Это была интересная система, с которой я ранее не сталкивалась в Сэн-Тубр.
Открой его, если крысолов начнет проявлять подозрение, сказал мне Герберт чуть ранее, вручая мне небольшой флакон, похожий на духи.
Что это?
Барон вздохнул.
Одно из изобретений Влада. Огненная стихия, запертая в флаконе. Его собственная магия.
Я была впечатлена.
Если ты откроешь флакон, небольшой огненный шар вырвется наружу, и полетит в мою сторону, продолжал барон, Последнееуже мое дополнение.
Это потрясающе! вздохнула я, А ты поймаешь его в лесу? Не хочется пожара
Герберт засмеялся.
Да. Он послушный. Не бойся. Я же сказал: мое дополнение.
Я задумалась. Нечто не давало мне покоя. Но времени было мало. Я оставила свои вопросы при себе. И все же: если «послушание» огненного шарадополнение барона, то что же в оригинальном плане Влада?
Едва я подошла к дереву, как корни его расступились, приглашая меня зайти внутрь. Все внутри меня сжалось. Страшно возвращаться на место, где тебя убили. Я вспомнила, как крысолов набросился на Тару сзади, как начал душить ее, как потом свернул бедняге шею. Я помнила это как сейчас, но назад пути не было. Слишком много всего произошло, чтобы я могла отступать назад. И я сделала еще шаг. Вперед. На встречу ведьме.
Сэм-крысолов ждал меня. Вернее, меня ждала ведьма.
Сгорбленная старуха, лицо которой было скрытой за сальными длинными волосами, стояла у большого котла, бурлящего странной зеленоватой жижей. Кроме света от костра, в землянке под корнями было темно. Мокрая, кишащая земляными тварями могила.
С чем ты пришла, дитя мое? спросила меня ведьма.
Я набрала в легкие воздуху и сказала:
Мне нужно дитя.
И ты не боишься?
Вопрос удивил меня. Во что играет со мною крысолов?
Все говорят, от ведьмы- смерть, продолжил тот, отходя от котла, так, что теперь я уже совсем не видела черт лица.
Но смерть даруется лишь тем, кто был не честен. Кто пренебрёг обрядом. Или же был неосторожен в нем.
(А, вот к чему клонит гадюкаВещает, что мол не виновен в гибелях)
Княгиню скоро повесят, сказала я, не пытаясь контролировать дрожь в голосе, Князь будет искать новую жену. Победить та, кто принесет ему долгожданного наследника. Пусть даже бастарда.
Ты верно мыслишь, девочка, верно мыслишь, - проворковала ведьма.
Теперь подойди ко мне, сюда
Длинный костлявый палец с бутафорским ногтем поманил меня.
Я подошла. Мне было это на руку. Я должна была приблизиться к мерзавцу.
Возьми вот это, сказал мне тот, кто звал себя ведьмой.
И в мои руки упала тяжелая глиняная кукла.
Иди на водопад, встань в кувшин дьявола и смешай кровь вен своих с водой его. Наполни куклу и приноси ее мне.
я впервые заметила, что глиняная куколка имеет отверстие в серединетам, где у людей располагается сердце.
Затем, возвращайся ко мне, дитя Мы сварим зелье, и ты выпьешь его часть, а на утро дашь вторую порцию возлюбленному. И тогда он сам придет к тебе в ночи. И ты сможешь зачать ему сына.
(-Так вот как все происходило, - мелькнуло в моей голове, Девушки пили яд, но до утра не доживалиТолько что-то здесь не так. Я думала, зелье нужно для зачатия, но, выходит, оно было приворотным? Неужели Влад не спал с фрейлинами княгини?)
Однако, размышлять было некогда. Я узнала про псевдо ритуал, а теперь пришло время правды.
Марта сварила зелье. Легкое, воздушное в самом прямом смысле этого слова. Герберт передал мне его по дороге. И теперь в флаконе на моей груди висел «туман» правды. Серебристый смок, заставляющий говорить искренне. Давно, он был запрещено по городам и княжествам, как нечто опасное. Применение егогрозило смертной казнью. Возможно, от того, что он сжигал слизистые тех, кто его вдыхал. А может, говорить правду никто не хотел Но мы были на войне. И меры наши были оправданы.
Я приложила руку к груди, словно хотела почувствовать биение своего взволнованного сердца. Но, вместо этого, я резко сорвала подвеску, и разбила флакон о мощные древесные корни, стелящиеся всюду внизу.
Серебристый туман окутал землянку. Я быстро зажала нос специальным листомлаутусом. Это был подарок Марты для меня. По ее словам, переданным мне бароном, через лаутус пары не смогут пройти.
