Элли не любила замкнутых пространств и не привыкла к одиночеству. Последние три года она всегда была в толпе, среди людей. Весело было после представлений болтать с другими танцовщицами и официантками, делиться с ними сплетнями, шутить, высмеивать пьяных клиентов!
Теперь, в тишине каюты, ей стало ужасно одиноко и страшно.
Элли оделась и отправилась в салон.
Но в салоне было пусто, огни не горели. Элли отодвинула раму окна и долго стояла, наблюдая за голубоватой лунной дорожкой на волнах далеко внизу. В салон ворвался холодный ветер, но Элли радовалась ему. Он крепко пах солью и водорослями, и нес аромат свободы и далекого, еще неизведанного счастья.
Элли очень хотелось поговорить с кем-нибудь. Но не станешь же делиться своими сомнениями и восторгами с зевающим матросом, который встретился ей в коридоре, отправляясь на ночную вахту!
Матрос поинтересовался у нее, все ли в порядке, а когда Элли объяснила, что вышла прогуляться, равнодушно кивнул и ушел по своим делам.
Тетя Дженни спит и видит десятый сон. К Крису в каюту тоже не отправишьсяизвестно, как он истолкует ее ночной визит.
Спит ли сейчас капитан Ларсен? Или он несет вахту? Стоит в командной гондоле, смотрит на темный океан, и тоже мечтает?
* * *
Элли вышла в коридор и побрела без цели.
Спустилась на техническую палубу. Где-то далеко хохотали и разговаривали дежурные механики, негромко бормотало радио.
Лампы были притушены, поэтому коридоры казались бесконечными. Кое-где в глубине открытых отсеков вспыхивали красным и зеленым огоньки машин, тихо гудели провода, и внутренности «Горгоны» казались фантастическим, таинственным царством.
Элли дошла до двери в трюмы. Хорошо бы спустится туда и побродить в темноте! Можно добраться до отсека, где везут големов, и поговорить с ними. Отвечать они, конечно, не станут, но выслушают внимательно. Какое-никакое общество!
Но пассажирам вход в трюмы без сопровождения был заказан.
Вздохнув, Элли собралась идти обратно.
Однако в этот миг дверь беззвучно отворилась и оттуда вышла странная фигура. Инстинктивно Элли отступила в тень за высокий ящик, утыканный лампочками.
Человек был одет в длинный прорезиненый плащ с капюшоном, какие носят матросы в непогоду. Капюшон был опущен, скрывая лицо.
Человек повел себя странно. Он встал, огляделся, прислушался. А потом пригнулся и нырнул за второй технический шкафспрятался.
Через несколько секунд послышались шаги. В отсек вошли два матроса и подошли к двери в трюм.
Первый достал ключ, ткнул в скважину и выругался.
Дверь не заперта! Луц, раззява! Кэп если узнает, голову тебе снимет и отправит гальюны чистить!
Я все запер!возразил Луц.Сам ты олух, дырявая башка.
Да пошел ты!
Матросы спустились в трюм.
Фигура в плаще выбралась из укрытия и двинулась прочь. Помедлив, Элли отправилась следом. Она умела ходить совершенно бесшумно.
Этот человек явно не имел права спускаться в трюмы. Он не был матросом или механиком? Кто он? Что он хотел?
Человек быстро шел по незнакомым переходам. Элли не отставала.
Вот он поднялся по стальной лесенке, открыл еще одну дверь и скрылся за ней. Элли осторожно отворила ее, высунула голову и тихо ахнула.
Злой ветер ударил ей в лицо. Она попала на внешнюю галерею, где Пулкинс днем проводил экскурсию.
Вышла и огляделась. Кругом необъятная чернота, лишь поблескивают красным маячки на моторных гондолах. Внизу качается и шумит глухая тьма.
Человека в плаще нигде не было видно.
Элли подошла к перилам. Они были усыпаны холодными каплями. Она облокотилась и посмотрела вниз. Темная бездна под ногами завораживала. Бескрайние воды тускло поблескивали, над ними клубился белесый туман, и слабо светилась полоска горизонта.
От красоты ночного океана замирало сердце. Вдалеке, торжественно и печально, пробасил гудок парохода.
Но тут произошло нечто странное.
В беспокойных темных водах на расстоянии в четверть лиги от дирижабля появилось пятно. Оно становилось все отчетливее, воды забурлили и заволновались, и на поверхности показался длинный темный силуэт, подсвеченный по краям голубоватым сиянием.
