Еще бы он понимал, клоп постельный!
Страпон с глазами. Яйца больше тупой башки, мозги с гулькин хрен, такие вообще думают не головой, а головкой. Сладкий гаремный мальчик при дуре-хозяйке, а туда же сидел бы себе в спальне, ублажал бы кого скажут, так нет же, в телохраны ему приспичило. Да какой из него, нахрен, телохран? Чудо, что не пострадал никто! Вляпался? Ну так и поделом! Таким прямая дорога в мусоросжигатель, чтобы не позорили доброе имя нормальных DEX'ов и не подвергали опасности жизни тех, кто поверит в их камуфляж. И хозяйке урок. Будет знать, что телохран из вибраторакак бронежилет из туалетной бумаги
Не было никакого неподчинения приказу. Ларт протиснулся мимо «семерки» и подвывающего в полувисе кота, доставая жетон и разворачивая его так, чтобы начохру хорошо было видно. И срыва не было. Я полицейский. Мой приказ приоритетнее хозяйского.
И продолжил, задумчиво так и вроде бы даже не особенно и угрожающе, просто не давая начальнику охраны вставить ни слова и сверля его тяжелым взглядом:
Вы, конечно, не обязаны верить мне на слово. И я, конечно, не имею обыкновения орать на весь зал Может быть, меня кто-нибудь услышал. А может быть, и нет. Но у ваших «семерок» отличный слух. Они, конечно, стояли довольно далеко и смотрели в другую сторону, но, полагаю, существует вполне определенная вероятность, что могли кое-что и зафиксировать. Они же у вас ведут запись в реальном времени, да? Если специалисты проверят их логи, скажем, за последние двадцать минут
Есть контакт!
Начальник охраны вздрогнул и как-то весь сразу сдулся, забегал глазами и словно бы даже ростом меньше стал. Ларт стрелял почти наугад, больше рассчитывая на то, что жирный трус остережется обидеть недоверием копа, пусть и с чужого участка. Да, участки могли соперничать, полицейские одного района недолюбливали полицейских другого, но корпоративная солидарность есть корпоративная солидарность. И если вдруг какому-нибудь вшивому начальничку какой-нибудь вшивой охранки какого-нибудь вшивого ресторанчика вдруг с какого-то перепугу взбредала в его вшивую головенку вшивая мысль о том, что он может безнаказанно обидеть копа только на том основании, что тот не с его участка и не имеет никаких официальных прав и полномочий в этом районе, обычно очень быстро находились коллеги обиженного, у которых в этом районе как раз таки хватало и прав, и полномочий. И которые очень быстро объясняли подобному недоумку всю глубину его заблуждений.
Но сейчас помощь коллег, похоже, оказалась без надобности. Ларт стрелял наобум, но попал в десятку. Начальнику охраны было чего бояться, а вот рисковать особого смысла не было. Если на записи не обнаружится подтверждения Лартовых слов, это не докажет, что никакого приказа не было«семерки» действительно смотрели в другую сторону, вооруженный человек на подлежащей охране территории не мог не привлечь большую часть их внимания. Так что уличить Ларта во вранье начохру все равно не удастся, даже если он и уверен, что Ларт врет. А уверен он быть не может.
Зато он может быть точно уверен в другомв том, что на записях обнаружится нечто куда более интересное. Напримертот самый приказ «семеркам» не вмешиваться. А может быть, что и похуже
Ну что вы ну зачем вы ну как можно испуганно заплескал начохр жирненькими ладошками так сильно, что его бутафорские кривые ножи, качнувшись, обиженно звякнули друг о друга. Он даже отступил на пару шагов, заулыбался угодливо, ручки к груди прижал, выражая всем телом, что, мол, какие могут быть подозрения и недоверие между такими уважаемыми и достойными людьми?! И тут же заорал визгливо в сторону ни в чем неповинных DEX'ов:Да отпусти же его, придурок! Не слышишь, что ли, что тебе люди говорят?! Да не этого, тварь тупорылая! Да не ты!..
Ларт продолжал давить начальника охраны взглядом, не отпуская, но молчатот все больше нервничал, дергался и частил за двоих. Что ни о каком недоверии и проверках, конечно же, не может быть и речи, и он смеет надеяться, что у господина комиссара не сложится неверного представления об их заведении, в котором господин комиссар теперь желанный и почетный гость, и ни о какой оплате, конечно же, не может быть и речи тоже.
