Дернув дверь в кабину капитана, Лео столкнулся нос к носу со вторым пилотом. Мужчина сидел, закинув ноги на табуретку, и листал газету «Лондон Трибьюн». При появлении Бэрронса челюсть пилота упала, а в горле застрял крик.
Сотня фунтов за ваше молчание, бросил Лео, вошел в кабину и принялся изучать панель управления. Его взгляду открылся целый набор шестеренок и рычагов. Механизм не сказать чтобы сложный, однако Бэрронс предпочитал основательно вникнуть в суть подобного устройства, прежде чем поднимать его в воздух. Он стянул с себя пиджак и отбросил в сторону.
Пилот продолжал на него таращиться.
Послушайте, сэр, вам не положено здесь находиться.
Лео достал бумажник. С него капала вода, как и с самого Бэрронса, но купюры можно высушить. Вещица полетела в сторону пилота.
Я реквизирую этот корабль. У тебя два выхода. Первыйя тебя вырубаю и пытаюсь управиться с этой дьявольской махиной в одиночку. Или второйберешь себе все, что есть в бумажнике, доставляешь меня, куда скажу, а затем возвращаешь дирижабль в целости и сохранности, чтобы взять на борт Матесона.
Его светлость мне голову оторвет, заметил мужчина, вцепившись в бумажник обеими руками.
Сообщишь ему, что спас судно от верного крушения, отмахнулся Лео, выглядывая из окна. Мина умудрилась раздобыть себе мужскую курткусняла с первого пилота, судя по нашивкам.
Секунда шла за секундой.
Принято, сэр. Первоначальный шок сошел с лица пилота. Куда желаете отправиться, сэр?
Как тебя зовут?
Уитком. Беннет Уитком.
Прежде чем мы уберемся, у меня к тебе еще одна просьба.
Да, сэр?
Он ткнул пальцем в стеклянное окно.
Та хорошенькая девица едет со мной.
***
Вы нашли пилота, уныло заметила Мина, когда Бэрронс протянул ей бокал шампанского и опустился на колени на доверху набитую подушками кушетку с шипящей бутылкой в руках.
Я слышу огорчение в вашем голосе.
Совсем чуть-чуть. Она пробежалась пальцами по деревянной обшивке кушетки на носу корабля. Ведь у меня больше не будет возможности полетать на таком судне.
Планы резко поменялись, сообщил он, вальяжно растянувшись перед Миной.
Двигатели дирижабля ожили, и воздушные винты с обеих сторон гондолы начали набирать обороты. Стоило паровым котлам забурлить, как палуба под ногами завибрировала от оглушительного грохота.
Я лично оплачу вам уроки пилотажа у Гэллуэя.
Давайте без уловок, заявила Мина, пригубив шампанское. Ее била дрожь. Вам даже думать противно, что ваша судьба может оказаться в моих руках.
Находись моя судьба в любых чужих руках, приятней мне бы от этого не стало. Дирижабль тряхнуло, а затем он со слабым толчком поднялся в воздух. Бэрронс перевел глаза обратно на Мину, и его жесткие губы тронула едва заметная улыбка. А уж в ваших и подавно. Не вы ли угрожали мне всеми мыслимыми и немыслимыми страшными расправами?
Умоляю, я не настолько узколоба, чтобы называть местью помощь в падении с дирижабля.
Бэрронс плавно пожал плечами. Теперь, когда они были в пути, в его движениях появилась тягучесть и ленивая уступчивость. Словно холод, медленным пламенем проникавший Мине под кожу, был ему нипочем. Снизу до них начали долетать крики.
Тогда выпьем за расправу. Он чокнулся с ней бокалом, в его темных глазах сверкнул отблеск газовых ламп, расположенных вдоль поручней. Даже если она будет беспощадной.
Вы во мне сомневаетесь?
Ни в коем случае. Я присутствовал на вашей дуэли с Питером. Вы можете быть беспощадной, когда того требуют обстоятельства.
На палубу налетел порыв холодного ветра. Мина не нашлась с ответомего слова застали ее врасплох. Столько лет уже минуло, а воспоминание жалило, будто удар хлыста, жгучий и безжалостный.
«Беспощадность тебе не свойственна, раздался шепот в голове. Только не в случае с Питером. Один лишь инстинкт выживания молодой девушки. Отчаяние. Когда или ты, или тебя».
И все равно его смерть была на ее руках.
