Микаш понимал далеко не всё. Напрягался изо всех сил, пытаясь уловить суть, но образ в голове приходил смутный и вместе с тем пугающий потусторонним холодом, а так сильно хотелось понять и рассуждать о действительно важных вещах: о враге, о битвах, о будущем, может даже спорить и подсказывать, а не переливать из пустого в порожнее и скалить зубы с мудозвонами из шатра командиров.
Мы рискуем рассеять силы и потерять всю армию!
Мы постараемся этого избежать. День маршамы отдыхаем, день бояроты расходятся лучами из лагеря в разные стороны, и каждая зачищает свой участок. К ночи возвращаемся и утром двигаемся дальше. Капитан Вальехиз предложил новую стратегию поднятия боевого духа и моралисостязания в ратных подвигах. Я считаю, будет очень действенно. Также придётся потуже завязать пояса как в том, что касается оружия, так и в еде и роскоши. Поход затягивается, к людским поселениям мы выйдем не раньше чем через два месяца, а до этого рассчитывать на пополнение запасов не приходится.
Мы и так едим грубую пищу, как какие-то простолюдины! возмутился лорд Мнишек.
Маршал вздохнул:
Мне показать пример лично?
Ни к чему. Все знают, что во время странствий по Поднебесной, вы жили на воде и орехах. Но мало кто сможет так же, возмутился другой капитан.
А чем вы хуже? искренне недоумевал Гэвин. Учитесь, закаляйте тела. Быть может, только это поможет нам выжить, он переместился к карте и принялся показывать. Двигаться будем по расширяющейся спирали с востока на запад, пока не сделаем круг по всей долине. Выход будет здесь. На завтра участки для зачистки распределятся следующим образом:он принялся перемещать разноцветные фигурки по карте, которые обозначали роты. Микаш подался вперёд вместе со всеми, чтобы подробно изучить цель роты красноклювов.
Гэвина переспрашивали, жаловались, что им досталось не то назначение, какое хотелось бы, что капитан соседней роты недопустимо шикует у себя в шатре. Неужели не могли сами решить эти повседневные вопросы?
Тихо! оборвал галдёж Гэвин, массажируя пальцами виски. Если вопросов относительно завтрашней миссии нет, расходитесь спать. У меня ещё есть дела на сегодня.
Спорить они побаивались и быстро убрались.
Пришёл сыграть? спросил Гэвин, расставляя фигуры на шахматной доске и наблюдая за Микашем краем глаза.
Он покорно устроился на подушках. Играл как попало, не задумываясь над ходами. Партия закончилась почти мгновенно.
Так неинтересно, с досадой поморщился Гэвин. Как служба? Нравится новое звено? Наслышан о твоих успехах. Хочешь, к награде за отвагу тебя представлю?
Я не заслужил. Что страшнее: терпеть насмешки высокородных или отказаться от милостей маршала? Вы обещали, что моё назначение будет временным. Орсо идеально подходит на должность командира, у него есть опыт, в звене его уважают.
Оно временное, пока я не уговорю Совет сделать его постоянным, нахмурил тёмные брови Гэвин, на лбу залегли глубокие вертикальные морщины. Если выбирать, за кого из двух безземельных хлопотать, то это будешь ты, а не Орсо. Между вами десять лет разницы. У него нет ни твоих способностей, ни твоего ума, ни твоей силы. Командир звенаего потолок, а тебя через десять лет я сделаю маршалом, если ты прекратишь сопротивляться и распускать сопли.
Во мне нет лидерских амбиций! Ни командовать, ни получать большее жалованье, ни сидеть в одном шатре с высокороднымия не хочу. Битва с демонамиединственное, ради чего я сюда шёл.
Ох, не хочет он! заворчал Гэвин. Думаешь, я хочу? Думаешь, мне нравится по десять раз объяснять одно и то же тем, кому интересна только жратва в соседской миске? Я мечтал стать охотником-одиночкой, какими были мои предки века назад. Путешествовать по всему миру, созерцать чудеса, сражаться с демонами один на один. Но я не могу. Видишь это? он вынул из-за пазухи жёлудь на кожаном шнурке. Это с белого дуба, который посадил Безликий перед строительством цитадели в Ловониде. Мои предки были среди его первых людей. Считается, что этот жёлудьсимвол дара, который оставил моей семье наш божественный покровитель, но на самом деле этооковы долга. Если я не поведу эту армию, если не буду её Утренним всадником, то всех пожрёт чёрная орда. Чем больше тебе дано, тем больше придётся отдать. Смысл существования Сумеречниковслужение и защита. Желания мы оставляем за порогом зала клятв.
