Чёрный алтарьЛаванда Риз
Глава 1
Мариэль бросила в брата подушкой и в очередной раз промахнулась. В их большой семье только Джон имел такой острый язык и привычку над всеми подтрунивать. Вот и теперь он бессовестно, без всякого злого умысла потешался над усеянным веснушками лицом Мариэль, просто так, чтобы ещё раз увидеть, как забавно она может сердиться.
Тебе не стыдно, Джонни, так доводить сестру? Вас слышно даже в подвале. Взрослые казалось бы уже люди, а шумите как дети. В комнату вошла мать обведя погром уставшим взглядом, стараясь не смотреть детям в глаза.
Мам, Джон плюхнулся на кровать, Но я ищу правду, его миловидное озорное лицо вмиг стало серьёзным, Наша Мариэль не похожа ни на кого, даже на самого дальнего нашего родственника. Ни у женского, ни у мужского пола в нашей семье нет такой росписи на лице.
Перестань, Джон! мать твердо взглянула на сына, не разделяя его приподнятого настроения,Даже не думаешь, как своей глупостью ты обижаешь и её и меня.
Мариэль, доченька, она протянула руку и поманила девушку к себе, Говорю это в первый и последний раз для тебя, чтобы успокоить и для Джона, чтобы пресечь его выходки. Все вы мои родные дети: и Карл, и Джейн, и Люк, и ты Джон, и ты Мариэльу всех вас одна кровь, все вы Бруксы и всех вас я выносила по очереди. Только вот, Мариэль к моему большому счастью, похожа на мою биологическую мать. Закрой рот, Джон! Я никогда не рассказывала об этом, вы так любили свою бабушку Хелен, а я другой матери кроме неё и не знала, и благодарна ей за всё всем сердцем, но Хелен была мне не родной. В моё совершеннолетие мне открыли эту страшную тайнучто мои мать и отец, на самом деле не мои настоящие родители. С трудом сдерживаясь, ваша бабушка рассказала мне какую-то невероятную, совершенно загадочную историю.
«Однажды, гуляя по лесу с Майклом вашим дедом, они наткнулись на странно одетую девушку, сидящую под деревом, с агукающим свёртком в руках. Девушка как будто ждала их, она бросилась им под ноги, протягивая сверток», Мариэль почувствовала, как мать задрожала и эта дрожь, холодная и мелкая, передалась и ей.
Мамочка, пойдём, сядем, если тебе тяжело об этом говорить, то лучше не надо, она незаметно наступила Джону на ногу, снова было открывшему рот для возражения. Успокойся, мам, Джонни как обычно просто дурачился, мы не хотели тебя так расстроить, и я на него не обижаюсь, вовсе нет.
Алиса опустилась на кровать, присев между сыном и дочерью, крепко сцепив руки на коленях, она смотрела в какую-то далёкую, только ей видимую точку. Будто не слыша ничего вокруг, она продолжила тихим голосом, и её глаза заполнились слезами.
Хелен, взглянув на свёрток, ахнула, поняв, что это младенец, туго завернутый в серое одеяло. «Возьмите её»молила их девушка, заглядывая в душу обезумевшими от горя глазами. «Возьмите мою дочь, я знаю, вы хорошие люди и у вас ещё нет собственных детей. Спасите невинную душу, молю вас!» Они сначала растерялись, вокруг не было ни души, лес зашумел, надвигалась гроза. Ваш дед, тогда ещё молодой мужчина, попытался поднять девушку с земли, успокоить, разузнать что случилось, кто она и откуда. А она, словно не замечая его попыток помочь ей, протягивала ребёнка Хелен. «Ты будешь ей хорошей матерью. Когда она вырастет, расскажи ей обо мне. Обещаешь?» «Да, обещаю!»Какая-то неведомая сила заставила Хелен взять ребёнка на руки и в тот же миг девушка бегом бросилась от них прочь. Майкл пробовал её догнать, но она как будто растворилась в воздухе. Никто ничего о ней не знал и не видел, ни полиция, ни люди. Им предлагали сдать ребёнка в приют, но они записали меня на свою фамилию, дали имя. Так я стала Алисой Мейсен. Всю свою жизнь Хелен помнила её лицо- лицо моей настоящей матери. Хрупкой девушки с густыми, длинными, растрепанными волосами, цвета спелой пшеницы, с правильными чертами лица, нежной кожей, веснушки как будто вуаль, и большие васильковые глаза.
Мать замолчала, а взгляд Мариэль упал на отражение в зеркале, которое находилось прямо напротив. Она вздрогнула, и холодок змейкой пополз по спине. На неё смотрела такая же девушка, которую только что описала мама.