Крысолов же взревел, глаза его почти вылезли из орбит. Дыхание участилось.
Ах ты
Крысолов готов был кинуться на меня, но в этот момент в землянку ворвались Герберт и Гансоба с самодельными респираторами из лаутоса на лицах. Они повалили крысолова на землю, и барон сказал.
Теперь, пришло время поговорить, друг мой.
Меньше, чем через минуту туман правды исчез. Таково было его действие. Жертве хватало пары вдохов, чтобы пропитаться им. И он рассеивался. Мы жемогли снять свои защитный маски-листы.
Герберт привязал крысолова к столу. Конечно, тот сопротивлялся, и парик, под которым он скрывался, слетел с его головы, обнажая страшный, практически театральный грим ведьмы во всей своей красе. Темно обведенные глаза. Накладной гипсовый нос. Выделенные синим скулы. Это страшно, смешно и противно одновременно. Подумать, что этот человек дурачил всехНо под чьими командами он действовал?
Рассказывай, чей заказ ты выполняешь? спрашивает барон, прижимая клинок к горлу Сэма.
Но тот молчит.
Разве туман не должен был заставить его сказать правду? удивленно спросил меня Ганс.
На кого ты работаешь? тем временем не унимается барон, Говори, мразь!
Ответом ему служит молчание. Это странно. Я уверенна в Марте. Она не могла дать нам не верного зелья, тогда причина отказа может быть одной из двух.
Или нам мешает иная, куда более сильная магия. Или же- Герберт задает не те вопросы.
Если истинная ведьма не хочет, чтобы ее «цепной пес» говорил, то я не могу ничего с этим поделать. И никто из нас не сможет. Однако, стоит надеяться на лучшее.
Герберт, подошла я к барону, который уже готов был прирезать Сэма, Позволь мне.
Барон посмотрел на меня диким взглядом. Я никогда раньше не видела его таким. Он весь бурлил гневом, и глаза егообычно столь добрыебыли налиты ненавистью.
Герберт, прошу тебя, тихо сказал я, прикасаясь рукой к руке барона.
Тот словно очнулся.
Хорошо, сказал он.
Голос его был тяжелым. С отдышкой. Будто он пробежал марафон. Но, на сама деле, я чувствовала, что это кипела злость Герберта. И даже в таком необузданном состоянии, мне хотелось помочь ему. Однако сейчас единственный и лучший способ помочь был допросить крысолова.
Герберт отошел, чуть поодаль, передав мне нож. Но я не стала использовать его.
Вместо, я подошла к связанному крысолову и склонилась над ним.
Его никто не нанимал, - подумалось мне.
Он не говорит правды, ибо ему нечего сказать. Он не наемник. Возможно, убежденный фанатик? Но за кого? Ради чего?
Я взглянула в холодные, ненавидящие меня глаза мужчины.
Да, прошептала я ему на ухо, Когда я была в твоем теле, ты глядел на всех дружелюбнее. Но я все равно чувствовала твою ненависть к людям. Тогда я не понимала, что это. Но теперь знаю. Тебя притесняли. Избегали. Чурались, из-за грязной и опасной работы. А тылишь делал мир лучше, так?
Я помогал им выживать, наконец открыл рот крысолов, Спасал от чумы и иных болезней, когда меня все считали даже ниже шута. Сэм-крысолов. Ни одна тварь не приглашала меня, не давала мне руки.
Знаю, помню, ответила я, Но ведь нашелся кто-то, кто отнесся к тебе по-иному?
Мой единственный друг, - пробормотал крысолов.
И этот друг попросил тебя об одолжении?
Нет
Крысолов говорил медленно. Отчасти от того, что был под действием зелья, отчасти, мне казалось, будто он сам с трудом вспоминает произошедшее.
Ты сам предложил помощь?
Да. Я хотел бросить к ногам весь мир.
Похвально, ответила я.
(О великий Тир, на какие жертвы пойдет отвергнутый всеми ради ласкового слова!)
И ты стал выполнять работу ведьмы. Зачем?
Нужно было шесть девушек. Шесть жертв.
Зачем?
Я не знаю.
Это было правдой, я видела это по глазам.
Не ври нам?! ворвался в наш разговор барон. Ненависть все еще владела им, и я с трудом откинула его руку с ножом от горла Сэма.
Перестань, Герберт! Что с тобой! шикнула я, сама начиная злиться. Но не на крысолова, что удивительно, а на барона. Как может он терять себя в столь важный момент?!
Прости, выдохнул барон.
Тем временем, пользуясь минутой, когда мы отошли от крысолова, свой вопрос ему задал Ганс.
Расскажи, зачем ты убил Милу, мою сестру.
