Разве я заслуживаю этого?
Я не могу на это ответить. Могу лишь сказать, что я бы не хотела, чтобы хоть кто-то когда-либо страдал из-за меня. И тут же задумываюсь о том, имеем ли мы право втягивать в назревающую войну остальных? Мои мотивы понятны, они проще простыхя хочу перестать бояться, хочу, чтобы Виктор исчез. Алек желает отмщение и также, как и я, хочет, чтобы это имя не мешало нам жить так, как пожелается. Ну и Елай, главный желающий пробраться на базу Виктора, он тоже хочет отомстить. Возможно у него имеются ещё причины, о которых он упоминал только вскользь, но в любом случае, хотя бы он знает, за что собирается бороться. А остальные?
Мне чертовски совестно, что остальные даже не совсем понимают, за что они собираются сражаться. А ещё Николь Вот, чью роль я не понимаю во всём этом, потому что она с участливым видом следит за парнями, по-видимому вникая в их разговор, когда Алек начинает вкратце рассказывать суть плана, хотя ничего особенного так и не говорит. Все основное они собираются обсуждать, когда к нам присоединится Елай. Ни Алек, ни Марко, ни Никола не отрицают больше, что Елай нам нужен. Это странно, и, возможно, я чего-то не знаю.
Как бы мне ни хотелось этого признавать, но он продумывал план по уничтожению Виктора намного дольше, а значит, он может предложить что-то действительно полезное, отвечает Алек, когда я, выйдя на улицу, спрашиваю его про Елая и почему как такового разговора не случилось. Просто мы должны были обсудить вариант запасного плана, который будем придумывать параллельно основному, на всякий случай, если он всё же окажется не тем, за кого себя выдаёт.
Елай и так не тот, за кого себя выдаёт, это я знаю на подсознательном уровне, но Алеку не говорю. Это не тот вид секрета, о котором говорит Алек. Ухожу с головой в это непонятное предчувствие, пытаясь хотя бы предположить с чем связаны мои ощущения, но все попытки тщетны и глупы.
Никиэто яблоко раздора, принцесса, внезапно заговаривает Алек, когда мы почти оказываемся у крыльца.
Я с непониманием оборачиваюсь к нему и только спустя пару секунд осознаю, что он, по-видимому, думает, что мой отрешённый вид из-за обиды. Спешу ему что-то ответить, но нежное, почти осторожное прикосновение его тёплых пальцев к замёрзшим моим, проносящееся мурашками по спине, сбивает все мысли. Алек берёт мои пальцы в свою руку и смотрит на них так, словно ему неудобно глядеть в глаза.
Это вся её суть, хотя и не могу сказать, что она это делает специально, просто она не любит скуку, всегда плетёт интриги и любит сталкивать участников её веселья лбами.
Алек оправдывается за неё?
Не могу воздержаться от язвительного комментария.
Однако, это не смущало тебя несколько лет, когда ты был с ней.
Когда Алек поднимет на меня взгляд, по нему видно, что он ожидал от меня этого удара, но всё равно морщится, словно удар пришёлся болезненный.
Ники он вздыхает, качая головой и смотря куда-то вверх надо мной, словно там написаны варианты слов, которыми сможет выразиться. Ники просто своего рода друг, принцесса. Тут нет смысла ревновать.
Странно, но до этого момента я вообще не злилась, а теперь? Друг? В настоящем времени? Меня охватывает недоумение и лёгкое, нервирующее раздражение. Он даже не пробует что-то объяснить, а нагло уходит совсем в другую степь разговора.
Я бросаю самое что ни на есть ревнивое обвинение.
«Просто» друзья не спят друг с другом, Алек, подыщи более правильное название вашим отношениям.
Я специально делаю акцент на настоящем времени, уповая, что Алек расслышит его в моих словах, и отворачиваюсь от него, удивительно легко освобождая свою руку, которую он практически перестал держать, больше сосредотачиваясь на сказанном и интонации, которой всё произнесла. Затылком я так и продолжаю ощущать его взгляд на себе, пока прокладываю путь до входной двери.
Ты всё-таки ревнуешь, не вопрос, но звучит удивлённо.
Алек так и остаётся на месте. И его взгляд он так ярко ощущается на коже, словно в затылок попала стрела с привязанной нитью, которая натягивается и натягивается с каждым моим следующим шагом.