Все трое, какое-то время сидели молча. Первой тишину нарушила Алиса, она с трудом поднялась и молча подошла к двери, потом обернулась и с облегчением взглянула на детей:
Я люблю вас всех одинаково, хотя все вы очень разные. Карл и Люкпохожи на вашего отца, ты, Джонмоя копия, Джейнпохожа на вашу тётку по отцуМэг, а Мариэль на мою мать. Хотя у нас и нет её фото, только описание бабушки, но я думаю, что Мариэлькопия той незнакомки. Я не знаю, как её звали, не знаю, кто мой отец и на кого похожа я, это уже кануло в прошлое без вести и покрылось неразгаданной тайной. А моя младшая дочь напоминание мне об этом. Ты понял, Джонни? громко спросила она, Ты достаточно взрослый, чтобы делать свои выводы, но я уверена, что ты любишь сестру, даже больше, чем других. Но это ещё не последняя для вас новость. Сегодня за ужином у нас будет семейный совет. Я жду вас через час внизу! с этими словами она вышла из комнаты Мариэль, оставив взволнованных молодых людей наедине.
Обалдеть! Я догадывался, что в нашей семье есть какая-то изюминка, но нескромно думал, что это моя персона. А оказалось, что это цыпленок по имени Мариэль. Я в шоке! Интересно, Люк и Джейн поверят в это? Карл, конечно, воспримет всё с его обычной сухостью, без воображения, нет, ему рассказывать всё равно, что общаться с прокуроромникакого удовольствия! Я
Ты! Ты! Ты! Успокойся, наконец, Джонни! Посмотри на себя, самовлюблённый тип. Я не понимаю, что никто ничего не замечает?
Джон удивлённо уставился на себя в зеркало, машинально пригладив непослушные темно-русые волосы и поморгав зеркалу своими светло-карими глазами, повернувшись к сестре:
Ты о чём?
А ты разве не заметил, что в последнее время с нашей мамой что-то не так? Я чувствую, сегодня за ужином она скажет нам о чём-то плохом, не могу отделаться от дурного предчувствия.
Ладно, ладно, вовсе я не самовлюбленный. Только немного жизнерадостнее, чем вы и на всё смотрю проще. Это на тебя повлиял мамин рассказ, было видно, что ей тяжело об этом вспоминать, это её расстроило. Ну что может случиться? Всё нормально! Может, это какие-то долги или речь пойдет опять о продаже дома. Расслабься, Мариэль. Ну, конопушка, улыбнись! беззаботно тряхнув головой ответил брат.
Будет несправедливо, если после смерти отца в наш дом опять придёт беда!
Боже мой!! Тебя ведь кроме меня никто больше не вынесет! И всё из-за твоего характера, из-за этого твоего пессимизма, Мариэль! Сколько лет я пытаюсь тебя перевоспитать и всё безтолку. Нет, ты не цыплёнок, это слишком шикарно для тебя. Тыворона, каркаешь и каркаешь! Ну откуда это у тебя в твои-то годы? Я пойду, а ты хорошенько подумай. С таким характером, как у тебя, мы не сможем выдать тебя замуж и мне, а не твоему мужу, придётся терпеть тебя всю жизнь. Я знаю, что иногда и заслуживаю наказания, но зачем же так жестоко! улыбнулся Джон, и подушка угодила в захлопнувшуюся за ним дверь.
Мариэль с шумом вздохнула. Она очень любила брата, несмотря на все его выходки. Старшие братья и сестра не были ей так близки, как Джон. Возможно, потому что они росли вместе, играли, Джонни был всего на год её старше и, тем не менее, всегда заботился о ней больше других, а ещё его черты лица были так похожи на мамины. Хотя они могли десять раз на день поссориться и тут же помириться, и она во многом не соглашалась с ним, даже иногда всё делала ему наперекор, но в душе отмечала, что всё-таки брат бывает прав.
Вот теперь, с одной стороны она рассердилась на него, а с другой задумалась, «может быть, он снова прав?» Опять она рисует всё в слишком мрачных красках, делает из мухи слона, не по своим годам серьёзна.
«Лучше быть похожей на Джейн, смешливую красавицу сестру, у которой было полным-полно подруг и поклонников. Если бы не мама и старший брат Карл, Джейн давно бы уже выскочила замуж за свою очередную безумную любовь. Нет, она никогда не сможет быть такой как Джейн»
Мариэль всегда поражалась, как можно так легкомысленно относиться к жизни, к людям, к их чувствам, так весело и безответственно порхать, менять женихов, обсуждать днями напролёт наряды и собирать сплетни. Но Джейн всё прощалось, ведь она была красавицей, чего о себе Мариэль сказать не могла.
