Но, ваше высочество!..
Махнув рукой, не слушая тихое ворчание, я почти выбежала из комнаты, чувствуя, как тревога, зажимающая горло, немного отступила.
Ближайший негустой, молодой лес я уже исследовала в прошлую свою прогулку, выискивая тропы и поляны среди деревьев. В этот раз мне хотелось забраться чуть выше, туда, где листва у деревьев была не такая темная. Отмахнувшись от охраны, запрыгнув на спину своей невысокой, тонконогой лошадки, серой, в белые пятна, я ударила пятками по бокам.
Ваше высочество! Чу-шу, это зеленоглазое чудо, принявшее слишком близко к сердцу назначение на должность главы моей охраны, полностью игнорируя приказ, через несколько мгновений оказался рядом, демонстративно хмурясь, и показывая каждой черточкой лица, что слушаться не намерен.
А если прокляну? задумчиво предположила я, чуть придерживая поводья, чтобы было удобнее разговаривать. По долине о мое высочестве, после того, как несколько раз задержалась допоздна, выйдя в сумерках у самой деревни в своих кроваво-красных нарядах, ходили самые разные слухи
Как вам будет угодно, не решился спорить вслух молодой солдат, но головы так и не повернул, продолжая вести своего коня корпус к корпусу. Мне его не обогнать. Пусть лошадка и была легкой, но, кажется, в конюшнях наместника ее держали уже давно, и прыти с выносливостью ей не доставало, в отличие от грузных, но могучих коней из войска.
Ладно, легко согласилась я, словно присутствие мужчины мне вовсе не мешало развлекаться и отдыхать. Тогда сперва заедем в деревню. Все равно собиралась.
Спустившись в долину, где прижавшись друг к другу, ютились домики, я задумчиво, в очередной раз с неудовольствием разглядывала, в каком упадке стоят строения. Как люди умудряются пережить тут зиму в подобных условиях?
Ваше Небесшиство! поминутно кланяясь, и не выпрямляясь до конца, нам на встречу уже бежал староста деревни. Даже его обувь видывала лучшие времена. Когда была новой. Где-то лет двадцать назад.
Скривившись от такого обращения, я покачала головой. Местные, кажется, соревновались в придумывании для меня титулов, совсем не удовлетворенные простым «высочеством».
Мы не ждали вашего визита, староста кому-то призывно махал за спиной, все еще стоя в полупоклоне и не осмеливаясь повернуться ко мне хотя бы боком. Через несколько мгновений прямо посреди улицы расстелили потертый, видавший виды ковер, сверху установили круглый резной столик, с потрескавшимся лаком, и большое, чудом целое, кресло.
С интересом наблюдая за всем этим, я только чуть склонила голову на бок. Это был мой второй визит сюда. Первая поездка, в повозке, была довольно короткой. Я тогда просто спустилась из поместья посмотреть на людей, и на то, как они живут, увлеченная восстановлением собственного дома. Теперь же, планы были куда конкретнее. Хотя рассчитывала я этим заняться завтра.
Чу-шу спустился на землю, услужливо поймав поводья моей лошадки, подведя ее так, чтобы я, спустившись, оказалась сразу на ковре.
Пока я плавно соскальзывала с седла, на столике уже появился какой-то кувшин и блюдо с дымящимися булочками. Маленькими и сероватыми, явно не из лучшего сорта муки, но я была обязана их попробовать. Просто для того, чтобы в полной мере проникнуться тем, как живут люди. МОИ люди.
Мы не готовились, так что просим вас не гневаться, мне показалось, что еще немного, и староста рухнет коленями на сухую землю, так сильно дрожали его руки и пальцы, которыми он без остановки перебирал, пока оправдывался передо мной. За линией ковра к тому моменту, как дошла до кресла, кажется, собралась уже треть населения деревни.
Где остальные? медленно опускаясь на старинное кресло, спросила я, рассматривая жителей. Некоторые из девушек и женщин, что сейчас стояли здесь, приходили помогать с уборкой поместья. Так же я узнала кого-то из детей. Мужчин же почти не было.
Староста судорожно обернулся на женщин, что в испуге толпились позади.
Мужчины поехали на ярмарку в соседский удел. Закупить торф, пока цена на него низкая. За те деньги, что вы пожаловали людям за помощь.
И что, все решили купить торф? это казалось мне немного странным. Ни утварь какую, ни материал для крыши? Торф?
