- Ууу.
- Разве ж можно под крыльцо Дома Предсказаний лезть?
Кот встал, недовольно встряхнулся и лениво зашагал куда-то в темноту.
Я огляделась по сторонам - никого. Эх, была не была! Прости, Вела-вещунья, что нарушаю заветы твои и вот так вот в дом твоих детей лезу.
Проем, получившийся на месте отодвинутой доски, оказался достаточным, чтобы я в него пролезла. Стоило только оказаться под крыльцом, как доска стала на место крепко-накрепко.
- Ну дела... - прошептала я.
Захотела было выпрямиться, но ударилась головой и снова присела.
- Уууу, - глаза кота посверкивали из темноты.
- Ну что, завел меня, злыдень? Давай, куда дальше?
Мой проводник моргнул и развернулся куда-то в темноту.
- Ох, ты ж, - прошептала и двинулась вслед за котом.
Тот прошел вперед, а я, пригибаясь, едва не свалилась кубарем. Ровный пол заканчивался ступенями, которые кот благополучно увидел.
- Предупредил бы хоть! - посетовала ему.
- Мя, - невинно ответил он.
Толстая нить паутины, свисающая сверху, защекотала нос. Я оглушительно чихнула. Проводник неодобрительно покосился на меня.
Надо же! Коты и те тебе указывают, Вёльма!
Наощупь, опираясь руками на стены, я прошла по узкому коридору. Впереди горел тусклый свет лучины.
- Куда мы идем?
Кот не ответил. Лишь деловито махнул хвостом.
Куда мы вышли, непонятно. Тень, подкрадывающаяся со всех сторон, скрывала истинные размеры комнаты. Смотрела я по сторонам и гадала - то ли зал передо мной, то ли тесный куток. Только лучинка малая, свисавшая с потолка, и освещала крохотное пространство.
- Ишь ты, куда завел, - погрозила я пальцем коту, ласково трущемуся у ног. - Дальше-то что?
Плут поднял на меня нахальные зеленые глазища, невнятно муркнул, а после вбежал в освещенный круг и пропал.
Я вскрикнула и замерла, прижав руки к груди. Что будет-то теперь? Поймают меня чародеи, так не сдобровать. Как есть прогонят.
Огляделась по сторонам - куда идти не ведая. Сказано, не верь кошкам! Они лестью лживой, да мягкостью притворной так и норовят заманить да обвести вокруг пальца. Того и гляди, обставят в два счета. Хитры кошки да не те, что о четырех ногах. Те, что меня сюда заманили, хитрее станут.
Обошла я освещенный лучиной круг, мысленно прося у богов да предков помощи, а после на пол села. Отчего-то не страшно было совсем. Подожду - авось чего и сбудется.
Недолго длилось ожидание мое.
Послышалось легкое жужжание. Будто веретено.
Оглянулась - а за спиной пряха сидит. Строгое, еще молодое лицо, раньше времени поседевшие волосы, сплетенные в тугую косу. На плечах серый платок в тон платья, расшитого рунными знаками.
- Чего сидишь? - скомандовала она. - Давай, помогай мне.
Я встала и легонько поклонилась.
- Скажи чего делать, матушка, сразу помогу.
- Какая я тебе матушка? - крикнула она. - Не хватало еще родниться с тобой! Или, думаешь, я так стара, что в матери гожусь?
От ее взгляда да голоса я прямо оробела на миг. После собралась, выпрямилась, подбородок вздернула.
- Прости, девица, не признала. Свет тут слаб, не разглядеть.
Женщина недовольно кивнула.
- Садись, прясть будем.
Стыдно сказать, но я, девка на выданье, прясть отроду не умела. Не приучена была к рукоделию. Сколько мать со мной не билась, так и не смогла обучить. «Руки у тебя из зада растут, Вёлька», - бывало говорила в сердцах. А я что, виновата разве? Не дали боги таких умений. И по сей день разве что рубашку заштопать могу.
- Так на чем же прясть? Веретено-то одно и то у тебя, - попыталась выкрутиться я.
Женщина махнула рукой.