Ларт тянул паузу, не сводя с начальника охраны задумчивого взгляда и время от времени многозначительно поднимая бровь (у Сволочи это получалось лучше, но несчастному начохру хватало и Лартового бледного подражания). Краем глаза он видел, что обе «семерки» вернулись на свои места по бокам у входа (один по-прежнему тащил за собой окончательно скисшего кота). Серый мыш на асфальте наконец-то отмер. Шевельнулся. То ли вздохнул, то ли всхлипнул. С-сученыш! Ларт сморщился, как от оскомины. Какая же у тебя, сученыш, прокачанная программа имитации личности. Включается, главное, очень вовремя.
Если кто-то крякает как утка, выглядит как утка и летает, как утка
Ларт стоял спиной ко входу и боялся выпустить начохра из-под давления взгляда еще как минимум несколько секунд, закрепляя сказанное и проявляя ухмылкою то, что осталось навысказанным, но вовсе не незамеченным. Чтобы жирный слизняк до конца осозналрыпаться и возражать не в его интересах. А потому Ларт никак не мог видеть того, что происходило у входа. Ни огромных безумных глаз (зрачки во всю радужку) хозяйки вляпавшегося телохрана, закусившей кулак с такой силой, что побелели скулы. Ни выражения лица стоявшего рядом Сволоча.
А жаль.
Единственный выход
Селд таки сменил настенный календарьи теперь Ларт вздрагивал каждый раз, когда, забывшись, вскидывал голову от комма и натыкался на укоризненный взгляд девицы с противоположной стенки. По опыту привыкания к прошлому календарю Ларт знал, что потребуется не менее трех недель, чтобы девица перестала восприниматься осмысленным и несущим информационную нагрузку изображением и окончательно превратилась в оптический эквивалент белого шума. А пока придется вздрагивать.
Немного утешало то обстоятельство, что эта девица, в отличие от предыдущей, хотя бы не была голойв прошлый раз, натыкаясь на взведенные дула сосков, Ларт первое время вздрагивал куда сильнее. Впрочем, была ли она одетой, оставалось за кадромв самом прямом смысле этого слова, ибо на верхней обложке календаря красовалось только ее лицо, да и то наполовину закрытое огромными черными и явно мужскими руками: снизу до вполне симпатичного носика и сверху чуть ли не до самых ну очень печальных глаз. Хотя Ларта и не оставляли смутные подозрения, что под черными пальцами девица прячет глумливую ухмылочку, имея глубоко в виду и фотографа, и будущих зрителей.
Дживс сразу прозвал ее «мечтой правоверного мусульманина», а Селд бесился и кричал, что напарник ни черта не понимает в искусстве, это ведь работа самого Винченцо Маррани, причем раритетный третий оттиско чем свидетельствовало красное клеймо в левом нижнем углу. Что по этому поводу думал Сволочь, Ларт благоразумно уточнять не стално судя по слишком уж бесстрастному лицу и преувеличенно стеклянным глазам внутренняя ухмылка киборга была ничуть не менее глумлива, чем та, что скрывалась под черными пальцами.
В отместку Дживс повесил над своим столом плакат с Роки Злато верхом на его знаменитом «черном драконе»том самом модифицированном кобайке, на котором он выиграл прошлогоднюю орбитальную гонку. Селд, который когда-то начинал в одной кобайкерской банде с юным Роки и с тех самых пор ненавидел той лютой и негасимой ненавистью, каковой только и могут ненавидеть друг друга бывшие однокашники, после появления провокационного плаката не разговаривал с Дживсом почти три дня. Ларт не вмешивался.
В общем, жизнь продолжалась
За вашей Сволочью завтра приедут дексисты, Ларт, подготовь сопроводилку, чтобы с утра у меня в комме и на столе распечаткой. А то знаю я вас
Шеф говорил мягко, но взгляд его был тяжел. Напряженный такой взгляд, сверлящий, совершенно не соответствующий вроде бы обыденным словам и спокойному тону. Ларт сразу все понял, вот по этому взгляду и поняли потому не стал переспрашивать. И возмущаться, демонстрируя излишнее понимание, тоже не стал, изобразил на лице вежливый интерес, не более. Растянул губы в почтительной улыбке, склонил голову чуть набок, чтобы удобнее было глядеть в начальственную морду снизу вверх.
КольнулоЛарт отлично помнил и эту позу, и этот стеклянный взгляд, которые он сейчас так удачно (ну, будем надеяться, что удачно, зеркала-то нет) скопировал. Самого его это все, помнится, страшно бесило. Но шефне Ларт, он не заметит. Не поймет. Не усмотрит неправильного, Лартправильный полицейский, и ему вовсе не нужен второй подряд выговор с занесением. И ребята у него правильные, и им тоже не нужно ничего подобного
На проверку? Так ведь была же совсем недавно, да и медик вроде прогнал по тестам, ну после ранения
Селд, что б его! Не мог помолчать.
