А где наша тяжелая конница?
Воюет с деревьями, Аф смотрел на Инвари с удовольствием.
Из леса вывалился Шторм, сгибаясь под тяжестью кабаньей туши.
О! изумился он. А я-то нес тебе свинью на погребальный костер!
Спасибо! Инвари даже смутился.
Впервые вижу воскресшего! Ты, часом, не святой, а, монах?
Цветами пахнет? вопросом на вопрос отвечал тот.
Нет, удивился Шторм.
А сияние видишь?
Сейчаснет! честно признался Шторм.
А на мощи я похож?
Это которые нетленные? подал голос Аф.
Ага.
Н не знаю, совсем растерялся Шторм. Я их не видел никогда.
Тогда вам не повезло, Шторм, скрывая улыбку, закончил Аф, для мощей наш друг выглядит подозрительно живым.
Для моща, назидательно поправил его Шторм. Он же один!
Инвари рассмеялся, сгибаясь от сбитого дыхания. Несколько мгновений Шторм насупясь смотрел на него, затем тоже зашелся хохотом, забыв про тушу кабана на плечах. Аф покачивал рогатой головой, глядя на них. Бледное осеннее солнце катилось по небу под их смех.
* * *
До вечера они, не торопясь, двигались на запад. Инвари уже достаточно окреп, чтобы провести целый день в седле, но ехать быстро ему было еще не по силам.
Лес поредел. Высокие ели сменились кривыми елочками, седой мохяркой травой. Стали попадаться прямые, как свечи, осины. Их листья уже начали пламенеть, и, казалось, деревья провожают путников взмахами кровавых ладоней. В траве то тут, то там замелькали неглубокие лужицы, в которых отражалось седое осеннее небо с неожиданными проблесками ультрамарина.
Ранее отряд то и дело пересекал звериные тропы, лес звенел от птичьих голосов, далеких кличей лесных обитателей. Теперь же вокруг царили шум ветра, шелест осин, да чавканье грязи под копытами лошадей.
«Идеальное место для жаждущих одиночества, думал Инвари, безмолвное, печальное, но еще не настолько жуткое, чтобы испугать отшельника. Должно быть, где-то здесь жил Аф?».
На третий день пути, к вечеру, Аф вывел отряд на возвышение, окруженное стесанными клыками развалин. Земля здесь была рыхлая, но, по крайней мере, не брызгала водой из-под каждого шага.
Завтра пойдем пешком, предупредил Аф, лошадей придется вести в поводу.
А далеко еще? поинтересовался Шторм.
Пройдем болота, и будем на месте. Собственно, мы уже на Топях. Сюда впадают ручейки и речушки из Чащипоэтому здесь вода не гнилая. Но завтра коней придется поить из запасов. Утром наполним бурдюки под завязкутам, в камнях, есть источник.
А есть ли тут люди? расседлывая Ворона, спросил Инвари.
Место это ему не нравилось.
На северо-восток отсюда был раньше скит. Других поселений нет. Да и что людям тут делать? Охотиться не на кого, рыба не вкусная. За Топями более сухо, там кое-где можно сеять зерно и получать скудный урожайэтим, да добычей торфа и живут несколько деревень. Мы заночуем в одной из них. И там же оставим лошадей. К замку Ванвельта лучше идти пешком.
То есть подкрадываться? уточнил Шторм.
Именно. Если наши предположения насчет наемников верны, в поместье должна быть куча народу.
Жаль, что придется вести себя тихо! расстроился Шторм, оглаживая свою дубину. Ненавижу наемников от всей души!
Инвари удивленно посмотрел на него.
Не обижайся на меня, попросил он, но разве ты сам не?
Я уже давно не наемник! все-таки обиделся тот. И служу Ворчуну не за деньги
А за что же? не удержался Инвари.
За удовольствие от веселой жизни! усмехнулся Шторм. Жизнь-то одна, деньгами всего не измеришь. Ворчун меня многому научил. А кем я был до встречи с ним? Таким же псом, Шторм мотнул головой в сторону болот, как и эти оборванцы, готовые за монету глотку порезать.
Вот это да! ахнул Инвари. «Деньгами всего не измеришь»! Сдается мнеэто не ильрийский подход к делу!
А я не ильриец, с чего ты взял? удивился Шторм.
Инвари только пожал плечами.
Шторм, разложив свои нехитрые пожитки и конскую упряжь, устроился меж ними поудобнее, и глаза его заблестели.