- Будет тебе веретено. Садись!
Вмиг передо мной второе веретено очутилось. Ох, влипла же ты, Вёльма!
Медленно опустилась на скамью и несмело коснулась рукою кудели. Знатная из нее пряжа бы вышла коли б умела мастерица была.
- Чего прясть-то?
Женщина сердито на меня взглянула.
- Чего-чего, судьбу твою спрядем. Потом посмотрим, какова выйдет.
Я отбросила веретено в сторону.
- Не мое то дело - судьбы прясть.
- Не хочешь судьбу, так пряжу хоть сделай. Или опять не твое?
Я уперла руки в бока.
- Не для того я сюда пришла да по подземельям ползала будто крыса какая, чтоб пряжу тянуть. Разве ж чародеям прях не хватает?
Женщина бросила веретено и поглядела на меня в упор. Тут я заметила, что глаза ее так же черны, как у Лесьяра. Сказывал Велимир, такими они делаются, если чародей волшбу творит.
- И кто ж ты будешь, коль не пряха? - насмешливо спросила она.
- Заклинательница я. Учиться пришла, а меня к веретену сажают.
Женщина громко рассмеялась, хлопнула в ладоши. Веретено, лучина, темнота вмиг исчезли. Очутились мы в светлой комнате, обставленной темного дерева мебелью, с окошками, выложенными цветными стеклами.
- Ну, знать, наша будешь, - уже ласковее проговорила чародейка. - Меня Варварой звать. А ты вроде Вёльма?
Я кивнула.
- Ох, знатно же я тебя поводила, - певуче проговорила Варвара. - Василёк вон помог малость.
Позади нее, на лавке у стены, сидел тот самый кот. Довольно облизываясь, он глядел на меня бесстыжими глазищами и жмурился.
- Ах ты, шерсти клок! - вырвалось у меня.
- Ну, будет, - урезонила Варвара. - Василёк у нас помощник верный. Коль подружитесь не раз тебе службу сослужит.
Взглянула на меня и добавила:
- А ты молодец, не оробела. Другая б на твоем месте в слезы да крик кинулась.
- Чего попусту реветь? Слезами горю не поможешь.
- И то верно, Вёльма, и то верно. Ладно, пора тебя с другими познакомить.
Она обернулась лицом в пустую комнату и, приложив руки ко рту, прокричала.
- Эй, други, будет вам прятаться! Всеслав, Тишка!
И тут - я чуть было не вскрикнула - явились предо мной двое. Один старик совсем, а второй едва ли мой ровесник.
Старший строгий такой, суровый. Светлое корзно на плечах мехом оторочено, а на рукавах рубахи красная вышивка обережными знаками. Борода у него густая да брови кустистые. А глаза, глаза ясные и светлые - мудрость в них так и светится.
- Кого ты привела нам, Варвара? - спросил он, нахмурившись. - Неужто настоящую заклинательницу нашла?
- А ты глянь внимательней, Всеслав. Тебе-то верней судить.
- Чего глядеть-то? - звонко хохотнул Тишка. - На лбу ведь написано, что со зверьем говорит. Да и сама лиса лисой, вот и признают ее.
Яркий шутовской наряд паренька и огромные конопушки, как ни странно, были ему к лицу. Будто и нельзя его другим представить.
Одним прыжком он оказался возле меня и широко улыбнулся.
- Лисица-лисица, скажи, где гуляла? - пропел он. - Про что ты слыхала, чего ты видала?
Стал медленно обходить вокруг меня и бормотать по нос:
- Кого чаровала, кого обнимала?
Дорожкой ли гладкой иль лесом багряным?
Тропинкой гулящей, дождем или туманом?
Лисица-лисица, кого ты видала?
Глаза чьи забыла, а чьи вспоминала?
Кто дурой простой обозвал ненароком,
А кто королевной и солнца дорогой?
На последнем слове я резко подняла лицо и взглянула ему в глаза. Тишка широко улыбнулся, рассмеялся и кубарем укатился под ноги Всеславу.
