Он приглушил голос, и остальных слов я не расслышала. Встала на цыпочки и выглянула поверх ширмы:
Только вино разбавленное, если можно. Крепкоене люблю.
Конечно, подмигнул мне Жерард.
Мы вернулись в гостиную.
К нам подошёл книжник лет двадцати пяти, с курчавыми рыжими волосами и глазами цвета мутного янтаря.
Это Люцио, иллюзионист второго уровня, представил его Жерард. Он у нас по хозяйственной части, присматривает, чтобы приборы не ломались, хватало бумаги, перьев с чернилами и прочего.
Если понадобится что-то достать по бросовой цене или починить то, что кажется сломаннымобращайтесь, Люцио плутовато сощурился.
Я протянула руку, но он тут же убрал ладонь. Я попыталась её поймать, но потом поняла, что выгляжу глупо, и отстранилась. Он улыбнулся, обнажив маленькие клыки, и пожал мою руку сам.
Следом приблизился мужчина постарше, с прилизанными светлыми волосами, маслянистыми каре-зелёными глазками и рассеянным видом.
Клемент, медиум третьего уровня, сказал Жерард. Несмотря на слабый дар, он прекрасный математик и инженер, всё обсчитывает и проектирует.
Он с трудом сосредоточил на мне взгляд и после небольшого промедления пожал руку.
Приятно, госпожа Лайси.
Лайсве, поправила я, но он уже не слушал, бормоча себе под нос и удаляясь вглубь к столу с бумагами.
Третий книжник обладал восточной внешностью с узким лбом, выдвинутой челюстью, смуглой кожей, тёмными глазами и жёсткими прямыми волосами. Невысокий, сухой и жилистый. Из-под мантии на шее заметны чёрные штрихи татуировки.
Шандор, оборотень.
Какой у вас тотем? поинтересовалась я.
Хануман, скуластое лицо растянулась в лисью улыбку.
Обезьяна, пояснил Жерард. Он из южной провинции Поднебесной. Отвечает за работу с теломгимнастика, упражнения на силу и выносливость, ритуальные татуировки.
Его место занял импозантный мужчина чуть старше самого Жерарда.
Сезар, целитель, как и я, знаток истории, обрядов и мифов.
Мудрость веков ведёт нас, сухо сказал он, вынужденно поцеловал мою ладонь и удалился.
Он со всеми поначалу такой, а как разговоритсячеловека умнее и интересней во всём Мидгарде не сыскать, извинился Жерард. На диване Бержедон, мой помощник, один из. Рамиро придётся искать замену.
Жерард скрылся в своём кабинете, я подсела к старику. Он с трудом поднял на меня выцветшие глаза и без тени улыбки или приветствия сказал:
Не подводите доктора Жерарда и не обманывайте. Он делает важное дело.
Слова оборвал сухой кашель.
Я постараюсь. Я желаю ему успеха, как никто другой!
Шандор подал мне плед, и я укутала в него Бержедона.
Отдыхайте. На сегодня достаточно волнений.
Я ему говорил, Жерард вернулся в гостиную и вручил старику чашку с пахучим отваром. Выпейнемного отпустит. Пару дней дома отдохни. Я найду тебе хорошего целителяживо на ноги поставит.
Бержедон принялся потягивать отвар. В прихожей хлопнула дверь. Вернулся Густаво с полными сумками еды. За ним в гостиной показались две девушки моего возраста.
Это другие Норны, объяснил Жерард. Джурия, шепчущая мёртвым из Элама.
Высокая и плотная, она с достоинством носила охровое платье, перехваченное под грудью тонким кожаным поясом. Густые прямые волосы цвета тёмного мёда были заплетены в толстые косицы и обмотаны вокруг головы венцом. Плечи укрывал шерстяной плащ с откинутым капюшоном. Большие миндалевидные глаза были на тон светлее волос. Взгляд добродушный и смиренный.
Её покровительмать-земля Калтащ. Она смотрит в прошлое.
Джурия присела в глубоком реверансе и тихим, как шелест опавшей листвы, голосом произнесла:
Это честьвстретится с той, кому уготовано общаться с Безликим.
Я тоже поклонилась. Джурия поднялась, и её место заняла вторая девушка.
Тормента из Ольстера, что в Западном море, объявил Жерард.
Она была изящной и гибкой. С овальным личиком и мягкими чертами, вздёрнутым носиком, усыпанным золотыми каплями веснушек. Огненные волны волос спускались до талии. Платье насыщенно-зелёного цвета, по фасону такое же, как у Джурии. Выразительные малахитовые глаза смотрели прямо, дерзко, с вызовом. Уголки аккуратного рта выгибались кверху в ехидной улыбке.
Торми, попрошу! одёрнула она Жерарда.
Тот покосился неодобрительно.
Как скажете. Её покровительФаро, но мы сомневаемся, что с ним удастся связаться. Надеюсь, его супруга Седна окажется более разговорчивой, раз уж она до сих пор повелевает вёльвами, продолжил Жерард. Торми гадалка, знает секреты манушских карт. Она смотрит в будущее. Будет смотреть, если проявит хоть каплю усердия! он повысил голос, когда Торми хихикнула.
Ладно вам, не будьте таким букой! Еда остывает. Она кивнула на Густаво, который уже сервировал стол. Нелюбезно в первый же день показывать новенькой скудное гостеприимство.
Присутствующие накладывали понравившиеся блюда в широкие глиняные плошки. Густаво разливал по чашкам согретое вино. Оно отдавало пряностями и бодрило. Вкусная еда заходила гораздо легче. Я и забыла, что она может быть такой.
Книжник разбились по группкам и вполголоса обсуждали общие интересы. Джурия беседовала с рассеянным Клементом и суровым Сезаром. Торми щебетала под хохот Шандора и Люцио. Я наблюдала со стороны, не готовая примкнуть к ним. Набрала в тарелку лёгкой еды, налила в чашку родниковой воды из кувшина и отнесла дремавшему на диване Бержедону. Он недоуменно глянул на меня. Я опустилась рядом и вложила в его руку тарелку.
Угоститесь. Все празднуют, он устало кивнул и принялся есть, отщипывая по маленькому кусочку от варёных овощей и белого куриного мяса.
Обвыкаешься? подошёл к нам Жерард с кружкой вина. Мы должны быть командой, чтобы всё получилось. Ты с Джурией и Торментойсёстрами. В единстве наша силаостальное нужно оставить за порогом.
Старая мудрость Кодекса. Я улыбнулась и кивнула:
Это займёт некоторое время, но всё будет в порядке.
Я направилась к компании Джурии.
Нет, дорогой мой друг, ты слишком увлечён своими цифрами и чертежами, горячо спорил Сезар. Мир плоский, и он покоится на плечах четырёх стихий, что питают его жизненные силы. Конец света случится оттого, что стихии утратят могущество, помогая нам в борьбе с демонами, и мир засохнет, как цветок без воды, солнца и плодородной почвы. Так говорится во всех откровениях.
Это костные предрассудки необразованных простолюдинов! Клемент спорил необычайно жарко. Мирэто несколько вложенных друг в друга сфер, которые вращаются вокруг одной оси. Конец света наступит оттого, что наш внутренний мир опрокинется, то есть Хельхейм и Нифельхейм поменяются местами. Об этом говорят не только мои расчёты и опыты. Изменения в погоде, увеличение активности демонов и даже война с людьми подтверждают мою теорию. Этот процесс цикличен, наш мир уже несколько раз умирал таким образом, в последний раз из-за этого Муспельсхейм стал непригодным для жизни.
Ты связываешь разнородные факты, не имея на то прямого логического обоснования. Так можно до чего угодно договориться, посмеялся Сезар. Клемент уже был готов кинуться на него с кулаками, как между ними встала Джурия.
Досточтимые мэтры, пожалуйста, не ссорьтесь. Мастер Клемент, ваши расчёты движения небесных тел поистине впечатляют, как и ваши познания в истории и мифологии, мастер Сезар. Я считаю, что вы оба правы по-своему. Мир может поменять свою ось из-за того, что стихии перестанут его удерживать и подпитывать, а демоны, чуя, что наши силы скудеют, пойдут в наступление.
Вы все правы, но не понимаете сути, я встала рядом с Джурией. Мирозданиеэто ОНА. Она живая, она есть в каждой крупице нашего мира. Музыку её дыхания можно услышать, если приложить к уху морскую раковину. Стихии, пришедшие с далёких звёзд, усмиряют её и облекают в плоть своими танцами. Наша вера наполняет их могуществом, в то время как мы получаем от них силу и защиту. Но как только нашей веры станет недостаточно, они уйдут за грань, растворятся в сиянии звёзд, откуда и пришли. И мы, их главные создания, погибнем, а ОНА будет всегда, свободная от войн, раздоров и нашего настырного шебуршения в её чреве.
Шаманская концепция племён юга? из всех слушателей не смутился один Сезар. Откуда вам о ней известно?
От северного шамана.
Но их там больше нет!
Один есть, я улыбнулась и покачала головой.
Признайся, Сезар, уела тебя наша маленькая странница? Жерард подкрался настолько неслышно, что я вздрогнула от неожиданности, когда он положил руку мне на плечи. Некоторые вещи лучше увидеть своими глазами, а не только читать о них. Серьёзные вопросы обсудим завтра, сегодня лучше выпьем за то, чтобы светопреставление никогда не случилось!
Мы чокались кружками и пили пряное вино до дна.
***
Интересная девушка, пробормотал Бержедон. Не такая, как все.
Милая. Я понимаю, что в ней нашёл Безликий, усмехнулся Жерард.
С ней будет тяжело.
Почему? Ведь она уже видела и верит больше, чем остальные.
Две другие поборются чуть-чуть и сдадутся. А эта только своей воле повинуется. С ней будут проблемы, Бержедон истратил на длинную тираду все силы. Подбородок опустился на грудь.
Жерард забрал у него посуду и оставил старика отдыхать.
***
После праздничной трапезы Джурия и Торми проводили меня в жильё для Норн. Оно находилось в десяти домах от лаборатории. Маленький двухэтажный короб с покатой крышей, серый, скромный, с небольшими продолговатыми окнами и без украшений, зато содержали его в чистоте и порядке.
Общежитие для женщин, которые участвуют в исследованиях книжников. Они здесь не задерживался в отличие от тех, кого берут на постоянную работу в качестве секретарей, писарей или даже судей по женским делам, рассказывала Джурия, пока мы поднимались на второй этаж по крутой узкой лестнице.
Наша комната располагалась под двускатной крышей.
Я приехала сюда ещё летом. В зной тут бывает душно, но ко всему можно привыкнуть, добавила Джурия.
Только привыкать-то зачем? фыркнула Торми.
Ради великой цели можно вытерпеть любые лишения, ответила я вместо Джурии.
Та просветлела лицом и кивнула.
Просторная комната делилась на три сектора кроватями, стоявшими у разных стен. Рядом тумбочки для умывания, удобные письменные столы с принадлежностями и стульями, вешалки для одежды. Ни загородок, ни ширм. Места достаточно, чтобы не толкаться локтями, но одной побыть не удастся.
Девочки переодевались в одинаковые домашние платья.
Твоя кровать у западной стены, любезно указала Джурия.
У изголовья голубой краской был выведен символ Безликогокруглая маска с прорезями для глаз и носа. Я принялась укладывать скудные пожитки в тумбу и развешивать одежду на крючки. Жаль, вещи быстро закончились. От скуки я разглядывала обстановку и своих новоиспечённых «сестёр».
Джурия уселась, скрестив ноги, на кровать у южной стены и уткнулась в толстый фолиант.
Что это такое? спросила я, указывая на нарисованное на стене над кроватью дерево с круглой раскидистой кроной.
Драконово дерево, очень древнее. Первые переселенцы из Муспельсхейма посадили его перед основанием Констани. Символ вечной жизниматери-земли Калтащ, объяснила Джурия, отрываясь от чтения.
На столе рядом с её кроватью лежали книги и листы с записями, одинаковые охровые платья висели на вешалке вместе с платками, шалями и плащами.
Над кроватью Торми у восточной стены красовались чёрная и белая рыбки Кои. Символ равновесия мужского и женского началасимвол грозной хозяйки вёльв, Седны. Символ её мужа, Повелителя Морей Фаробелый кашалот, скорее намекал на неукротимость и невозможность познать таинственную бурливую стихию. Символами его безымянного внебрачного сына часто изображали треуголку и абордажную саблю, явно намекая на его постыдную связь с моряками или даже пиратами, а может, просто на удалой нрав. Удивительно, сколько припомнилось с уроков истории дома!
Торми устроилась на стуле у тумбы и вымыла лицо в тазу. Рядом лежали щётка для волос, гребни, фиалы с эфирными маслами, мыло. На стене напротив висело небольшое кругло зеркало. Глядя в него, Торми намазывала лицо ароматной мазью из туеска. Её стол вместо книг заполоняли изящные украшения: ожерелье, бусы, заколки, широкие браслеты. На вешалках висело несколько нарядных пёстрых платьев в обрамлении позолоченных монет. В дальнем углу стола валялась колода карт манушей, чистая и почти новая.