Ларт не застонал и даже не зажмурился, хотя очень хотелось. Продолжал смотреть на шефа преданными глазами с выражением почтительного внимания на закаменевшем лице. Даже вроде бы улыбаться не прекратил. Шеф тоже разулыбалсяему-то как раз вопрос понравился, он этого вопроса ждал.
Нет. Отвечая Селду, шеф продолжал смотреть на Ларта, смотреть пристально, жадно и торжествующе. На утилизацию. Я взамен две «семерки» выбил, новехонькие, только что из репликатора. Одна, так уж и быть, у вас останется. Можете не благодарить.
Улыбаться. И именно что благодарить. Это он только так говорит, что не надо, а как раз именно в таких случаях и особенно надо. Надо. Значит, будем благодарить. Только не вслух, вслух сейчас вряд ли получитсяпозой, улыбкой, глазами, всем лицом, лицо привычное, тренированное, оно справится. И не с таким справлялось.
А голос может и сорваться.
И только, пожалуйста, ребята, молчите. Не надо
Свист втянутого сквозь зубы воздуха. Это Дживс. Вздохнул? И прекрасно. И молчи. Не надо. Когда у шефа такой вот мягкий и вкрадчивый тонему нельзя возражать. От слова совсем. Дживс, ты же умный парень, и шефа ты знаешь не первый день, с ним можно ругаться, на него даже можно иногда поорать. Иногда. Когда и сам он орет. Но не в том случае, если вдруг начинает говорить он мягко и ласково. Ты же знаешь это. Ведь правда же, знаешь?
Треск сломавшегося в пальцах вечного маркерапроизводители утверждали, что их сломать практически невозможно, до полутора тонн на изгиб.
Врали.
Дживсумница. Промолчал. Маркер только. Маркер не жалко, пусть. Много их. Дживс опытный.
А вот Селд
Да на кой нам «семерка»?! Они такие же глючные, если не хуже, а к этому мы вроде как бы уже привыкли, да и справляется он вполне!
Док сказал, что эта тормознутая рухлядь не тянет и семидесяти процентов нормы. Шеф по-прежнему смотрел на Ларта. Пристально, жадно, оценивающе. Глаза у него были маленькие и черные, как два сканера, дырки зрачковкак дула. Ларт продолжал улыбаться и надеяться, что улыбка эта правильная. А если и не совсемто не настолько, чтобы шефские сканеры это заметили и среагировали. Странная мысльтак, наверное, чувствуют себя киборги на тестовом стенде. Словно под прицелом. Бракованные киборги. Неправильные.
Действительно, странная мысль. Лартхороший коп. Правильный. И никому никогда не удастся доказать иного, даже шефу, как бы он ни старался. Это проверка. Просто проверка. Ее надо пережить с наименьшими потерямиа потом уже думать, как обойти приказ. Приказ ведь всегда можно обойти. Если постараться. Ох, Ларт, а тебе твое поведение сейчас никого не напоминает? Напоминает. И что? У умных людей не грех и поучиться. И в общем-то похрен давно, что не все онилюди.
Странно, но Ларт почти перестал волноваться, мозг работал на удивление четко и безэмоционально, словно у Ну да. С кем поведешься. Не важно. Отбросить. Есть данность. Ее невозможно изменить. Ипока! невозможно обойти. С нею надо работать.
Шеф хочет убрать Сволочь из отдела и вообще из участка. Радикально и окончательно. Это данность. Что ж, его право, его власть. Его цель. Понятно и осуществимо. Изменению не подлежит. Возражать бесполезно. Мы и не станем. Хочет убрать? Пусть.
А вот утилизациядело другое. Она уже в чужой сфере ответственности, где у шефа нет ни власти, ни права. Где изменения не только возможныестественны. И утилизациявовсе не данность, единственная и окончательная, а всего лишь один всего лишь возможный вариант из широкого веера прочих возможных. Пока еще очень широкого, есть из чего выбирать. И лучше молчать, чтобы этот веер не сузить. Неосторожным словом, случайно и вовсе того не желая.
Док вообще-то совсем другое говорил!