- Не обижайся на Тишку, Вёльма, - примирительно проговорил старик. - Он у нас парень безобидный. Зла никому нарочно не сделает. А что людей насквозь видит, так то правда. Князь его очень любит, позволяет к нам ходить, когда вздумается.
Я покосилась на шута, который сидел, широко расставив ноги, и улыбался в ответ.
- Не держу зла, - сказал ему.
Тишка захлопал в ладоши.
- Мы с лисицей будем дружить. Да, лисица?
- Да, - ответила я.
- Тишка многому лисицу научит. Читать и писать, и как князя нашего за морем зовут.
Я невольно покраснела, оттого, что не умею читать. Шуту удалось так просто это разгадать.
- Будет тебе, плут, - шикнула на него Варвара. - Идем лучше чаю выпьем. А Всеслав с нашей гостье поговорит.
- Чай-чай-чай...С пряником заморским чай! - запел шут, вприпрыжку следуя за чародейкой.
Остались мы с Всеславом одни. Села я на лавку по другую сторону стола от него.
- Вижу, в диковинку тебе все? - спросил он, прочитав на моем лице.
- Еще в какую диковинку.
- А ты мне еще диковиннее, девица. Сколько лет я прожил, ни одного заклинателя твоей силы не видал.
- Варвара разве не такова?
- Варвара помощница моя, - ответил Всеслав. - Стар я уж, сам не справляюсь. Дар ведь вечен, а тело смертно. Вот Варварушка и выполняет, что скажу.
- А Тишка кто же?
- Тишка князя любимец да и наш тоже. Он только с виду таков, а на самом деле умнее любого станет. Увидит человека и сразу скажет про него. Нравится ему с нами - со мной и Варварой.
Я взглянула на его белый витой посох. Темно-зеленый самоцвет в навершии слабо сверкнул.
- Нравится? - подмигнул Всеслав.
Я сглотнула.
- Очень...
- Коли испытание пройдешь да силу докажешь, учиться у меня станешь. Как умру, тебе его передам.
- Да что же... - начала было я. Негоже вот так ушедшую звать.
- Не перебивай, - властно произнес Всеслав. - Стар я уж. Силу передать кому-то должен. Варвара и Тишка не годятся. Не ему же, - он кивнул в сторону спящего кота. Тот приоткрыл один глаз. - А в тебе дар есть, ты принять сможешь.
- Неужто лишь я? - растерянно проговорила.
- Об том рано вести речь. После испытания только в Дом Предсказаний войдешь. А пока Тишка тебя грамоте поучит. Угадал, паршивец, что неграмотная.
Я снова покраснела как вареный рак.
- Будет. Учись скрывать такие вещи, - строго заметил Всеслав. - Чародейка собой владеть обязана. Я и сам читать не умел, пока на это место не уселся.
- А что же будет, если испытание не пройду?
- Если не пройдешь, то посох получить уж никогда не сможешь. Разве что помощницей при мне останешься. Как Варвара. Она-то свое не прошла.
- Как же это? - взволновалась я.
- А вот так. Сил не хватило. Оттого и седая раньше срока. Заклинательницей стать хотела да не смогла. Дар слабым оказался. Твой сильнее - я вижу.
- И как же это видно?
- После научишься, - махнул рукой Всеслав.
Он чинно поднялся со своего стула, оперся на посох и тяжко вздохнул. Так делают старики, которым тяжело ходить.
- Пора мне идти. А ты Варвару с Тишкой дождись.
И вышел.
Я осталась наедине с Васильком - наглым перекормленным котом. Тот открыл глаза, медленно потянулся, расправляя когти, спрыгнул на пол и направился ко мне.
- Ну что, дружок? - спросила у него. - Завел ты меня.
Кот зажмурился и лапой дотянулся до моего колена, показывая, что хочет на руки.
- Иди уж, - улыбнулась я, хлопнув себя по бедрам. - От тебя не отвяжешься.
Василёк муркнул и свернулся огромным пушистым комком на коленях.
Тишка весело гикнул и запрыгнул на стул, на котором совсем недавно восседал Всеслав.
