Герцога забавляли слова гордой инары. Её взгляд на жизнь был так же не замутнён, как у ребёнка, ещё не познавшего тяжесть долга. Это и удивляло Андриана, ведь кому как не инарам понимать:
Свободных людей не бывает. Если уж я не свободен, то куда тебе рассуждать о выборе?
Розалин поджала губы и приподняла подбородоктак она делала всякий раз, когда не хотела с чем-то соглашаться. Андриан легко заметил в её настроении перемену и на этот раз решил дать ей высказаться:
Что, неужели ты думаешь, что у герцога нет обязанностей и долга? В чем ты там меня обвиняла, в сожжённой деревне и нападении на Каринэю?
Инара осуждающе покачала головой.
Даже сейчас вы говорите об этом с пренебрежением. Как будто это пустяк и вы не испортили жизни сотням, а может быть, тысячам каринэйцев.
По палубе пронёсся раскатистый смех герцога.
Испортил жизни! Вот это я понимаю обвинение. А тебе не приходило в голову, что Каринэе наше вмешательство было на руку? Нет? Ну, посуди. Я оставил вдоль ваших границ с другими герцогствами часть своих солдат. Ваши берега теперь охраняют мои корабли. Вы можете больше не трястись и не бояться, что к вам придут очередные захватчики. Уж лучше подчиняться кому-то сильному, чем переходить из рук в руки.
Уж лучше трястись и бояться, чем потерять свободу! Розалин смотрела на герцога с вызовом и говорила уже совсем не о своём герцогстве, а о себе. Ей претила сама мысль, что кто-то мог иметь власть над её жизнью.
Твои соотечественники могут с тобой не согласиться. Но даже если завоевание Каринэи ужасный, постыдный, как ты считаешь, поступок, неужели тебе ни разу не пришло в голову, что я совершил его не по собственному желанию?
Нет, Розалин совсем не думала, что за нападением на Каринэю стоял кто-то помимо герцога Тэнайского.
Молчишь. Губы герцога дрогнули в усмешке. Войска в Каринэю я отправил по приказу короля. Хоть я и считаю этот приказ верным, он с удовольствием заметил, как щёки Розалин вновь вспыхнули от гнева, но войнадело затратное. Сам бы я в это не ввязался.
Если вам так невыгодно было ввязываться, неужели вы не могли ему отказать? Розалин прекрасно понимала, что вопрос её звучал глупо, но ей не хотелось оправдывать действия герцога обычным долгом.
Отказать королю? Я присягал ему на верность. Конечно, я не мог этого сделать. Да и, как я уже сказал, его решение было правильным. Если бы феодальные распри юга подошли к северным герцогствам, нас бы тоже затянуло в водоворот смуты. Уж лучше мы заранее потушим этот пожар.
Слова Андриана звучали искренне, но просто так оправдать его действия Розалин не могла. Войны многолики. Бедняк, лишившийся дома, видит одно лицо войны, воин, раненный на поле боя, другое, а правитель, развязавший её, третье. И сколько бы они между собой ни спорили, никто не сумел бы доказать свою правоту, но при этом каждый был бы прав.
Солнце уже село, сказала Розалин. Можно мне вернуться в каюту?
Герцог шумно выдохнул. Казалось, эта инара не услышала ни единого слова, а если и услышала, то предпочла не понять. Он не любил опускаться до оправданий и предпочитал оставить каждому право думать о нём в любом удобном для них ключе. Но почему-то именно Розалин ему хотелось переубедить. Не такой уж он и злодей, чтобы вызывать в ней столь сильную к нему ненависть.
Тебя проводят. Он махнул рукой одному из моряков, и тот с радостью поспешил к ним. Доведи девушку до каюты Барто, запри за ней дверь, герцог протянул ему ключ, и верни ключ мне.
Погодите, Розалин обернулась уже у ведущего на жилую палубу трапа, вы обещали, что меня покормят. И я хочу пить.
С тех пор, как герцог потерял семью, он успел позабыть, как этозаботиться о ком-то кроме себя самого. Потому, определив инару в каюту, он ни разу не вспомнил, что она могла быть голодна или испытывала жажду. Он сухо кивнул, и инара начала спускаться по трапу.
Подол платья мешал ей, и она с завистью посмотрела на сопровождавшего её моряка. В мужских штанах перемещаться по кораблю было значительно удобнее.
