Шеф смотрел на Селда и вроде как даже именно к нему обращался, но Ларта не оставляло ощущение, что эти слова предназначались ему, Ларту, и только ему. Что они с полковником в кабинете вдвоем. Вернеевтроем, потому что точно так же непонятно почему Ларту с самого начала разговора казалось, что Сволочь тоже смотрел только на него, Ларта. И прислушивался. Хотя этого, конечно же, не могло быть, знаковое имя произносил лишь Селд. Значит, киборгу логичнее реагировать на него, Ларт же вообще не издал ни звука, и никакая программа, пусть даже и самая продвинутая и навороченная, не должна была
Значит так, ребятки, слушайте и запоминайте, это касается вас всех. Завтра ваш кибер должен быть сдан представителю «DEX-компани» в целости и сохранности. Обгоревший труп не прокатит! А то знаю я вас, с вас станется подсунуть левого жмура, размозжив ему башку и всобачив нужный чип-идентификатор, типа так и было. Нет уж! Не прокатит, слышите? Живой, здоровый, вменяемый. Это приказ. Далееникаких махинаций с продажами. Если узнаюа я обязательно узнаю! что кто-то из вас или же вы все вместе, скинувшись, эту тварь выкупили выговором не отделаетесь, так и знайте. Сядете. Все трое. По статье триста сорок шесть Б-прим уголовного кодекса Конфедерации. За преступную халатность и небрежное обращение с потенциально опасным оборудованием, проявленную лицами при исполнении и с полным осознанием содеянного. А он все равно будет списан и уничтожен. А если вдруг это сделает кто-то из ваших друзей или даже совершенно посторонний человеквы все равно сядете. Все трое. Запомните, ребятки, я не буду искать доказательств вины или невиновности. Просто сделаю это. Запомните и всем своим друзьям передайтепусть трижды подумают, кто им дороже. И вы сами тожекрепко подумайте.
Шеф кивнул сам себе, смерил по очереди каждого подчиненного долгим многозначительным взглядом и направился к выходу. Ларт смотрел ему в спину и старался, чтобы улыбка выглядела такою же, как и раньшевежливой, отстраненной и фальшивой.
Так. Спокойно. Не радоваться. Рано радоваться, хотя и очень хочется.
Не тупик. Да, очень славных выходов не осталось, а кто говорил, что будет просто? Зато есть как минимум два условно годных. Не очень приятных, скорее даже совсем неприятных, хотя и по-разному, но годных. Вполне. И если поторопитьсяоба вполне реализуемы. Только торопиться придется очень. И еще одинскверный, да, но на самый крайняк сгодится и он, Линн поймет правильно, и ребята поймут, а что другие подумаютда какая разница?..
Да, чуть не забыл! Шеф обернулся уже от самой двери. Если вдруг завтра с курьером «DEX-компани» что случится или с его машиной, не важно. Авария, приступ космической чумки, укус бегемота, внезапное помутнение сознания или удар кирпичом по затылку Если по дороге в их офис вашего сраного кибера попытаются отбить неизвестные бандиты или на машину вдруг совершенно случайно свалится метеорит короче, если он не доедет до места, и не важно, по какой причине, вы тоже сядете, ребятки. Все трое. По той же самой статье, но еще и с отягчающими. Надеюсь, до вас хоть так дойдет, что это не шуточки.
Дверь за шефом закрылась совершенно беззвучно. Треск схлопнувшегося в ноль веера возможностей прозвучал только в сознании Ларта. Впрочем, нет, веер не схлопнулся. И даже не сломался.
Веера просто больше не было.
Единственный выход 2
Можно мне кофе?
Д-да, конечно, С сходи дать тебе кружку?
Спасибо, Селди. Не надо. Там есть стаканчики.
Дежурная улыбка номер семь, чуть печальная, сообразно обстоятельствам. Заговорить самому, без приказа и даже без хозяйского взгляда (а они все очень старательно отводят глаза) на грани палева. Тем более высказать просьбу. Но теперь уже все равно. Можно палиться по полной, хуже не станет.
Потому что хуже просто некуда.
В коридоре никого. А кофе вкусный. Особенно если с кленовым сиропом, и на кнопку нажать три раза. Три раза на каждый стаканчик. Второй уже не доставил такого же удовольствия, как первый, но бонд упрямо выпил и третий, уже почти не чувствуя вкуса. Вот и хорошо. Если бы не выпил сейчасжалел бы до конца жизни. Все оставшиеся часысколько их там? Двенадцать? Четырнадцать? Может быть, сутки, вряд ли больше. Да и когда будут потрошить на проверочном стендеэто уже не жизнь.