- Лисица-лисица, зачем солнце светит?
Я на миг растерялась.
- Почем же мне знать? Светит, знать, нужно.
Шут покатился со смеху.
- Варвара, гляди-ка, она этой присказки не знает.
- Так она и не шут, - ответила седая чародейка. - Будет тебе куражиться. Учил бы лучше девку.
- А что ж как учить, так я? - возмутился шут, важно складывая руки на груди. - Как работать, так Тишка то, Тишка это?
- Ой ли? Работничек! Станется с тебя, как же? - протянула Варвара. - Занимайся уж делом, а я по своим пойду.
- Куда ты? - быстро обернулась я. Остаться наедине со странным безумным шутом было боязно.
- Всеславу помогать. К нему люди часто приходят, он без меня никак. Слушайся Тишку, он хоть и шут да грамотен.
Сказала и ушла.
Остались мы с Тишкой. Шут сидел напротив, раскачиваясь взад-вперед, по-дурацки улыбаясь.
- Ну так что, лисица? Знаешь, зачем солнце светит?
- Меня Вёльмой зовут.
Он кивнул.
- Знаешь, Вёльма, зачем солнце светит?
- А ты мне расскажи.
Шут важно надулся, а потом выдал:
- Да чтоб мужику не повадно красть было, - и расхохотался.
Я, совершенно пораженная, так и застыла с открытым ртом.
Тишка вдруг перестал хохотать и сделал строгое лицо. Положил руки на стол - точь-в-точь как Всеслав и спокойно проговорил.
- Ну, что ж, Вёльма, будет веселиться. Раз читать не умеешь - научу.
- С чего ж ты решил, что не умею?
- Так понятно же! Девка ты темная, неграмотная, из глухих окраин пришла. Разве тамошние учатся?
- А тебя ж кто научил? Сам-то откуда?
Тишка возвел глаза к потолку.
- Я из края поднебесного, где цветут алые цветы, бегут молочные реки и веют сладко-пряные ветра. Птаха чудная пером золотым покрытая принесла меня на крыльях своих князю служить.
- Шут, - хмыкнула я.
- И не спорю! - хохотнул Тишка.
Он полез куда-то под стол, открыл ящик и достал перья и бумагу:
- Буквы-то хоть раз видала за жизнь свою?
- Видала, - обиделась я. - Не совсем темная ж.
- А руны знаешь?
- Не знаю.
Шут схватился за голову и стал качаться из стороны в сторону:
- Ой, горе мне, окаянному! За что ж такое лишечко послали боги? Неграмотное, на лисицу похожее, да еще и норовистое.
Потом вдруг выпрямился и взялся за перо:
- Сейчас знаки писать буду - их буквами называют, потом тебе показывать. Бери стул, ко мне садись. Повторять после будешь.
Я нехотя встала и перешла к шуту. Тот шумно подвинулся и, гордо взглянув на меня, принялся выводить на плотном желтоватом листе неведомые мне символы.
Уж не знаю, сколько времени минуло да только голова у меня стала будто чумная. Знаки и черточки перед глазами сливались, мысли путались.
Тишка знай себе потешался и присказки свои вспоминал. А я-то разве ж виновата? Не знала век грамоты и лучше б не узнала вовсе! Вон она сложная-то какая. И что это людям не сиделось спокойно, зачем они читать и писать придумали? Будто бы сами ничего запомнить не могли.
Это ж надо ведь целых три с лишком десятка букв выдумать, да еще звуки к ним всякие подобрать. А как мудрено они пишутся! Глядишь - крючок простой. Кажись возьми да и напиши его. Ан нет.
Перо так и норовит в руках извернуться. Выпасть да чернилами лист испоганить. А чернила - та еще пакость. Темные, тягучие. Если уж выпачкаешься, то не ототрешь ни за что. Сдается мне, вся я в них искупалась, да еще и сверху облилась.
Одолели мы с Тишкой десяток букв, а после шут откинулся на спинку стула, прикрыл лицо руками и заголосил:
- Ох, горе мне, горе! За что ж с тобой, темной девкой, так мучиться? Наказал меня Всеслав так наказал!
