Нет, я не забыла свою дорогую дочь или Карла, но мои отношения с ними стали натянутыми. Признаюсь, отстранилась я, больше времени я посвящала Деклану и Майклу, и в своем хрупком состоянии я боялась говорить с Карлом и Ингрид.
Ингрид смогла уйти от неправильной компании, потому что встретила отца Перри, Дэниела. Я встречала его пару раз за обедом, он был намного лучше Стью, Дрю или кто там у Ингрид был раньше. Я бы никогда не подумала, что моя дочь будет с кем-то таким, как Дэниел. Их было забавно видеть вместе: он низкий и полный, и онавысокая и худая. Но он был умным и страстным, год пробыл в католической церкви для диплома. Ингрид почему-то тянуло к нему, а егок ней. С ним она становилась добрее и мягче, чего я у Ингрид почти не замечала.
Видимо, потому я и отстранилась. До этого я упрямо хотела проводить время с ними. Но были дни, когда я боялась покидать дом, боялась реакции, которую вызову. Мертвые все еще приходили ко мне, с каждым годом их было все больше, все хотели кусочек меня, чтобы я их выслушала, а то и заполучить мою душу.
Одного призрака я запомнила особенно. Мужчина с лицом в тени, который издевался над девочкой в моем саду, давным-давно. Сначала я увидела его на заднем дворе, а потом на улице у дома. Он просто следил за мной. Как-то ночью я проснулась, чтобы посетить уборную, и ощутила, что на меня смотрят. С горящими нервами я пробралась по дому и ощутила сильнее всего это рядом с дверью Деклана. Тогда ему было почти двенадцать, он был сильны и вернулся в свою комнату. Порой он запирал дверь, но не в эту ночь, и я тихо открыла ее. Черная фигура стояла у его кровати. Это длилось лишь миг, а, когда я включила свет, разбудив бедного мальчика, мужчина пропал. Деклан уснул, не зная, что происходило.
Я ощущала зло от той фигуры, постоянно следившей за мной, как хищник, и я подозревала, что этоне призрак. Не человек. Это был демон. Годы шли, он появлялся все чаще. Я убеждалась в правоте. Якоб это упоминал.
И настал момент, когда постоянный страх из-за незнания того, что демон может сделать со мной или близкими сказался на моей психике. Я начала говорить с собой, демонами, призраками, и мне было все равно, видели ли это другие. Кертис и мальчики стали тревожиться за меня. Майкл и Деклан просто переживали, но у Кертиса я замечала недовольство, разочарование, ведь няня вела себя не менее безумно, чем его жена.
Я боялась, что меня выгонят. Но этого не случилось. Ушел Кертис. Без предупреждения.
Деклану было тринадцать, а Майклу шестнадцать, когда Кертис оттащил меня в кухню и сказал, что завершил крупную транзакцию, он собирался отдать деньги детям, когда тем исполнится восемнадцать. Я не знаю, сколько так было, но, думаю, много. Кертис сказал мне, что хочет поблагодарить меня за тяжелый труд (о, похоже, меня все-таки выгоняли), и он организовал поездку для меня и мальчиков в Атлантик-сити на выходные. Им можно было взять по одному другу, мы могли тратить его деньги.
Мальчики были в восторге. Деклан уже был в группе друзьями, он пригласил барабанщика Джои. У Майкла была красивая девушка, и, хотя я строго следила за тем, сколько времени они проводили вместе (ни одна девушка при мне не забеременела), я разрешила ему взять ее, зная, что все дети все равно будут в одной каюте.
Это были одни из лучших выходных в моей жизни. Даже призраки и демоны держались в стороне, я могла насладиться соленым воздухом моря на борту, это было приятной переменой после делового города. Было приятно видеть, как улыбается и радуется Деклан. Он был в широких штанах и фланелевых рубашках в этом возрасте, его волосы были длиной до плеч, вились и были с красными прядями. Он умолял меня дать ему проколоть бровь с Джои в одном из заведений на пляже, но я топнула ногой и запретила. Но они не послушались и притворились, что пошли вечером в кино, и я не удивилась, когда они вернулись с пирсингом на лицах.
Я знала, Кертис убьет его за это (ему и без того не нравились длинные волосы Деклана и одежда, хотя мальчику уже было все равно), и он отругает меня. Но я решила пока не переживать из-за этого. Пока что у нас были спокойствие и солнце.