Элли затаила дыхание. Что это такое? Ожившая легенда? Призрак доисторического монстра, который является полночным странникам? Это о нем говорили сегодня в салоне...
Тем временем силуэт оторвался от воды. Элли услышала далекий плеск стекающих струй. Почти бесшумно силуэт пошел вверх, плавно и неукротимо. От него валил пар. Через минуту он оказался в воздухе вровень с «Горгоной».
Элли отпрянула от перил. И увидела, как на другом крае террасе «Горгоны», почти у ее носа, четыре раза через равные промежутки мигнул красный огонек.
Неведомое морскоеили воздушное?чудовище издало едва слышный протяжный стон, а потом с невероятной скоростью помчалось прочь, в темноту, и растворилось в ней.
Элли ошарашенно вглядывалась в ночное небо, пытаясь понять, что она только что увидела.
Налетел новый порыв ветра, разметал волосы и ожег лицо холодом. Через дальний люк на галерею вышли механики с фонарями в руках и начали дежурный обход. Ночной полет «Горгоны» продолжался спокойно.
Элли заметили и окликнули.
Госпожа, вам лучше вернуться к себе,строго сказал пожилой механик, подойдя к ней.Пассажирам запрещено здесь находиться. И опасно. Вы могли выпасть за борт.
Вы ничего сейчас не видели? Только что из океана вынырнуло... не знаю что. Какой-то темный силуэт. Я думала, это подводная лодка, но она потом взлетела.
Механики переглянулись.
Лодка вынырнула из воды и улетела?недоверчиво уточнил тот, что помоложе.
Я не знаю, что это было. Наверное, надо доложить капитану.
«Летучая Пиявка»,тихо пробормотал старый механик.Или Скилла, морское чудовище. Она встает в полночь из пучин и взмывает в воздух. Рулевой на «Порфирионе» рассказывал, что видел ее однажды. Чуть не обделался от страха.
С пьяных глаз ему привиделось. Хорош чепуху нести, Бумброк, барышню пугать! Вот что, сударыня, вам и правда померещилось. Если бы штурман заметил лодку или аэростат, уж он бы поднял тревогу. Ничего, однако, не было. Ночью в океане да в воздухе чего только не покажется! Туманы, свечение вод. Это и не чертовщина вовсе, а так, природные эти как их... феномены, вот. Но вы капитану расскажите завтра, на всякий случай. Или не рассказывайте. Ларсен вас по головке не погладит за то, что вы сюда ночью выбрались. А сейчас идите к себе. А то простудитесь.
Но я еще видела какого-то человека в черном плаще. Он вышел из трюма и потом прятался.
Механик тяжело вздохнул.
Это наверняка Зиг, трюмный матрос. Он вечно мерзнет и напяливает на себя всю одежу какая есть. У него зазноба на камбузе, судомойка. Вот он к ней и шастает по ночам. А у зазнобы муж тут же, на «Горгоне», служит младшим бортмехаником у него как раз вахта сейчас. Короче, лучше бы вам забыть, что вы его видели. А то быть драчке, а кэп посадит обоихи муженька, и нашего ходокапод арест. Вот что, давайте-ка я вас провожу. Обещаю, не расскажу кэпу про вашу вылазку.
Глава 7
Сегодня нас ожидает великолепное зрелище,объявил второй помощник за завтраком.«Горгона» спустится, чтобы вы могли полюбоваться Небесной Фермой. А потом опять пойдем высоким курсом.
Элли едва слушала его. Она обдумывала события прошлой ночи.
Как лучше рассказать об увиденном ночном призраке капитану, чтобы он не принял ее за фантазерку?
Ларсена за столом не быловероятно, он нес вахту. Как с ним встретится? Попросить Пулкинса проводить ее в командную гондолу? Написать записку?
Или лучше ничего ему не рассказывать? А то и правда осерчает и запрет ее в каюте до конца полета, как грозился. Она там умрет от скуки и одиночества.
Итак, кто желает подняться на площадку и увидеть воздушные оранжереи, «солнечных жнецов» и «Бублик»?спросил Пулкинс.Но предупреждаю, мы пока на высоте, снаружи холодно, вам придется надеть специальные костюмы.
Названия обещанных чудес звучали соблазнительно. Человек сорок пассажиров решили выйти на верхнюю площадку. Остальные предпочли любоваться чудесами через окна салона.
Пулкинс провел группу в носовой отсек и пригласил в каптерку.
