Алек даже не думает принимать мои возражения, его глаза горят, с некоторой хищностью блуждая по моему лицу.
Я же сказал, что не буду больше заставлять тебя ждать, как ни в чем не бывало заявляет он, а в следующее мгновение накрывает мой рот требовательным и безумно горячим поцелуем.
В первые пять секунд я теряюсь, утопая в этом головокружительном, всепоглощающем ощущении. Весь мой мир сжимается до этой кабинки, шума ударов струй о пол, стекающей воды по нашим лицам и губам и скользящих по влажной коже рук. Я не знаю, в какой момент, мои ладони начали бродить по его затылку, скулам, волосам и плечам. Я знаю лишь, что уже не могу остановиться, даже не взирая на то, что одежда с каждой секундой всё больше тяжелеет и доставляет дискомфорт. В особенности из-за того, что не могу сквозь неё чувствовать прижатое ко мне тело Алека.
У меня вся одежда промокла, шепчу я в разгорячённые от поцелуев губы Алека.
Довольно развязная усмешка не касается его затуманенного желанием взгляда, когда он смотрит на меня этими голодными, тёмными глазами, находящимися совсем-совсем близко, что могу разглядеть в ободках на радужках вспыхивающие то тут, то там золотые искринки.
У меня есть только одно решение этой проблемынужно просто её снять.
Вот про кого «сказаносделано». Я не успеваю даже подумать об этом, как футболка проскальзывает по моему телу вверх и летит в невиданную для меня сторону. Внутри меня сразу же вырывается немыслимо огромное чувство полноты ощущений, когда горячая кожа Алека встречается с прохладной моей. И снова его губы находят мои в с страстном, прожигающим меня до основания поцелуе. Мои ноги слабеют, но Алек так крепко держит меня в своих руках, что я позволяю своему телу отдаться его власти. Я пропадаю в каждом поцелуе, распадаюсь в ласке его рук.
Между нами по-прежнему льётся вода, её вкус на наших губах, скользящих в неистово жарких, безудержных поцелуях.
И это так эротично, так восхитительно и так непривычно. Между нами словно всё разом изменилось. Скованность, что ощущалась в каждом нашем взгляде, каждом прикосновение и поцелуе. Мы словно до этого было по-прежнему связаны, хотя уже перешагнули эту черту. Мы знали, что больше нет никаких запретов, но нас сдерживала вина. Сейчас же я готова послать её к черту. Что бы ни было, моменты с Алеком слишком идеальны, чтобы думать о чём-то другом, кроме того, чтобы просто наслаждаться ими. Я знаю, что Алек устал от этого также, как и я. Чувствую в раскрепощённость его действий. Это ощущение лёгкости наполняет всё вокруг нас. Остаётся лишь шум льющейся воды, наше учащённое, прерывистое дыхание и соблазнительные, возбуждающие звуки, срывающихся с наших уст.
Алек добирается до пояса моих джинс, но не расстегивает ни одной пуговицы, а просто одним резким движением дёргает в сторону и сразу слышится, как металлические пуговки в рассыпную бьются о пол. Я ахаю, но непонятно то ли от шока, то ли ещё большего возбуждения. Мой взгляд машинально направляется вниз, но Алек тут же перехватывает мой рот, не давая отвлечься от поцелуя, продолжая сводить меня с ума, медленно и сексуально скользя языком по моему.
Они всё равно тебе не понадобятся на ближайшие пару дней, шепчет Алек, прикусывая мою нижнюю губу, и я окончательно теряю голову от происходящего.
Я смеюсь. Просто потому что мне как никогда хорошо, и я буквально опьянена этим моментом.
Если хочешь, я могу в принципе всегда ходить без них, подначиваю Алека, слишком соблазнённая увидеть его реакцию.
И я вижу. О, да, Алеку нравится эта перспектива, всего один быстрый, дьявольски хитрый взгляд, и он даёт мне ответ, впиваясь в мои губы и с приглушённым рычанием разрывая ткань джинс окончательно. Они свободно соскальзывают по моим ногам, и я быстро отпинываю их в сторону.
Алек резко разворачивает меня спиной к стенке кабинки, и его тело полностью прижимается к моему. На этот раз я ахаю от неожиданно сильных ощущений, взорвавшихся внизу живота, когда уже оголённой кожей чувствую его возбуждение. Внутри меня всё дрожит от переполняющих эмоций. Никогда ещё между нами не было всё так интимно и чувственно хрупко.