Селд в отделе не так давно, Селд ни разу не видел шефа в истинной ярости и не знает, когда надо остановиться, замолчать в тряпочку и начать улыбаться. И отступать, кивая и улыбаясь, все так же кивая и улыбаясьпока еще есть куда отступать. Тут главноене доводить до последней черты, дать и шефу возможность отступить, как следует нагнав страху. Когда шеф ласковэто сложнее, да, но все-таки можно, если не провоцировать, не загонять в угол, не возражать
Док говорил, что недели через три Сволочь восстановится практически в полном объеме, плюс-минус три процента, а через месяц
Ох, Селди
Да-а-а? Шеф натянул это короткое слово на бесконечность, словно сову на глобус. Обернулся к Селду, медленно так, задумчиво даже. И Селд, неустрашимый Селд, девизом которого в любой самой безвыходной ситуации было «да херня это все, прорвемся, и не из такой херни прорывались!», втянул голову в плечи и замолчал. Жалко только, что поздно.
Шеф оскалился, тон его стал совсем бархатным:
Значит, это очень удачно, что дексисты за ним приедут завтра, а не через месяц. И примут акт о списании устаревшей некондиции, даже не пикнув. Правда же очень удачно? Или вы так не считаете?
Последние слова он уже не мурлыкалшипел. Обвел взглядом всех трех сотрудников (привычно проигнорировав замершего в своей нише по стойке смирно Сволочь) и снова уперся им в Ларта. Селд открыл было роти закрыл, громко лязгнув зубами. Шеф, конечно же, слышал, даже фыркнул чуть слышно носом и заговорил еще тише и ласковее, заставляя подчиненных прислушиваться, невольно и напряженно:
Думаете, я не знаю, что за гадючник вы тут у меня развели под самым носом? Устроились, понимаешь, как свиньи в берлоге! Думалине узнаю? Про ваши милые посиделки, круговую подругу и ресторанные драки? Про то, что вы эту тварь с собой даже на ваши сраные шашлыки таскали! И без намордника! Думаете, я не знаю, кого вы обрядили Санта-Клаусом на рождественской ярмарке? И усадили детишек слушать! Надеялись меня подсидеть, да? Надеялись, что если вдруг чтото вы чистенькие, а полковник за все в ответе? Думали, если нашли где-то крутого хакера, то теперь в дамке? Думали, полковник у вас слепой и глухой на оба глаза, да? И мозгов у него кот накакал? Как у тех макак, что все дырки на роже прикрыли и уверены, что их теперь никто никуда не трахнет? Не-е-ет, милые мои, полковник все видит, все слышит, все знает! И бдит. И никто из вас его не трахнет и не подсидит, даже и не надейтесь. Я вам этого не позволю, ясно?
Шеф так и не начал орать, даже сейчас, и это было скверно. Очень скверно. Тихая ярость менее эффектна, но более эффективна. И предусмотрительна.
Так вот, милые мои заговорщики, завтра все это кончится. У вашей «семерки» хозяином буду прописан яи только я. А вывсего лишь лица с ограниченным правом управления. Очень ограниченным, смею вас всех уверить! И докладывать ваша «семерка» будет мне. Лично. Обо всем. А вашу хакнутую рухлядь завтра же отправят в мусоросжигатель. Я прослежу.
Уже завтра? Шеф действительно в ярости. И напуган. Что он такого узнал, кроме той драки, рождественской подмены и шашлыков? Неважно. Отбросить. Завтра. Это хуже, веер возможностей сужается резко. Но не фатально. С десяток вариантов еще вполне. Ну, ладно, не десяток. Но шесть средне приемлемых. И дванеплохих. Очень даже. Целых два, роскошь.
Это неправильно! Если вы считаете, что мы виноватынаказывайте нас, Сволочь тут ни при чем! Он же просто выполнял наши приказы, и все! За что его убивать? Ребята, ну скажите же вы ему!
Ох, Селди
Убивать, значит Шеф хмыкает удовлетворенно, он услышал именно то, чего так долго ждал. Распрямляется. Теперь он спокоен. Ну, почти спокоен. И, что куда страшнее, смотрит почти сочувственно. Кивает собственным мыслям. Убивать Вот, значит, даже как Значит, тот мозготрах был прав, когда предупреждал. А я ведь ему почти не поверил. Говорил, что мои ребятки не такие. А вы, значит, именно что. И зараза проникла куда глубже. А гниющий орган нужно что? Нужно отрезать. Без жалости. А не ждать, пока сам отвалится. Нет уж, ребятки, вы хоть и твари неблагодарные, но полковник о вас позаботится. Для вашей же пользы. Вы все-таки мои твари. Почти родные. Сам таким был, понимаю. Вы мне потом еще спасибо скажете.