Я не повелась. Я сказала, что мне нужен день на размышления, особенно, если он хотел, чтобы я начала сразу же.
Я села в такси и помахала ему. Машина поехала, и я заметила движение на втором этаже. Я увидела в окне маленького Деклана. Он не махал, но провожал меня взглядом. Но был слишком далеко, чтобы видеть четко, но я ощущала его отчаяние и печаль.
Я не знала все про их семью. Я знала, что работа будет сложной. Но, если я не смогла быть матерью для Ингрид, может, я смогу стать такой для мальчика, которому она была очень нужна.
Через два часа я позвонила Кертису из мотеля и сказала, что согласна работать.
Через день я переехала к ОШи, как Пиппа Линдстрём, их новая няня.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Я ни разу не пожалела о том, что стала няней Деклана и Майкла. Надеюсь, ты это понимаешь, Деклан, как бы сложно ни было в те проблемные времена. Я не жалела.
Вряд ли можно было найти работу сложнее. Особенно сложно было сначала.
Кертис, как он и говорил, редко бывал дома. Я не собиралась спрашивать, где он был, хотя порой задумывалась, как он мог работать с рассвета до одиннадцати ночи. Он или был трудоголиком, или у него был кто-то на стороне. Может, не один. Порой я улавливала от него запах духов, и это не были духи Реджины. Они не говорили, только кричали друг на друга.
О, Реджина. Было сложно описать, что я чувствовала к твоей матери, Деклан. Но я знаю, что ты чувствовал к ней. Я понимаю твой стыд и гнев из-за такой матери. Но, хотя Реджина пугала меня, я видела, что она была жертвой своего разума и обстоятельств. Где-то в глубине ее души была добрая душа, жаль, что, когда я пришла в семью, ее уже не было. На ее месте остался настоящий монстр.
У Реджины были две проблемы, о который меня предупреждал Кертис, и они были так сильно переплетены, что было сложно понять, какая из них появилась раньше. Была ли она психически больна, потому что постоянно пила, или она пила из-за болезни? Думаю, такой вопрос можно задать и про нас. Мы отличались, потому что видели призраков, или видели их, потому что отличались психически?
Отметьте, я называю ее больной, а насотличающимися. Может, позже меня и можно было назвать больной, но Реджина была сильно больна. Она не могла двигаться или не хотела. Она большую часть времени проводила в алкогольной коме. Она выползала из комнаты в полудню в одежде, которую носила днями, с ужасным запахом. Она неустойчиво шла на кухню и заливала миску хлопьев, а еще наливала несколько чашек кофе. Только это она принимала, помимо выпивки. Она редко говорила, когда была трезвой. Она бубнила и дрожала.
Порой она смотрела на меня в смятении, словно не знала, кто я. Однажды она спросила меня, призрак ли я, не преследую ли ее. Я хотела что-то ответить, но не смогла. Она так затерялась в своей голове, а я уже давно отчаялась найти кого-то схожего.
Она не была злой, когда трезвела, просто была далекой. Майкл и Деклан соревновались за мгновения ее внимания, но она не давала им и этого. Ее глаза стекленели, лицо становилось пустым, и мальчики уходили. К счастью, Кертис настаивал, чтобы они был вовлечены в большое количество занятий, и они занимались хоккеем, лакроссом и прочими видами спорта, чтобы мальчики были отвлечены.
Когда Реджина напивалась, все менялось, и, к сожалению, пьяной она была чаще, чем трезвой. Шли годы, ее жестокость и депрессия усиливались.
Я не буду вдаваться в подробности, потому что Деклану это будет не очень приятно, но опишу пример ночи в их доме.
Деклану тогда было восемь, я осталась с ним в выходной день. Кертис был неизвестно где, а Майкл уехал на научную выставку в другой город. Я бы поехала с ним и взяла Деклана, но он был с одноклассником и его семьей. Я видела, что Майкл желал провести день вдали от нас с Декланом. Он не очень любил младшего брата, мог даже обижаться на меня. Может, дело было в том, что я особо опекала Деклана. Почему-то ему всегда попадало от родителей, а для меня он был живым и милым.
Стояла теплая весна, мы с Декланом вышли на задний двор, пока садилось солнце и ранние комары уже вылетели на охоту. Я наслаждалась чашечкой эспрессо и новыми фонарями в саду, а Деклан читал книгу с фонариком. Это был детективный роман, и я хорошо это помню, я спросила его, не хотел ли он уйти внутрь и читать там, ведь на улице темнело.