Там пассажирам выдали прорезиненные плащи на меховой подкладке, унты и перчатки.
Увидев неказистые наряды, часть господ и дам передумала и отправилась назад, в салон. Группа уменьшилась вдвое.
Остался Красавчик Крис, настырный господин Шнаппс, Блоб, укротитель Буффорд и доктор Гризвольд. Тетя Дженни тоже не пошла на попятный и первой потребовала теплую одежду.
Элли утонула в тяжелом плаще, однако он оказался удобным. Внутри было уютно, как в гнездышке.
Когда путешественники переоделись и стали похожи на покорителей Северного полюса, Пулкинс повел их по узкой лесенке наверх.
Он открыл люк, лица пассажиров ожег холодный воздух. Но солнце сияло ярко, а небо над головой было таким синим, что не верилось, что в природе существуют настолько чистые цвета.
Открытая площадка на «спине» дирижабля была длинной, просторной, окруженной высокими перилами. В дальней ее части виднелись лебедки и прочие устройства для посадки и отправления моторных аэростатов и аэропланов.
А в той части, что предназначалась для прогулок пассажиров, кружком стояли шезлонги.
Ну и холодрыга! Бр-р-р!передернул плечами Шнаппс.Тут не разгуляешься, мигом подхватишь простуду!
Здесь тепло, когда «Горгона» идет низко. Даже загорать можно,успокоил его Пулкинс.Скоро вы убедитесь в этом сами, когда мы начнем спуск к Небесной Ферме. Она покажется минут через десять.
Элли подошла к перилам, глянула вниз и увидела бескрайнее белое поле облаков. Они перетекали, создавая холмы и впадины. Во впадинах лежали голубые тени, а прозрачные вершины розовели в лучах солнца.
Элли приложила ладони к щекам и рассмеялась. Только ради этого зрелища стоило пробраться зайцем на борт «Горгоны», рискуя жизнью!
Она услышала знакомый голос и повернулась. Сердце тревожно и радостно подпрыгнуло: на площадку вышел капитан Ларсен.
Отчего при его появлении ее щеки раскраснелись, а в груди появилось воодушевление? Совершенно непонятно. Может, от ожидания неминуемой стычки? От осознания того, что, разговаривая с капитаном, она ходит по тонкому канату, и от этого острее чувствует полноту жизни?
...Или от того, что капитан Ларсен в тяжелом плаще и фуражке на голове выглядел очень внушительно?
«Повелитель Горгоны. Властелин неба, ветров и облаков», подумала Элли с невольным трепетом.
Капитан стоял возле перил, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Его плащ был распахнутхолод был ему нипочем.
Солнце освещало его загорелое лицо, которое обычно выглядело суровым и отчужденным. Но сейчас его глаза были мечтательно прикрыты, на губах появилось подобие улыбки. Однако его крупный с легкой горбинкой нос и жесткие складки возле рта все равно придавали ему оттенок надменности и неукротимой решительности.
Элли как будто впервые увидела Эвклида Ларсена и оценила тот поток энергии и силы, который исходил от фигуры капитана. Ей хотелось подойти к нему и заговорить, но она не решалась.
Капитан отошел от перил к стойке с инструментами, снял переговорную трубку, отдал в нее пару приказов, повернулся и увидел Элли. Он вежливо кивнул, постоял секунду, словно в задумчивости, а затем направился к ней.
Капитан собирался управлять проходом «Горгоны» через Небесную Ферму из командной гондолы,негромко сказала за спиной Элли тетя Дженни.Утром я встретила его в коридоре, и он поинтересовался, пойду ли я на верхнюю площадку. Когда я сказала, что и ты будешь меня сопровождать, он вдруг передумал и тоже решил подняться. Мне кажется, я знаю, что повлияло на его решение. Вряд ли его заманила перспектива беседы со старой перечницей.
Она тихо засмеялась.
Давай, девочка, поговори с ним. Не теряйся. Не разочаровывай нашего отважного капитана, который ради тебя оставил пост в рубке.
С этими словами тетя Дженни отошла от Элли и громко позвала второго помощника:
Господин Пулкинс, нельзя ли попросить стюарда подать горячего грога? Мои старые кости стучат от холода!
Будет сделано,весело ответил Пулкинс. Продолжения их разговора Элли не слышала, потому что к ней подошел капитан, и все остальное вокруг словно перестало существовать.