Да простит меня ваше Нежнейшество, староста опять склонил голову. Мужчина был еще совсем не стар, так что не мог застать прежнюю принцессу. Крышу можно бвло перекрыть за те деньги в двух, может трех домах. А торфа хватит на всю деревню до середины зимы. Только не гневайтесь!..
Последний возглас был вызван тем, что я громко и зло выругалась на зыке Паххет.
Перекрыть два-три дома.
Подняв голову, еще раз осмотрев дома, вовсе пришла в ярость. Да в таких условиях, наверняка, немногим лучше, чем вовсе без домов!
Подняв с блюда одну из булочек, скривившись на ее сероватый цвет, я решительно направилась к первому же дому. Беспрепятственно распахнув дверь, чувствуя в десятке шагах за собой все население деревни, я вошла внутрь.
Хлипкая дверь от моего толчка повисла на одной петле. Присмотревшись, поняла что в таком состоянии она уже давно. Сама древесина у нижней петли погнила, и больше не держала креплений. Оставив учиненный урон, как есть, понимая, что пока ничего не могу поделать, прошла дальше.
Две комнаты. Большая, с очагом у стены и длинным столом. Мебель была крепкой и украшенной резьбой, но вот оконная рама явно чинилась каждую осень, утепляясь тростником и глиной, что помогало мало, судя по кривизне самой рамы.
Одну стену занимали полки, уставленные ровными рядками кувшинами и плошками, на потолке висели пучки трав.
Вторая комнатаспальня с тремя кроватями. Без стеснения подойдя ближе, я потрогала и оделяла, удивившись их мягкости, не смотря на потрепанный вид, и посмотрела матрасы. На каждой кровати лежала пусть небольшая, но все же, вышитая подушка. Кажется, эти люди все же не боялись трудиться, как я опасалась.
Выйдя на двор, хмуро окинув взглядом толпу взволнованных, смущенных женщин, я ткнула пальцем в одну из них.
Ты! Подойди! побледнев, молодая, с ребенком на руках, девушка приблизилась ко мне. Ее бледные губы подрагивали, а глаза смотрели с испугом и надеждой. Если у тебя будет серебрушка, что ты купишь первым делом?
Девушка открыла и закрыла рот. В первой реакции было недоумение, но уже через мгновение на лбу появились морщинки, а в глазах задумчивость.
Сперва, ваше Изящество, я куплю двух кроликов. В соседней деревне мужик продавал. А если останется, то соли.
Кивнув, не произнеся ни слова по поводу того выбора, что озвучила девушка, я прошла через всю улицу, войдя в следующий дом. Здесь дверь, да и сама рама были покрепче. С надеждой водя внутрь, я тяжело и печально вздохнула. На лавке, с интересом поглядывая на меня, сидели тройняшки примерно полутора лет. Перед ними, немного испуганно подняв голову, сидела старшая девочка. Кажется, что-то около восьми лет отроду, она пыталась завлечь их простой игрой с неуклюже вырезанной деревяшкой.
Оглядев скудное убранство, едва ли не скрипя зубами, всей душой ощущая, как вскипает внутри негодование, я вышла прочь.
Ты! теперь на глаза мне попалась женщина чуть старше. Ее платье было шито-перешито. То на подоле, то на рукавах виднелись более поздние вставки красного, зеленого, синего цветов. Но все это было сделано так аккуратно, что будь ткань одного возраста, сразу и не понять бы, что так не было задумано изначально. На что ты бы потратила свои деньги?
Я бы купила ниток, моя принцесса, в голосе женщины не было страха. Она с уважением склонила голову, но отвечала спокойно, сдержано. И тканей. Мои постели ставились на всю долину, пока война не вынудила шить траурные рубахи и погребальные саваны.
Коротко кивнув, вновь не отвечая, я ринулась в следующий дом, чем-то неуловимо отличающийся от остальных.
Не ходите! Ваше Милешество! Стойте! людские крики нагнали меня у самого крыльца. Низкие ступени покосились, дверь выглядела совсем печально, но дорожка к дому все же была протоптана, так что проигнорировав людские голоса, я все же толкнула дверь. Правда, помня первый опыт знакомства с местным бытом, сделала это осторожно.
Темно, пыльно. Запах трав сильно бьет в нос, вызывая щекотку. Под потолком на кривых балках, на длинных веревках висели десятки пучков трав. Многие, казалось, рассыпятся, стоит на них только дунуть. Другие и вовсе, представляли собой только остова, без листьев и цветов. НА черной, закопченной печи были расставлены горшки и плошки, но все сплошь покрытые пылью, словно никто не жил в этом доме последние лет двадцать.
