Я забыла о Перри на миг.
Значит, когда я вернусь в свой мир, мое состояние может ухудшиться?
Все может быть, Пиппа. Я только предупреждаю.
Да. И спасибо за это.
Я повернулась к Перри, она рисовала в раскраске, высунув язык от сосредоточенности.
Я оставлю тебя, сказал он.
Куда ты?
Я буду неподалеку. Нужно помогать и остальным.
Он пошел к двери.
Погоди, окликнула я его. Он замер и посмотрел на меня через плечо. Я встретила мальчика.
Деклана, сказал он. Он увидел удивление на моем лице. Я ведь наблюдал за тобой.
Что с ним?
Он пожал плечами.
Не знаю.
Разве у него не должен быть проводник, приглядывающий за ним?
Не у всех есть кто-то, как я. Твоя сила никогда не была скрытой. Перри и Деклан, скорее всего, останутся на таком уровне.
Скорее всего?
Люди могут выбирать, зловеще ответил он. Деклан закрыт от нашего мира. Перрималышка. У них нет твоей силы, им это и не нужно.
Откуда ты знаешь? Может, их дары разовьются, и они закончат, как я?
Подумай о себе, Пиппа, сказал он. Улыбнувшись, он помахал, открыл дверь и вышел в коридоре.
Я осталась одна в вуальной версии свей комнаты, серой и затхлой. Но была ли я одна. Нет, я видела Перри в окне сквозь лавандовую дымку. Я видела ее. И все? Не могла ли она как-то увидеть меня?
Все мы порой делаем плохие выборы, и они нас меняют. Я много раз так делала в своей жизни. И в этой туманной комнате в параллельном мире я приняла решение, о котором до сих пор жалею. Эгоистичное решение я воспринимала как бескорыстное. Я хотела предупредить Перри о сложностях, дать ей знать, что я буду с ней, несмотря ни на что. Это было правдой. Но крупнее была часть о том, что я не хотела быть одна, я хотела, чтобы она знала, кем была ее бабушка, и любила меня, как я любила ее мать.
Я сосредоточилась и из окна сделала дверь, попала в комнату Перри и втянула ее на Другую сторону.
От потрясения, что это сработало, я отлетела на пол, но рядом со мной была маленькая Перри, голубые глаза казались серыми. Я не знала, как сделать из Тонкой вуали ее комнату, и, по ее испуганному лицу, я поняла, что она не знает, где оказалась.
Мама! взвыла она, безумно озираясь, длинные волосы взлетали за ней. Я быстро опустила ладони на ее плечи, стараясь не напугать еще сильнее.
Перри, не бойся. Ятвоя бабушка, Пиппа, сказала я ей успокаивающим тоном. Я твоя бабушка, Перри.
Но мои слова не имели значения, Перри пыталась вырваться, слезы потекли по ее круглым щечкам.
Я не подумала о таком. Что я хотела от шестилетней девочки? Я думала, что она поймет, где оказалась, и кем я была?
Я закусила губу и посмотрела на портал, через который втащила ее. Я все еще видела там ее комнату, хотя картинка угасала. От мысли, что она не вернется к семье, мое сердце пропустило удар.
Перри! сказала я ей. Прости. Хочешь домой?
Она посмотрела на меня и кивнула со слезами.
Ладно, сказала я и протянула ей руку. Не бойся меня. Я отведу тебя назад. И ты попадешь в свою комнату, да? Все будет так, словно ничего и не произошло.
Я не знала, могла ли так управлять чьим-нибудь разумом, стирать воспоминания. Очевидно, что Перри не вспомнила этот случай, даже с ее лечением. Или это сработало, или Перри сама прогнала из головы болезненный случай.
Перри вытерла слезы рукавом платья и с опасной опустила ладонь на мою протянутую руку. Моя кожа была тонкой, увядающей, с темно-серыми пятнами возраста. Ее была гладкой, бежевой. Я крепко обхватила ее ладошку и посмотрела на ее личико, думая, что вижу ее в первый и последний раз. Слезы полились из моих глаз, что успокоило Перри.
Почему вы плачете? спросила она. Тревога на ее лице была неподдельной.
Потому что люблю тебя, но должна вернуть, сказала я, давясь словами. Я впервые ощутила в ком-то свою кровь. Казалось, я знала Перри всю ее жизнь.
А потом она поступила невероятно мило. Она сделала пару шажков ко мне и обвила ручками мою шею.
Если вы не будете плакать, то и я не буду, прошептала она в мои волосы. Я была так потрясена ее добротой, что не сразу смогла пошевелить губами.
Хорошо, тихо сказала я. Обняв ее, я взяла себя в руки. Вернем тебя на место.
И я осторожно подтолкнула Перри в портал в ее комнату. Она упала на мягкий ковер, но не поранилась. Я не могла больше смотреть, так что закрыла глаза, пока портал не рассеялся, пока другой не стал вести в мою палату.