Бэрронс осушил бокал, не сводя с нее прищуренного взгляда поверх ободка. Затем приволок ей одно из теплых одеял.
А я его и не заметила, выдавила Мина внезапно пересохшим горлом. Но все же укутала плечи, пытаясь хоть как-то защититься от ветра.
Можем разделить одно одеяло, предложил Бэрронс.
«Что?»
Мина резко вскинула голову. Черт возьми! Ее так пробрало холодом, что даже разум затуманился. И ночь настолько очаровала, что внимание Мины рассеялосьона забыла, что этот мужчина ее заклятый враг! Возможно, дело еще и в их перемирии. А может может, в каком-то подобии дружбы, которая их сегодня сплотила.
Уж лучше замерзнуть.
Палец прочертил узор на одеяле над ее бедром.
Я сказал что-то не так? пробормотал Лео, впиваясь этими опасными глазами в ее лицо, словно ища в нем ответы, тогда как Мина даже не знала вопросов.
Мы сбежали. Примирение закончилось, сообщила она.
Не совсем. Он налил себе еще немного треклятого шампанского и сделал глоток, откидываясь на гору подушек, точно ленивый паша. За вами еще должок.
Мина выпрямилась, глубже закутываясь в одеяло.
Вы требуете возместить его уже сегодня?
Так точно.
Ну естественно. Мимо проплывал Лондон: прямо под ними проползали огромные кирпичные стены, обрамлявшие сердце городаи владения Эшелона. Огни простирались на целые мили, сверкая в темноте ночи. Красота.
Куда вы меня везете? поинтересовалась Мина.
В одно убежище. О нем никому не известно.
И зачем же?
Зачем? Лежа на боку, он опустил голову на ладонь и вскинул бровь. Затем, чтобы покончить с долгами.
Глава 3
Это же спальня, заметила Мина, стуча зубами.
Моя спальня, если точнее, отозвался Бэрронс, заводя ее внутрь и включая газовые лампы.
Я думала, вы живете на Вэйверли Плэйс.
По бумагам, коротко ответил он, подошел к графину и разлил бладвейн по двум бокалам. На деле же мне иногда бывает нужно остановиться в месте, о котором никому не известно.
Домик за пределами городской черты? Необычно. Ни один из ее источников ничего такого не откопал. С какой надобности ему укромное обиталище? Что-то тут было нечисто. Мина притворила за собой дверь и плотнее закуталась в пилотский китель в тщетной попытке согреться.
Спальня оказалась меньше, чем ей представлялось, с огромной кроватью с балдахином, занимавшей большую часть пространства, и холодным камином в углу. В Мине вдруг взыграло любопытство: она задержалась взглядом на часах из золоченой бронзы, стоявших на каминной полке, и тяжелых парчовых портьерах. Потом очертила пальцем приятную бархатную обивку кровати.
«Интересно, какой она будет на ощупь на моей коже»
Она тут же отдернула ладонь.
Бэрронс протянул ей бокал, мимолетно задев пальцами, однако затем нахмурился и взял ее ладонь в руку.
Да вы же закоченели.
Один болван столкнул меня в воду.
Она ожидала услышать в ответ какую-нибудь грубость, однако его брови еще глубже сошлись в переносице.
Если мне не изменяет память, я вам это предложил. Вам нужно избавиться от мокрой одежды и согреться.
Бэрронс отвел ее в соседнюю комнату. При виде громадной ванны Мина замешкалась.
Если думаете, что я полезу в вашу ванну
Не хотитене надо. Он повернул краники, и вода хлынула мощным потоком. Если не собираетесь пользоваться возмутительно горячей водой, то это сделаю я. Лео взял маленький флакончик и щедро налил в аэратор жидкого мыла. Из аппарата в воду побежала взбитая пена, собираясь в горы пузырей. Пошлю своего слугу Исайю разжечь камин. Будем надеяться, хоть огонь вас согреет.
Мина бросила взгляд на воду, ощущая на коже покалывания от горячего пара, что постепенно заполонял комнату.
Это неприлично.
Бэрронс едва слышно рассмеялся.
Нет, пока все в рамках приличий. Он стянул с себя пиджак и отбросил в сторону. Ну что, вы или я?
«А почему бы не залезть в нее вместе?»
Она опустила глаза, но представшая перед ней картина никуда не делась. Мокрая рубашка облегает тело Бэрронса точно вторая кожа, обрисовывая литые мышцы его плеч и груди, а сквозь дорогую батистовую ткань едва заметно просвечивают окружности сосков.