Я фыркаю, надеясь, что это звучит достаточно громко, чтобы донеслось до его сверхъестественного слуха. И это работает, Алек начинает наконец идти за мной, как раз вовремя, чтобы не разрушить весь мой напыщенный образ, когда бы мне пришлось просить его дать ключи, чтобы открыть дом. Специально замедляюсь, неспешно поднимаясь по ступенькам, чтобы он со мной сравнялся. Алек всё ещё поглядывает на меня, но уже не ожидающе, а больше заинтересованно, пытаясь разгадать, о чём я могу думать. Когда он открывает дверь и пропускает меня внутрь, с сожалением отмечаю, что в доме стоит ощутимая прохлада, создающая впечатление, что дом пустовал не несколько дней, а не один месяц. Мне сразу хочется включить свет и найти какой-нибудь свитер, разогреть чайник и закутаться в плед, но самое лучшееобнять под этим пледом Алека, забраться под его руку и прижаться так плотно, что станет в один миг тепло и уютно. Но пока осуществимо только включить свет и отправиться, не снимая куртки в кухню, чтобы налить воды в чайник и поставить его греться.
Алек по-прежнему молчит, стоит в дверном проёме кухни и, скрестив руки на груди, наблюдает за моими действиями. На его лице красуется знакомая самонадеянная ухмылка, которую не видела очень давно. Однако моя реакция на неё не измениласья хочу стереть её кулаком. И она нервирует меня, нервирует, нервирует
Да, я ревную! не выдержав, выпаливаю я, резко разворачиваясь и складывая на груди руки. Но если у Алека они там покоятся для удобства, то у меня только для ограждения и защиты, что тоже злит меня, потому что на его фоне я выгляжу неуверенной и беснующейся. Доволен?
Алек имеет наглость самодовольно кивнуть.
Ещё как! Не всё же мои нервы проверять на прочность.
Я разве что не ахаю вслух, хотя округлившиеся от такого нахальства глаза и так красноречивей некуда. Демонстрационно разворачиваюсь обратно, запальчиво и шумно доставая из ящика две кружки.
Смотри как бы мои истончившиеся нервы не дали слабину, а на твоём прекрасном лице не остался след от результата проверки.
Теперь Алек смеётся в голос, а меня буквально перетряхивает. Ещё до того, как его руки обхватывают мою талию, я чувствую спиной тепло от его приблизившегося тела, что мгновенно отзывается предвкушающей дрожью.
Ну, наконец-то, я вытащил из тебя хоть один комплимент, и ты признала, что у меня прекрасная внешность, шепчет он томно над моим ухом, опаляя дыханием все нервные окончания.
Мне приходится прикрыть глаза и сосчитать до пяти, чтобы совладать со всеми взыгравшими желаниями. Плохо работает, но хотя нахожу способ избавиться от искушения забыть всё на свете, лишь бы его губы продолжали прикасаться ко мне этими лёгкими, но будоражащими поцелуями. Выскальзываю из его рук в сторону, и сразу направляюсь в гостиную, чтобы просто создать расстояние, но Алек бесшумной тенью следует за мной. Мне даже не нужно поворачиваться, чтобы знать, что на его губах так и сверкает улыбка.
Ты бы не мог с придыханием начинаю я, проводя рукой по волосам, но Алек даже не дослушивает.
Не мог, перебивает он, а потом добавляет, да и не хочу.
Во мне всё закипает, резко разворачиваюсь к нему лицом и вижу ту самую распаляющую меня ещё больше усмешку.
Ты всерьёз думаешь, что это смешно?
Он пытается сделать невозмутимое лицо.
Абсолютно нет, этоочень мило, принцесса.
Мило? Мило?
Да ты ты Алек выгибает бровь, с явным интересом ожидая, что я выдам, знаешь, кто ты
Нет, не знает, но ему ооочень любопытно, потому что бровь поднимается всё выше, вместе с тем, как всё более явственно расцветает выражение насмешки на его лице.
Алеку весело.
Что ж, сейчас мне тоже будет весело. Шагаю в сторону и хватаю с дивана маленькую подушку, тут же отправляя её в Алека, от которой он быстро отмахивается и тут же задорно посмеивается.
Обожаю, выдаёт он с акцентом обольстительности, а его тёмные глаза начинают с озорством поблёскивать.
Я не заставляю Алека ждать, когда в него отправиться вторая подушка и третья, и четвёртая, и Подушки заканчиваются, но не смех Алека, а ни одна из них так и не долетела до цели. Следующее, что попадается мне на глазасветильник на тумбочке, но он такой красивый и хрупкий, что мне требуется время, чтобы подумать, заслужил ли он быть разбитым или нет. Этой заминки хватает Алеку, чтобы подобраться ко мне. Внезапно его обворожительная улыбка оказывается напротив моих глаз, когда он перехватывает мою талию в объятиях и оттягивает на себя, разворачивая спиной к тумбочке.