Пройдясь дальше, во вторую комнату, с удивлением увидела старуху, совсем тонкую и сморщенную, на кровати. В первое мгновение мне показалось, что женщина спит, но впалая грудь не приподнималась от дыхания. Сделав нерешительный шаг ближе, чувствуя какой-то трепет, помимо страха, я медленно приблизила ладонь к лицу женщины, надеясь почувствовать дыхание. Но нет. Кажется, хозяйка дома покинула этот мир уже давно.
Да, с близкого расстояния было видно, что кож высохла, и стала жесткой, как бумага. В целом, тело больше походило на мумию, чем на живого человека. Осенив себя защитным жестом, я развернулась, намереваясь выйти вон, но у самого порога зацепилась взглядом за какую-то шкатулку на углу стола. Она казалась чужеродным предметом, не вписываясь в общую картину дома. Да и пыли на ней было меньше, чем на всем остальном. Не имея привычки брать чужие вещи или заглядывать в чужие шкафы, я, тем не менее, все же шагнула к столу. Внутри возникло то же самое чувство, тяга, подобная той, что я чувствовала в поместье в первый день. И тогда, когда впервые посетила часовню.
Протянув руку, медленно откинула крышку. Внутри, завернутая в белую ткань, лежала заколка. Большой гребень в форме веера, ярко-голубой, с вставкой из темного камня по центру. Украшение было настолько необычным, ярким и красивым, что я все же вынула его, рассматривая со всех сторон. Выпав из складок ткани, в которые был обернут гребень, к моим ногам спланировал клочок бумаги. Какие-то острые буквы, словно горные хребты, тянулись в три строчки, только я не могла разобрать слов.
Сложив гребень на место, прихватив и шкатулку и записку, я вышла на двор, где все еще толпились взволнованные люди, не решаясь ступить за повалившийся забор.
Староста, махнув рукой мужчине, подзывая его к себе, я направилась туда, где посреди дороги все еще был расстелен ковер и стояло кресло. Кто та женщина, что вы не похоронили?
Безумная Мэг, ваше Смелейшество, с почтением, отставая на шаг, пробормотал пожилой мужчина. Когда-то служила прежнему высочеству, но совсем спятила, когда хозяйка умерла. К ней ходили только если совсем нужда заставит. Она всякие зелья и травы могла варить.
От чего же вы ее не предали земле? Или огню? Какой безумно бы она не была, все же человек достоин погребения, недовольно фыркнула я, опускаясь в кресло. Проблем у деревни было столько, что одна мумия казалась вовсе и не серьезным вопросом. Но от чего-то это волновало сегодня куда больше, чем прохудившиеся крыши.
Так она запретила, искренне воскликнул староста. Где-то за месяц до прибытия вашего кортежа, строго-настрого велела никому боле в дом не входить. Сказала, как будет нужновсе само решится.
Что тут написано? все еще не понимая до конца, как поступить с этими людьми, я подала старику записку, найденную в шкатулке с гребнем.
Старик долго крутил клочок бумаги, пытаясь разобрать слова, нацарапанные угловатым почерком. Я уже потеряла надежду узнать содержимое записки, как староста все же произнес:
Сожалею, что не могу поприветствовать вас, моя госпожа. С возвращением домой, от этих слов меня прошибла холодная дрожь. Я почти услышала скрипучий, женский голос. Вкрадчивый и неторопливый.
Что ж. Значит, я все же права, открыв на коленях шкатулку, я провела пальцами по украшению, удивляясь гладкости и теплу того удивительного голубого, почти бирюзового материала, из которого гребень был выполнен. Поступим так: для Безумной Мэг провести погребальную церемонию в соответствии с ее верой. Для меня приготовьте список населения деревни. По домам. Где, сколько. Включая детей. С описанием условий жизни. И с перечнем того, кто что умеет делать. Чу-шу, проследи, чтобы старухе оказали почет. А я пока немного отдохну.
Демонстративно налив в чашу прохладный напиток из кувшина, я позволила себе расслабиться в кресле, наблюдая, как староста отбирает нескольких человек из толпы, намереваясь немедленно выполнить мои указания.
Подозрительный взгляд стражника я предпочла проигнорировать. Отхлебнув что-то кисловатое, освежающее из чаши, дождалась, пока Чу-шу скроется из виду вместе со старостой, подняла глаза на людей. Они так и стояли, молча, поглядывая на мен я из-под бровей, не решаясь смотреть прямо.