В воздухе заклубился пар, точно дюжина бесплотных гаремных танцовщиц. Мине нужно было немедля вернуться домой, выстроить себе алиби, но как же она замерзла, а промоклатак вообще до нитки. А еще устала. Впервые за несколько месяцев ей захотелось сделать что-то только для себя. Адреналин и эйфория от гонки по Венецианским садам иссякли, на их смену пришло полное истощение. Ну и каким, черт его возьми, образом она объяснит случившееся? Перед глазами промелькнуло бледное лицо королевы.
Мне не снять корсет без посторонней помощи, холодно сообщила Мина, и это были и просьба, и приказ одновременно.
Тогда позвольте мне побыть вашей камеристкой. Он шагнул ближе.
Мина ощущала его присутствие за спиной: по позвоночнику пробежали мурашки. Сильные ловкие пальцы легли на ее бедра и решительно повернули к зеркалу.
Белый пилотский китель был застегнут спереди на все пуговицы, но Мина справилась с ними резкими небрежными рывками. Едва влажный воздух коснулся покрытой мурашками кожи, тело пробила дрожь. Пиджак пополз вниз телу, пока Бэрронс не поймал его в кулак. Мина встретилась с герцогом взглядом в зеркале. Глаза Бэрронса прошествовали от бледной кожи ее декольте к золотистому корсету и заляпанным сорочке и нижним юбкам. Мокрый шелк прилип к телу, выделяя каждый изгиб и впадинку.
Пусть глазеет, сколько влезет. Мину жгло обещание сделки. До чего же примитивное требование. Всю ее жизнь мужчины только так и поступали, пока она не нашла наконец способ положить этому конец, затолкав собственные чувства так глубоко, что они практически исчезли. Холодность мужчинам не по нутру. Теперь они сокрушались, мол, с ее-то красотой быть такой неприступной, такой равнодушной, и вместе с тем лишь это качество вызывало в них уважение.
На мгновение Мина ощутила разочарование. Ну не надеялась же она, в самом-то деле, что Бэрронс окажется другим? Ведь в таком случае выходит, что в ней все еще живет юная наивная девица.
Боковым зрением Мина заметила, как он смахнул с ее плеч мокрые рыжие пряди. Она заставила себя оградиться от ощущений и стала бесстрастно наблюдать за отражением в зеркале над туалетным столиком. Бело-золотистое одеяние сверкало в свете свечи, Бэрронс же, наоборот, тенью стоял за спиной, разглаживая ладонями ее волосы. К изумлению Арамины, он больше не смотрел на нее в зеркале, любуясь трофеем. Нет, вместо этого Лео распутывал колтуны в ее волосах, полностью сосредоточившись на процессе. Помимо воли Мина начала поддаваться ощущениям: мимолетные касания пальцев по шее, резкие рывки, когда мозолистые ладони запутывались в узелках.
Не утруждайте себя, пробормотала она. Я их только помыть собиралась.
Бэрронс впился в нее своими черными глазами. Они до боли напоминали глаза голубокровного во время голода, но в них не было такой напряженности. Тени. Взгляд, сотканный из одних лишь теней.
У вас красивые волосы, подал голос он, и чары развеялись.
Красивые волосы. Она поглядела на себя в зеркале, но ничего не почувствовала.
«Ослепительно красива», шептались в Эшелоне, когда Мина только вышла в свет.
С тем же успехом она могла быть невидимкой, но Мина извлекла уроки из своего положения. Красота может обернуться проклятьем, а может и сослужить хорошую службу, и с годами Мина научилась грамотно ею пользоваться.
Вы мне там вроде бы корсет расшнуровывали.
Бэрронс пропустил ее слова мимо ушей, не отрываясь от распутывания длинных, до талии, локонов.
Такие приятные на ощупь. Такие мягкие. Его губы изогнулись в усмешке. Каждый раз, касаясь вас, мне кажется, будто я наткнусь на одни лишь иголки. Но в вас столько же нежности, как и в любой другой женщине, правда, Мина?
Нет, не правда. Она закинула тяжелые мокрые волосы на плечо, собственнически обхватив их руками. Бэрронс говорил о слабости, а не нежности. Корсет, милорд.
Как пожелает моя леди, мягко отозвался он, а Мину снова покрыли мурашки, и уже не холод был тому виной.