Пожалей дом, принцесса, нам в нём ещё жить.
Скосив взгляд, пытаюсь смотреть хоть куда, лишь бы не на его привлекательные, манящие губы. Что это вообще за несправедливость такаяробеть от этой обонятельно искренней улыбки?
Он бы послужил на благо полезного дела, например, усмирить твоё завышенное самомнение, бормочу я, стараясь вложить в интонацию недовольство.
Но Алек на это не покупается, он знает действенность своих коварных уловок, и улыбается ещё шире.
Как тут оно не возрастёт, если ты закидываешь меня комплиментами.
Дарю ему убийственно милую улыбку.
Я уже говорила тебе, что иногда ты бываешь просто невероятным высокомерным придурком.
Алек кивает, но его ухмылка только становится всё более самодовольной.
Да, и мы как раз недавно выяснили, как с этим бороться.
Показушно фыркаю в ответ.
Забудь, Алек, я ни на секундочку не купилась на твои уловки, которые определённо только работают на благо твоего эго.
Алек прищуривается якобы в неверующем подозрение, сверкнув тёмными, как ночь глазами.
Что, даже не хочется проверить?
Я не могу воздержаться от улыбки. Серьёзно, когда это произошло, что мы вот так просто заговорили о поцелуях и о его безразмерном эго? Старательно поджимаю губы, чтобы так быстро не сдасться, и с вызовом поднимаю на него взгляд.
Хорошая попытка, Алек, но я всё ещё злюсь на тебя.
Нет, не злишься, нагло заявляет он, словно точно знает об этом. И даже не ревнуешь.
И хоть на лице Алека всё ещё беззаботное выражение, слова он произносит уверенно и безапелляционно. И я бы могла с ним поспорить, серьёзно могла бы, если бы не одно «но», что-что, а лгать о чувствах я точно не собираюсь. Я не ревную, хотя то, что испытываю, очень похоже на ревность. Мне приходится перевести дыхание, чтобы погасить последние порывы язвительности, и честно ответить ему:
Нет, я не ревную тебя к ней, хотя для этого у меня были причины.
Последнее он не отрицает, Николь очень постаралась, чтобы разжечь это чувство, и с этим не собирается спорить. Ему невдомёк другое.
Тогда зачем это? это не осуждение, скорее, ему действительно важно докопаться до истины моего поведения, когда я даже не отговариваюсь от его странности.
Но мне сложно это объяснить. Чувство и правда можно легко спутать с ревностью, потому что у него одни и те же корни. Я его не ревную в плане того, что он может испытывать что-то к Николь из того, что он испытывает ко мне, нет. Однако он относится к ней по-настоящему хорошо, и это вызывает недоумение, словно я упускаю что-то важное.
Просто Николь, она такая такая беспомощно вздыхаю, осознавая, что не могу подобрать правильных слов. Поэтому говорю прямо:Ты сам перечислил все её «качества», Алек, и я не понимаю, почему ты был с ней.
Я жду чего-то грандиозного в ответ, возможно, что ему придётся самому задумывается над этим вопросом, но совсем не медлит.
Потому что это было просто, отзывается сразу он, вызывая у меня немного недоумения. Я сказал правду, Никидруг. Какой бы она ни была стервой для других, с нами она была иной. Плюс, она знала всё про меня и не пыталась отыскать причин моих поступков. Ей было без разницы, почему я могу быть жестоким, почему ненавидел всех, она никогда не лезла в мою голову. Вот поэтому, принцесса, я и был с ней, если это вообще можно так называть. Всё было просто, понимаешь?
Нет, потому что такой ответ порождает лишь во мне большее сомнение.
Тогда почему я? Уж я-то точно никогда не держалась в стороне от твоих мыслей.
Алек как-то сразу становится серьёзным, словно я попадаю в самую цель.
Как раз поэтомуты, никто даже и не думал со мной бороться, пытаясь понять. Но тебе это было важно, и ты никогда не отступала.
Я с трудом сглатываю, не способная оторвать от его глаз взгляда, снова пытаясь понять, в чём логика. Пока внезапно не осознаю: он хотел, чтобы его понимали. Хотел, чтобы кто-то постарался понять его поступки, но в силу своего характера не мог допустить, чтобы об этом хоть кто-то догадался.