- Чего ж тебе горе? - отозвалась я, рьяно пытаясь оттереть с ладони чернильное пятно. - Сам вон все знаешь, а мне учить и учить! Будто в темный лес попала...
Шут только отмахнулся:
- А я-то гляжу на тебя и вовсе заблудиться могу. Даже перо в руках не удержишь! Сказано - из зада растут они у тебя.
- На себя-то посмотри, грамотей! - взвилась я. - Нацепил колпак и мудрецом себя мнишь? Думаешь, будто один такой умный!
- Разве ж есть еще кто умней? - горестно вскинул руки Тишка.
- А хоть бы и я!
- Да ты и грамоту не знаешь.
- А я возьму и обучусь.
- Обучись вначале! - хохотнул он.
- Спорим? - я протянула ему руку.
- На что тебе спорить-то? На хвост лисий?
- А тебе на колпак с бубенцами?
Тишка задумчиво почесал голову. Колпак в этот миг лежал на столе рядом с ним.
- Не стану на колпак спорить. Что другое проси?
Я задумалась. Что же взять с шута безумного? Денег у него нет, самоцветов и камений тоже. Шапка да наряд его шутовской мне и подавно не сгодятся. Что же можно взять у того, кто везде ходит да все знает?
- Тишка, а ты про Скельдианию знаешь?
- Чего ж не знать? - присвистнул шут. - И богов их знаю, и язык их знаю, и как князя их зовут, и как они под парусами ходят.
Я протянула ему руку.
- Спорим? Ежели я через неделю читать начну, ты мне про скельдианов расскажешь.
- А, ежели, нет? - прищурился он.
- Ежели нет...Так я тебе спляшу и в том, что дура деревенская признаюсь?
- Идет, - пожал мою ладонь Тишка. - Готовься плясать, Вёлька!
- Былины лучше заморские вспоминай, скоморох!
***
Вернулась я домой. Не к себе - своего ведь нет дома - а к Велимиру. Поужинала в одиночку, парой слов с Хельгой перекинулась да и села у окна.
Выходило оно на глухой тесный переулок. Зловонные канавки сточных вод, настил из уже прогнивших досок, шумные прохожие и изредка всадники.
Смурной город - Трайта. Ни деревца, ни травинки. Только камень, дерево и грязь. Будто и нету на свете природы, ярких красок и радости никакой. Даже небо и то чужим кажется.
Сегодня, как из Дома Предсказаний шла, взглянула вверх и орла увидела. Парил где-то в вышине, взирал вниз, где город видать темным грязным пятном видится. Да только не тот это орёл, не мой попутчик. Тот в пути затерялся, а у этого и клекот незнакомый.
Сумерки вечерние уж сгущались, темным тенями ползли по комнате, а я все свечу не зажигала. Не хотелось. Грустно и тяжело мне вдруг сделалось. Сижу в чужом доме, уставшая, забытая всеми. Вокруг ни одного лица родного, город чужой.
Что же будет после? Что со мною станется? Ох, помоги Ларьян-батюшка, не оставь меня без твоего взора.
Я вздрогнула и резко обернулась.
В дверь постучали, а после она открылась.
- Вёльма, ты чего это впотьмах сидишь? - узнала я голос Ладимира.
- Света не хочется.
Он тихо усмехнулся.
- Идем с нами что ль посидишь?
- А вы когда вернулись?
- Да вот только и вернулись. Пойдем, дружка своего, Осьмушу, успокоишь. А то дрожит как лист осиновый.
Осьмуша... Ох, дурная же ты девка, Вёльма! На свою долю жаловаться стала и про других начисто забыла. Кому-то ведь похлеще тебя перепало!
- Идем, конечно, - вскочила и мигом у дверей оказалась. - Ох, ты ж...
- Тише ты, - удержал за руку Ладимир. - Зашиблась?
Я потерла ударенную щиколотку. И надо же было на стул в спешке да потемках налететь.
- Глупость, - ответила.
- Ой ли? - колдун улыбался. - Опасно тебя в темноте оставлять одну. Убьешься ненароком.