Он посмотрел на меня и покачал головой. Я узнала страх в его глазах, усиленный зловещим светом фонарика.
Что такое? прошептала я.
Она снова в моей комнате, прошептал он в ответ.
Я встала и опустилась на прохладную траву рядом с ним. Я убрала волосы с его лба, подумывая, что ему нужна другая стрижка.
Кто в твоей комнате? спросила я.
Мама. Она все громит.
Я посмотрела на дом. Я не видела отсюда его комнату, но свет в доме не горел.
Откуда ты знаешь?
Он пожал плечами.
Просто знаю. Порой у меня есть такое предчувствие.
Он еще пару секунд смотрел на книгу, а потом отложил ее, его глаза слезились.
Даже в худших ситуациях, когда Кертис орал на него или бил, когда Реджина обзывала его ужасным образом, Деклан не плакал. И при виде слез в этих карих глазах мне стало страшно.
О, Деклан, мягко сказала я. Что такое?
Он попытался сдержать слезы, но его голос дрожал.
Она ломает мои вещи. Я не хочу, чтобы она была в моей комнате, Пиппа. Это моя комната. Она должна быть безопасной.
Я разбивалась на части, ощущала печаль и растущий гнев, ведь за эти годы видела, как с ним обращаются в семье.
Знаешь, что мы сделаем? Пойдем вместе и остановим ее.
Он упрямо покачал головой.
Нет, она навредит тебе. И мне.
Твоя мама порой пугает, но я преодолела больше, чем она, я сильнее. Психически и физически. Мы остановим это. Я не хочу, чтобы ты боялся. И я не позволю и пальцем тебя тронуть.
Он вытер одинокую слезу, покатившуюся по щеке, обдумывая мои слова. Было что-то взрослое в этом крохе. А потом он сказал:
Хорошо, с решимостью солдата, идущего в бой.
Он взял меня за руку, его ладошки уже были потными, и мы пошли в дом. Я включила свет, успокаивала свои нервы, скрывая переживания, и мы пошли наверх. Почти у вершины я услышала рычание и вскрики, доносящиеся из комнаты Деклана.
Дверь была заперта, но не было никаких сомнений, что Реджина была там. Я слышала ее движения, ее ворчание на французском, странное гудение. Я держала Деклана за собой и постучала в дверь. Я надеялась, его мать ответит. Я была сильнее, но мне было пятьдесят пять, а ей всего за тридцать.
Раздалась ругань. Я разобрала лишь половину, остальное было произнесено невнятно.
Я сжала ладошку Деклана и прошептала:
Будь здесь, и открыла дверь.
Он был прав. Она громила его комнату. Его мать была на четвереньках посреди пола, отрывала голову у одной из немногих оставшихся плюшевых игрушек Деклана. В комнате пахло мочой и фекалиями, я видела коричневые пятна на стенах, и лужи на ковре. Реджина выглядела как дикое больное животное в изорванной ночной рубашке в пятнах от рвоты. Ее пальцы были коричнево-красными, руки были в царапинах, сочилась кровь. Все вокруг было разгромлено, включая его кровать, разбитую пополам, пух вываливался из подушек.
Она улыбнулась мне, а потом быстро бросила игрушкой мне в голову. Я пригнулась, и игрушка пролетела мимо, хотя и не навредила бы, но это привело к тому, что обезглавленная окровавленная игрушка упала у ног бедного Деклана.
Прочь! заревела она с акцентом, шатаясь на коленях.
Я была слишком потрясена, чтобы двигаться, я могла лишь сказать:
Я вызываю полицию.
Но я не дала сыну подарок! Чудесный подарок!
Я не хотела, чтобы она хоть что-то давала Деклану, так что обрела силы и быстро закрыла дверь перед ней. Я схватила Деклана на руки и, насколько позволяло тело, быстро понесла его вниз по ступенькам. Мы были почти внизу, когда я услышала, как открывается дверь его комнаты, и Деклан вскрикивает.
Я обернулась вовремя и увидела, что в руках Реджины улей. Он был небольшим, Кертис снял его пару дней назад, обнаружив на доме. Из него доносилось гудение, я не успела понять, что происходит, откуда он у нее, а она бросила его по лестнице, и он поскакал по ступенькам, ударился о мои ноги, а потом об пол. Он треснул и, к счастью, пчел там почти не было, иначе у нас возникли бы большие проблемы.