Она подошла к окну. Закат сегодня был прекрасным, необычным, каким-то торжественным. Из-за горизонта виднелась лишь небольшая долька спелого солнца. Небо было окрашено ярко-оранжевыми лучами, которые золотыми огоньками вспыхивали, отражаясь в окнах домов, зажигая в них свечи уходящего дня. Затаив дыхание, Мариэль наблюдала за полётом какой-то птицы высоко в небе, представляя себя на её месте. «Как ей должно быть легко и свободно. И оттуда сверху, наверняка, чудесный вид». Луч заходящего солнца скользнул по её окну, она зажмурилась и опять вернулась к своим мыслям.
«Да, к сожалению, единственными её настоящими друзьями были Джон, мама и Рэд, их старый верный пёс. Только им она могла полностью открыться, быть с ними самой собой, конечно, лучше всего ей это удавалось с Рэдом, потому что он внимательно её слушал и никогда не возражал, как это делали Джон или мама».
В свои восемнадцать лет она закончила школу с отличием, могла делать всю домашнюю работу, прекрасно готовила. Всему этому она научилась у матери, так как проводила с ней достаточно много времени. О парнях пока не было и речи. Скептически разглядывая себя в зеркало, у Мариэль возникала только одна ассоциация, она сравнивала себя с молью. И ещё ей иногда приходилось становиться невольной свидетельницей мужских разговоров Карла и Люка о женщинах, да и Джонни порой ронял фразы, неприятные как на её взгляд, об отношении полов. Джон даже оставил эту тему для подшучивания над ней, и всегда становился на её сторону, когда их сестрёнка Джейн в язвительной, свойственной ей форме подкалывала её по поводу её девственности. И Мариэль казалось, что на самом деле только Джон и мама гордятся ею за её рассудительность и целомудрие. Не то чтобы Мариэль не хотелось влюбиться, просто она ещё не встретила того, кто подобрал бы к ней ключик. Ни одному юношескому лицу пока не откликалось её сердце, хотя попытки завладеть её вниманием молодыми людьми конечно же были. Вот только её сердце всё время кого-то ждало, но об этом знал лишь верный Рэд.
Часы пробили восемь, пора было спускаться к ужину.
Поразительно, но сегодня все были в сборе! В последнее время они уже давно не собирались всей семьёй за ужином. Даже Джейн отменила своё свидание, а Люк отложил свою возню в гараже, видно с ними очень серьёзно поговорил Карл. Он теперь был за старшего в семье Бруксов.
«Ну почему он так сильно чем-то обеспокоен?»- мелькнуло у неё в голове. Мариэль снова взглянула на старшего брата, и сердце заныло в плохом предчувствии.
Как закончите с ужином, я бы хотела с вами поговорить, так что не расходитесь. Это ненадолго, негромко произнесла Алиса. Мать ждала пока окончиться чаепитие, хотя сама так ни к чему и не притронулась.
Мариэль отставила, пустую чашку и посмотрела на Джона. Сегодня была его очередь убирать со стола, а он как обычно делал вид, что его это не касается.
Ты не голодна, мама?
Да, я совсем не хочу есть, объясню почему, Алиса подвинулась ближе к столу, Неделю назад я снова была у доктора. В последнее время я чувствовала себя неважно. И вот завтра, мне необходимо срочно лечь в больницу. Меня будут готовить к операции в клинике Бауэра.
Все переглянулись, только Карл молча уставился перед собой.
А почему мы ничего не знали про врача, почему ты не сказала, что тебе плохо? Джон возмущенно вскочил, И вообще, операция это очень серьёзно, нужно обратиться к другим специалистам, может это лечится иначе, без оперативного вмешательства!
Джонни, сядь! Мама не хотела расстраивать вас заранее. Это я возил её к доктору, вы все его хорошо знаетеэто доктор Чейз. Это именно он пытался спасти нашего отца. У мамы тот же диагноз. Это опухоль и её надо срочно оперировать. Ждать? Об этом не может быть и речи. Мы не можем терять драгоценное время, сдерживаясь, ответил Карл, наградив брата тяжелым взглядом из-под сведенных на переносице бровей.
Мариэль подняла на Джона свои большие потемневшие от страха глаза. Он тут же нахмурился и отвернулся.