Так я сирота! тоном рыночного мальчишки-плакальщика заголосил он. Нету у мене ни батюшки, ни матушки, ни единого родственничка. Подобрали меня после кораблекрушения не бережке, нагого и беспамятного.
То есть? не понял Аф.
Он ловко разжигал костер под прикрытием груды камней.
Память я потерял! важно сказал Шторм. Корабль этот помню, а как попал на него, и чего вообще раньше со мной былонет. Корабль в шторм потонул, а меня на берег вынесло. С тех пор и прозвище мое
А сколько же лет тебе было? спросил Инвари.
Думаю с дюжину. А точно не скажуне знаю. Но выглядел я как совершеннолетний. Добрые люди подобрали, накормили, одели, а как попытались власть надо мной взять и к делу пристроитькупеческие корабли разгружать, потому как я здоровяк, так я их поблагодарил вежливо и смылся.
И чем же вы потом занимались? вешая котелок на распорки, поинтересовался Аф.
Странствовал много. Не любитель я себя в обиду даватьпотому со стоящими людьми легко сходился. То к той шайке пристану, то к этой. А в Витеже меня в армию загребли. Был пьян, на какой-то бумаге мету поставил, ну и забрали. Мне еще пятнадцатипо моим подсчетамне исполнилось, а мне документ выправили о совершеннолетии и забрили. Два года отвоевал с Аркадией. Пока служилвсякого повидал! Читать-писать научился, людей калечитьспасибо родным командирам. Да заскучал. Земля столько чудес бережет! Прихватил парочку товарищей и через фронт метнулся. Всю Аркадию крадучись пересек, а там и в городах страшно! Ночью чудища прямо по улицам ходят. В Хиве побывалтогда еще через границу знающие люди могли провести, это сейчас они наглухо закрыты! А из Хивы прямая дорога только в Ильри. Через своих узнал, что Ворчун Ильританский себе толковых людей ищет по эту сторону Антэоса. У него, скажу вам, соображений побольше, чем у всех моих командиров вместе взятых
Давно прислушивавшийся к чему-то флавин вдруг вскочил на ноги и приложил палец к губам.
Из-за необозримых пространств болот, залитых нездоровым светом луны, донесся тоскливый вой. К нему прибавился еще один. И еще. Воздух зазвенел от какофонии жутковатых голосов.
Волки! пробормотал Шторм. Стая голов в двадцать. Они слишком далеко, чтобы беспокоиться, да и ветер в нашу сторону.
Флавин напряженно слушал. Вой, дойдя до самой высокой точки, оборвался, сменившись жалобным и каким-то похоронным рыданием. Казалось, глядела в черное зеркало болота и плакала сама смерть.
Это не волки, сказал Инвари, подходя к коням, чтобы их успокоить. Вы же говорили, Аф, что зверей на топях нет?
Флавин повернул к нему бледное лицо.
Я никогда прежде такого не слышал! произнес он, и Инвари показалось, что голос всегда невозмутимого флавина дрогнул. Я не знаю животное, которое могло бы издавать такие звуки. Может быть, это те, похожие на волков?
Все неладно в этом королевстве! пробурчал Шторм. Давайте костер затушим от греха и поужинаем. А беспокоиться будем, когда встретимся с ними.
Инвари зябко повел плечами.
Не хотелось бы!
Это точно! вздохнул Аф. Шторм дежурит первым, вы вторым, а я последним.
Он всегда оставлял себе дежурство в самые тяжелые предутренние часы.
Шторм плеснул из котелка на огонь и, бурча, принялся нарезать кабанятину.
Инвари оглаживал лошадей, поглядывая в сторону болот.
Но вой больше не повторялся.
* * *
Безрадостный пейзаж, полный грязи, расстилался вокруг. Предательские островки, так и норовящие уйти из-под ног, заросли камышом, рогозом и острой, как бритва, осокой, достигавшей здесь чудовищных размеров. Посреди черной воды неожиданно расцветали прозрачные лужицы, в которых отражалось низкое небо. Болото гудело, шептало и шевелилось. Пузыри газа поднимались со дна, заливаясь жидкой грязью и гнилостным запахом.
Лошадей вели в поводу. Аф шел впереди, угадывая путь одному ему известным способомни меток, ни каких-либо особых примет не былооднообразная картина, одинаковые островки. Шторм сменил дубину на арбалет и шел позади всех, недовольно оглядываясь. От Топей веяло необъяснимой жутью. Нет, не казалось путникам, что вдруг вылезет огромное чудовище с пастью, полной острых и вонючих клыков, или разверзнется бездна, чтобы поглотить их без остатка, или случится еще что-нибудь, столь же ужасное. Топи страшили именно своей пустотой, мертвенностью и кладбищенской тишью.
