стеной сада. Трава в нём ещё не пожухла и даже в сумерках зеленела густым, распушённым ковром. На таких газонах знатные особы любили расположиться с подругами: покрывало, слуги с опахалами, несколько тарелок фруктови ещё один день был израсходован на приятное ничегонеделание.
В замке Каринэи такие прогулки случались нередко, но в Тэнае, казалось, и стены были неприступнее, и люди суровее. Почему-то Розалин не верила, что ей удастся хотя бы раз увидеть под своими окнами щебечущих беспечных особ. Она вообще, кроме слуг, других жителей в замке не заметила.
Высоковато для побега, прошептала Розалин, продолжая смотреть на видневшийся внизу газон. И стены вокруг высокие. А за ними наверняка обрыв. И за ними наверняка свобода.
Только, что ей эта свобода вне высоких стен, если сам замок на возвышении, а до соседнего города добираться придётся пешком, по пустынной дороге и в одной только шали, не способной защитить от холодных, пронизывающих ветров. Это был её первый день в Тэнае, и ей уже не нравился этот край.
В комнате стоял подсвечник с тремя незажжёнными свечами и имелась лучина, но огнива Розалин нигде не нашла и решила разобрать вещи и улечься спать в темноте. Комната, обставленная дорогой мебелью, казалась ей неуютной и непривычно роскошной. Кровать с багровым жаккардовым балдахином, тёмная глазница небольшого камина, ковёр на полу, гобелен на стене, плотные расшитые портьерывсё это она видела и в Каринэи, в комнатах господ. Кто бы знал, что однажды и ей придётся спать на такой же огромной постели. Вот только её она бы с удовольствием променяла на свою скрипучую старую кровать в коморке с маленьким окошком.
Ночь выдалась лунная и звёздная. Холодный свет уже не такого юного месяца бесстыже заглядывал в её комнату, оседал на полу и мебели, касался балдахина и неуверенно ложился рядом с ней на кровать. Розалин натянула повыше плотное шерстяное одеяло и прикрыла глаза, надеясь, что сон не затеряется на пути к ней и вскоре положит свою тяжёлую ладонь на её веки, и под ними яркими вспышками станут сменяться сновидения. Но вместо сна к ней одна за другой приходили беспокойные мысли, они заставляли вздрагивать в полудрёме и оглядываться в поисках непрошенного гостя. Уже в который раз она просыпалась, думая, что возле её кровати, сложив руки на груди и насмешливо на неё поглядывая, стоял герцог. Розалин, шумной выдыхая, обводила комнату взглядомникого.
Вечером Розалин не стала задёргивать портьеры, не желая оказаться в кромешной темноте, поэтому утром настырное солнце игриво заглянуло в комнату и залило стены оранжевыми лучами. Она открыла глаза, и тут же сощуриласьпохоже, погода в этот день обещала быть солнечной.
Доброе утро, госпожа, донёсся сбоку юный девичий голос.
Розалин вскрикнула и обернулась: на стуле неподалёку от кровати сидела молоденькая рыжеволосая служанка в белом чепце. Её слегка кучерявые пряди, с явным трудом спрятанные под головным убором, выглядывали из-под него, обрамляя веснушчатое лицо служанки весёлой рыжиной.
Меня зовут Дори. Буду вам прислуживать. Его Светлость из всех служанок выбрал именно меня. А это такая честь! Ой, простите, мне все говорят, что я болтлива.
Но Розалин смущала не болтливость служанки, а её присутствие в комнате. Ей раньше никогда никто не прислуживал.
А что ещё сказал Его Светлость? Герцогу было недостаточно испортить её ночной сон, он теперь покушался и на утро. Ах да, меня зовут Розалин. Обращайся ко мне по имени. Никаких «госпожа», поняла?
Конечно, госпожа, ой, проститеРозалин. Это так странно, Его Светлость не одобрит.
Что касается меня, Его Светлость ничего не одобрит. В этом Розалин не сомневалась.
Ох, он сказал служанка, казалось, собиралась с духом, взвешивая все за и против, примеряясь к инаре и гадая, из какого она разряда господтех, кто любит поиздеваться над слугами и укорить их в чём-то, или тех, кто добр к ним так же, как к детям. По схлынувшей настороженности Розалин поняла, что служанка отнесла её ко вторым. Велел позвать портниху и сапожника, сетовал, что вам надеть нечего. Хмурился даже, беспокоился. Ох, госпожа, как же мы рады все вашему приезду! Служанка всплеснула руками и тут же подхватилась, А что это я сижу? Давайте я помогу вам переодеться.