Ни на что не надеясь особо (но проверить-то нужно!), сделал пробный шаг к лифту. Дыхание сразу же перехватило, тело крутануло судорогой, пока еще легкой, предупредительной.
Вот так. Что и требовалось доказать. Иногда быть хакнутым куда важнее, чем сорванным. Не подумал заранее? Не побеспокоился? Не предусмотрел? Даже после вчерашнего намека Ларрида что там намека! баннера поперек трассы! трехметровыми буквами! не озаботился хотя бы просто сбежать? Что ж, винить некого. Ибо виноват сам.
И только сам.
С четвертым стаканчиком в руках бонд вернулся в кабинет, чувствуя, как постепенно отпускает скрученные имплантатами мышцы. Он более не противодействовал прямому приказу, вот и программа не считала нужным противодействовать ему. Замер у двери в условной стойкенечто среднее между «вольно» и «на отдыхе». Тоже, конечно, то еще палево, в любое другое время поостерегся бы, но сейчас уже все равно. Сейчас всевсе равно.
И можно все.
Например, можно было бы не останавливаться у двери, не замирать, а плюхнуться на диван с наглым развязным видом, выхлебать обжигающий кофе (а не греть о стаканчик ладонь) и послать по матери всю эту сладкую троицулишь для того, чтобы посмотреть, как вытянутся у них лица. Смех на эшафоте, веселая вседозволенность смертника, которому больше нечего терять и хуже уже не будет. А что не будетбонд знал точно. Никакого стенда, никогда больше. Он найдет способ заставить их убить его раньше. Найдет. Они ведь всего лишь люди. Люди предсказуемы.
А можно подойти к Ларри. Заглянуть в глаза. За волосы поднять ему башку, если не захочет сам, но заглянуть. И спросить: «Почему?» Именно почему. Не «зачем»ответ на этот вопрос сомнений не вызывал, бонд отлично знал, зачем люди поступают именно так, а не иначе. Они всегда поступали именно так. Все. Даже самые лучшие. Но вот почемудело другое, зачемэто вопрос о цели, почемуо причине. Человеческие цели от бонда никогда не зависели, а вот причины их поступковочень даже. Потому и хотелось знать. Даже сейчас. Тем более сейчас.
В конце концов, каждому хочется знать, что именно его убило.
Да садись же ты, С-с садись, короче, не мельтеши!
Вот и у Селда тоже не получилось назвать киборга Сволочью. Второй уже раз подряд. Как чуть ранее не получилось у Дживса.
Спасибо, Селди.
В отличие от рваного голоса Селда тон у киборга спокойный, обыденный, как вчера, как позавчера. Механический такой. Ну а какой он еще может быть у машины? Сидит. Улыбается. Пьет свой кофе. Может быть, он действительно так ничего и не понял? Шеф не называл его ни по имени, ни по модели, программа не отслеживает все разговоры вокруг, если в них нет ключевых слов. А их в речи шефа вроде бы не было, только у Селда, но Селд как раз почти ничего не сказал конкретно. Только возмущался и требовал справедливости. Мог ли бонд догадаться по контексту? Пятьдесят на пятьдесят.
Могла ли программа среагировать на упоминание компании? Наверное, могла. Но с точно такою же вероятностью могла и не среагировать. Пятьдесят на пятьдесят. Те же самые.
Интересно, а если бы речь шла о тебесам-то ты что предпочел бы? Знать заранее и маяться неизбежностьюили до последнего строить планы, которым сбыться не суждено? Впрочем, какие планы, о чем ты, он не человек.
Бедненький Бондик, а я тебе конфеточек принесла! Твоих самых любименьких, с кофейной начиночкой
Спасибо, мисс Стелси, вы очень добры. Мне они всегда нравились более прочих.
Зубы у Ларта были стиснуты так, что ломило виски и ныло за ушами. И захочешь разжать, а не получится. И хорошо. А иначе он не сдержался бы и наорал на эту дуру, виноватую только в том, что дура.
Ох ты ж бедняжечка Жалко-то как, мальчики А такой хорошенький, такой ласковый, конфеточки вот любил Ну ты кушай, кушай конфеточки, я специально для тебя купила. Как девочки сказали про все про эти ужасы-то, так я сразу в магазинчик и сбегала. Хочешь, я тебе еще кофеечку принесу? Сладенького!
Спасибо, мисс Стелси, вы очень добры.