Кажется, что здесь даже утопленников нет! выразил Шторм общее настроение.
Это были единственные слова, произнесенные за половину дня пути.
Когда солнце поднялось высоко, тошнотворный запах стал невыносимым. Аф раздал полосы ткани, пропитанные пахучей смолой какого-то дерева, и велел повязать их на лица, наподобие масок. Головы лошадям закутали той же тканью.
Так и шли до вечера. Шторм, остановившийся подтянуть сползающий сапог, оступился, и чуть было не ушел в топь. Спасло его то, что он не выпустил поводья Савраса. Конь, почуяв беду, стал как вкопанный и не двигался с места. Ругаясь, на чем свет стоит, Шторм подтянулся на поводьях, чтобы вновь очутиться на узенькой, невидимой под грязью, тропке.
Не пугайте нас так больше, Шторм! мягко попросил флавин, когда поток ругательств у здоровяка иссяк.
Шторм только сердито дернул плечом и благодарно похлопал жеребца по шее.
Наступление ночи прошло незамеченнымсерое небо стало лишь чуточку темнее. И только когда луна раздвинула облака, отряд остановился и Аф указал на темнеющие вдали холмы.
Дальше начинаются торфяники. Но вам лучше не проявлять самостоятельность и по-прежнему следовать точно за мнойтам еще достаточно ловушек, чтобы затянуть вас вместе с лошадью в мгновение ока.
Когда будет привал? поинтересовался Шторм, не перестававший всю дорогу обирать с себя комья засыхающей грязи.
Скоро. Начнутся рощицы, в одной из них и переночуем, а завтра уже будем в деревне.
Вопреки гнетущей тишине ночь прошла спокойно. К царившему здесь безмолвию путники уже успели привыкнуть, но к полудню следующего дня первый робкий пересвист птиц его нарушил. Стали попадаться вспаханные клочки земли. На засеянных полях жухли забытые, измочаленные дождями колосья, склонив верхушки в грязь.
Разве в это время урожай не должен быть собран? спросил Инвари, глядя на флавина.
Тот пожал плечами:
Не узнаю ильрийцев!
Они поднялись на холм позади одного из полей. Флавин приказал спешиться и указал вниз.
Вон там, правее, одна из деревень.
Не вижу движения! Шторм профессионально окинул взглядом окрестности.
Какое-то время они смотрели на притаившиеся в рощице дома. Это были бедные, небеленые хижины. Навес над алтарем Богу-покровителю, да, должно быть, местная таверна, только и были крыты яркой черепицей.
Аф, поводя острыми ушами, прислушивался. Но если в окружавших их кустарниках хоть изредка звучал птичий переклич, то снизу не доносилось ни звука.
Мощные мышцы Шторма напряглись. Он удобнее перехватил арбалет и словно бы принюхивалсямашина смерти приготовилась к бою.
Инвари же наблюдал за Вороном. Жеребец закладывал уши, нервно рыл землю копытом.
Ветер меняется, задумчиво проговорил он. И дует в нашу сторону. А снизу пахнет чем-то очень неприятным.
Так пахнет смерть, монах! прогудел Шторм. Она нашла их несколько дней назад
И вскочив на коня, он погнал его внизв деревню.
Инвари вопросительно взглянул на Афа.
Он прав, сказал тот. Мертвых можно не бояться.
Но не следует оставлять его одного!
Они нагнали его в начале главной улицы и остановились, как вкопанные.
Ветер здесь обезумел. Он рвал воздух короткими порывами, разнося тошнотворный запах.
Они спешились, пошли по домам, и нашли их пустыми. Кое-где царил легкий беспорядок, словно хозяева только что покинули жилища.
В тавернеквадратной, срубленной из мощных бревен избе, на полу темнели потеки вина, в которых четко отпечатались следы подкованных сапог.
Где-то я уже видел такие следы! пробормотал Шторм.
Это они, Черные, ответил Инвари. Они были здесь.
Аф оглядывался.
Нигде не видно крови. Но судя по запаху, люди мертвы.
Он повел носом и, выйдя на улицу, двинулся в сторону от деревник оврагу, чернеющему слева. Лошади, все это время следовавшие за ними, на пол пути неожиданно стали. Саврас поднимался на задние ноги и бил воздух тяжеленными копытами, коротко всхрапывая. Чайни отошла за спину Ворона, а тот прижал уши и оскалился как пес.