Прошу, госпожа, моряк открыл дверь каюты и, как только Розалин зашла внутрь, вновь её запер.
Розалин дивилась своему положению на корабле. Не служанка, не инара, а госпожа. Ей было любопытно, что о ней думали моряки, ведь для госпожи она слишком скоромно одета и не обладала нужными манерами. Простолюдинка стала личной гостьей герцога, хотя не могла без его разрешения даже выйти из каюты.
Спустя какое-то время ей принесли скромный ужин: отварную фасоль, немного солонины и кружку воды.
Хотел принести вам вина, сказал моряк, но Его Светлость запретил. Говорит, дамам лучше не увлекаться.
Его Светлости виднее. Тем более что Розалин вовсе не хотелось вина.
Когда за моряком закрылась дверь, инара схватила с небольшого подноса кружку с водой, залпом выпила не меньше половины и лишь потом приступила к еде.
Сумерки наступили быстро, но Розалин не стала зажигать лампу, спрятанную в коробке из стекла и подвешенную к перекрытию, а решила пораньше лечь спать. Прошлая ночь, наполненная кошмарами, отдавалась в теле усталостью. Перед тем, как провалиться в забытьё, инара вспомнила искреннее лицо герцога. Он и вправду пытался оправдаться перед ней, бывшей служанкой. Это выглядело смешно и странно.
Весь следующий день Розалин провела в каюте. Андриан больше не беспокоил её и не пытался продолжить их вчерашний разговор. Несмотря на жестокость и заносчивость герцога, Розалин мучило чувство вины, будто это она была неправа и опустилась до грубости. Логикой она это странное, саднящее чувство объяснить не могла, но и избавиться от него у неё не получалось.
Он не заслуживает хорошего к нему отношения, повторяла она себе снова и снова, боясь однажды дать слабину и пойти на поводу у этого несносного гордеца. Не заслуживает.
Андриан же весь день пытался отвлечься от навязчивых мыслей о вспыльчивой инаре. Её рассказы о бесчинствах солдат вполне могли быть правдой, а это значит, что он, а точнее его войска, и впрямь стали причиной бед мирного населения. Для войны в этом нет ничего нового и удивительного. Но одно делознать о том в общих чертах, а другоевстретиться с пострадавшим от твоих решений человеком. И не кем-нибудь, а инарой, той, кого ценят и почитают как в Южной половине Кресанта, так и в Северной.
Когда он слышал обвинения из её уст, ему казалось, что сам пречистый источник Сатрэм укорял его в бесчинствах и беззаконии. Ему тут же хотелось оправдываться и отрицать, хотя от начала и до конца он действовал в интересах не только севера, но и всего Кресанта. Феодальные распри могли затянуться на годы, и король прав в том, что пытается подчинить себе юг и тем самым прекратить войну.
За этими размышлениями и провёл герцог весь день, а к вечеру понял, что они уже проплыли большую часть пути до Тэная, далеко не самого северного герцогства. Их маршрут лежал вдоль западной морской дуги, проходившей в отдалении от берега, но с точностью повторявшей его вогнутую форму. Приближаясь к Тэнаю, корабль начал поворачивать с дуги и утром должен был подойти к торговому порту. От него до замка всего несколько часов пути, так что следующую ночь герцог надеялся провести уже дома.
Дома Он не любил там бывать и часто уезжал в северную столицу или гостил у друзей. Его замок напоминал о пережитой им потере, отчего кошмарами наполнялась почти каждая ночь. Путешествия частенько помогали ему лучше лекарств. Пока Андриан находился в Каринэе, он увидел всего лишь пару дурных снов. Потому теперь, когда до возвращения в Тэнай оставался всего день, герцогу нестерпимо хотелось повернуть корабль обратно.
Ещё и эта инара со своими капризами и уловками! герцог стукнул кулаком по бортику. В тот день закатом он любовался в одиночестве, но даже своим отсутствием инара умудрилась испортить ему настроение.
Когда начало смеркаться, Андриан спустился на жилую палубу и вместо того, чтобы отправиться к себе в каюту, зачем-то подошёл к двери, за которой находилась ненавидевшая его южанка. Он занёс руку, замер на мгновение и постучал, но потом вспомнил, что дверь закрыта снаружи, а ключ у него, и вновь почувствовал себя злодеем.
У тебя всё в порядке? спросил он через дверь. Еда, вода, всё есть? Что-то ещё нужно?