Бэрронс не притронулся к ней. По крайней мере не так, как она ожидала. Никаких неспешных поглаживаний по талии и бедрам. Ее не обхватили чужие руки, чтобы стиснуть в ладонях грудь через корсет. Мина настороженно подобралась. В глубине души ей уже не терпелось, чтобы он сделал первый шаг.
В его движениях не было вожделения, и все же они были чересчур интимными. В них чувствовалась нежность? Руки мягко дергали тесемки корсета. Так касалась Мины только личная камеристка в священной обители спальни, в месте, где никто не жаждал убить ее или ранить, свергнуть или осудить.
Корсет неожиданно распахнулся, и Мина поймала его, прижав к груди, другой рукой все еще держась за волосы.
Принесу вам бладвейна, сказал он и посмотрел в зеркало. И увидел в ее взгляде удивление, невольно подумала Мина, но потом сощурила глаза.
Она смотрела на его удаляющуюся спину: он шагал уверенно и твердо. И был чересчур уж доволен собой, а еще не в меру спокоен при сложившихся обстоятельствах, словно считал, что полностью ими управляет. Он ушел, оставив Мину с развязанными тесемками, спадающим корсетом и чуть-чуть участившимся сердцебиением, нарушившим ее спокойствие.
Что за дьявольскую игру затеял Бэрронс? Ей было неуютно, словно прямо сейчас все их титулы исчезли, и под одной крышей находились не враги, а два простых человека, которых влекло друг к другу.
Но допустить такую мысль было бы в высшей степени глупо. Мина ждала, прислушиваясь к повисшей в комнате тишине, но ответов на свой вопрос не получила. Бэрронс вытребовал у нее поцелуй и чуточку больше, но совсем не изъявил желания забрать свою награду.
А ванна тем временем остывала.
Практичность вынудила Мину перебрать в голове все имевшиеся у нее варианты. Сухой одежды нет, и нечего и говорить, что дома ее наверняка ждут вооруженные до зубов преследователи. Ведь человек всегда возвращается домой в поисках безопасности.
Но здесь-то они не станут ее искать, правда? Никому и в голову не придет, что на улице ее спас не кто иной как Бэрронсс кровной-то враждой между их семьями. Этот дом даст ей надежное укрытие, а с угрозами, которыми разбрасывается герцог, можно справиться как-нибудь.
Мина стянула с себя одежду на холодные плитки пола и шагнула в воду. Родной дом перестал быть ее крепостью, и сегодня она не в силах это исправить. Нужно хорошенько пораскинуть мозгами, найти способ перехитрить принца-консорта, а первый инстинктивный порывпуститься в бегство или спрятатьсяздесь едва ли уместен.
Как только Мина, стиснув зубы, погрузилась в ванну, ее тело окутала обжигающая вода. Здравые мысли покинули голову, а пена облепила гладкие изгибы груди. Кожа постепенно приобретала приятный розоватый оттенок.
О боже, прошептала Мина, глубже погружаясь в воду и откидывая голову на край ванны, что стояла на ножках в виде когтистых лап. Просто божественно.
Довольно долгое время вода продолжала жечь тело, пока жар не начал проникать в кости, согревая изнутри. Мина смыла с волос вонь канала, затем добавила еще горячей воды, закинула ноги на край ванны и принялась лениво вертеть между пальцев жемчуг на шее.
Ее не удивило, когда дверь открылась, и в комнату вошел Бэрронс. Мина метнула в него недобрый взгляд, сохраняя молчание и не утруждаясь глубже опускаться под пену, которая покрывала тело. Пусть играет в свои маленькие игры, она тоже не лыком шита, и предугадать его намерения много времени не займет.
Какие же все-таки мужчины предсказуемые. Эта мысль придала ей сил. В конце концов, Бэрронс всего лишь очередной мужчина, а Мина годами вела войну при помощи своих женских хитростей.
Герцог переоделся в сухоечерную рубашку, словно вобравшую в себя всю тьму в комнате, с черными подтяжками, туго натянутыми на широких плечах. Он закатал рукава, открывая взору предплечья. Мина никогда прежде не видела его в любой другой одежде, кроме парадной. В таком вот неформальном образе вид у него был более взъерошенный, более чувственный.
С тех пор как Бэрронс уехал в Санкт-Петербург, его волосы немного отросли, и сейчас их перехватывала бархатная лента. Это подчеркивало четкую линию скул и нижнюю губу, которая была чуточку полнее положенного. Мине хотелось стянуть эту ленту с его волос и запустить руки в золотистые пряди.