Я шагнула, ощутила жуткое давление, и все почернело.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Я проснулась через несколько дней в палате. Медсестра, похоже, нашла меня без сознания утром. Но, даже когда я пришла в себя, ничто не было прежним. Якоб был прав и в этот раз. Я зашла так далеко, что надежды не было. Тело ослабло, разум ушел на глубину, и я всюду видела демонов. Всюду. Даже в своем отражении. Я начала нападать на медсестер и других пациентов, пока мне не стали давать самые сильные лекарства.
Так я провела еще пять лет жизни. Последние пять лет. Я ничего не помню, кроме вспышек. Они проносились, как куски старого фильма. Я видела себя, смеющуюся в одиночестве. Я видела, как одевалась в шторы и забавную одежду, как странно красила себя и других. Медсестры позволяли мне это, и я вспоминала времена из театра, пока я хорошо себя вела и принимала лекарства.
Надежды не было. Облегчения тоже. Воспоминания о моей жизни, о Карле и Ингрид, о Деклане и Перри, Швеции и даже Луди угасали, становились неразборчивыми. Меня ждала лишь смерть.
Одной ночью я утащила себе в палату косметичек. Я тихо раздавила стулом точилку для карандаша для глаз. Она разбилась, и я забрала сияющий кусочек, который мне и был нужен.
Лезвие.
Я подняла его дрожащими пальцами и, не думая, порезала им оба запястья.
Я не чувствовала физическую боль. Кровь текла темно-красными ручьями с моих упавших рук, и я наслаждалась зловещей отдаленностью. Было спокойно.
Сначала.
А потом, пока я лежала на полу, жизнь начала вытекать из меня алым паром. Я ощутила невыносимую боль. Говорят, перед глазами проносится вся жизнь, но моя не пронеслась. Она тянулась медленно, и мне пришлось испытать всю боль и капли радости. Я цеплялась за моменты с Декланом и Майклом в Атлантик-сити, со мной и Луди, занимающимися любовью в театре, с рождением Ингрид, с объятиями внучки. Я старалась пережить их снова, ощутить боль и печаль, которые были такими настойчивыми. Я не знала, кто побеждал. Было ли счастье в мелочах вокруг меня? В понимающем взгляде, прощающем прикосновении, солнечном свете во дворе? Или сильнее было ощущение одиночества, неизвестности, когда меня бросили и не любили?
Я умирала с болью в сердце из-за того, что любила, и из-за чего страдала. В конце все было наравне.
В конце.
* * *
О, но моя история на этом не закончилась, да? Ни у кого не закончилась. Просто я первая вам рассказываю.
Смерть похожа на бесконечную тьму, но кто знает, как долго на самом деле длится эта пустота? Я открыла глаза и была уже не на полу палаты, кровь уже не текла. Я стояла возле озера в Швеции, у своего старого дома. Он был серым и тусклым, но все равно домом. Я пришла домой.
Я услышала, как за мной кашлянули, и отвела взгляд от красивого блестящего озера и посмотрела на лес. Якоб стоял возле деревьев, прислонялся к березе.
Он улыбнулся мне и протянул руку.
Идем со мной, Пиппа, тихо сказал он. Ты еще не дома.
Я улыбнулась, радуясь видеть, что я больше не в своем ужасном состоянии, а юная и с сильным телом. Я пошла к нему по траве вдоль дома. Дома, в котором я выросла, с его камнями, деревом и тишиной.
Я была рада видеть его, рада идти. Но
Я замерла в паре шагов от него и оглянулась на озеро. В центре вода сияла сильнее обычного. Портал!
Пиппа, сказал он предупреждающим тоном.
Я покачала головой и виновато посмотрела на него.
Я не могу пока что уйти.
Ты ничего не можешь для них. У них свои жизни, он знал, что я думала о Деклане и Перри. У тебя своя жизнь. В другом месте. Дома.
Нет, сказала я, глядя на озеро. Если я могу им помочь, хотя бы помочь найти друг друга
Судьба сведет их, если так должно быть.
Да ну тебя и твою судьбу! оскалилась я, мой гнев удивил меня. Он последовал за мной и сюда?
Его юное лицо не исказилось. Он словно все это ожидал. Может, он знал, что такой будет моя судьба, что бы я ни говорила ему, что бы ни делала. Судьба найдет меня.
Я посмотрела на землю. Мои ноги уже были не в тапочках, а в красивых блестящих туфельках, о каких я только мечтала. При виде их я улыбнулась и прогнала гнев.
Я должна помнить приятные мелочи. Даже в смерти.
Так ты не идешь? спросил он.
Даже в Тонкой вуали я как-то услышала пение птиц.
Нет. Не иду. Пока что. Я ошибалась, и мне нужно исправить это.
Я посмотрела на Якоба. Он знал, что я притащила Перри на эту сторону. Я не знала, испортила ли ей этим жизнь, видела ли она от этого призраков, требовалась ли ей помощь. Я должна была помочь ей, ведь прокляла ее жизнь. Я знала о потенциале Деклана, жизнь ударяла по нему. Я была нужна и ему. Я не была уверена, смогу ли что-то изменить.
Я должна была попытаться.
Якоб отсалютовал мне и пошел в лес. Я знала, что увижу его снова. Я не уйду.
Я буду пытаться.
* * *
Я все еще пытаюсь.