Всё есть, донёсся заспанный девичий голос из каюты. Его слегка хрипловатая бархатность гладила слух, и Андриану хотелось нарочно продлить разговор, лишь бы инара не замолкала.
Уже завтра утром мы будем в порту. Лучше заранее собери вещи. Андриан тут же вспомнил небольшую котомку, с которой инара отправилась в дорогу, и усомнился, что на сборы ей понадобилось бы больше пяти минут.
Хорошо. Я соберусь на рассвете.
Он кивнул, будто Розалин увидела бы этот жест сквозь запертую дверь, и, постояв ещё немного, отправился к себе в каюту.
Инара слушала, как отдалялись и затихали его шаги, и пыталась унять волнение. Его поздний визит напугал её. Она боялась, что герцог решит войти и увидит её растрёпанной и в одной сорочке. Ведь с чего ему церемониться с бывшей служанкой? Будь она титулованной особой, он, конечно, берёг бы её честь и беспокоился о её чувствах. Но простолюдинкам, они считали, стесняться нечего.
Когда она жила с родителями в деревне, всё было намного проще. Там никто не смотрел на неё свысока и все были равны. Крестьянесамое свободное в Каринэе сословие, дома и скромные наделы земли передавались ими по наследству, и даже герцог не мог отнять их без законных на то оснований. Это ощущение равенства Розалин впитала с молоком матери, оно росло вместе с ней и с каждым годом только крепло. Из-за этого переезд в столицу Каринэи дался ей тяжело: там разделение общества на сословия бросалось в глаза больше, чем где бы то ни было.
Наутро, едва проснувшись, Розалин сложила вещи в котомку и с замиранием ждала, когда на горизонте появится тёмная полоса береговой линии.
Как и в Каринэе, от корабля до берега им пришлось добираться на шлюпке. Помимо герцога, Розалин и гребцов, с ними плыли два стража, сопровождавшие инару ещё в замке Каринэи. И она, вместо того чтобы любоваться пейзажем, то и дела косилась на стражников. До этого часа Розалин надеялась совершить побег в порту, но, видимо, до приезда в замок сбежать ей всё-таки не удастся.
Герцога забавляли внимательные и настороженные взгляды инары. Значит, прав он был, полагая, что она, как и многие южане, не в состоянии держать своё слово. Девчонка явно надеялась от него сбежать при первой же удачной возможности. Что ж, тем хуже для неё. Четыре стены выделенных ей покоев станут её верными друзьями в его замке.
Земли Тэная оказались совсем не такими, как представляла себе Розалин. Её встретили не заснеженные скалы с редкими домами, а грязный песчаный берег с каменными укреплениями и суета портового города. Лишь зелени в Тэнае было меньше, да и она, уже готовясь к осени, начинала жухнуть.
Не успела инара подумать, что север не так уж холоден и страшен, как её подол оказался подхвачен порывом промозглого ветра. В нём не чувствовалось южной нежности и тепла, он не ласкал, а хлестал её, словно разгневанный учитель провинившегося ребёнка. Она поёжилась и запахнула на груди свою тонкую шаль, не способную отогнать этот пробирающий до костей холод.
От взора Андриана не укрылось ни то, как девчонка задрожала под тэнайским ветром, ни то, как она сжимала на груди тонкую материю шали. У инары наверняка не было тёплой одежды, да и обуви хорошейгерцог бросил взгляд на её открытые сандалиитоже взяться неоткуда.
Вот, держи. Он снял сюртук и протянул ей, но она не спешила его забирать. Не время упрямиться. Андриан сам накинул сюртук ей на плечи. Не хватало ещё, чтобы ты простыла, не успев ступить на мои земли.
Наблюдать, как она просовывает руки в плотные рукава и застёгивает дрожащими пальцами каждую пуговицу, доставляло ему странную, непривычную радость. Помогать ей ему нравилось даже больше, чем злить её. Сильная и своенравная, она пробуждала в нём инстинкт охотника, но и слабость была ей к лицу. В такие минуты он забывал и об её к нему ненависти, и об обидных словах, сказанных ею сгоряча, и об отказе помочь. Из строптивой южанки она превращалась в обычную девушку, которую хотелось защищать и беречь.
Когда они наконец сели в экипаж, инара ещё долго не решалась снять спасший её от холода сюртук. До соседнего города она не расстегнула на нём ни единой пуговицы.
Ну, если тебе сейчас так холодно, как же ты переживёшь зиму? спросил Андриан.