Он смотрит на меня абсолютно новым совершенным взглядом.
Ты идеальна, принцесса, говорит он хриплым и глубоким голосом. А ещё мне точно обеспеченно тёплое местечко в аду за все те множественные фантазии, которые, наконец, собираюсь воплотить одну за другой в жизнь.
Я успеваю лишь охнуть, как Алек целует меня. Совсем иначе, медленно, соблазнительно и томно, словно запечатлеет каждое слово обещанием. И с этим поцелуем всё между нами становится другим. Потому что я не собираюсь сопротивляться ни единому слову, шепча в ответ:
Зарезервируй там местечко и для меня.
Глава 18
Всё моё тело ленилось двигаться. Растянувшись на боку напротив Алека, я едва-едва охотно вожу ногтем указательного пальца по чёрным, закрученным уголкам его татуировки, прямо над маленьким, почти уже слившимся с кожей отверстием от пули. Мне казалось, что как только увижу его, всё снова всколыхнётся в памяти, и меня одолевают противоречивые чувства. Но мозг настолько опустошён от переизбытка чувств и эмоций, что всё прошлое становится призрачным, возможно, несуществующим.
Я очень хорошо знаю, что Алек действительно здесь. Живой и в совершенно хорошей форме.
Знаешь, я всё ещё тебя ненавижу, говорю хрипло, едва слышным голосом.
Он звучит странно, словно я очень долго кричала, и от него почти ничего не осталось.
До этого и так практически не двигающийся Алек, резко замирает. Требуется секунда, чтобы я почувствовала, как он смотрит вниз. Я отрываю взгляд от его груди, чтобы посмотреть в охваченные полной темнотой комнаты глаза. Они чёрные и очень пронзительные.
Ты очень жестока, после недолгого изучения моего лица, говорит он. Последние несколько часов, смогли ввести меня в заблуждение, когда ты только и делала, что говорила мне, что я божественен во всех возможных смыслах.
Я жду, когда меня обдаст волной злости, но вместо этого, на меня нахлынул лишь жар смущения. Щёки мгновенно опаляет румянец. Я чувствую, как горят мои лёгкие, ошеломлённо глядя на Алека. Он улыбается самой что ни на есть вызывающей улыбкой, буквально говорящей мне: да, именно это я и сказал.
Вот же
Попытка возмутиться терпит провал, я даже не успеваю как следует замахнуться, чтобы пихнуть Алека в бок, как он уже перемещает меня полностью под себя, перехватывая мою руку и удерживая её над моей головой.
Между нашими обнажёнными телами только половинка тонкой ткани, что заставляет меня раскраснеться в тысячу раз сильнее, позабыв о том, что в моём распоряжении имеется ещё и левая рука, которая вполне может справиться с задачей хорошенько съездить ему по рёбрам. А лучше по этой самодовольной ухмылке, изогнувшей один уголок губ.
Очень соблазнительных губ, которые находятся на невероятно искушающем все мои мысли расстоянии.
Ты покраснела, принцесса, молвит Алек так, словно это и плохо, и очень хорошо одновременно.
Пытаюсь удерживать выражение лица нейтральным, как будто я на самом деле не полностью в его власти. Голос же делаю более вызывающим, хотя очень сложно обманывать саму себя, навязывая, что мне это не нравится.
И? интересуюсь я. Думаешь, это доказывает обратное моим словам? Поверь, я злюсь на тебя, Алек, а ты так до сих пор ещё и не получил по заслугам.
Ухмылка Алека становится всё более самонадеянной.
Полагаю, что уже и не получу.
Выгибаю красноречиво бровь, как бы предлагая проверить эту гипотезу, но Алек сражает ещё большей наглостью.
Одна рука по-прежнему свободна. И по тому, что за последнюю минуту она ни разу даже не дрогнула, могу поспорить, что всё-таки ты меня не ненавидишь, улыбается он. Ведь я же божественен.
Мне хочется зарыться куда-нибудь головой. Ну всё, он будет припоминать это до тех самых пор, пока я не скажу что-нибудь ещё лучше этого. Однако на сей раз я не совершаю ту же ошибку и всё же пихаю Алека вбок. Почти. Он перехватывает моё запястье быстрее, чем кулак касается его рёбер, и пригвождает вторую руку к подушке над головой.
Алек удерживает себя на локтях, его огромное тело почти полностью накрывает моё. Странно, но после всего я чувствую себя ещё более уязвимой и хрупкой перед ним. Обнажённой во всех возможных смыслах. И от этого я робею, снова чувствуя, как кровь жаром разносится по всему телу. Алек довольствуется тем, что моё лицо снова полыхает. Я вижу, как загорается его взгляд.