Доброе утро, госпожа Селеста,поздоровался капитан и придирчиво осмотрел ее с ног до головы.Вам лучше завязать шнурки на плаще у горла. На этой высоте холодно, всего двенадцать градусов. Перчатки тоже наденьте.
Элли смутилась и принялась торопливо выполнять указания капитана.
От растерянности она сначала натянула толстые перчатки, а потом попыталась завязать неуклюжими пальцами шнурки у горла.
У нее ничего не получалось, и тогда капитан решительно взял дело в свои руки. Он сильно дернул за шнурки, стянув капюшон вокруг ее лица, и ловко завязал узел.
Его пальцы на миг коснулись ее подбородка, и Элли поразилась их теплу.
Теперь порядок,сухо сказал капитан и поправил капюшон на ее голове.
А вам не холодно?Элли кивнула на его распахнутый плащ.
Нет.
Элли не знала, что еще сказать, поэтому облокотилась на перила и посмотрела вдаль.
Капитан не ушел: он встал рядом и устремил задумчивый взгляд на облака.
Элли покосилась на его четкий профиль.
Изумительная красота,сказала она тихо.Столько пространства, столько свободы. Никогда не видела ничего подобного. До этого моя жизнь в основном проходила в четырех стенах. Я ненавижу тесные помещения!добавила она пылко и сжала кулаки.
Это ваше первое путешествие на дирижабле?осведомился капитан.
Да! Это вообще мое первое путешествие. Я никогда не покидала Сен-Лютерну.
Ларсен повернулся и посмотрел на нее внимательно.
Вы, наверное, привыкли к этим чудесным видам,сказала Элли немного нервозно.
К ним невозможно привыкнуть. Я совершаю до сорока рейсов в год, и каждый раз с нетерпением жду, когда смогу оторваться от земли.
У вас есть семья?вырвалось у Элли. Она тут же прикусила язык, но капитан, казалось, не удивился ее вопросу.
Нет,коротко ответил он. Но она все же пояснила:
Я спросила потому, что подумала, что вашей семье нелегко расставаться с вами. Вы большую часть времени проводите в воздухе.
На земле меня никто не ждет. Мои родители давно умерли.
Разговор опять затих. Капитан вдруг спросил:
Что вы собираетесь делать за океаном, госпожа Селеста? Вы летите туда, чтобы посмотреть мир?
Я хочу остаться в Федеративных Землях. Буду работать учительницей танцев.
Элли не понимала, почему говорит капитану Ларсену правду, но чувствовала: иначе с ним нельзя разговаривать. Ларсен ценит в людях открытость и искренность. Элли угнетала необходимость врать ему в остальном.
Работать?удивился капитан.Я думал, вы из богатой семьи. Разве у вас есть необходимость зарабатывать себе на хлеб?
А вы поднимаетесь в облака и водите дирижабли, только чтобы зарабатывать на хлеб, капитан Ларсен?
Нет, не только.
Он улыбнулся.
Может, дело было в солнце, что заливало его загорелое лицо. Может, дело было в пьянящем заоблачном ветре и чувстве полета. Какой бы ни была причина, его улыбка показалась ей чувственной. В животе у Элли разлилось тепло, а сердце застучало, как когда она выполняла особо сложный трюк на канате.
Капитан смотрел на нее сверху вниз, опершись рукой о перила. Потом он вытащил из кармана перчатки, похлопал ими о ладонь, как будто в замешательстве, и надел их.
Я стал бы летать, даже если бы мне за это не платили.
Ну вот, вы не можете не летать, а я не могу не танцевать. И при этом хочу не просто развлекать, а приносить людям пользу. Полет дает вам чувство свободы, не так ли? Я тоже мечтаю о свободе. Поверьте, у такой девушки, как я, свободы не больше, чем у какой-нибудь... рабыни.
Никогда об этом не думал. Мне казалось, вы наслаждаетесь жизнью и своими привилегиями.
Это не так,коротко ответила Элли.
Все же вы замерзли, госпожа Селеста. У вас кончик носа покраснел.
И капитан вдруг протянул руку и дотронулся рукой в перчатке до ее носа, а потом и до щеки. Грубый материал царапнул кожу, а у Элли перехватило дыхание.
Мы пока идем высоко, в холодных слоях. Но скоро спустимся к оранжереям и «солнечным жнецам». Там гораздо теплее, можно будет снять плащ. У меня с собой есть термическая фляга с кофе. Хотите глотнуть и согреться? Или позвать стюарда, чтобы принес грога?