Я была рада дать мальчикам быть собой, даже если это был пирсинг, а Майкл и Маргарет убегали ночью на пляж. Когда мы вернулись, все стало другим.
Дом был пустым. Реджина тихо плакала за столом на кухне. Она была пьяна, но не до чертиков, хотя и не рассказала, почему плачет. Это нас поражало, ведь Реджина редко выражала печаль, был лишь гнев.
Я пошла наверх, к спальне хозяев, по наитию, и обнаружила, что комната была опустошена. Пропало все, что принадлежало Кертису. Его одежда, обувь, книги.
Я забежала в его кабинете, там тоже было пусто. Его сертификаты, грамоты, компьютер и папкивсе пропало. Не было даже записки. Он просто ушел.
Вдруг я поняла, что столкнулась с сильной проблемой. Я получила семью, но у меня не было денег поддерживать их без кормильца.
Я так и не узнала, почему твой отец ушел, Деклан. И мы уже не узнаем, наверное. Может, имидж и гордость были для него дороже семьи, и он решил не скрывать все, а оставить позади. Может, он убежал с любовницей, может, скрывался от полиции или налогов. Не важно. Он был трусом и оставил после себя хаос.
Я связалась с друзьями семьи, которых отталкивали годами. С их помощью мы отправили Реджину на лечение, а я пока растила Майкла и Деклана на свои сбережения. Я позвонила Карлу, и он согласился помочь мне, а потом умолял вернуться домой. Стоило послушаться, но я этого не сделала.
Дело в том, что я нуждалась в мальчиках, как и они во мне. Но пришло время, когда я не могла больше приглядывать за ними. Демон из тени пытал меня. Мольбы и прикосновения во тьме не прекращались. Даже Деклан порой боялся меня, и это ранило.
Но глупо было переживать из-за своих чувств, я больше думала о мальчиках. Майкл справлялся неплохо, продолжал сбегать в школу и на футбол. Деклан начал драться после уроков, проваливать экзамены и заигрывать со старшими девушками, к которым лезть не стоило. Он все время отдавал музыке и писал невероятные стихотворения, которые я нашла разбросанными в его комнате. Это мне явно не хотели показывать. Хотя Деклан боялся отца и не был с ним близок, его поступок мальчик воспринял плохо. Он был разозленным подростком, и я не могла винить его за это.
Реджина вернулась новой женщиной. Она была тощей и строгой, но трезвой. Пока что. Она смогла получить работу в колл-центре, что означало, что мои услуги не требуются, да она не могла бы их позволить со своей зарплатой. Им пришлось променять дом на крохотную двухкомнатную квартиру в Бруклине. У Майкла близился выпускной, и он смог остаться в своей школе, но Деклану пришлось начинать заново.
К сожалению, здесь наши с Декланом пути разошлись. После их переезда я навещала Деклана, сколько могла. Я жила в Квинсе, снимала комнату в подвале у юной семьи, выживая на щедрости Карла, и ехать было недалеко. Но через какое-то время мое состояние ухудшилось, Ингрид и Дэниел вернулись в мою жизнь.
* * *
Я была удивлена, когда Ингрид и Дэниел навестили меня в один день, появившись на моем пороге без предупреждения. Моя маленькая комната была в беспорядке, и я знала, как это выглядело для них. Тарелки с объедками, мусор на полу, разбросанные книги с потрепанными обложками и страницами. Мусор и объедки оставались, потому что я слишком устала, чтобы ухаживать за собой. Книги разбросал полтергейст, который не оставлял меня, но люди этого не поняли бы.
О, может, тут я сочиняю. Это было давно, я некоторые моменты помню смутно. Уверена, комната и я выглядели хуже, чем я вам описываю. Было достаточно плохо, чтобы Дэниел настоял, чтобы они начали опекать меня. Они жили теперь в маленькой съемной квартире в городе и были помолвлены.
Дальше все было размыто. Начались тяжелые времена. Я реагировала на то, что остальные не видели. Я жила в страхе, я боялась расслабляться хоть на минуту, боялась купаться, есть, спать. Нехватка сна была хуже всего, она разрушала мое здоровье и психику. Но я не могла спать, пока меня не заставляли. Сны казались слишком реалистичными, я чувствовала себя незащищено. Мне снилось то, что будет, снилось, что я заперта, что меня насилуют безликие фигуры, что я разбиваю косметичку, снилась кровь.
Лучше не становилось даже с их заботой, и Ингрид пришлось оставить работу моделью, чтобы приглядывать за мной. Казалось, сильнее она злиться не может.