- Удержал на ногах и на том спасибо.
Ладимир не отпускал моей руки.
- Не боишься больше упасть?
- Я и раньше не шибко боялась.
Выпрямилась, шаг к нему сделала и замерла.
Тихо так. Лишь шаги да приглушенные голоса внизу - Велимир с Хельгой говорят. Темнота уж полностью все скрыла, одни лишь смутные очертания видны.
Ладимир ладонь мою отпустил, а потом обнял за плечи легонько. Сердце вдруг глухо забилось и будто упало куда-то. Совсем не так, как тогда, как Арьяр целовал. Не было ни дрожи, ни мурашек. А вот мир вокруг словно исчез. Будто ждала чего-то давно, искала, а оно и нашлось. И не нужно больше ничего, кроме этого.
Склонился он ко мне так, что сияние глаз в темноте разглядела, а прядь волос, что на лоб упала, чуть кожу защекотала. Только теперь я уж бежать и не думала.
- Ну что, идем что ли? - спросил тихо.
Я вмиг опомнилась и Ладимира оттолкнула.
- Идем! - отбросила косу за плечо. - А то сам стоишь и меня не пускаешь.
Он не ответил, но сдается мне, едва сдержался от усмешки своей поганой.
Ох ты ж...Слов было столько, что и подобрать не могла. Как я только не честила Ладимира треклятого.
Честить-то честила, а сама вновь и вновь думала, как обнял и как близко был. И думать-то теперь до самого утра, а после и до следующего буду.
Осьмуша и впрямь сам не свой был. Уж сколько я слышала о перевертышах, о силе их и бесстрашии, а на деле оказалось - не смелее зайца. Чуть что сразу в тоску-печаль.
- Что стряслось с тобой? - спросила у него. Села рядом да по голове погладила.
Осьмуша шмыгнул носом, плотнее запахнулся в плащ. У огня сидит, а самого будто от холода трясет.
- Велено мне было в Дом Предсказаний явиться. Ростих Многоликий наставника определил.
- Кого же?
- Чужестранца. Зораном его зовут. Посох его черным камнем увенчан.
Осьмуша умолк.
- И что же? Что дальше? - поторопила я.
- Зоран ушедшей служит, - добавил Ладимир, стоящий в дверях. - Сам из Зарецкого княжества родом.
- Разве же Ростих с детьми ушедшей знается?
- Всего один ее служитель в Доме Предсказаний и есть, Вёльма. Зоран - он ведь и сам перевертыш.
Обереги меня, Ларьян-батюшка! Защити светлой дланью своей!
Стало быть чародеи Дома Предсказаний разную волшбу творят. Секреты Велы-вещуньи, наговоры Мирадьи-травницы, боевые заклятия Лария-воина, старшего сына Ларьяна-батюшки, да много-много еще всего знают. Слугу ушедшей, темного жреца той, чье имя мало кто назвать отважится, привечают. Знать, творит он там обряды свои, ей поклоняется.
- Осьмуша, ты чего умолк? Дальше-то что? - я дернула парня за руку. Тот нехотя отвернулся от пылающего очага - дрожь в теле его все не унималась.
- Зоран обещал, учить меня будет. Только трудна эта наука - волка и человека в себе соединить. Он меня... обратиться заставил. Пошептал слова чужеземные и как изломало всего, мир померк, багряным окрасился... Волком я был, Вёльма...
Осьмуша опустил грустные глаза.
Я оглянулась на Ладимира. Тот спокойно перелистывал страницы какой-то книги, что у дядьки своего взял.
- Разве ж можно такое допускать? - не выдержала и спросила. - Чародеи ему помочь обещали, а теперь мучают.
Колдун перевернул страницу и, не поднимая глаз, проговорил:
- Помощь иной раз с болью приходит.
- С болью? Отдали парня черному жрецу и, выходит, все?
- Уймись, лисица. Ты говоришь о том, чего не ведаешь.
Я еще раз посмотрела на Осьмушу - ох и жалко же его! Вся радость от встречи с наставниками пропала.