Я могу помочь, отставляя чашу на столик и сцепив руки на груди, тихо произнесла я. Люди, как один, громко вдохнули и выдохнули, вновь замерев, как десяток каменных статуй. Но это не будет дар или подачка. Не надейтесь. Если вы хотите сделать свою жизнь лучшепридется трудиться. Много и упорно.
Мы и так трудимся, сердито, обиженно выдохнула одна из женщин.
Сейчас вы боретесь за выживание, безразлично отозвалась я. Если вы хотите жить, жить в достатке, тепле и комфорте, стоит что-то менять. И я могу помочь. Делайте, что велю. Не перечьте. Трудитесь. Тогда будет толк. Но не ждите, что я стану чинить ваши крыши и набивать амбары. Не будет этого.
Не дожидаясь того, что сможет мне еще сказать кто-нибудь самый смелый из этой толпы, я встала, кинув взгляд на ту сторону улицы, где стоял дом Безумной Мэг.
Чу-шу передайте, пусть отправляется в поместье, быстро подойдя к лошади, которую так и держал кто-то из деревенских мальчишек, я запрыгнула в седло. Невысокий рост животного был мне на руку. Проделать такой фокус, будь лошадь чуть-чуть выше у меня бы уже не вышло.
Еще раз оглянувшись на деревню, покрепче перехватывая поводья, я пятками ударила по бокам, разворачиваясь в сторону перевала. С той стороны лес я еще не осматривала. Да и было интересно изучить лес, что так отличался цветом от того, который окружал поместье.
Глава 12
Листья выглядели желтоватыми, словно их уже окрасила осень, хотя до этого было еще очень далеко. Необычные цвета придавали свету такой золотистый, теплый оттенок, что мне, кажется, даже дышать было легче. Сладковатый, терпкий запах леса, широкие просветы между деревьеввсе это делало лес у перевала каким-то удивительно чарующим.
Немного отступила тревога, что я не справлюсь, что всего слишком много, а опыта в таких делах недостаточно. Поднять из упадка деревни? За какие средства? Как потратить те небольшие сбережения, что имелись, чтобы получить быструю прибыль? Сельское хозяйствоочень «длинные» деньги. Да и сеять что-то новое, перспективное, уже поздно. Урожай просто не успеет вызреть. А вдруг что-то с погодой? Нет. Нежно искать что-то иное.
Придержав поводья, пустив лошадь медленным шагом, почти не направляя ее, я наслаждалась окружающим пространством. Через полчаса лошадка вывела меня к удивительному месту, где мелкая лесная речушка вдруг становилась небольшим водопадом.
Глубоко вдохнув, убрала с лица волосы. Это было так непривычно, носить их свободными, не стянутыми сотней заколок и лент, что голова казалась паряще-легкой. К этому все еще не удавалось привыкнуть до конца. Постоянно присутствовало ощущение, что чего-то не хватает, что я, как была, вышла на улицу в ночном платье.
Спешившись, оставив лошадку пастись, я спустилась к воде, вдыхая свежий, полный влаги, воздух. Природа этих местах казалась настолько удивительной, что я не могла остановиться, просто двигаясь вдоль реки и наслаждаясь блеском солнца в воде. Шла я довольно долго, просто дыша и наполняясь спокойствием. Впереди открылось небо, словно кто-то срезал часть пейзаж, чтобы дать мне возможность насладиться чистым, без единого облачка, видом.
Шагнув ближе на светлые, торчащие вдоль реки как ступени, камни, я оказалась у обрыва. В этом месте река разделялась, спускаясь с гор, с одной стороны плавно уходя в мою долину, а с другой падая резко вниз. От вида сбилось дыхание. Пусть обрыв был не высок, но даже такое небольшое возвышение позволяло ощутить себя почти что в небе.
Он может не сдержать слово, едва не свалившись с обрыва, услышав мужские голоса, я резко присела, пытаясь понять, откуда идет звук. Шум реки, казалось, должен был заглушить все, но я четко слышала хрипловатый голос.
Может, согласился кто-то второй. В голосе присутствовала некая небрежность, словно человек давно смирился с этой мыслью, но она не останавливала его, не мешала делать то, что должно.
У тебя нет ни единого документа, который бы подтвердил слова принца. Ол может сделать вид, что никогда не приказывал нам подобного. Что мы все придумали. Тогда мы окажемся предателями и дезертирами. Нас повесят.