Еще с годик и денег хватит на то, чтобы ты смогла отправиться в город, нашла самого настоящего учителя, и даже сняла пусть скромное, но свое жилье. Я верю, что твой талант будет оценен. Как говорила мама? Удача приходит к смелым? Кто знает, может быть это изменит твою судьбу и ты найдешь что-то или кого-то кто увидит, какая ты у меня удивительная.
Исабель улыбнулась, смаргивая подступившие к глазам слезы.
Я довольна своей судьбой уже потому, что ты так искренне веришь в меня, отец. Но я не понимаю. Что значит больше? Ты приходишь в поместье помочь с садом, с домом
Девушка осеклась. Она вдруг поняла, что никогда не расспрашивала отца, что именно он делает в поместье. Она росла со знанием, что ее дедушка когда-то служил у виконта и остался помогать тому после ужасного несчастного случая. А когда дедушка Марел умер, как-то само собой получилось, что вместо него начал приходить отец. Иногда на несколько часов в день, иногда на целый день, а иногда и вовсе пропадал в гончарной мастерской, наверстывая упущенное время.
Отец взял Исабель за руку.
Ты думаешь, я смог бы начать гончарное дело, не получай мой отец хорошее жалование у виконта? А потом пристроить новую мастерскую? А Арел? Думаешь, это его старший сын с невесткой так хорошо стараются, что у них в доме всегда есть кусок свежего мяса? А младший так хорош в плотницком деле?
Твои изделия хорошо покупают в городе, тихо ответила Исабель. Это было правдой. С юного возраста, еще бегая к старому, бездетному гончару в деревне, отец Исабель влюбился в гончарное дело. Сначала таскал глину, потом старый гончар доверил помогать с заготовками, а потом талант юного гончара расцвел во всей красе. Не настолько, чтобы открыть свое дело, но достаточно, чтобы к нему сами приезжали скупщики и чтобы его товар выставляли в первых рядах.
Этого все равно не хватило бы, чтобы твоя мама, храни боги ее душу, могла покупать на ярмарке хорошие отрезы на платья, а япривозить тебе книги. Чтобы мы починили наш дом, чтобы ты и мама помогали мне, а не горбатились от зари до зари в поле, да в огороде.
Что ты хочешь рассказать мне, отец? спросила Исабель встревоженно. Ей не нравился этот разговор. Он обещал перемены, а перемены хороши только в книгах. Когда ты можешь в любой момент перелистнуть страницу или просто перестать читать. Гончар снова хрипло закашлялся и Исабель поспешно поднесла ему попить.
Ты знаешь, что поместье зовут логовом Чудовища, начал он, продышавшись.
«За безобразную, полную распущенности, чревоугодия и непристойности жизнь, боги покарали виконта безумием и тот, кто при жизни развращал и уничтожал все невинное, обречен на вечные муки. И всякая чистая душа не должна приближаться к поместью, чтобы зло не осквернило чистоты», заученно прочла часть проповеди освященника Исабель.
А теперь я расскажу тебе, как было на самом деле, провел ладонью по намечающейся лысине гончар.
Отец мой служил у виконта, у господина Винсента, с самой юности и говорил, что хоть тот вел жизнь разгульную, но никогда, никого силой ни к чему не принуждал и был, на самом деле, человеком одиноким и несчастливым.
Очень одиноким. Он и его приятели частенько устраивали роскошные праздники в поместье. В эти дни отцы запирали дочерей по домам, потому что немало влюбленных в виконта дурочек готовы были на все, лишь бы одним глазком взглянуть на него. В один из таких праздников в поместье оказалась и Азария, дочь самой благочестивой семьи в нашей деревни. Ну, так уверял отец. Что именно случилось в ту ночь отец не знал, но только в одном крыле поместья вспыхнул пожар, и Азария не успела убежать, в отличие от гостей и слуг. Отец рассказывал, что нареченный Азарии сам вынес ее из огня, но было поздно, и девушка умирала. Тогда, в отчаянии, нареченный проклял Винсента.
Проклял? зачарованно повторила Исабель, в воображении которой полыхал огонь и на руках высокого статного мужчины обмякла без сознания прекрасная девушка в белоснежном платье.
Он пожелал, чтобы виконт был обречен на вечные муки за то, что по его вине Азария оказалась в поместье.