Мне нравится это, говорит он, в его хриплом голосе нет ни единой нотки насмешки. Мы оба знаем, о чём он. Ты невероятно прекрасна сейчас.
У меня перехватывает дыхание. Особенно, когда ухмылка сходит с его губ. Он смотрит на меня необычайно значимым взглядом, от которого разбухает сердце.
Я могу признаться, что даже после стольких часов с ним наедине, по-прежнему не способна утолить голод того, насколько соскучилась по нему. По каждому взгляду, по его голосу, по прикосновениям его рук и губ. Поэтому, когда он касается костяшками пальцев лица, меня бросает в жаркую дрожь. Всё во мне замирает от желания вобрать в себя рождающиеся ощущения.
Сейчас я бы подобрала более чем одно «божественно», чтобы в действительности описать то, что чувствую. Если бы оно, конечно, вообще поддавалось словам.
Такая совершенная сейчас, говорит Алек, ведя невесомо рукой вдоль скулу, отчего моё сердце только сильнее сжимается. Раскрасневшаяся, растрёпанная и с этими чувственными, распухшими губами, шепчет он, достигая подбородка, лёгким прикосновением мазнув по нему, а затем обводит большим пальцем контур нижней губы, и мои пальцы ног поджимаются от взбудоражившихся во мне ощущений, когда сильная дрожь проносится по всему телу.
Ты не предполагаешь, сколько раз я запрещал себе допускать мысль, просто представить тебя такой, чтобы не сорваться, принцесса.
Я уже почти на пределе, готовом взорвать моё тело, если он и дальше продолжит в том же духе, поэтому мой голос звучит запредельно хрипло и надорвано.
Алек, неизвестно то ли предостерегаю, то ли молю его, но он не даёт узнать, чем бы это закончилось.
Вместо этого он наклоняет голову, смотря на меня странным, тоскующим взглядом, от которого что-то в моей груди отзывается, и произносит то, что точно сейчас не могла ждать от него.
Поэтому поверь мне, Лена, я очень хорошо усвоил урок. Само понимание, что по своей собственной глупости и неумением сдерживать эмоции, я мог лишиться того, чтобы увидеть тебя такой, сейчас разрывает меня на части. Я сам ненавижу себя, что чуть не потерял это всё.
Я ошеломлена.
Больше.
Я не знаю, что мне делать.
Мне хочется возразить, дико хочется возразить, потому что это не должно было касаться меня. Насда. Нашего общего блага. Не в таком понимание, которое он озвучил. Но
Но черт!
Это такие слова, после которых сердце умирает и тут же возрождается совершенно другим. Словно в нём чего-то становится больше. Словно сильнее и способным на более значительные вещи.
На этот раз мой голос не дрожит. У меня будто открывается второе дыхание.
Алек, я
Всё равно ненавидишь меня?
Люблю тебя, говорю на выдохе, практически перебивая его.
Он смотрит на меня так, будто мог предполагать обратное. Вялая ухмылка зарождается в уголке его губ.
Потому что я божественен?
Ну всё, на этот раз он не увернётся. Наигранно издаю звук беспомощного отчаяния и пробую извернуться, чтобы спихнуть его с себя, но вместо этого оказываюсь лишь в новых объятиях, когда Алек перекатывается набок. Он держит меня двумя руками за талию, прижимая к своей твёрдой груди. Мы снова утопаем в изящных, страстных, но медленных поцелуях, а когда оказываемся полностью обессиленными, я могу быть уверена, что за окнами стоит глубокая ночь. Тишина в комнате приобретает плотность, словно кто-то пробует напомнить, что время не останавливало свой ход, как мерещилось на протяжении всего дня и вечера. Оно шло. Наверняка за стенами этого домика происходило много важного, что мы предпочитали игнорировать, сосредоточившись лишь друг на друге. И как бы мне ни хотелось продолжать делать вид, что мира за окнами больше не существует, я не могу унять свербящее чувство совести.