Я добралась до входной двери и выбежала на улицу, отделавшись одним укусом в лодыжку. Деклан с его аллергией был потрясен, но не пострадал. Я направилась в дом напротив, зная живущую там пару, и по их телефону вызвала полицию.
Это был не первый вызов полиции из-за Реджины, как и не последний. Было много похожих случаев, и у меня не было сил остановить это. Я много раз озвучивала Кертису тревоги насчет моей безопасности и безопасности детей, но он не слушал. Он не хотел отправлять ее на лечение, он злился, когда узнавал, что была задействована полиция.
После того случая Деклан спал в моей комнате. Я хотела спать на диване, но он так боялся оставаться один, что я спала рядом с ним. Он стал изможденнее и раздраженнее. Оценки стали хуже, он потерял интерес к занятиям, которые раньше ему нравились, ему было сложно сосредоточиться, а его брат все сильнее выделялся. Он все сильнее тревожился из-за, как я думала, призраков. Как оказалось, кроме ужасов в его жизни, мой милый мальчик еще и был таким, как я.
За год до этого мы с Декланом ехали на автобусе в Центральный парк, мы часто так делали. Я приглашала, конечно, и Майкла, но он сказал, что проведет день с друзьями. Я не винила Майкла за то, что он старался как можно чаще бывать вне дома, вдали от семьи. К сожалению, Деклан все еще был слишком юн, у него не было друзей, и все его внимание было направлено на меня.
Мы шли по дорожке, деревья выпустили новые листья, и я заметила, что Деклан с любопытством смотрит на женщину у луга. Я видела ее уже много раз. Женщина была в одежде 1920-х, смотрела на землю и никогда не двигалась. Я знала, что она, конечно, призрак, но я впервые увидела, что ее заметил Деклан.
Деклан, сказала я. Ты знаешь, куда уходят люди, когда умирают?
Он не встревожился из-за моего странного вопроса, разжевал кусочек карамельного попкорна, коробочку которого он держал в руках.
В рай или ад.
Да, хотя никто не может быть в этом уверенным, сказала я. Но я знаю.
И куда они уходят? спросил он, глаза блестели от любопытства.
Некоторые никуда не идут, сказала я, глядя на женщину на луге. Некоторые остаются там, где мы с тобой их видим.
Да?
Я перестала идти и повернула его к широкому зеленому лугу.
Да, Деклан. Видишь женщину, стоящую посреди луга?
Он кивнул. Я ощутила прилив гордости.
Я вижу ее каждый раз, когда прихожу сюда, продолжила я, радуясь, что могу поговорить об этом. В любое время дня и года я вижу ее там. И теперь знаю, что ты тоже ее видишь, значит, у нас схожий дар.
Дар? он в забавном смятении нахмурился.
Да, я указала на ближайшую скамейку, где старик кормил голубей. Подойди к тому мужчине, не бойся, и спроси у него, видит ли он ее.
Деклан растерялся еще сильнее, но была в нем сторона, дающая смело вести себя с незнакомцами. Он кивнул и подошел к мужчине, который отвел взгляд от курлыкающих птиц с недовольством.
Да, сынок? сказал старик.
Деклан указал на женщину.
Простите, сэр, у меня есть вопрос. Видите там даму?
Старик посмотрел, куда он указывал, и прищурился.
Ты издеваешься?
Деклан взглянул на женщину. Он с удовлетворением сказал мужчине:
Нет, сэр. Но вы точно не видите даму?
Там никого нет, проворчал мужчина, снова взглянув туда.
Но это не так. Она там. Мы с няней ее видим! голос Деклана стал выше, он закусил губу, тревожась.
Или твоя бабушка псих, или она врет.
Но я тоже ее вижу.
Мужчина отмахнулся и отвернулся к голубям.
Тогда вы оба психи, или вы издеваетесь. Иди, ты пугаешь моих птиц.
Деклан побежал ко мне.
Ну? спросила я.
Его глаза были огромными, он заговорил:
Он сказал, что мыпсихи.
Я склонилась и притянула его к себе, глядя глубоко в его глаза.
Потому мы не должны никогда рассказывать людям, что видим это. Они не видят, они не понимают. Это опасно.
Но она стоит там. Почему он ее не видит? Он слепой?
В какой-то степени, Деклан. Видишь ли, она мертва.
Он вздрогнул.