Это это пробую я выразиться правильно, но Алек сразу качает головой.
Нет смысла об этом говорить, принцесса, я просто хотел, чтобы ты знала, насколько для меня особенная. И я это знал буквально с того момента, как впервые увидел тебя. Ты единственная, кто вообще не удостаивал меня даже взглядом. Это, знаешь ли, было довольно тяжело для того, кто привык к вниманию, говорит он и дарит мне лёгкую, почти пустую улыбку.
Больше для сглаживания всех последних признаний. Хотя знал бы он, как заблуждается. Я смотрела на него. Постоянно. Я хорошо знала, кто такой Алек Белинский, и сколько к нему подходило девушек. Я наблюдала за ним, никак не понимая, почему он так себя ведёт. Уже тогда я хотела найти на это ответ. Но Алеку я никогда об этом не скажу.
Я собираюсь улыбнуться ему в ответ, как внезапно кое-что вспоминаю.
Когда ты меня в первый раз увидел? спрашиваю я, и Алек тут же нахмуривается. Не из-за вопроса, из-за моей поистине взволнованном интонации. Скажи, когда ты первый раз начал обращать на меня внимания? Ты как-то, не знаю, выдавал себя? Просто смотрел или пытался навести справки?
Алек мрачнеет с каждой секундой всё больше, он чуть отодвигается от меня, а его руки на моей талии становятся точно не живыми и замерзшими.
К чему ты пытается выяснить он, но я резко его перебиваю, хотя уже и так понимаю, что его ответ будет одним из моих вариантов.
Просто скажи, что ты делал, Алек?
Алек немного сокрушён непониманием, проходит несколько долгих секунд, пока он смотрит мне в глаза, пробуя разгадать мотив моего вопроса. А ещё я точно знаю, что он не хотел бы говорить правду, потому что она шокирует.
Я он шумно сглатывает и переводит дыхание, я следил за тобой задолго до того, как ты это стала замечать.
Глава 22
«Потому что привела меня к тебе отнюдь не она»
Отшатываюсь назад, словно от мощного удара. Ноги перестают существовать, я чувствую тяжесть, притягивающую меня вниз, и только самому богу известно, когда и как оказываюсь у дивана, потому что следующее, что понимаюя сижу, ошарашенно уставившись в пустую точку где-то между Алеком и небольшим столиком. Мысли несутся безумным потоком, складывая одно за другим, и чем больше осознаю, тем явственнее меня мутит.
Лена? зовёт Алек, но я не сразу перевожу на него взгляд, требуется ещё пару секунд, чтобы выдохнуть, прикрыв глаза от мощнейшего разочарования.
«Лена» Очевидно, что Алек уже не на шутку встревожен моей реакцией, чтобы прибегнуть к самому проверенному способу привлечь моё внимание. Когда наконец поднимаю взгляд, вижу, насколько мрачным он выглядит. Он даже близко не может предположить, что заставляет меня терять с лица цвет.
Он дал нам познакомиться, Алек, очень тихо и буквально безжизненным голосом произношу я, понимая, что мне пора уже что-то ответить, чтобы он перестал думать, что дело в его признании.
А он точно так думает, потому что в окрашенных озабоченностью глазах виднеется неподдельное сожаление, словно он и подумать не мог, что его поступки были настолько плохими. Но теперь он по-настоящему сбит с толку, в карих глазах не то зарождающийся вопрос, не то наихудшее предположение.
Он? переспрашивает Алек.
И что мне больше всего нравится в Алеке, он обостряет внимание всегда на самом важном.
Поджав губы, киваю и делаю над собой усилие, что оставить разум холодным, а голос более твёрдым.
Виктор, я таки лажаю и пропускаю в голос осиплость и волнение. То, что я поняла, становится настолько важным, что меня даже немного потряхивает. Он знал, кто я, задолго до того, как мы предполагали. Это был его планпозволить следующего никак произнести не могу, слово встаёт поперёк горла, мешая даже набрать воздуха, поэтому я говорю менее мерзкую вещь, которая поможет Алеку додуматься самому. Он позволил тебе за мной наблюдать, познакомиться и сблизиться, всё это было для него выгодно, понимаешь?
Определённо, да, потому что я вижу в нём сразу несколько реакций, маска на его лице непроницаема, а вот глаза передают целый калейдоскоп меняющихся эмоций. Когда Алек на мгновение прикрывает глаза, я точно знаю, что он едва ли не молится богам, чтобы остаться спокойным.