- Чего же меня тогда жрецу ушедшей не отдали? Ладимир?
Он наконец поднял на меня глаза:
- Ты, Вёльма, заклинатель. Дар от Всеслава перенять должна. Расходятся ваши пути с Осьмушей. Он сын ее, а ты будто падчерица.
Птаха уж облетала небо, рассыпая по нему перья-облака. Луна-девица стыдливо прятала бок, лишь наполовину выглянув из своей горницы.
Не спалось мне. Думы все мешались. Обо всем и будто бы ни о чем. Сказала бы, может, да слов не нашлось. Не было - вмиг рассеялись.
Прикрыть мне глаза и увидеть берег чужеземный. Драккары могучие и воинов храбрых. Где же ты, сон мой прекрасный? Нет его.
Я встала и подошла к окну. Распахнула, впуская прохладный ночной воздух. Тот шустрым гостем забрался в комнату, защипал кожу, полез за шиворот.
Шорох в углу почудился - обернулась.
- Уууу...
Невесомым прыжком на кровати оказался полосатый кот.
- Василек? Как вошел-то?
Он прищурил глаза, чуть наклонил набок голову и мотнул пушистым хвостом. И тут я вдруг поняла, что не кот это вовсе - призрак его бестелесный.
- Что делаешь тут, дружок?
Кот зевнул и громко замурлыкал.
Не страшно мне совсем стало. Не будет от кота беды. А как явился - завтра у Варвары узнаю.
Закрыла я окно и вернулась в кровать. Василек в ногах свернулся - тепло от него будто от настоящего.
- Тихой ночи тебе, - шепнула, прежде, чем глаза закрыть.
И не снилось сегодня ничего...
Наутро я наскоро собралась и быстренько в Дом Предсказаний пешей отправилась. Ни слова никому не сказала.
Разве ж коты призрачными приходить должны? Они ведь твари, богами созданные. Им тело дано живое. Слыхала я, что мертвые к живым приходят - так то люди. А чтоб звери... Да и жив Василек, серый разбойник, живее всех будет. Как же вышло-то так?
- Рано ты сегодня, - проговорила Варвара, стоя спиной к двери.
Я быстренько огляделась - дрыхнет котяра на лавке.
- И ночью пришла, коль можно бы.
Женщина повернулась. На ее лице играла лукавая улыбка.
- Что, напугал тебя Василёк наш?
Я так и остолбенела.
- Так ты знаешь?
- Помощник он мой, разве ж не скажет. Да ты пройди, сядь, а вот вон как побледнела. Того и гляди свалишься.
Я села за стол и с опаской покосилась на кота.
- Заклинаешь ты его что ли?
- Куда мне. А вот Всеслав может. Кот ведь у нас не простой, Вёльма. Он вчера не просто так приходил. Утешить тебя хотел, увидел думы тяжкие.
- Что звери людям помогают, знаю. А вот чтоб бестелесными приходили, - только и развела руками.
Варвара тихо улыбнулась.
- Всеслава сегодня не будет. Тишки тоже. У князя пир в честь послов скельдианских, им быть положено. Стало быть со мной день скоротаешь коль непротив.
- Что ты! Куда же против-то?
- И ладно. Чаем травяным тебя напою да угощу пирогом. Всеслав до них большой любитель.
Я согласно кивнула. После всех переживаний и тревожного сна не мешает подкрепиться.
Василек проснулся, вытянулся и поглядел на меня. Помнит, подлец, кого ночью испугал!
Варвара быстро накрыла на стол и села напротив.
- Как в Трайте живется? - спросила.
- Не знаю уж. Не разобрала еще. А ты сама откуда?
Женщина улыбнулась.
- Издалёка. Дальше твоего мой дом. У самых гор, что от Южного моря Беларду скрывают.
Промолчала я. Не слышала о месте таком, не ведала.
- Пешая шла?
Варвара заливисто просмеялась.
- Ноги бы стерла. Верхом само собой.
- Давно ты Всеславу помощница?
- Семнадцатая зима минула, - в голосе ее будто грусть мне почудилась.