Вечные? как эхо повторила Исабель. Пожар в воображении сменился деревенским кладбищем, могилы уходили далеко к горизонту, голые деревья тянули ветки к луне, и загадочный виконт рыдал возле одного из надгробий
Но проклятье ведь не сбылось? посмотрела она на отца вопросительно.
Тот облизал пересохшие губы.
Еще как сбылось. Странно, но сбылось. Вечные муки это муки одиночества и бессмертия. Виконт ни шагу не может сделать за пределы поместья, и никто из людей в поместье пройти не может. Вот уже двадцать лет ему по-прежнему двадцать три и смерть не приходит за ним. Он даже не может покончить с собой, и при этом его разум по-прежнему ясен. Винсент дышит, ест, пьет, спит, все понимает и ничего не может сделать с этим проклятьем.
У Исабель перехватило дыхание. Надгробие превратилось в могилу, которую, однако, никто не торопился закопать.
Покойный маркиз сам приезжал, как услышал о пожаре и несчастье. Он боялся, что освященник сообщит о произошедшем. Что имя рода будет опозорено. Что из города прибудут другие освященники и попробуют убить виконта. Подожгут поместье или что-то придумают. Проклятье-то это происки дьевона, не божественная воля. Мало ли Но как-тотут гончар смутился, примерно представляя, как именно, как-то удалось договориться не навлекать беду на всю деревню. О проклятии ведь знали совсем немногие. Те слуги, которые были рядом в тот момент, когда Азарию вынесли из огня и слышали, как нареченный проклинает виконта. В общем, освященник сказал, а маркиз подтвердил, что виконт обгорел, сошел с ума и больше никогда не покинет поместье. Что маркиз будет щедро платить нескольким слугам, которые согласились продолжать ухаживать за виконтом. Потом освященник провел проповедь. Где сказал, что боги покарали виконта. И что каждый, кто позволит своему любопытству взять вверх и приблизится к поместьюзапятнает свою душу. Кроме нанятых слуг. Те, мол, благословлены проявить милосердие.
Гончар снова закашлялся. Исабель слушала, почти не дыша. История была волшебнее и страшнее всех сказок мамы и всех рассказов в книгах, что ей когда-либо приходилось читать. Даже не верилось, что она могла произойти на самом деле. Что она краешком коснулась и ее семьи, ее дедушки, папы. И что это был самый настоящий секрет!
Вороны кружили над воображаемым парком и домом, горелый остов дерева и камня покрывался вьюном и мхом, а по дорожкам, среди некогда живых кустов, бродил призрак ни живого, ни мертвого виконта.
Так и повелось, продолжил гончар. Старый освященник скоро уехал, сюда назначили нового. Проповедь о Чудовище читают каждый Великий Праздник, чтобы прихожане не забывали. История стала сказкой, страшилкой. Помнишь, ты сама боялась, когда я ее рассказывал?
Не боялась, возразила Исабель рассеянно, все еще плавающая где-то в глубинах своего воображения. Пыталась представить, как выглядит Чудовище. Есть ли у него рога как у козы? Густая длинная борода как у кузнеца?
Гончар только головой покачал.
В общем, ни маркиз, ни его родня ни разу больше тут не появлялись. Ни словечка от них, ни весточки все эти двадцать лет и не было.
Воображаемая книга со стуком захлопнулась. Исабель растерянно нахмурилась, возвращаясь в реальный мир.
Но кто тогда тебе платит? И если проклятие сделало так, чтобы виконт остался один, то как к нему вообще кто-то может приходить?
Ходили слухи, что мать Азарии обладала некоторыми способностями
Колдовала? жадно уточнила Исабель.
Этого я не говорил! осенил себя священным знаком отец, слова «колдовство», как истинный прихожанин, боявшийся как пожара. Знаю, что Азария, умирая, просила помочь виконту и мать сделала, что могла. Я уже рассказывал. Пока полыхал пожар, все гости и слуги разбежались, кроме пятерых, самых верных. Они с Винсентом и попытались потушить пожар. Ничего бы не вышло, не пойди тогда дождь. Но все равно, они остались рядом с господином, несмотря ни на что. Азария сделала так, что эти пять слуг и их близкие родственники могли приходить в поместье. Марел, отец, был одним из тех слуг. Теперь я, его сын, прихожу вместо него. Ну а платит нам сам виконт. Весьма щедро.
А что будет, когда у виконта кончатся деньги? спросила тихо Исабель.