Прислушиваюсь к дыханию Алека, колышущее волосы на моей макушке. Ровное, глубокое и тихое. Его объятия полностью окутывают моё тело, он продолжает держать меня в своих руках так крепко, что остро ощущается эта тонкая грань, разделяющая «идеально» от «нечем дышать». Мне не хочется тревожить его сон, но последние минут пятнадцать не могу избавиться от назойливой мысли, что нужно куда-то двигаться. Если перевернуться сначала к нему спиной, то затем можно будет выскользнуть из-под его руки. Но стоит мне только шелохнуться, Алек тут же приоткрывает один глаз и смотрит на меня сверху так неодобрительно, будто уверен, что я задумала какое-то преступление. Я могла бы солгать, что просто хочу попить воды, но ложь сейчас на языке ощущается как яд, способный что-то разрушить или совсем уничтожить.
Нас, наверное, уже все потеряли, молвлю я с неподдающимся объяснению чувством вины.
Но не перед всеми, а только перед Алеком, в глазах которого сразу же промелькивает недовольство.
И?
Всего в одной букве я слышу сразу столько не озвученных фраз, что мгновенно теряюсь. Я не знаю, как ответить, поэтому сейчас кажется самое лучшее время, чтобы озвучить ложь. По крайней мере, я и не скрываю, что собираюсь обмануть его.
Ладно, я хочу воды, говорю, даже не подумав покраснеть, что наглым образом обманываю его, глядя в глаза.
Алек же, однако, предпочитает сделать вид, что я озвучила то, о чём думаю на самом деле.
Я уже говорил тебе раз, и повторю снова: мы никому ничего не должны, принцесса. С его открытых глаз сходит вся сонная дымка. Алек выглядит так, словно и не спал вовсе. Если нам здесь хорошо, мы будем и дальше проводить время здесь, сколько бы это ни длилось.
Иными словами, это не обсуждается. Я обречённо вздыхаю, хотя и не уверена, что хочу с ним спорить.
Алек тем временем беззаботно зевает и переворачивается на спину, и моя нога, переплетенная с его, увлекается за ним, а сама я оказываюсь наполовину лежащей на нём. Алек продолжает сохранять ленивый, безмятежный вид, хотя я чувствую нутром, как его тело напряжённо. Ему не нравится, что я озвучила то, о чём он и сам наверняка думал. Валяться днями напролёт в постели и игнорировать наличие проблем не в его правилах.
Я привожу более весомый аргумент, который предательски не посетил меня раньше.
Выходные заканчиваются, напоминаю я Алеку, хотя именно он мне и подкинул эту мысль. Через часов семь нам так и так придётся сдавать ключи. Поэтому не получится оставаться в постели столько, сколько мы пожелаем.
Я выкупил дом на неделю, как бы между прочим сообщает он, и я заостряю на нём укоризненный прищур.
И когда ты это успел сделать?
Минут за двадцать до того, как ты ворвалась ко мне в душ, чтобы врезать за проявление эгоизма.
Беспомощно закатываю глаза. Нет, он никогда этого не забудет.
Всегда знаешь всё наперёд?
Я будто осуждаю его, хотя и сама не могу понять, почему меня должно раздражать, что он предвидит большую часть всего. Вчера это вполне бы понадобилось, если бы он предвидел, что окажется раненым.
Алек мне дарит развязную, хитрую ухмылку.
Мог же я просто помечтать, что холодная война между нами всё же закончится?
Он говорит это с улыбкой, но она не касается его пристальных глаз. А ещё он ждёт ответа. Причём явно выходящего за односложные «да и нет». Но я не спешу ему что-то объяснять, вместо этого выдаю собственную порцию претензий.
Как я мечтала, чтобы ты перестал быть упёртой задницей?
Алек издаёт весьма драматизированный стон, откидывая голову чуть назад, и глядит в потолок.
И с чего я решил, что будет всё просто?
Риторический вопрос, но вот на него у меня точно есть ответ.
Может быть, потому что привык решать девяносто девять процентов конфликтов поцелуями и соблазнением?
На это Алек тут же приподнимает голову, отрывая её от подушки. Вижу в его глазах зарождающееся возражение, но он, как всегда, находит, как парировать в своей излюбленной манере.
Жаль вот только на гибридов и прочих не действуют эти методы. Уверен, это бы действительно избавило меня от головных болей.
Безраздумно закатываю глаза, просто машинально, но неожиданно чувствую, что в воздухе скапливается напряжение. Моё. Его. Каждый из нас что-то да имеет, что в своё время пожелал оставить не озвученным, и сейчас оно грозится вырваться наружу. Я понимаю, что не хочу больше поддерживать эту игру «острых языков». Я хочу говорить правду.
Я не могу перестать злиться, сколько бы ни теряла голову в происходящем, я говорю, не глядя на Алека.