По привычке захотелось возразить, что он не Сумеречник, но вспомнилось, что Микаш давал клятву, причём именно Гэвину. Вот, значит, какова плата за его милости.
Ветер не может быть свободен, не в этом мире, добавил он печально, словно вспышка искренности вытянула из него последние силы. Стало стыдно. Либо ты принимаешь мои правила и ведёшь себя как мужчина, либо проваливаешь. Выбирай.
Знакомое ощущение, почти как с Лайсве, будто смотришь в глаза потустороннему существу, настолько чистому и благородному, что лгать и притворяться не получается.
Не могу. Есть во мне что-то тёмное. Даже тот одержимый заметил, сознался Микаш.
Тёмное есть в каждом из нассвой демон. Можно прятать его от посторонних глаз или прятаться самому. Но истинную силу обретёшь, лишь встретившись с ним лицом к лицу и покорив его. Заставь его служить себе и людям, а не служи сам.
Растворяясь в бездонной синеве штормового неба, Микаш не мог сомневаться в словах своего кумира. Он зашагал прочь и обернулся только у выхода:
Можно я ещё приду на совет?
Зачем? Чтобы слушать, как лорд Мнишек жалуется на поваров? удивился Гэвин. Приходи, демоны тебя дери, делай, что хочешь! он махнул рукой, и Микаш удалился.
Гэвин его разозлил гораздо больше, чем высокородные командиры в шатре. Утром он шёл в бой другим, отодвинул Орсо в сторону, сам указывал, сам орал, когда они начали кочевряжиться.
Ты нам не командир! совсем обнаглел Иво в цветастом кафтане.
Микаш приложил его об землю перед тем, как гаркнуть на притихших Соек:
Ещё одно слово, и разбираться с вами будет маршал!
Мерзко прикрываться именем Гэвина, но они хотя бы подчинились. Испепеляли ненавидящими взглядами, но исполняли приказы. В этот день бой был славный, много демонов полеглони один не ушёл. На следующий, и через день, и дальше.
Вскоре выяснилось, что придумал Вальехиз для повышения боевого духа. Посреди лагеря поставили грифельную доску, на которой мелом писали названия звеньев и количество побеждённых демонов в столбик от самого большого до самого маленького. Сойки стремительно поднимались наверх и были уже в первой десятке. Проходя мимо, Микаш удовлетворённо разглядывал её и улыбался.
С высокородными тоже стало легче. Микаш заставил их молчать, в красках обрисовав свой опыт слепого боя и схватку с гарпиями. Каждый раз, когда командиры подначивали, напоминал им про доску. Вильгельм мечтал оказаться в десятке со своими Грифами, но не мог переползти рубеж, хоть он был очень близко, краснел от злости, теряя лоск, и его шавки оставляли Микаша в покое. Иногда он вступал в их разговоры, поддерживал или смеялся над шутками, если находил их действительно остроумными, но втайне мечтал о военных советах, где можно будет молча вслушиваться в стратегические планы Гэвина и постигать его тайны.
Компания затянулась на три месяца против ожидавшихся двух. Все вымотались до предела. Остатки демонов загнали в узкую горловину каменистого ущелья. Намечался последний бой. Рыцари расслабились, только и разговоров было о возвращении домой. Микаш не разделял воодушевлениядома его никто не ждал, но уныния он не показывал. За любую слабость здесь сжирали с потрохами не хуже демонов-падальщиков.
Туманным утром выступили в атаку. Ночные заморозки стелились на камнях и лысых кустарниках лёгким инеем. Лошади ступали осторожно и протискивались между круч. Здесь царствовали тишина и тень, пахло мёртвым холодом.
Настрой в звене стал слишком несерьёзный, словно они забыли, что опасность скрывается за каждым кустом, выглядывает из каждого оврага. Вначале всё шло как по маслу. Несколько маленьких ехидн, горгон, керберов и ламий только прибавили весёлости.
Микаш заметил её первойбольшую, уродливо-болотную ауру пифона, притаившуюся за изгибом каменистого русла ещё не успевшей набрать силу реки. Сойки испуганно замерли. Не ожидали снова встретить чудовище за день до возвращения домой. Страх их сделался густым и душным. А Микаш что-то сломалось внутри него за это время. Он разучился бояться. Возликовал впервые с начала сборов. Может, и не придётся возвращаться
Он оглянулся по сторонам в поисках Орсо. Тот мог бы привести Соек в чувство, но тоже поддался страху. Дом у него, жена и дети малые, для которых он единственный кормилец.