Отец беспомощно развел руками.
Я знаю, что отец оставался с Винсентом потому, что, как ни странно это звучит, по-своему любил его. Он ведь виконту еще в Больших Ключах, совсем юношей прислуживал, да сюда за ним перебрался. Вытащил его из петли, стал из простого слуги его ка-мер-ди-не-ром, с запинкой выговорил сложное слово гончар.
Он, конечно, почти ничего не умел, когда начинал. Но говорил, что для виконта главное, чтобы было с кем поговорить. Чтобы кто-то разделил его одиночество и боль. По-настоящему. Я стал служить виконту ради денег и не смог заменить для Винсента моего отца. Все мы, дети и близкие родные его верных слуг, не живем в поместье, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания тут, но приходим к виконту регулярно. Покупаем для него еду и прочее, что он просит. Что-то он даже готовит сам. Прибираем дом, возимся с садом, насколько можем. Получаем за него письма, если он кому-то пишет. И говорим с виконтом. Отец первые месяцы давал виконту успокаивающих трав, чтобы разум не помутился, но Винсент оказался крепче, чем все думали.
Гончар опять закашлялся и помолчал немного, пережидая приступ.
Мне кажется, что виконт нашел какой-то выход. Последние несколько лет он стал намного более спокойным. Иногда более злым, но хотя бы не пытается повиснуть в петле или утопиться в пруду, как это было, когда у него служил отец.
Исабель поежилась.
Папочка, зачем ты рассказал мне это все?
Я не могу служить виконту, пока не поправлюсь. Я отпрашивался у него на пару дней, а прошло уже четыре. Я очень боюсь, что Винсент со злости решит прогнать меня, и я не смогу отправить тебя в город. Не смогу оставить денег на старость, когда не смогу больше работать в мастерской.
Ты хочешь, чтобы я заменила тебя? спросила Исабель.
Отец испуганно замахал руками.
Нет, нет, что ты! Но я прошу тебя прийти туда и извиниться за меня, вместе с Ханной.
Исабель зябко повела плечами. Она всегда немного робела перед Ханной. Ее муж работал вышибалой в постоялом дворе, неподалеку от Малых Топей, их деревни. Огромный, молчаливый и покорный перед женой, которая железной рукой держала и его, и пятерых детей, и хозяйство.
Представляешь, тут отец улыбнулся. Наша суровая Ханна прогнала Арела от розария виконта и не пускает к нему. Кто бы мог подумать?
Розарий? глаза Исабель загорелись, и гончар с запозданием вспомнил, что розылюбимые цветы девушки. Как-то раз, в детстве, мама рассказала Исабель историю про Королеву Роз. История была грустной, страшноватой и странной, но Исабель так полюбила ее, что решила пересказать другим детям. Правда, те, не поняв, о чем толкует странная девчонка, закидали ее грязью. Именно в тот день покойная мать Исабель стала учить ее играть на скрипкенапоминании о своей не столь давней бродячей юности.
Не волнуйся, я все сделаю, папа, Исабель положила руку на руку гончара. Я попрошу виконта не злиться на то, что ты заболел. Надеюсь, у него осталось еще в сердце доброта и сострадание?
Не уверен, пробормотал гончар. И лег, укутавшись в одеяло.
Теперь, когда я рассказал тебе все, мне стало намного легче. Главноедержись рядом с Ханной, попросил он.
Я понимаю, отец. Но ты сам сказал, что виконт никогда, никого ни к чему не принуждал. Я думаю, что мне ничего не грозит, улыбнулась Исабель.
Пойду, смешаю, наконец, твое лекарство, сказала девушка и поцеловала отца в лоб.
Люди меняются, дорогая. Особенно, обреченные люди, прошептал гончар дочери в спину.
Подойдя к столу, Исабель взяла с него расписанный цветами кувшин.
Розарий, произнесла она нараспев. Розарий, где цветет королевская роза, и в сердце ее живет прекраснейшая из фей. И если загадать ей желанието оно непременно сбудется. И мама снова сможет учить меня играть на скрипке.