За старшего остаётся Карл. Это даёт ему право принимать решения, а вы слушайтесь его. Будьте все вместе, помогайте друг другу. Мальчишкизаботьтесь о сёстрах, а вы девочкиухаживайте за этими оболтусами. Возможно, меня не будет очень долго, будьте мужественными, и будем оставаться оптимистами правда, Мариэль? мать легонько коснулась её плеча.
Мариэль закивала, глаза застилали предательские слёзы, а в горле стоял непроходимый ком.
Иди, дочка, в свою комнату, там ты быстрее успокоишься. Нет, Джон! Останься, ей лучше побыть одной, она умеет взять себя в руки. Ну, вот и всё на сегодня, ласковым взглядом, Алиса обвела своих детей.
Мариэль сорвалась с места и вихрем взлетела наверх. Она долго сидела в темной комнате, дрожащими руками смахивая слёзы:
«Нет, не накаркала, просто я чувствовала сердцем неладное. Я словно ощутила горе по запаху, но это не я притягиваю беды, они сами преследуют нас! Мама, моя бедная мама!»
Алиса знала свою дочь, действительно, если бы сейчас кто-нибудь зашел поговорить с ней или принялся успокаиватьу Мариэль тот час началась бы истерика!
Она уснула тяжелым без сновидений сном. Наутро эта тяжесть отложилась не только в голове, но и на сердце девушки, хотя Мариэль знала, что плакать уже не будет.
Она взяла себя в руки.
Алиса не захотела, чтобы все дети ехали с ней в клинику. Поэтому они тихо простились с ней на веранде. Все по очереди, кроме Карла, он повез маму в центр.
Стоя вчетвером на улице, они провожали глазами его машину. Вот также однажды на ней уехал в больницу и их отец.
Молчи сейчас, Мариэль! Без твоих пророческих комментариев и так тошно, словно предупреждая её мысли, резко бросил Джон вдруг охрипшим голосом, развернулся и первым побрёл в опустевший дом.
Я и молчу, вздохнув, ответила Мариэль, уже стоя в одиночестве. Ей наоборот, совершенно не хотелось идти домой. Дом без родителей казался абсолютно осиротевшим, осунувшимся и таким одиноким.
Рэд! Иди сюда, старичок, пошли, пройдемся, лентяй!
Золотой ламбрадор вразвалочку подошел к ней, виляя хвостом, как бы говоря всем своим видом:«ну, что ж, давай попробуем».
Они не спеша брели по улочкам в сторону городского парка, за которым начинался национальный заповедник. Но это было далеко, Мариэль никогда не ходила туда пешком. Несколько раз отец возил их всех в заповедник и то только потому, что работал там. Она запомнила вековые деревья, девственную землю, скалы, краешек океана, птиц. Тогда они побродили там немного, всего лишь с краю, простым посетителям нельзя было находиться на территории заповедника и путешествовать вглубь без проводника, это было опаснодикая природа. Поэтому чаще всего Бруксы выезжали на пикник в парк. Там тоже было много деревьев, клумб, утопающих в цветах, фонтанчиков, поле для гольфа, конный клуб, где можно было покататься на лошадях или пони. Единственное, что слегка раздражало Мариэльэто многолюдность парка. Ведь так же как и они, другие жители окрестностей тоже съезжались сюда на выходные, было очень шумно и тесно, особенно по праздникам.
Перед её глазами вдруг стали всплывать воспоминания, когда они были все вместе: на пляже, мама, отец, братья, она и Джейн; вот папа делает безнадежные попытки усадить Мариэль на лошадь, лошадь тоже была против визжащего существа; вот они первый раз взяли с собой ещё молодого Рэда, отец неосмотрительно взял его с собой играть в гольф, игра не получилась, он гонялся за щенком по всему полю в надежде отобрать мячик, а мама в это время так звонко смеялась.
«Даже страшно называть это прошлым. Почему прошлое? Жуткая несправедливость! Значит, время, когда мы были счастливы, ушло и никогда не возвратиться?»
Мариэль нашла скрытую от посторонних глаз скамейку среди цветущих кустов белой сирени. Они присели с Рэдом в холодке, пёс тут же уткнулся мордой ей в ноги и уснул.
«Как странно, я ведь та же, разве что немного подросла. Тот же парк, деревья, беседки, а того, что было не вернуть. Почему, хорошее пролетает так быстро и незаметно, а плохие дни тянутся в два раза дольше?»
Уже нет их отца, биолога, Николса Брукса, а его любимый заповедник был, есть и будет. И повзрослевшая Мариэль сидит в парке со старым псом, пытаясь разобраться в смысле и закономерности этой жизни.