Наконец, они позвонили Карлу и спросили его мнение о том, что делать со старой Пиппой. Он не мог приехать ко мне, и он настоял, чтобы я ехала домой, где мне окажут нужную медицинскую помощь. И он будет рядом, будет любить меня, пока за мной будут ухаживать должным образом.
Это не прекращалось, как бы они ни старались. Мы были близко, у меня был билет, в маленький чемодан были сложены мои вещи. Я была спокойна в дни перед полетом, я даже смогла обрадоваться, что мне помогут. Может, с правильным лечением, правильными людьми я смогу оставить призраков в кошмарах. Я буду скучать по Деклану, я надеялась, что он не забудет меня.
Я не могла оставить страну, не попрощавшись с ним, не передав то, что узнала от Якоба, и я направлялась к Реджине в день, когда все разрушилось.
Я хотела поехать на метро и уже собиралась спуститься по грязным ступенькам, когда увидела знакомую светлую голову, выходящую из ресторана.
Это был Луди, и время замерло. Я бросила газету, которую держала, и она упала у моих ног. Я смотрела на него, потрясенная, разъяренная.
Уже было видно его возраст, он был ухоженным, но уставшим. Его улыбка была очаровательной, предназначалась рыжеволосой молодой даме, чтобы шла с ним под руку, но искра угасла, а его голубые глаза потускнели, а волосы поседели, истончились.
Я не помню, что случилось. Я сорвалась на улице. Я подошла к нему, кипя, и спросила, почему он не интересовался нашей дочерью.
Он узнал меня. Я заметила страх и удивление на миг на его лице. Но он был актером и скрыл эти эмоции, проигнорировал меня. Он вел себя так, словно никогда меня не встречал, словно не понимал, о чем я. И я плюнула ему в лицо, напала на невинную рыжую так же, как на девушку в театре.
Я не могла сдерживаться. Я бушевала, кричала чушь. Я не владела собой.
Я выбралась из толпы, что собралась вокруг нас, и я в слепом отчаянии побежала к ступенькам метро. Я пробилась через грязный турникет, как паникующая птица, и в диком желании оставить печальную жизнь позади я побежала к ближайшим рельсам, поезд собирался сбить меня.
Не знаю, кто не дал мне броситься под поезд и покончить с собой, но кто-то сделал это, потому что проснулась я в психиатрической больнице, где и провела оставшиеся годы до смерти.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Думаю, если на земле есть ад, то он в палате в психушке. Это безнадежное место, наполненное людьми, что стали пустыми оболочками или чудовищами.
Я не знала, какой была. Я ощущала себя тенью женщины, которой была, но и монстром тоже. Но меня оставили одну и в страхе, и я больше не видела свою семью, хотя была заперта там десять лет.
Честно говоря, мне показывали фотографии моей семьи. Карл часто писал мне, что было мило, когда я могла читать, а не рвать бумагу. Он жалел, что не может меня навестить, ведь у него еще были проблемы, но я понимала, что все это ложь, что он жил дальше, нашел других людей, которых любил. И Ингрид. Моя дочь, которая кляласьс Дэниеломчто они не запрут меня, поступила наоборот. Она соврала и оттолкнула меня. Она тоже писала, показала мне фотографии свадьбы, беременности, а потом фотографии с ней и Дэниелом, улыбающимися над красивой темноволосой девочкой по имени Перри.
Стыдно, но первые фотографии я порвала. Я завидовала, что Ингрид получила мужа, любимого ребенка, а я оказалась здесь ни с чем. Я сначала возненавидела Перри без причины.
А в дни, когда я была спокойна, у меня хватало сил пробиться через лекарства (Деклан, как ты знаешь, они помогают немного), я поняла, что нужна Перри. Я слышала в голове слова Якоба, что мои внуки будут прокляты моим даром. А если Перри будет такой как я с такой матерью, как Ингрид?
Я ощущала себя беспомощно, большую часть времени я жалела себя. Нужно было послушать Якоба, когда он предупреждал, но я была эгоисткой. А потом я поняла, что у Якоба могут быть ответы. Он мог помочь. Может, он мог сделать для Перри то же, что и для меня.
Я пыталась пробраться в Тонкую вуаль, создать портал, но это не работало. Наверное, я была просто сумасшедшей старушкой, махающей руками, как волшебник. Я почти сдалась, пока не пропустила прием лекарств пару дней. Я была спокойной, и медсестры были не такими внимательными, как с остальными.