Говорливость рыжеволосой Дори наполнила весь день. Служанка болтала без умолку, принося обед и унося посуду, помогая Розалин заплести её густые каштановые волосы в косу, провожая к ней портниху и портного. Если поначалу инару смущала эта разговорчивая девица, то к вечеру её компания казалась как нельзя кстати. Холодные стены замка давили на Розалин и угнетали, и даже солнечная погода не поднимала настроение, а делала его только хуже, ведь на улицу выйти было никак нельзя.
Его Светлость запретил выпускать вас из комнаты, ответила Дори. Боится за вас, бережёт.
Себя он бережёт! выпалила Розалин, но спохватившись, замолкла. Не хватало ещё разоткровенничаться со служанкой и ненароком выдать, кто она на самом деле. Если уж в Каринэе её дар доставил ей столько хлопот, то в Тэнае проблем от него будет ещё больше.
Видят источники, скоро вся округа про вас узнает. Начнут напрашиваться в замок, чтобы хоть глазком на вас посмотреть. Конечно, Его Светлость беспокоится. Мало ли что случится.
А с чего им на меня смотреть? спросила Розалин в недоумении. Неужто герцог сам проболтался слугам о её даре?
Ну, как же? Герцог со смерти супруги на женщин вообще не глядел, служанка понизила голос и обернулась, будто ожидала, что Андриан стоял у неё за спиной и подслушивал. Угрюмый всегда и безразличный. Мы уж и не надеялись, а тут вы. И какая красавица! Немудрено, что он вас с собой из Каринэи привёз. Кто бы не привёз-то?
Кто угодно не привёз бы, только Андриану Фриоро могло прийти в голову шантажировать герцога Каринэйского. Розалин поджала губы и отвернулась.
Вторая ночь в запертой роскошной комнате была так же неспокойна, как и первая. Чем дольше герцог не объявлялся, тем больше Розалин казалось это дурным знаком. Её терзало плохое предчувствие, и, увидев спозаранку улыбающуюся Дори возле своей кровати, она окончательно уверилась, что предчувствие это посетило её неспроста.
Ох, какой день! подхватилась служанка. Портниха вам платье передала из готовых, подшила под вас. А Его Светлость велел собрать вас на завтрак. Говорит, желает с вами откушать. А хотите, я вам волосы в причёску высокую соберу?
Вот ещё. Розалин отмахнулась от восторженной служанки. Прихорашиваться для Андриана ей не хотелось вовсе.
Дори отказ не расстроил, и она, усадив Розалин за трюмо, принялась расчёсывать ей волосы, продолжая болтать.
Ох и обзавидуются же соседи, когда увидят, какая у Его Светлости наложница красивая. Служанка отложила расчёску и, отойдя на шаг, любовалась густыми волнистыми волосами Розалин.
Как ты меня назвала? Инару бросило в жар.
А у вас как наложниц называют? спросила Дори непонимающе. У нас ещё полюбовницами зовут, но это в народе. А так у всех же герцогств «наложница» говорят. Правда на севере это всё-таки не принято, скрывают обычно. Служанка пожала плечами. Неприлично это. Их обычно, наложниц я имею в виду, увозят в отдаление, дом им покупают, да и навещают, когда, ну, огонь-то в чреслах. Ну, вы понимаете. Дори многозначительно улыбнулась, но Розалин и про огонь, и про всё остальное знала только понаслышке и потому понять не могла. А вас, вон, Его Светлость в замок к себе даже привёз. Значит, дороги ему.
Так вот зачем он в замок её притащил, и предлог какой благородный нашёл: говорил, что болен, а у самого «огонь» значит.
Так оно, может, и неудивительно, что в открытую привёз, служанка продолжила рассуждать, направляясь за ширму, где лежало подшитое портнихой платье. На юге-то это сплошь и рядом. Ой, вы только не подумайте чего, Дори спохватилась и испуганно выглянула из-за ширмы. Просто непривычные мы к такому.
В Каринэе это тоже не принято, ответила Розалин сквозь зубы. На Восточном юге такое есть, но не в моём герцогстве. По крайней мере, об этом не кричат во всеуслышание. Её голос слегка охрип и ладони покрылись потом.
Про знатных мужчин и их увлечение простолюдинками она слышала немало историй, и ни одна из них ничем хорошим для девушек не заканчивалась. Потому что не сила огня в тех самых чреслах определяла возможность совместного счастья, а жёсткие рамки традиций и устоев. Кто захочет связывать жизнь с безродной девчонкой? Когда огонь в душе благодетеля угасал, уже не столь юная особа отправлялась на улицу. Бывало, ей давали содержание на первое время, а бывало, и этого она не получала. Розалин подобная участь страшила, и делить ложе с герцогом она не собиралась. Если он привёз её в Тэнай именно для этого, то ему придётся раскаяться в своём решении.