Вы покажете, как обходить телепатию?
Когда вы с Джурией и Торментой будете готовы, кивнул он, пока я допивала лечебный отвар.
Вскоре Жерард опять собрал нас в учебной комнате.
Вам предстоит новый выход в свет. Не хмурься, сказал он, глядя на меня. На этот раз обманывать не нужно. Возвращается войско маршала Комри.
Я затаила дыхание. Неужели?!
Рыцари пройдут Парадом победителей по центральным улицам. Это давняя традиция. Вы будете их встречать в нарядных платьях и осыпать цветами. Сможете даже подойти к одному из героев и подарить ему поцелуй признательности, продолжал объяснять Жерард.
Сидевшая со мной по соседству Торми не сдержала воодушевлённого вздоха.
Я сказал, только поцелуй признательностиэто значит в щёку! спустил её с небес на землю Жерард.
Торми скривилась и сложила руки на груди.
Мы выберем сами или снова придётся искать знак? осторожно поинтересовалась я.
Конечно, сами. Это не запрещено, а даже поощряется. Разделите часть их славы, завоюете народную любовь заодно, он улыбнулся. А мы вас хорошенько принарядим, чтобы весь город шептался о вашей красоте.
Я уже не слушала, думая о своём. Сердце трепетало от радости, но было немного страшно. Интересно, изменился ли Микаш за это время? Помнит ли меня, не нашёл ли другую? Я поправила верёвочный браслет на запястье. Если его юношеская влюблённость прошла, то я смогу с лёгким сердцем его отпустить и полностью посвятить себя учёбе. Какие же жалкие у меня доводы!
С этого дня мы усиленно готовились к знаменательной дате. Жерард заказал у лучшего портного в городе летящие белые платья из тонкого шёлка, в которых мы походили на воздушных духов-сильфид. Кожу обрабатывали мазями, делавшими её белой и гладкой, как у младенцев. Волосы полоскали в травяных отварах, чтобы они выглядели пышнее, приобрели более яркий оттенок и источали сладкий запах. Нотки розового масла возле ключицы довершали аромат.
Для своего победителя я решила кое-что добавить. Торми подсказала, как сделать цвет губ более ярким, а щёки румяными, но чтобы при этом оставаться естественной.
Главное, не опускай голову и улыбайсяты очаруешь всех! подбадривала она.
Я сходила в купальни, где мне воском удалили с тела волоски. Болезненно, но жить можно.
Накануне вечером долго разглядывала себя в зеркале в нашей комнате. Никогда и ни для кого ещё так не старалась, сделала всё, что только могла, хотя чувствовала, что моих усилий никогда не будет достаточно.
Хотела бы я знать, для кого ты так из кожи вон лезешь, усмехнулась Торми, сидя рядом на стуле задом наперёд. Уж не для маршала ли Комри? Слышала, он красив как бог! Сама авалорская королева была к нему неравнодушна.
Да обычный, отмахнулась я. Его внешность припоминалась с трудом, разве что пронзительный взгляд ярко-синих глаз сохранился в памяти. Я жду друга, он безземельный рыцарь.
Торми сложила губы трубочкой и многозначительно изрекла:
У-у-у!
Обсуждать Микаша не хотелось, потому я перевела взгляд на Джурию. Она забралась с ногами на кровать и читала книжку. Плохо, что она постоянно одна и ни с кем, кроме наставников, не общается. Я могла бы отвести её в салон мастерицы Синкло. Независимые умные женщины, интересовавшиеся не только тряпками и мужчинами, были бы ей интересны, но она вряд ли бы приняла их привольные взгляды.
Вот, попробуй, я взяла со своей тумбочки миску с соком ириса, смешанным с соком красных ягод. Губы будут ярче и выразительней.
Я не занимаюсь такими глупостями! буркнула Джурия, не отрывая взгляда от книги. И не собираюсь ни продавать себя, ни уж тем более заставлять кого-то желать меня!
Никто и не предлагает. Но может, отвлечёшься ненадолго? Попробуешь новое? Прихорошишься? Не для мужчиндля себя. К тому же доктор Пареда хотел, чтобы мы поразили всех красотой, я подошла и нависла над ней. Впрочем, ты и так хороша.
Правда? большие тёмные глаза одарили недоверчивым взглядом.
Правда! я улыбнулась.
Джурия окунула палец в миску и принялась изучать снадобье.
Если не понравится, мы всё сотрём.
Она подошла к зеркалу и осторожно намазала губы. За её спиной Торми подмигнула мне и подняла большой палец. Джурия оглядела своё отражение и повернулась ко мне в поисках то ли поддержки, то ли одобрения. На смуглой коже было не так заметно, но и не испортилось ничего.
Я правда, ну красивая? она округлила глаза и смотрела как маленький ранимый ребёнок.
Правда. Каждый человек красив по-своему.
Я обняла её за плечи и повернулась к зеркалу. В нём отражались две совершенно непохожие девушки: тонкая-звонкая я с едва достававшими до лопаток белыми волосами и крупная сбитая Джурия с толстыми каштановыми косами до бёдер.
Просто не у всех достаточно острое зрение, чтобы разглядеть, и ясный ум, чтобы понять.
Строгое лицо тронула улыбка, будто невзрачный бутон раскрылся чудесным цветком. Торми подскочила и обняла нас за плечи:
Я всегда, всегда ей это говорила!