Надо действовать, иначе все полягут. Орать и угрожать нет ни сил, ни времени. Микаш выпустил голубые нити внушения в ближнего рыцаря, от него по цепочке перехватывал остальных. Полились по пульсирующим жилам отчаяние Микаша, его злость, желание отомстить во что бы то ни стало. В сражении смысл жизни, на острие меча все мгновения, все желания, которые в ней есть, а страх Бояться надо не за себя, не за мёртвых, а за живых. Защищать их до последней капли крови.
Согнулись луки, нацелились стрелы. Свистнул залп, устремил жало к выползающей из-под камней громадной ящерице. Ещё раз вместе. Лошади пятились, летели с гулким стуком камни из-под копыт. Тварь верещала, вырывая из себя древки стрел. Выстрелили снова. Как комариные укусы. Нужно достать копьями. Орсо лучший копьеметатель, только его такая оторопь взяла, что даже через внушение не пробиться. Надо пробовать!
Микаш перенаправил всю энергию на Орсо. Без поддержки агрессивными эмоциями остальные обмякли, глаза круглились и лезли из орбит от ужаса. Пифон вытянулся на задних лапах и шагал к ним, сотрясая скалы мелкими оползнями, шипя и дёргая раздвоенным языком.
Копья, быстро! скомандовал Микаш.
Они повиновались больше по привычке. Рука Орсо тряслась, отстёгивая древко от подпруги. «Хочешь вернуться домойдействуй!» Микаш собрался волю в кулак и пихнул ею нерасторопного рыцаря. Вышло! Полетели пять копий. Два упали, не достигнув цели, два едва воткнулись в чешуйчатую шкуру. Лишь копьё Орсо с чавканьем вонзилось в тушу почти наполовину.
Ещё! взметнулись оставшиеся четыре копья.
Микаш приложил пятки к бокам Беркута и помчался вперёд. Пифон ревел, пытаясь вырвать копьё. Шеяслабое место. Как бил Гэвин? В голове вырисовывалась картина, как распределялась усилие во время боя с минотавром, голубые всполохи хорошо это подчёркивали.
Они поравнялись. Микаш вцепился коленями в Беркута и выхватил меч. Один шанс! В закрученном замахевсе силы. Микаш направил клинок в зазор, копируя движения маршала, которые втайне тренировал каждый день. Захрустела плоть, хлынула вязкая серая кровь, заверещал пифон, обдавая смрадным дыханием. Клинок застрял на середине шеи. Эх, почему не телекинетик?! Микаш вдавливал меч сильнее, мышцы вздулись от напряжения, вот-вот лопнут! Зубы заскрежетали. Ещё самую малость!
Беркут отскочил за мгновение до того, как пифон взмахнул лапами. Микаш удержался едва-едва, аж в спине хрустнуло от резкого движения поясницей. Голова твари болталась на лоскуте кожи. Туловище, мелко дрожа, оседало на землю. Микаш спешился и, отделив голову от тела, поднял её над собой.
Победа! Слава одолевшему пифона! ликование эхо промчалось по ущелью.
Сойки бросились к нему и подхватили на руки. Гимном их стала песня боевых горнов, а стягомбагровый закат.
В лагере Микаш сидел в немом оцепенении. Голову пифона водрузили на кол рядом с костром, поздравляли, пересказывали соседям подробности схватки, до несуразности их преувеличивая.
Наш командирпобедитель пифона. Наш командирсамый лучший. Наш командир!..
Да раньше они и знать его не хотели! Не чувствовал Микаш триумфа, только опустошение и усталость. Но нужно принимать похвалу пополам с лестью и говорить: «Да, я герой, не зря маршал меня выделил». Спрятаться негде, не забиться в теньсочтут неучтивостью. Это была самая длинная ночёвка в его жизни.
Наутро отличившихся собрали в строй, чтобы маршал лично вручил им награды. Микаш стоял в хвосте и высоко тянул голову. Не казался выше всех, а действительно был.
Микаш Остенский, временно назначенный командир звена Соек, рота Красноклювов, награждается орденом за отвагу в битве при Огненных скалах Марси, а также в других сражениях и за победу над пифоном, читал глашатай из длинного, почти до земли свитка последнюю строчку.
Микашнаш командир! орали позади Сойки. Надо же, поддержать явились.
На красной бархатной подушке подали серебряный медальон на зелёной ленте. На нём был выгравирован раскидистый дуб. Гэвин подошёл вплотную и тихо усмехнулся:
Снова будешь говорить, что не твоя заслуга?