- И не надоело?
- Судьба моя. Разве ж надоест?
Я откусила от пирога. Не зря старик-заклинатель так любит их. На диво он удался.
- А в чужих края бывать доводилось, а, Варвара?
Чародейка улыбнулась.
- Довелось и не раз. Всеслав князю служит, а я при нем. Князь заграницу, заклинатель с ним да и я, помощница.
- И где были?
- В Зарецком княжестве, в Гачине, Рхасии, Герклате, Ельнии.
- И в самой Ельнии? - не выдержала я.
- Случилось.
- А в Скельдиании? Северное море ты видела?
Варвара покачала головой.
- Не довелось. Да и что там смотреть-то? Холод, ледяные горы, воды темные да небесный свет? В тот суровый край не каждый ехать отважится. Послы скельдиан сами к нам едут с грамотами от конунгов своих.
- И теперь приехали?
Варвара кивнула:
- Ты уж им попасться пути успела. Чего ж спрашиваешь?
И вправду? Чего ж я?
- Ну, поели и будет, - решительно проговорила Варвара. - Уберем и делом займемся. Тишка тебя читать учил?
- Учил. Да только не шибко вышло.
- Ну, может, со мной шибче пойдет, - усмехнулась чародейка. - Золотых гор этот плут еще не обещал?
- Горы не обещал. Откуда ж они у скомороха?
- Тишка тот еще гусь. Боги его даром наградили. К словам его прислушайся. Коль скажет что, запомни.
***
С самого утра я в Дом Предсказаний уходила. Лишь с Хельгой словом редким обмолвлюсь. Ни Велимира, ни племянника его (чтоб его упырь за ногу ухватил!), ни Осьмуши бедного не видела.
Лишь однажды, когда Варвара меня послала Лесьяру записку передать, я с ведуном столкнулась.
- Куда спешишь, Вёльма? - лукаво улыбнулся он.
- К Хранителю иду.
- Совсем запропала ты что-то.
- Твоя правда, Ладимир. А ты... - хотела сказать да как в глаза ему посмотрела все напрочь и позабыла.
- К испытанию готовлюсь.
- Скоро ли?
- Скоро, Вёльма.
- Идти мне нужно...
- Погоди.
Ладимир взял мою ладонь и легонько сжал.
- Всеслав с Варварой тебя в девятом часу вроде отпускают?
- Откуда... - не договорила я.
- Вместе пойдем.
И ушел.
А я, как была, так и стоять осталась. Ни за что теперь без Ладимира домой не пойду!
Тишка-плут вольготно развалился на месте Всеслава, закинув ноги в ярких красно-зеленых с загнутыми носами черевичках. Выглядел он так будто и не слышал моего голоса. Знай себе сидит, да колокольчики на своем колпаке теребит. Их звон уж в ушах у меня стоит. Вот не выдержу, вскочу да выхвачу шапку треклятую у него из рук.
- И вста-ла о-на, в-з-мах-ну-ла рука-ва-ми а-лыми, и в-з-вилась птицей ог-не-н-ной, - читала я, водя пальцем по шершавому листу старой книги. - Фуух... Может, довольно, Тиша? А то уж пятый лист приканчиваем...
Шут только рукой махнул, встряхивая колпак. Колокольчики препротивно звякнули.
- И то правда, рыжая лиса. От твоего голоса у меня уж голова трещит.
- Ой ли? То не от меня, а от шапки твоей трещит.
Тишка хлопнул глазами.
- Ох, зла ты, лиса рыжая. Рыжая да бесстыжая. Ни стыда, ни совести, ни на грош покорности, - вздохнул шут.
Резко скинул со стола ноги, сел в кресле прямо будто наездник благородный в седле.
- Довольно уж мучиться мне с тобою. Читать научил и будет.
- А пишу-то я еще плохо.
- Варвара пусть учит. Что я вам, толмач какой? Без меня вон князь и дня обойтись не может.
Тишка важно надулся и упер руки в бока.
Я взглянула на его чуб, торчащий из-под колпака, и едва сдержала усмешку: