Мой господин, ваши мукиони ужасны! Я так хотел помочь вам облегчить их! Почему вы отказались от помощи Мариэль? мягко проговорил Зус, приближаясь к нему мелкими осторожными шажками.
Орланд продолжая стонать, с трудом ответил:
Мнениктоне поможетЗус. Убирайся.
Она бы могла. Теперь вы бы согласились? Терпя такую боль, согласились бы?
Тебе признаюсь, что согласился бы сейчас на что угодно, лишь бы это прекратилось. Но ей я этого ни за что не скажу. Уходи, Зус!
Старый слуга, по сигналу девушки тихо вышел, закрыв за Мариэль дверь, и остался слушать снаружи. Орланд продолжал лежать лицом вниз, видимо надеясь, что его наконец оставили. Когда же он снова застонал, Мариэль бесшумно поставила сумку и достала маленькую бутылочку с приготовленным зельем. Она на цыпочках подошла к нему и села на пол возле его изголовья. Орланд резко перевернулся, даже сквозь муки на его лице было видно, что он оторопел.
А мне ничего и не надо говорить, Орланд. Я всё равно пришла, сказала Мариэль, глядя в его немигающие глаза. Не противься, я слышала ты согласен, позволь мне помочь. Это не жалость, не думай! Я до сих пор тебя терпеть не могу, но каждый должен заниматься своим делом. Я хочу помогать людям и тебе хочу помочьочень.
Орланд молчал, вздрагивая от боли крупной дрожью, не сводя с девушки своих непонимающих измученных глаз. И Мариэль приняла его молчание за согласие. Она положила его голову себе на колени, приложила свои ладони к его вискам, закрыла глаза и стала шептать непонятные слова. Непонятные даже для самой Мариэль, они лились из её подсознания сами собой. Перед каждым приступом боли, она поила седьмого лорда из бутылочки маленькими порциями. Боль медленно отступала, его тело уже не выгибалось в страшных судорогах. Орланд больше не кричал, а только лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
А теперь уходи, прошептал он, убирая её руку со своей груди, Сейчас это произойдет.
Зус едва успел закрыть за ней дверь и повернуть ключ в замке, как они услышали донёсшийся оттуда звериный рык.
Не бойтесь, госпожа! Он уйдет в лес, а вернётся утром. Главное не выходить сейчас на улицу. Идите спать, я уже приготовил вашу комнату.
Спать! Разве можно было уснуть после такого! После всего, что с ней случилось нормальные люди обычно сходят с ума! И в то, что она пытается всеми силами помочь тому, кто принес ей столько мук и унижениядо сих пор не верила даже она сама. Мариэль сидела в темноте на краешке кровати, и смотрела в незакрытое шторой окно«Луна, круглая как головка сыра. Как она может влиять на такие вещи как проход в другой мир или превращение в монстра? Где он теперь? Что он делает в лесу? О чём думает? Это же не жизньэто ад! Всё время со страхом ожидать полной Луны, ненавидеть себя и людей!»
Первые робкие солнечные лучи защекотали её тяжелые веки. Во дворе за окном залаяла собака. Мариэль мгновенно вскочила! Впопыхах оделась, умылась и за дверью налетела прямо на Зуса.
Он уже вернулся, госпожа. Я помог ему кое-как одеться, но он очень слаб, ему не подняться наверх. Что нам прикажете делать дальше?
Так же как и накануне вечером, Орланд лежал на полу в одних штанах, но уже не стонал и не извивался. Сейчас его вспотевшее от слабости тело била мелкая дрожь.
Он ещё не может говорить, я принесу меховое покрывало, сострадательным шепотом проговорил Зус, исчезая в полумраке подземелья.
А Мариэль налила себе в ладонь кремообразного бальзама и принялась энергично втирать его в спину и плечи изможденного лорда, а затем с трудом его перевернув, растёрла ему руки и грудь. Орланд приоткрыл глаза, губы шевелились, но слов нельзя было разобрать.
Помолчи, Орланд, деловито скомандовала девушка, придерживая его за подбородок, Лучше выпей немного отвара. Зус, оставь покрывало и ступай, позаботься о моей лошади. А потом приготовь для лорда купальню, ему нужно будет смыть остатки бальзама.
«Моё счастье, что он так слаб и не может сопротивляться»думала Мариэль, стягивая с Орланда штаны, и натирая ему бедра и ноги, в сотый раз поражаясь самой собой, «Уже придушил бы меня, наверное, будь у него силы, но сначала нарочно наговорил бы кучу гадостей».
На удивление послушно выпив весь её отвар, Орланд уснул и проспал до обеда.
А хлопотливый Зус не желающий слушать возражений, усадил Мариэль обедать в одиночестве в огромной столовой замка.
Зус, мне не хочется есть. Я лучше поеду домой, рассеяно произнесла она, чувствуя себя до тошноты неуютно в этом чужом замке.
Я просто умоляю вас, моя госпожа, останьтесь, скоро к вам присоединится лорд Орланд и составит компанию.
Тем более я не хочу! подскочила Мариэль.
Не хочешь, потому что со мной? раздался за спиной его голос.
О да, я уже ожидаю грубости, нападок и применения силы с твоей стороны. Всё, на что способен мрачно-раздражительный и вечно-гневный лорд, вздыхая, ответила Мариэль, зачем то сжимая нож для мяса.
Хорошо, я буду вести себя любезно, как гостеприимный хозяин, ухмыльнулся он, присаживаясь рядом с ней.
Орланд, убери солдат! с настойчивой требовательностью произнесла она, отодвигая тарелку с пищей.
А почему ты решила, что я хочу их убрать? осушив стакан с водой, как ни в чем не бывало с удивлением поинтересовался он.
Ты же приставил их, чтобы они меня никуда не выпускали, но как видишь, тебе это не помогло. Я просто пожалела на них тратить свои травы. Я могла бы угостить их всех своим чаем, и они б уснули на пару дней, так и не заметив моего отсутствия.
Они там еще, для того чтобы никого не впускать, ответил Орланд и многозначительно посмотрел на неё.
О чём это ты? Кого они не должны впускать?
Нашего дорогого и милого Нила! Он же нравится тебе? Я не хочу, чтобы вы вместе мстили мне за моей спиной, наставляя мне рога! резко сменил тон седьмой лорд, снова заползая в свой зловредный панцирь.
Так вот ты, какого обо мне мнения?!! После того, что сделал сам продолжаешь считать меняопустившейся женщиной, так это у вас называется?! задохнувшись от возмущения, выдавила Мариэль. Это низко и подло! Хотя кому я это говорю?!! Как бы хорошо я не относилась к Нилу, я не стану легкомысленно встречаться с ним у себя дома. Мне это не свойственно, потому что у меня есть достоинство, о котором тебе, конечно, не известно! Мне это противно чтоб ты знал! Боже, зачем я ему всё это рассказываю!? Ведь ты же испорченный высокомерный самец и рабовладелец!
Нет, это мне нравится! Ты всё сказала? Пришла в мой дом, сидит за моим столом и ещё оскорбляет меня и кричит! повернувшись к ней лицом проговорил Орланд, отбрасывая в сторону салфетку.
Да ты ведь даже не раскаялся в том, что мне пришлось из-за тебя пережить! сорвалась Мариэль, вскакивая.
А с чего ты вдруг взяла, что я должен?!! он схватил её быстрее, чем она сообразила бежать. Прижав девушку к себе, он снова стал целовать её, требовательно и жестко, не обращая внимание на сопротивление. Я даже рад, что ты стала моей! Ещё увидев тебя обнаженной у реки в образе волкая знал, что возьму тебя, пусть даже и силой. Так что или принимай меня таким какой я есть, сердобольная ведьма или выметайся, потому что я тебя не звал! огрызнулся он, оттолкнув от себя Мариэль, после того, как она укусила его за губу.
Всё с меня довольно, больше не хочу тебя видеть!!! Пропади всё пропадом, несносное ты чудовище! Ненавижу! крикнула она, выскакивая за дверь.
Конечно попрощаться с ней он не вышел, вместо него явился Зус:
Я поеду с вами, госпожа, виновато пробормотал он. Лорд Орланд передал мне указ для солдат. Они больше не будут вас беспокоить.
Хоть на этом спасибо! О-о-о, как же он меня разозлил! заскрежетала зубами Мариэль.
Вы больше не будете ему помогать? озабоченно спросил слуга, доверчиво заглядывая ей в глаза. Мой лорд боится вас, госпожа. Он ведь только этого и добивается, чтобы вы не приезжали. .
Не дождётся! Если я начала, значит, доведу дело до конца. Перед следующим полнолунием, я снова буду!
Зима пришла в Охию рано. Морозы сковали землю и воды. Снежные сугробы уже местами намело почти по пояс. Зима также сковала и заморозила всю свободную и весёлую жизнь благородных охийцев. Больше не устраивались пиры, никто не ездил друг к другу в гости. Дороги замело.
Лишь изредка, Ваас присылал к Мариэль гонца узнать, как идут её дела, передавал недостающие вещи и продукты. В такое время мужчины занимались своим оружием, чистили, чинили и изготовляли новое. Женщины посвящали своё свободное время рукоделию. Но в основном знать только ела, спала и с нетерпением ждала окончания зимы. Охийцы, как и сама природа, вокруг них, в какой-то степени тоже впадали в зимнюю спячку, их процессы жизнедеятельности замедлялись, они становились медлительными, молчаливыми и сонными.
Точно такое же сонное царство восстановилось и в доме Мариэль. Слуги как сонные мухи, изредка шевелились по хозяйству и то по своей инициативе и только всего пару часов: накормить скотину, принести дров да есть приготовить. А так как их госпожа не дергала их, они думали, что это состояние охватило и её.
Охватило, но в её мире это называлосьапатией. Мариэль казалось, что она медленно умирает. Не было ничего хуже этой заторможенной охийской жизни, этого бесконечного ожидания. Всю свою жизнь она привыкла быть активной в любое время года. Её угнетало это бездействие, безразличие в глазах людей. Нельзя даже было понять, о чём они думают. После бесполезных попыток разговорить или расшевелить своих людей, она только с тоской наблюдала за ними. Служанки в светлое время суток пряли пряжу, куняя час от часу, почти не разговаривая между собой. Точно в таком же состоянии мужчины набивали трубки табаком и долго курили, задумчиво глядя в даль или неспеша, плели верёвки и прочие необходимые мелочи.
Мариэль ощущала, как на неё давят стены, серое небо и сама тишина. Одиночество было её постоянным спутником и собеседником и приносило ей душевную боль. Ещё недавно, каких-то несколько месяцев назад она искала его, стремилась к тишине и уединению, а теперь она не знала, как его прогнать, избавиться то этого высасывающего радость чувства.
После того праздника в Грехоне, она больше не видела ни Вааса, ни Нила.
А Орланд..
Происходило что-то странное, но не только между ними, а и в душе самой девушки. Ровно через две недели после её первого посещения замка Ихтар, поздним вечером, когда она уже по шею зарылась под одеяло и дремая пыталась заснутьона услышала его голос в погруженной во мрак комнате:
Ты правда думаешь, что это поможет? Орланд сел на кровать, рядом с ней, пока она оторопело приходила в себя, раздумывая как реагировать на это вторжение.
Если ты о зельях, Ио говорит, что стоит попытаться. Проклятье можно обмануть, прошептала Мариэль, вцепившись в одеяло, видя как он склоняется над ней.
Ио это хатская знахарка?
Верно. Что ты здесь делаешь и как сюда попал? пролепетала она, уже готовая позвать на помощь.
Мариэль, я могу тебя кое о чем попросить? его голоси в этот миг ей показалось, что перед ней тот другой Орланд, стряхнувший с себя оковы безразличия и жестокости. Его голос прозвучал мягко, с лаской, которую вообще невозможно было сопоставить с этим человеком. Ты ведь не можешь отказать, когда тебя просят. Ты пытаешься исцелить моё тело, а я хочу попросить о душе. Хоть каплю, хоть глоток, чтобы мельком увидеть что это такое.
Чего же именно ты хочешь? когда она спросила то уже поняла по тому, как его губы тянулись к ней.
Нежности. Прошу не сопротивляйся.
И Орланд оказался уже под одеялом. Мариэль даже себе не могла объяснить какому порыву она поддалась и почему. Но в ту ночь, Орланд позволил себе быть тем, кем он мог бы быть. Его поцелуи и прикосновения были ласковыми и будили желание. И он добился от неё ответной нежности. И Мариэль на себе испытала что заключается в фразе «заниматься любовью». Оба они пережили блаженство, которое даже сложно описать словами. И вот это, кажется, потом по-настоящему и испугало Орланда. Она видела в каком смятении он ушел утром, нет вернее сбежал и запер «того» Орланда в себе ещё глубже.
После этого Мариэль ещё дважды ездила в замок седьмого лорда, ей никто не препятствовал, но с каждым разом Орланд делал её присутствие там невыносимым, испытывая предел её терпения. Можно сказать, что они не общались, если не считать их перепалки общением. Вместо благодарности, казалось, он ненавидел её ещё больше за то, что она ему помогала. Его придирки в оскорбительной форме, его презрительный тон. Его несносное отношение сломили бы любого, но Мариэль держалась, она уговаривала себя, что это в нём противится его монстр.
Потому что в ту ночь, у неё в доме, она увидела у Орланда совсем другое выражение глаз и поняла, что душа его ещё жива и он так же отчаянно борется с проклятьем. А ещё в последний раз, когда они виделись в подземелье, девушка снова увидела «того» Орландаон был ещё слаб, после обратного превращения и сил нафантазировать для неё новых оскорблений у него ещё не прибавилось. Орланд открыл глаза и посмотрел на неё таким несвойственным для него тёплым взглядом, что её сердце в тот момент простило ему всё на свете. После этого конечно, он своим поведением перечеркнул ощущение того мимолётного мгновения, но Мариэль твердо для себя решила дойти до конца, ради «того» Орланда, который прятался в глубине его души.
Больше между полнолуниями седьмой лорд Охии не давал о себе знать, хотя Мариэль и надеялась на его внимание, но она понимала, что он намеренно её отталкивает, разжигает ненависть к себе. Вся трудность состояла в том, что для того чтобы она могла ему правильно помочь в полную силу, она должна была чувствовать связь между ними, находиться рядом с ним. Как это было когда она помогала Ваасу, была с ним почти каждую минуту, чувствовала эту связь, даже физически ощущала как энергия, исходившая от неё вливалась в Вааса, сила управляла её сознанием, Мариэль всегда точно знала, что нужно делать. А с Орландом всё было не так. Он воздвиг непроходимую стену между ней и собой. Мариэль пыталась на расстоянии поймать эту связь, но чувствовала только как горячий поток её силы, натолкнувшись на холодную невидимую стену, возвращался обратно.
Уже подходило время следующего полнолуния, через несколько дней она снова собиралась отправиться в Ихтар. Хорошо, что морозы спали, стали мягче. Даже сквозь рваное серое небо проглядывала голубая лазурь, и пробивалось солнце. В последнее время Мариэль часто гуляла после обеда, когда Пако и Джи кормили лошадей. Как случайно разбуженные медведи от спячки среди зимы слуги ворчали и двигались нехотя.
То ли оттого, что погода изменилась, то ли ей уже надоело киснуть, но она вдруг подкралась сзади к ним, слепила снежку и запустила ею прямо в Джи. Тот подпрыгнул и испуганно обернулся, выражение его лица так рассмешило Мариэль, что она покатилась со смеху и снова бросила снежку.
Джи, ты должен отбиваться или так и будешь стоять тупой мишенью! смеясь, выкрикнула она.
Следующая её снежка попала ему прямо в лоб. Слуга стряхнул с себя свою заторможенность и залепил снежкой ей прямо в ухо. Начался настоящий снежный бой! Снежки летели в неё с двух сторон, а когда она ухитрялась пригнуться, то Пако и Джи попадали друг в друга и ещё получали от Мариэль. Все трое были с ног до головы в снегу, она так не смеялась, наверное, уже несколько месяцев, что даже не заметила наблюдавших за ними издали солдат. Первым их заметил Пако:
Да это же вооруженный отряд лорда Ламарка! Интересно, что заставило солдат шастать зимой по лесу?
Их возглавлял не лорд Ламарк, они подъехали к её дому, но спешиваться не стали.
Мы должны предупредить вас, чтобы вы и ваши люди были осторожны и по возможности не покидали стен дома. Первый лорд поднял всех своих людей, чтобы предупредить остальных охийцев. На нашу землю пробились недобитые ранее нами шерпы. Они нападают на людей, вырезают скот. Понадобиться немало времени и людей, чтобы выследить их всех и уничтожить. Так что будьте на чеку и держите оружие на всякий случай наготове. Простите, что прервал ваше веселье, госпожа, но вы останетесь целой, если будете сидеть дома! последние слова их командир крикнул уже на ходу.
О чём, вернее о ком говорили солдаты, Манис? спросила Мариэль стоявшего на крыльце старого слугу.
О шерпах. Они спустились с гор или кто-то их согнал оттуда. Несколько лет назад армия Охии очистила горы на северной границе от этих монстров, но они появились опять. Это огромные черные ящеры, они могут бегать как на двух, так и на четырех лапах, а прыгают на высоту своего роста. У них клыкастая пасть и хищные когти, их глаза светятся красным огнём, они очень умны, быстры и кровожадны.