Хочешь, погадаю? Торми перехватила мой взгляд и подмигнула. Мануши научили. Я мечтала странствовать с их табором, танцевать на площадях больших городов, собирать восхищенные толпы. Я красиво танцую, ты знала?
Торми сняла с крючка чёрный с золотыми и зелёными цветами платок и накинула его на тонкие плечи.
Родителям не нравились мои увлечения, и я сбежала. Меня поймали и вернули домой. После такого позора слабый шанс выдать меня замуж испарился. Родители долго искали, куда меня пристроить, пока не подвернулся проект доктора Пареды. Теперь вот приходится сосуществовать с этой затворницей, Торми покосилась на Джурию, которая спряталась за книгой. Ничего! Я танцы не брошу и буду блистать. Вот увидите!
Два года назад я тоже мечтала «блистать», но едва не стала невзрачным камушком в чьём-то ожерелье. Когда-нибудь и она поймёт
С тобой хоть не так скучно, как с этой Торми взяла карты и перетасовала их ловкими движениями изящных пальцев. На что гадаем? На любовь?
Не стоит расточать дар попусту, пробормотала Джурия.
Зануда! выкрикнула Торми.
В тех края, откуда я родом, женщинам нельзя показывать своё тело посторонним мужчинам. Женщины должны быть послушными и кроткими, любить и уважать мужа, холить его и лелеять. Ничем не омрачать, тем более распутством, ворчала Джурия.
Забавно. Я тоже так думала, но кротость оказалась никому не нужна. Мужчины заводят любовниц на стороне, а от милых, послушных, но скучных жёнушек избавляются.
Что-то я не вижу твоего мужа! огрызалась Торми, тасуя карты всё яростней. Где ты его прячешь? Под кроватью?
Нигде! Я восьмая дочка в семье. Я не могу выйти замуж раньше сестёр. У моих родителей едва хватило приданного на трёх. Благодаря доктору Пареде ещё две мои сестры стали уважаемыми жёнами. Я готова отдать этому проекту всю себя в благодарность! Ты тоже должна быть благодарна за спасение от позора. Мануши бы попользовались тобой и бросили. Чужаков они никогда не примут!
Торми фыркнула:
Вот ещё! Будь благодарна, сколько хочешь, а нас оставь в покое. Скажи ей, Лайсве!
Да, скажи! потребовала Джурия.
Не хотелось принимать чью-то сторону или что-то доказывать, изливая перед ними душу. Я задрала голову, отстраняясь. Потолок из гладко обтёсанных досок, любопытный рисунок годовых колец на мощных балках. Интересно, что за дерево?
Можешь погадать, вернётся ли мой знакомый из похода? спросила я, когда девчонки уже собирались вцепиться друг другу в волосы.
Торми немного успокоилась, а Джурия обиженно отвернулась.
Всё-таки на любовь! Торми протянула мне стопку, и когда я сняла шляпку, разложила карты замысловатым узором.
Так-так, приговаривала она, постукивая пальцами по загадочным картинкам. Любовь есть, да ещё какая. Страсть. Судьба! И жизнь долгая, счастливая! Ребёнок! Ой!
На стол легла карта с шутом. Торми нервно кусала губы. Следующими оказались ягнёнок на алтаре и костянокрылый жнец с косой. Насчёт значения последней карты сомневаться не приходилось.
Это может быть что-то другое, и произойдёт очень нескоро, на закате жизни, оправдывалась Торми.
Джурия метнула в неё убийственный взгляд:
Я говорила не злоупотреблять даром!
Я забрала у Торми последнюю неоткрытую карту. На ней был крылатый человек в маске.
Тайна, пояснила она. Карты не хотят говорить, так бывает.
Ничего страшного, у неё был такой несчастный вид. Я ободряюще коснулась её плеча. Если каждую ночь во сне наблюдаешь гибель мира, к предсказаниям, даже самым мрачным, начинаешь относиться спокойно. Все когда-нибудь умрут. Хорошо, что на закате, а не на заре.
Все вернулись к своим делам: Джурия читала, Торми расчёсывалась. Раз сто провела щёткой по волосам и столько же гребнем.
Я легла на кровать и снова взялась изучать древесные рисунки на потолке. Мысли путались и возвращались к последней карте. Крылатый человек в маске. Тайна.