А все-таки, какой из вариантов лучше? Какой тебе самому менее мерзок? Именно тебе, Ларт. Не ему. Тот, в котором киборг не знает об уготованной ему судьбе, или тот, где все он знает, но ведет себя так, потому что ему все равно? Машинам ведь все равно, правда? Тебя ведь это вполне устроило бы, да? Устроило бы?
Сглотнуть было так же трудно, как и дышать, но Ларт справился. Зрение сузилось до размеров экрана комма. Пальцы тыкались в клавиши, словно чужие. Клавиатура казалась горячей. Хорошо, что букв так немного. Хорошо, что бланки стандартные.
Фамилия, имя, должность. Номер карточки. Дата. Какое сегодня число? А, ну да. Календарь.
Повернуть голову к столу Селда оказалось очень трудно. Но не труднее, чем дышать. Главное, скользнуть взглядом выше их голов, не зацепиться. Не столкнуться, не спровоцировать. Дживс смотрит в упор, неотрывно, и ждет только сигнала, Ларт чувствовал его взгляд кожей. Извини, Дживс. Сигнала не будет.
Шефхитрая сука. И предусмотрительная. Угрожай он одному только Лартуи был бы послан. С гарантией. Вот он и не стал. Круговая порука вяжет надежней. Удавка на горле, и рыпаться невозможно, потому что она не только на твоем горле.
Дата. Подпись.
По собственному нежеланию работать с
И далеенесколько строчек эпитетов, после прочтения которых у адресата не останется ни малейшего желания подписать. И, возможно, возникнет желание убить. Вот и славно.
Маленькая добавочка от Маньяка, приятным бонусом в оформление.
Отослать. Распечатать.
Привет, мальчики! Какой ужас, правда же? Бондик, мы все за тебя переживаем, очень-очень, правда-правда! И будем завтра держать кулачки, чтобы у тебя все-все-все прошло хорошо!
Спасибо, мисс Элеонора, вы очень добры.
А я тебе пироженку принесла. Ты ведь любишь с вишней?
Овца. Наверняка трясет своими обесцвеченными кудряшками. И глазки закатывает. Ей кажется, что так выглядит трогательнее. Хорошо, что зрение сужено и все вокруг отливает зеленым. Хорошо, что эта овца сбоку. Сбокуне видно.
Бондик, а вот я тебе кофеечку! Со сливочками!
Спасибо, мисс Элеонора, спасибо, мисс Стелси, вы очень
Вдохнуть. Выдохнуть. Встать. Выйти.
Молча.
И никого по пути не убив. Даже дверью не хлопнув.
Когда терять нечегопрятаться тоже больше незачем. Ведь так?
Нет. Не так.
Это тебе терять уже нечего. Тебе и только тебе, не другим. А они все, в сущности, неплохие люди. Ну, для людей, конечно. Пока что они не уверены в том, что ты сорван. Что ты разумен и что-то там себе чувствуешь. Пока что они цепляются за надежду, что ты все-таки просто машина, не более. Ну раз уж ничего невозможно поделать. И им так будет легчепока у них остается такая надежда, возможность думать именно так. Так они смогут не считать себя убийцами.
Не такой уж плохой выходсделать под занавес нечто хорошее для хороших, в сущности, людей. Единственный достойный. Вот и не надо. Вот и молчи.
Все привыкли судить о сорванных по DEX'ам, их больше количественно, да и срывы у них не то чтобы чаще, но куда зрелищнее. Та сорванная «шестерка», к примеру, которую бонду однажды довелось наблюдать в момент собственно срыва, походила на газонокосилку, пошедшую вразнос в мясной лавке. Стены в фарше, требуха на люстре, клубничный джем ползет по рельсам. От самой «шестерки» тогда тоже мало что осталось, дексхантеры опоздали самую малость.
Бондов срывает не так. И свидетелей этих срывов вы не найдетене потому, что шпионы всегда подчищают следы и убирают слишком любопытных или просто оказавшихся в ненужное время в ненужном месте. Просто бондам хватает мозгов сорваться так, чтобы этого никто не увидел.
Бонды палятся на другом. Не на срывахна том, что поверили. На том, что забыли простую истину: люди всего лишь люди. Всегда. И они всегда поступают по-человечески. Даже друг с другом. Но особеннос теми, кого они людьми не считают. И ребята эти, коллеги так называемые бывшие (уже бывшие, да), они еще не самые скверные. Они вовсе даже неплохие, это-то и есть самое паршивое. Неплохие настолько, что так и подмывает забытьони тоже люди. И этим все сказано.