Она видела, ответил крысолов, Вернулась за чем-то в логово, и видела, как я уже снял парик ведьмы. Пришлось пообещать ей золотых монет, чтобы она держала мой секрет. Я сказал ей подождать меня у водопада. Мол мне надо забрать деньги из укромного места.
Даже под зельем, крысолов мерзко усмехнулся.
А когда я встретил Милу, я свернул ей шею.
Ганс невольно закрыл глаза рукой, будто видел перед собой эту картину. Или просто хотел, чтобы мы не видели его слез. Барон же, слегка придя в себя, спросил.
Но эта девушкаМилане была ритуальной жертвой, так?
Нет. Не была, ответил крысолов.
Фрейлин убивал не ты?
Нет.
Мы знали. Мы все знали это.
А Тару? слабым голосом продолжил Ганс, Зачем ты убил Тару?
Я думал, твоя сестра могла успеть ей что-то рассказать. Поэтому подпоил приворотом, угостив стаканчиком, когда та заходила в таверну за отцом, и девушка самовольно пришла на свою смерть. Это было просто.
изо всех сил ударил крысолова. Никто из нас не стал ему в этом препятствовать.
И ради кого ты все это делал? спросил барон. Голос его дрожал, Во имя кого все эти смерти?
Крысолов открыл рот.
Во имя л
Он не договорил. Не успел произнести и слова, как изо рта его пошла кровь.
Что происходит? ужаснулась я.
Изо рта Сэма полезли острые осколки стекла и иглы.
Он заговорен, пробормотал барон, Заклинание вечного молчания! Демоны! Он не может раскрыть хозяина, не поплатившись за это.
О Великий Вальтер, пробормотала я.
Мы должны пробовать. Должны узнать, - сказал барон, и рванул к Сэму, схватив того за рубашку, Кто? Кто твой друг? Ради кого все это????
Во имя любви! улыбнулся кровавым ртом крысолов, и это были его последние слова перед мучительной смертью.
Глава 21
Я ожидала, что после всего пережитого ночью, я попаду к старому князю, или, еще хуже, в свой гроб. Я всегда попадаю в подобные «спокойные» места после большого стресса. Возможно, это защитная реакция. Только чья? Не моя, это точно. Мне трудно находиться взаперти. Я не могу сидеть в теле старого князя, даже понимая, что он не желает мне зла. Что же до гроба Это, похоже, было особенное место. Конечно, я догадывалась, что тот находится не под землей. Иначе: у меня просто не было бы воздуха. И оттого, я полагала, что все же лежу в склепе. Чего же я не предполагала, так это того, что гроб мой будут навещать. В том, что покойника, в тело которого я с такой завидной регулярностью попадаю, навещали, причем осознанно, я была уверенна. Любой сторонний человек, зашедший в склеп, и услышавший плач, доносящийся от одного из гробов, наверняка убежал бы. Однако, в последний мой раз, я слышала в склепе четкие, уверенные шаги. А затем крышка моего гроба растворилась иЯ не увидела ничего, кроме фигуры в светлом ореоле. Кто это был? И что ему было нужно? Я так и не узнала. Перемещение мое, всегда столь спонтанное и жестокое, состоялось ровно в тот момент, как глаза мои начали потихоньку привыкать к свету из вне. Это бесило. Бесило больше, чем вся безвыходность моей ситуации. В том, что гроб держит у себя истина черная ведьма Сэн-Тубр я была практически уверенна. Кто еще способен на подобное? Однако, доказательств у меня не было. Как и всегда, я была ни с чем. Переместившись в тело пекаря, готовящего с раннего утра замесы, я изо всех сил была по мягкому и липкому тесту, вымещая на бедолаге свой гнев. Потом же, когда вся пекарня была покрыта мукой и моими горькими, злыми слезами, мне почему-то вспомнилось, что хлеб нельзя печь во гневе. Это может принести беду тем, кто будет его есть. Уж не знаю, кто и когда мне это говорил, но я перемесила все, что было у пекаря. И пожелала каждой сформированной собою булочке принести счастья своему покупателю. Это было так глупо и смешно, что на душе моей стало легче. Я поменяла тело прямо к открытию пекарни, и случайно (али же нет?) попала в торговца посудой, спешащего к себе в лавку. В моем кармане оказалось немного монет, и я купила себе булочку у пекаря, который этим утром выглядел очень озадаченно. Я пожелала ему прекрасного дня, и пошла на работу по рынку, начинающему наполняться разнообразным людом. Булочка в моих руках была свежей, и еще дышла. И впервые за долгое время мне показалось, будто я голодна. Хотя, конечно, это скорее всего было голодно тело торговца. И все же Какое прекрасное чувство что-то чувствовать. Даже голод. Тем утром, на рыночной площади, озаренной алыми отблесками восходящего солнца, я испытывала ощущение, сродни счастью. Надеюсь, оно еще придет ко мне. И надеюсь, что тогда я буду уже в своем теле. А пока Я думала, что попаду в гроб после логова ведьмы, но судьба обманула меня. Последнее, что я помню из ночного приключения, это барона, пытающегося, вопреки всему, помочь крысолову.