Глава 2
Мелеха нет уже пять днейи это меня раздражает. Мелех, конечно, не чета Марелу, тот умел слушать и знал, что и когда можно и нужно сказать. Марел служил мне еще в Больших Ключах. Точнее, сначала был на побегушках по самой черновой работе. А потом я заметил, что он всегда держит язык за зубами, умеет слушать и от него можно не ждать сплетен за спиной. И сделал его своим камердинером. Ох как хохотал дядюшка. Щенок прислуживает щенку, так он говорил. Да и наплевать. Мы вместе перебрались в Лозу, а через пару лет Марел женился. Я подарил ему золотой на свадьбу, правда, этот олух его аккурат перед свадебной ночью и посеял.
Я думаю, что Марел по-своему любил меня. Во всяком случае, я всегда чувствовал, что жалование, установленное мной, лишь вторая причина, почему Марел день за днем терпел мои нытье и жалобы.
Мелех другой. Он честный малый, но я вижу, что пугаю его. И все же, он напоминает мне своего отцаэто достаточная причина, чтобы терпеть его взгляд.
О, у Мелеха такой взгляд, как будто я побитый щенок, которого пришлось взять в дом, и он пачкает все лапами, опрокидывает тарелки, грызет вещи, но покалеченного жаль выставлять вон. И приходится, стиснув зубы, мириться. Вытирать лужи, тыкать носом в миску и оттаскивать от свежих коровьих лепешек на дороге.
От Ханны я знаю, что Мелех совсем расхворался и меня странным образом задевает, что он не попросил передать мне ни словечка.
Помню, когда Марел отпросился на несколько дней, провести время с новорожденным Мелехом, он каждый день передавал мне несколько простых сообщений, написанных корявыми буквами на клочках бумаги. Между прочим, я сам научил его писать и считать.
Детские пятки очень смешные, господин.
Не забудьте, что настойка перед сном дает вам спокойствия, господин.
Не советую сегодня выходить в паркговорят, будет сильный ливень.
Господин, можно я скажу, что вы захворали, и я должен быть при вас неотлучно, даже ночью? Мелех плачет без перерыва, и мне кажется, я скоро глохну.
Боги, как же мало я ценил эту трогательную заботу
Солнце давно встало, день, как любит говорить Ханна, свеж и пригож, но я полон злости. Злости на себя и на всех вокруг.
Я иду к Висконти, срываю розу и давлю ее каблуком сапога. Когда красные лепестки превращаются в кашицу и красота обезврежена, я успокоено выдыхаю.
По сравнению со мнойвсе тлен.
Позади раздается тихий кашель. Ленно, долговязый внук дворецкого Поля, переминается с ноги на ногу. Рыжие волосы торчат в стороны как иголки у ежа, веснушчатый нос то и дело шмыгает. Остается удивляться, как при такой неординарной внешности и незамутненных воспитанием манерах, он умудряется постоянно путаться с деревенскими девицами. Возможно, все дело в улыбке? Да и вообще, он добрый малый.
Господин, там пришла Ханна и тут Ленно округляет глаза как филин. И какая-то девушка.
В первый момент я с трудом сдерживаю желание дать Ленно по шее.
Ты что, мой ликер стащил из кабинета? сдвигаю я брови, и запоздало вспоминаю, что Ленно, чей вечно пьяный отец кончил свои дни напившись и скатившись с крыши амбара, алкоголь на дух не переносит.
Нет, господин, там правда девушка, бормочет паренек.
Я огибаю его и быстрым шагом иду к дому, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Ханна, величавая и монументальная, стоит у заднего входа на кухню, скрестив руки на груди.
У Ханны пятеро детей и муж-вышибала, страшно ревнующий жену ко всем, к кому только можно, но пасующий перед жалованием, которое плачу я. Меня он не боится. Я прошу не рассказывать мой секрет тем членам семьи, которые не могут заменить приходящих слуг. Так что для мужа Ханны я немощный сварливый старик, со стекающей слюной, день и ночь лежащий на подушках. Или сварливый шаркающий уродец, бродящий по комнатам поместья. Не знаю, что именно придумала Ханна. Но есть же еще Ленно. Ленно, живущий здесь, потому что жить ему больше и негдеего дом, судя по рассказам, проще спалить дотла, чем привести в порядок. Да и сам Ленно не очень-то хочет возвращаться туда, где из него регулярно пытались вышибить дух. Не повезло Полю с сыном, зато повезло с внуком. Сложно представить, чтобы Ленно положил глаз на Ханну, разве что на ее пирожки. Но когда у мужа выходной, он приезжает за Ханной прямо к воротам Лозы, на скрипучей телеге. Видимо, чтобы напомнить потенциальным соблазнителям о своем существовании.