Этот вопрос вернул мысли инары к побегу. Ни зиму, ни даже осень в его замке она проводить не собиралась. Затянувшееся молчание она оборвала встречным вопросом:
У вас что в замке не топят?
Топят, конечно. Но ты же не собираешься сидеть в нём безвылазно?
Хотя герцог и планировал запереть её сразу по приезде, но всё же надеялся рано или поздно с ней договориться и найти хотя бы шаткий фундамент для мирного сосуществования.
Конечно, не собираюсь, ответила Розалин и про себя добавила: «Я не собираюсь там сидеть вообще».
Экипаж дёрнулся и резко остановился. Инара, чуть было не налетев на Андриана, вернулась на своё сиденье и выглянула в окно. Они проезжали небольшой городишко, и на улице, прямо перед ними, собралась целая толпа взбудораженных зевак.
Лекаря! донеслось снаружи. Есть здесь лекарь?
Знакомое болезненное ощущение вспыхнуло в ладонях Розалин и поползло к плечам. Её дар требовал помочь пострадавшему, и до того, как ей самой станет хуже, она должна выяснить, что случилось. Не раздумывая, Розали толкнула каретную дверь и высунулась на улицу, но сильные руки бесцеремонно схватили её за талию и затащили обратно.
Кто разрешал тебе выйти? Андриан усадил её назад на сиденье.
Пусти меня! Розалин оттолкнула его с такой силой, что он, отлетев назад, ударился спиной о стенку кареты. Я должна помочь.
Какому-то бедняку? Ещё чего. Андриан стукнул по стенке кулаком и крикнул кучеру. Ну, чего ты остановился?! Объезжай их. Пусть посторонятся.
Вы бессердечный мерзавец! Розалин припала к окну и стала вглядываться в толпу. Один из зевак отошёл в сторону, и она увидела лежавшего на дороге мальчишку лет девяти. Ребёнок был бледен и без сознания. Карета медленно поехала вперёд. Сейчас же остановите!
К грубости этой инары Андриан уже начинал привыкать, но командовать собой позволять ей не собирался.
Ты его даже не знаешь. С чего так рвёшься помогать?
На этот раз дело было даже не в даре. Проехать мимо, когда она точно знала, что могла помочьтакое инара себе бы не простила никогда. И плевать на дикую боль в руках, а теперь уже и во всём теле, плевать, на требования дара. Она хотела помочь ему не как инара, а как человек.
А, по-вашему, что, если он бедняк с улицы и мы с ним не знакомы, то он не достоин помощи? Она смотрела на Андриана так, будто хотела испепелить своим взглядом. Может быть, если бы от него на сиденье осталась лишь горстка пепла, ей было бы легче смириться с тем, что миром правят вот такие равнодушные люди. У вас вместо сердца кусок льда! Ненавижу вас.
Ядовитая горечь, уже так хорошо знакомая Андриану, разлилась в груди. Инара права, его сердце замёрзло в тот день, когда он потерял жену и сына. Мир жесток и несправедлив, он забирает у нас самых близких. Бескрайняя Пустыня однажды призовёт каждого, и противиться её воле бесполезно. «Всех не спасти», повторял себе Андриан. «А может быть, не спасти никого». За прошедшие четыре года ему пришлось научиться равнодушию. В нём он нашёл своё спасение от жгучей боли. До встречи с инарой ему прекрасно удавалось не испытывать ни радости, ни горечи, просто проживать один день за другим. Но эта бестия безошибочно находила его так и не зажившие раны и безжалостно бросала в них острыми словами и огненными взглядами.
Подвинься. Андриан выглянул в окно и, заметив распластавшегося на земле мальчишку, выругался. Останови! крикнул он кучеру. Не дожидаясь, когда тот откроет дверь, Андриан сам бросился на улицу и, растолкав толпу, пробрался к мальчишке. Что здесь случилось?
Глава 4
Лошадь, Ваша Светлость. Герцога в нём люди признали сразу же, раньше он частенько останавливался в этом городке. В грудь лягнула, стерва! Не сильно, но мальчишка же. Что с него взять?
Мальчик был бледен и сбивчиво дышал. Андриан трясущимися потными руками поднял ребёнка с земли и понёс к карете. В тот момент ему казалось, что кошмары, преследовавшие его ночами, перестали избегать солнечного света и теперь нашли дорогу в часы его бодрствования.