Но в ночь, когда дождь и ветер хлестали по окошку моей комнаты, воздух вокруг меня замерцал, и я шагнула в него.
Знакомое давление на голову, и глаза, казалось, лопнут. Это длилось дольше, чем в прошлый раз, но вскоре боль угасла, и я оказалась в сером месте, в параллельном мире. Якоб оказался со мной в комнате, сидел на неудобном стуле в углу.
Пиппа, сказал он со сдержанным кивком.
Слезы подступили к моим глазам.
Якоб, вскрикнула я, встала на ноги и обнаружила, что в них еще есть сила. В Тонкой вуали я была сильнее, и я использовала эту перемену, чтобы обнять юного проводника и плакать ему в плечо.
Когда мои слезы утихли, я принялась умолять Якоба помочь Перри.
У нее уже может кто-то быть, сказал он. Это не должна быть ты.
Могу ли я ей помочь? Можно дотянуться до нее через это место?
Он долго молчал, взвешивая варианты. Но я видела правду в его глазах, и он знал это.
И он сказал:
Это место можно использовать для многого, но не стоит. Лучше всего делать то, что и я, наблюдать за ней.
Я никогда не встречу внучку.
Это, может, и к лучшему.
Я кивнула, а на сердце было тяжело.
Мне стоило тебя послушать, тихо призналась я.
Да. Но что сделано, то сделано. Я могу лишь направлять тебя, а не делать за тебя выбор. Ты принимала решения, которые тогда казались лучшими, и я не виню тебя за это. И ты не вини себя. Перри и Ада
Ада? я вскинула голову.
Он криво улыбнулся.
Да, внучки. Перри и Ада тоже будут делать свои выборы, и им раскладывать карты, что им выдали. Ты не можешь толком ничего изменить.
Я обдумывала это. Где-то в его словах был подвох. Я могла делать все, что хочу, в Тонкой вуали, даже наблюдать за людьми. Что еще я могла? Может, это место могло служить для перемещений?
Якоб смотрел на меня, и я боялась, что он читает мои мысли. Если он это и делал, он этого не сказал.
Хочешь увидеть ее, Пиппа.
Я с охотой закивала.
Он сцепил ладони.
Хорошо. Сделай, как раньше. Но вместо создания портала сделай окно, сосредоточься на фотографии Перри.
Но той фотографии уже несколько лет.
Не важно.
Я послушалась и сосредоточилась на окне, желая увидеть малышку с большими голубыми глазами и длинными черными волосами за стеклом. Я думала так сильно, что ощутила давление в черепе, но я не успела предаться боли и моргнуть, воздух расступился, как вода, и стекло появилось на том месте. На другой стороне была реальность, была Перри. Теперь ей было не меньше шести, она была пухлой крохой, но прекрасной. У нее был уникальная красота, не как у ее мамы или Луди, и я была рада, что могу смотреть на нее без угрызений совести или стыда.
Перри сидела в своей комнате, окруженная игрушками, и читала книгу с картинками драконов. Она жевала ногти, но не в тревоге, а от восторга. Она была такой юной и невинной, что мне было сложно удержаться в стороне.
Я могу все время приходить и так делать? прошептала я, хотя Перри не могла меня слышать да?
Девочка в окне вздрогнула, но только и всего.
Якоб сказал:
Можешь но
Что? я боялась отводить от нее взгляд.
Время в Тонкой вуали тоже идет. Ты сейчас не в своей комнате в больнице. Если придет медсестра, ты ее увидишь, но она тебянет. Ты не должна дать людям понять, что вуаль существует. И хотя многие не поверят, все равно будет опасно, если знания попадут не в те руки. Это опасно и для тебя. Ты не только привлекаешь к себе внимание при каждом визите, но и ты будешь получать разные ухудшения, возвращаясь.
Я смогла посмотреть на него на миг и увидела, каким серьезным было его бледное лицо.
Меня не будут преследовать видеть призраки? Разве что-то бывает хуже? с горечью спросила я. Ты видел, где я. Какой я стала!
Хуже всегда может стать, сказал он. Я знаю только, что тело человека не создано для частых визитов в этот мир. Одного раза достаточно, чтобы усилить телекинез и телепатию. От этого может усилиться энергия внутри и привлекать других из вуали. Или тело и разум начнут ослабевать. Сильно ослабевать.