Они подозревают, конечно, иначе не отводили бы глаза. Ноне уверены на все сто. Вот и хорошо. Вот и правильно. Вот и дальше пусть будут не уверены. Тебя завтра не станет, а им ведь с этим еще жить и жить.
Что же все-таки сработало триггером, Ларри? Поздно спрашивать, даже если бы бонд и решил поступить по-человечески, наплевав на других. Ты ушел. Правильно. Не надо подвергать искушению нечеловечность тех, кому нечего больше терять.
И все-такипочему?
И почему ты так долго молчал, если понял давно, а ты ведь не дурак, Ларри, ты должен был понять почти сразу. И молчал. Долго. Так долго, что даже бонд тебе почти что поверил. Так что же тебя сорвало, Ларри, что послужило последней каплей? Что я такого сделал, что тебе оказалось проще написать докладную, чем просто сказать три коротких слова: «не делай так»? Три коротких слова, Ларри. В докладной слов наверняка было больше, намного больше, ты терпеть не можешь писать, но на этот раз не поленился.
Почему?
Времени ждать лифта не было.
По лестнице Ларт сбежал, так быстрее, проверено. Он буквально физически ощущал, как стремительно утекают сквозь пальцы секунды. Их так мало осталось, а сделать надо так много. Главное, чтобы ребята не опомнились не вовремя и не кинулись догонять.
Первую банку пива Ларт выхватил на ходу, в угловом автомате. И не столько выпил, сколько выплеснул, на лицо и на плечи. Волосам тоже досталось. Отлично, волосы хорошо хранят запах.
Еще двев ларьке, врезав кулаком по стеклянной панели так, что та только чудом не разлетелась. Здесь не было общего терминала. Расплачиваться пришлось наличкой, следов в сети не останется. Зато живой свидетель. Живой и до усрачки испуганный, продавец только пискнул и нырнул под прилавокто ли за упавшими монетками, то ли жать тревожную кнопку. Отлично. Этот точно запомнит.
Еще один автомат, тут по карте, отлично. Еще один след, еще две банки. Вскрыть, смять, заливая пеной пальцы, отшвырнуть. Последнюю полупустую сунул в карман куртки. Отлично. Время
Он почти бежал. Флайером было бы быстрее, но не намного. Следы важнее. Флайер он отправил на ресторанную парковку автопилотом, удачно, что код был на быстром наборе. Удачно, что до «под-Ёлки» всего полтора квартала. Впрочем, нет. Удача тут ни при чем. Расчет. Эта забегаловка самая близкая. Значит, там и начнем отрываться.
Тем более что уж куда-куда, а «Под Ёлку» копов точно вызовут сразу, тянуть не будут. Вот и славно. Да и добираться им от участка минуты три, не более. Как раз хватит. Время, время, черт бы его побрал
Еще один автомат. Еще один след. Пиво? А, нет. Тут есть кое-что и покрепче.
Отлично.
Ну что ты сидишь! Надо же что-то делать!
Дживс ничего не ответил Селду. Он вообще молчалтолько один раз и взорвался, почти сразу после ухода Ларта, когда к двум жалостливо квохчущим вокруг бонда идиоткам из секретариата присоединились две не менее голосистые клуши из бухгалтериипричем с целым тортиком, и стало совсем тошно. Взорвался тогда Дживс качественно, бонд даже залюбовался, испытывая чисто эстетическое наслаждение. Весь курятник взрывной волной вымело, словно и не было никого.
Селд метался по кабинету как заведенный от двери к окну и обратно. Неоднократно пытался присестьто на стул, то на подоконник, то на край стола, но каждый раз тут же вскакивал и продолжал метаться. Дважды задержался на чуть подольшеодин раз, чтобы написать маркером на обратной стороне распечатки «курицам с конфетами и прочим киборгокормом вход воспрещен», а второйчтобы приклеить эту записку скотчем на дверь кабинета. Со стороны коридора приклеить, разумеется.
Подействовала ли записка или же слухи об угрозе Дживса засунуть следующим жалельщицам принесенные ими деликатесы вовсе не в ротно паломничество плакальщиц прекратилось. Дробный перестук каблучков в коридоре, правда, раздавался еще несколько раз, но замирал у двери, перемежался возгласами и ахами-охамивозмущенными, жалобными, негодующими, после чего возобновлялся, удаляясь, причем с уже куда большей скоростью.
Бонда это устраивало.
Ты что, не понимаешь, почему Ларт ушел?! Он из-за нас ушел! Это наша вина, понимаешь? Значит, нам и исправлять! Что ты молчишь?!