Герберт попытался приподнять его, вызвать рвотный рефлекс, но стекло все продолжало и продолжало идти Крысолов мучился в жутких конвульсиях, кровь изо рта его текла словно водопад. Тогда барон достал свой меч. И я поняла, что на этот раз он делает это не из ненависти или жажды мести за убитых. Дальше я переместилась.
Тело мое было мужским. Отчего-то, оно ощущалось новым для меня. Забавно говорить, но я побывала почти во всех жителях Сэн-Тубр. Исключение составляли лишь пара десятков человек. Барон и князь в том числе. Но сегодня утром, судя по всему, я попала в новое для себя тело. На мне были белая рубашка, слегка расстёгнутая, темные штаны, и кожаные перчатки почти по локоть.
Я попыталась оглядеться вокруг, в поисках зеркала, но ничего не нашла. Лишь бесчисленное количество склянок, приборов, старинных книг на полках и каких-то чертежей. Прямо же передо мною стояло странное подобие установки для химических опытов. Несколько больших колб, содержащих разные элементы, были соединены стеклянными трубками. Пара из них подогревалась спиртовыми горелками. В одной женаходящейся в центре конструкциигорел Он. Весь алый, переливающийся, словно живой цветокв колбе жил огонь.
Я замерла, глядя на это чудо. И мутном лабораторном стекле мелькнуло мое искаженное отражение. Но я мигом узнала его. Не могла не узнать. Сегодня я попала в тайную лабораторию князя. Я была Владом.
Иногда, даже часто, люди верят в то, во что им хочется верить. Эта глупая, слепая вера застилает глаза, мешает жить и действовать дальше. Такому подвержены даже лучшие. И сейчас вирусом веры заразилась Марта Скрежаль. Когда-то давно, очень давно, ведьма была счастлива. Она жила на окраине города, вела небольшое делопродавала лечебные травыи растила дочь. Ту звали Катерина. Красивая, живая девочка. Надежда и радость матери. Однако, всему всегда приходит конец. Катерину убили, и, несмотря на все поиски, несмотря на все старания, никто так и не смог найти ее убийцу. Так же, как никто не знал, за что было совершено это злодейство. Марта помнила мертвое тело дочери, распростертое на полу, помнила, какой бледной и холодной была та. Но, самым ужасным, навеки застывшим перед глазами матери, было то, что в мертвом теле более не было того, что делала ее Катерину столь неповторимой. Марте казалось, будто перед ней лежит кукла. Подделка из фарфора. Похожая, и, вместе с тем, отталкивающе не та. Катеринаее Катеринаумела улыбаться, она была доброй, отзывчивой, искрящейся жизнью. И все это отражалось в ее облике. А тогда, в тот проклятый вечер, Марта впервые увидела, что значит тело без души. Лишь сосуд. Пустой и бездонный, забирающий энергию, но не дающий ничего взамен. Однако теперь все могло измениться. Марта Скрежаль верила, что душа ее дочери вернулась в этот мир. СэйКатеринабыла ее Катериной. Женщина не хотела пугать ее, не хотела ошарашивать всеми знаниями сразу. Как ведьма, Марта знала, что если Сэй приходит в мир, то она должна совершить то, ради чего ее призвали. А после, Марта наконец сможет воссоединиться со своей дочерью. По крайней мере, бедная одинокая женщина верила в это. Но надежда ее была напрасна. Старый князь, за которым Марта хаживала по наказу его младшего сына, знал, что душа, попавшая в их мир, не является той, что ушла от них столько лет назад. Она была в нем. Он видел ее. Напуганная, слабая, жалкая девчонка Она не могла быть той, ради которой его сын хотел пожертвовать всем на свете, и той, из-за которой Герберт не говорил с отцом добрых двадцать лет. Старому князю было интересно, обманывается ли его сын так же, как Марта. Скорее всего: да. Люди хотят верить в то, во что им приятно верить. А старый князь лишь надеялся, что эта их глупая вера не приведет всех к гибели. Кстати, вот и Катерина Как же она выглядит на самом деле? Паралитик постарался вообразить себе, но и его разум был обманут тайным желанием. И вот перед ним снова возникла прекрасная кареглазая девушка в зеленом платье.