Мертва? потрясенно спросил он и оглянулся на нее, его глаза наполнились страхом и удивлением.
Она призрак, просто сказала я, стараясь не пугать его.
Но призраки есть только в книгах и фильмах.
И в Центральном парке, я взлохматила его волосы. Хочешь поговорить с ней?
А можно? спросил он.
Я улыбнулась его смелости и взяла за руку.
А почему нет? Это мы и должны делать.
Вместе мы шли по лугу к женщине. Я ощущала на нас взгляд старика, бросающего семечки голубям, и знала, что он увидит, как мы говорим с воздухом, но мне было все равно.
Мы подошли ближе, и я увидела, что женщине под тридцать, она была красивой, с короткими подкрученными волосами. Ее платье свисало с нее, что было популярно раньше, и она была в белых перчатках, сцепленных перед ней. Она все смотрела на землю, затерявшись в печали, и она не замечала нас, пока мы не оказались перед ней. Она посмотрела на нас уставшим и растерянным взглядом, а потом отвернулась.
Привет, сказал Деклан.
Она испугалась.
Я? спросила она дрожащим голосом.
Да, вы.
Не груби, Деклан, возмутилась я.
Женщина смотрела на нас.
Вы меня видите?
Конечно, сказала я ей. Почему ты спрашиваешь?
Многие меня не замечают. Даже когда я спрашиваю у них, который час.
Ах, это многое объясняло. Обычно все призраки замечали меня. Я привлекала их, ведь давала внимание и энергию. Но эта женщина не знала, что она мертва. Это было для меня в новинку.
Хочешь узнать, который час? спросила я.
Она кивнула.
Прошу. Я должна встретиться здесь с парнем. Я недавно в городе. Я переживаю, что здесь нельзя ходить так поздно. Парк ночью пугает.
Что-то говорило мне, что прогулка по парку ночью и стала для нее последней.
Сейчас не ночь, сказал Деклан, странно глядя на нее.
Я погладила его по голове и тепло улыбнулась женщине.
Надеюсь, твой парень скоро придет, сказала я ей. Одна здесь не ходи.
Женщина слабо улыбнулась и продолжила смотреть на землю.
Я взяла Деклана за руку и повела прочь.
Он оглянулся на нее через плечо.
Почему она думала, что сейчасночь?
Может, тогда она умерла, для нее теперь все время темно.
Почему ты не сказала ей правду?
Может, когда-нибудь скажу. Нам и без того нужно многое обдумать, да?
И я все-таки рассказала женщине. Я хотела вернуться без Деклана, ведь не знала, как хорошо она это воспримет. Я думала, что открытие правды будет сродни пробуждению лунатика.
Я была отчасти права. Когда я вернулась в парк к женщине, она много кричала и отказывалась. Если бы ее видели другие, она бы устроила сцену. А потом она поняла правду и разрыдалась из-за жизни, какая у нее была, людей, которых она любила.
Я не знала, что делать с плачущим призраком, но Другая сторона ответила на этот вопрос. Впервые за несколько лет воздух затрепетал, замерцал. Мое сердце сжалось, я думала, что снова увижу Якоба, я отметила, что тепло думаю о проводнике, но появился грузный мужчина в костюме. Я не знала, откуда брались проводники.
Вы Якоб? Один из Якобов? спросила я.
Мужчина кивнул и посмотрел на женщину. Он протянул ей руку.
Лорейн, идем со мной. Я помогу тебе.
Я ждала, что она начнет упираться, ведь ее звал незнакомец, еще и появившийся из воздуха. Но она обхватила его руку без колебаний, а потом просияла. Мой Якоб приносил мне умиротворение, пока я была жива, но Якоб Лорейн принес ей мир в смерти.
И она пропала. Это было удивительно красиво и трогательно, я часто о нем думала, когда моя жизнь начала рассыпаться на моих глазах.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Понимание, что у Деклана такая же способность, как у меня, уменьшило мое одиночество. Но, хотя я часто рассказывала мальчику, каких призраков видела, он так в ответ не делал. Я спрашивала, но он не отвечал или менял тему. Ему нравилось слушать это, но не признавать, что такое было с ним. Может, Деклан, ты видел все не так, как я. Все же моя способность стала хуже, когда я побывала в Тонкой вуали.
И все же мне помогали разговоры с Декланом, только он слушал меня, не угрожая запереть в психушке. Ситуация у меня ухудшалась и с призраками, и с семьей.