Не буду, Микаш опустился на одно колено и склонил голову.
Гэвин надел ему на шею орден и во всеуслышание произнёс:
Почёт победителю!
Почёт победителю! хором повторили рыцари.
Гэвин снова зашептал только для Микаша:
Надеюсь, ты не станешь после этого беспечным?
Нет, я всегда буду помнить Келмана, Фейна и всех других погибших. Смерть наша сестра, что ждёт за углом, и встречать её надо с улыбкой и открытым лицом, процитировал Микаш стихотворные строки из Кодекса, которые ему особенно нравились. Сестрасмерть. Так оно и было, хотя совершенно не то имелось в виду.
Гэвин улыбнулся:
Мудрость Кодекса ведёт нас. Мудрость Кодекса наставляет наше оружие. Вся наша жизньслужение Ему!
Сумеречники хором повторяли лозунг, не вникая в смысл, но главное, что маршал понимал всё и даже больше!
Микаш улыбался искренне.
Глава 11. С волками жить
Началась обратная дорога. Появилось слишком много свободного времени и большую часть его приходилось проводить в шатре командиров. Чем дальше, тем несносней становились высокородные, требуя, чтобы он им поддакивал и участвовал в их сомнительных затеях. Эх, жаль, что больше не слуга, и косить под дурочка не выйдет. К тому же Вильгельм, как выяснилось, тоже умел читать в сердцах, хотя и был иллюзионистом. В открытую гадостей он не делал, предоставляя всю грязную работу Гаето. Оставалось только воспринимать это, как испытание на выдержку, смягчать углы и жить мыслями о хорошем. А хорошего теперь было гораздо больше чем когда-либо раньше.
Микаш всё чаще теребил верёвочный браслет на запястье, вспоминая её нежный запах, её смех, улыбку, ради которой можно было свернуть горы, прикосновения, ощущение гладкой тёплой кожи, поцелуи слаще медовой росы и нежные колыбельные с обманчивыми обещаниями скучать и дождаться. Милая сказка, оказывается, он тоже их любит!
А ещё нравилось разглядывать чеканку на ордене, щупать тонкие линии ветвей и листьев, шершавость толстого ствола. Порой Микаш замечал, что подражает Гэвину не только в боевых приёмах, но и в речи, манере двигаться и держаться, как раньше ему подражали Зяблики. Ругал себя, одёргивал, но поделать ничего не получалось. Никогда бы не подумал, что кто-то может вызвать у него восхищение, тем более высокородный. Только Гэвин действительно был таким благородным, справедливым, умным и сильным, каким Сумеречников воспевали в легендах. Видно, его предки и впрямь стояли у истоков ордена и ещё хранили дарованную Безликим мудрость. Быть может нет, это бред боготворящего своего кумира мальчишки!
Они возвращались из Сумеречного мира демонов, подъезжали к людским поселениям. Остановились на краю небольшого городка. Фермеры с неудовольствием снабжали их провиантом, ропща: «Когда уже придут единоверцы и освободят нас от тягостной повинности?» Укололо тревогой на мгновение, но забылось в повседневных заботах.
Микаш сидел в своём углу в шатре и, отложив в сторону пустую тарелку, по привычке крутил в руках орден, разглядывая блики на стене рядом с собой. Остальные обсуждали завтрашний поход в город. Хоть денёк удастся от них отдохнуть.
Может, заглянем к госпоже Ягори? У неё такие девочкиогонёк! мануш Ромен дёрнул смольными бровями. До этого он был молчалив и безучастен, разве что песни Маркеллино подпевал.
Так затем и тащимся в это богами забытое место, усмехнулся Вильгельм, встал и приблизился к Микашу.
Пойдёшь с нами?
Высокородный нависал как грозовая туча и хитро щурился.
В дом увеселенийнет. Кодекс порицает распутство, Микаш выдержал его взгляд и отчеканил каждое слово очень чётко.
Охо-хо, какой правильный. Ты часом не девственник? прищур Вильгельма стал ещё гадостней. Всё битвы с демонами да тренировки, а на девушек ни сил, ни времени не хватало, так?
Двадцатилетний девственник, ха-ха! влез под руку Гаето. Этого любителя злословия заткнуть порой не получалось даже у Вильгельма. Только к маршалу подлизываться умеет и награды считать. А как бабу голую увидит, небось, в обморок хлопнется. Кудахтать будет, как скудоумные старые девы, ах, какой стыд, распутство!