Оставим их здесь, предложил Инвари, и они двинулись дальше.
На краю оврага запах стал невыносим. Они уже догадывались, что увидят, но взглянуть первым не отваживался никто.
Инвари сделал шаг вперед. Предусмотрительный Аф сунул ему в руку кусок ткани, которой они закрывали лица на болоте. Обмотав голову, Инвари спрыгнул внизпрямо на груду начавших разлагаться тел
Вода уже просочилась сюда. Из нее торчали руки, ноги, головы. Глаза были выедены.
Тщетно стараясь не наступать на мертвых, он перешел овраг и остановился около взметнувшейся из грязи рукистарческой, ссохшейся, неправдоподобно белой в этой грязи. С трудом повернул запястьем к свету, прощупал вены. Брови его сошлись на переносице, затем удивленно поднялись.
Спускайтесь! крикнул он. Их нужно вытащить отсюда.
Быстро подошел флавин. Шторм замешкался, ища куда ступить.
Втроем они вытащили их наверх и разложили на краю оврага. Перемазанных грязью тел было тридцать. На изъеденных лицах ничего нельзя было прочесть.
Аф, найдите им достойное место для погребения! Шторм, отведи коней к таверне, бросил Инвари, опускаясь на колени перед крайним трупом.
Вам нужна помощь? спросил Аф.
Только нож, если можно.
Аф протянул Инвари свой охотничий нож и с любопытством принялся наблюдать, как Инвари разрезает одежду на трупе. Когда Инвари стащил остатки тряпья, обнажив неестественно белую кожу со следами гниения, Шторм фыркнул и, отвернувшись, пошел прочь. Аф последовал за ним.
Инвари подождал, пока они отойдут подальше, и начал осмотр.
* * *
Через пару часов, перемазанный грязью с ног до головы, подмастерье вернулся к тавернесквозь плотно задернутые шторы не пробивался ни один луч света, ни один запах не тревожил воздух.
Инвари постучал.
Кто? лаконично поинтересовался Шторм, и Инвари физически ощутил, что арбалетный болт направлен как раз туда, где у человека среднего роста находится сердце.
Я! так же лаконично ответил он, и дверь распахнулась.
Он шагнул внутрь.
Остатками мебели были глухо забаррикадированы окна, на полу раскидан толстый слой соломы. Лошади, едва не достающие холками до потолочных балок, в дальнем углу залы хрустели овсом из подвешенных к мордам торб. Было жарко и вкусно пахло. К удивлению Инвари в камине вовсю гудело пламя, а на вертеле сочился соком бараний бок.
Непривычно сияющий чистотой Шторм кивнул на дверь позади стойки.
Иди, вымойся, монах, а то от тебя мертвечиной несет! Я втащил туда пустую бочку из-под вина. А воды там достаточно.
Когда Инвари вернулся, на одном из оставшихся столов уже был накрыт ранний обед.
Мы пошарили по дворам, пояснил Шторм, нашли ту живность, что еще не разбежалась. Так что, сегодня у нас и бульон и жаркое!
Инвари взглянул на огонь.
Неразумно разжигать очаг! Искры из дымохода и дым могут быть видны издалека
Аф эту проблему решил, подмигнул Шторм и понизил голос. Он говорил с огнем, и тот его послушал! Ты ведь ничего не заметил, когда подходил к дому, а?
Инвари устало кивнул.
Из погреба за стойкой вынырнул Аф с запыленной бутылкой вина.
Вот, смотрите-ка! Это очень неплохое старое вино. Была всего одна бутылка. Должно быть, денег не нее ни у кого не нашлось.
Вначале ели сосредоточенно, в полном молчании. Поглядывая на Шторма, Инвари засомневался, хватит ли еды? Однако мяса, птицы и овощей оказалось достаточно.
Они с флавином уже давно отвалились от стола и распустили пояса, подливая друг другу вина, а весело блестевший глазами Шторм вгрызался в очередной кусок мяса.
Это на десерт! пояснил он, поймав взгляд Инвари. А ты, монах, чем глазеть на аппетит здорового человека, лучше расскажи, что ты делал с мертвяками?
А вы, Шторм, чем говорить гадости, лучше кушайте дальше, мягко пожурил Аф.
Я ничего такого не имел в виду, обиделся Шторм, почему вы все время от меня гадостей ждете? Я что, какой-то испорченный?
Я пытался понять, отчего они умерли? как ни в чем не бывало, сказал Инвари. Аф, вы нашли место для погребения?