Мы засмеялись, глядя на отражение трёх Норн, прекраснее и счастливее которых не было во всем Мидгарде.
Парад начинался поздним утром, за несколько часов до полудня. Город прибрали к празднику: вымели мостовые, подштукатурили фронтоны домов на центральных улицах, развесили гирлянды цветов и еловых веток.
Знойное южное солнце уже припекало, раскаляя камни. Повсюду расточался сладкий запах томлёных роз. Войска маршировали пышной процессией от главных ворот города до дворца Сумеречников. Дорогу перекрыли, не пропуская ни экипажи, ни одиночных всадников, ни даже прохожих. Народу поглазеть собралось великое множество, в роскошных костюмах и шляпах с перьями. Девушек тут было больше всего, тоже в белых платьях, хоть и не таких шикарных, как у нас. Детишектьма, облепили ограждения и висли на них, грозясь опрокинуть. Зрители заполонили даже балконы домов.
Жерард подготовил для нас самое лучшее место на Дворцовой площади, на деревянном возвышении, откуда нас всем было видно. Трепетали на лёгком ветру расклёшенные рукава и пышные юбки, вились вокруг нас перистыми облаками. Венки из нежных лилий на головах, в корзинках на локтях лепестки белых роз.
Гудящая суетой толпа походила на колышущееся море. Люди то и дело оборачивались на нас и окидывали то удивлёнными, то восхищенными, то недоуменными взглядами. Вокруг словно реял ореол выпестованной Жерардом славы и таинственных слухов.
Он сам стоял рядом и сверкал победоносной улыбкой, будто вёл марширующую армию в бой. Накануне, видно, навещал дочь. Он всегда возвращался от неё в приподнятом настроении и с воодушевлением рассказывал, что нового она успела выучить. А ведь вначале даже имя ей давать не хотел. Его жену по негласному правилу в лаборатории не упоминали. Все жалели Жерарда, хоть и старались ему этого не показывать. Каково этожить с человеком, который тебя предал?
Затрубили герольды. Под фанфары и барабанный бой первыми на площади показались знаменосцы. Летели по ветру пёстрые флаги с гербами высоких лордов. Толпа притихла и неуклюжим зверем разворачивалась в сторону марширующих победителей. Мостовая подрагивала от чеканного шага тысяч сапог.
Прошли латники и лучники, на площади показались первые рыцари в парадной белой форме, украшенной зелёными вставками и позументом.
О-о-о, красавцы какие! сцепила ладони на груди Торми и голодным взглядом шарила по рыцарям. Долго ещё ждать? Я бы уже выбрала!
А я нет. Дождусь самого неказистого и скромного. Он наверняка не засмеёт, затараторила Джурия, трясясь как осиновый лист.
Перестаньте! прикрикнул на них Жерард. Это всего лишь ритуал. Все прекрасно это понимают, кроме вас.
Я слушала вполуха. У края толпы на бочку взобралась Лита и махала мне рукой. Я кусала губы в задумчивости:
Мой друг будет среди воинов. Можно я спущусь и встречу его? Потом вернусь и поцелую, кого скажете, я взяла Жерарда за руку, молясь, чтобы он смилостивился.
Беги, что с тобой сделаешь? он тяжело вздохнул, поглядывая на Торми с Джурией.
Спасибо, вы лучший! я чмокнула его в щёку.
Соскочив с помоста, я побежала, расталкивая толпу.
Лита прыгала на бочке. И как не боялась проломить её и упасть? С другой стороны, молодец, я бы не нашла её в толпе. Лита спустилась, только когда я была уже в двух шагах. Люди рядом ругались из-за потерявших последний разум молодок, но я не вслушивалась.
Ну как? Я ему понравлюсь? я повертелась перед ней, показывая платье.
Будет распоследним дураком, если не понравишься! засмеялась она, обнимая меня.
Рыцари достигали дворца и расходились каждый в свою сторону. Лита в нетерпении переступала с ноги на ногу и тёрла ладони друг о друга.
Скорее бы! Ух, как хочется, чтобы мой балбес среди героев был. Ан нет, шут гороховый из него куда лучший, чем воин.
Уметь веселить тоже важно, особенно когда жизнь мрачна и безрадостна, утешала я её, во все глаза разглядывая проходящих рыцарей.
Изменился ли Микаш до неузнаваемости? А может его тут и вовсе нет. А может Я задышала глубоко, пытаясь отогнать нарастающую в груди панику. Показался хвост колонны, Лита закричала:
Маркеллино, я здесь!
От строя отделился невысокий худой сальваниец с задорными смольными вихрами на голове. На устах играла шаловливая улыбка, глаза горели озорством, за спиной лютня. Ну точно шут!
Он подбежал к Лите и крепко обнял её.
Хранила ли ты мне верность, коварная Далила? Узнаю чужой запахпронзит мне сердце лихо! говорил он стихами, а Лита звонко смеялась.
Хватит дурачиться! Лучше скажи, денег на свадьбу достал?
Он замялся:
Разве любовь измеряется деньгами?
Зато жить с ними куда проще! осадила его Лита.
Колонна простых рыцарей закончилась. Дальше шли высокородные, удостоенные особых почестей. Для них целое представление устроили. Герольды выкрикивали имена командиров и припоминали их заслуги. Зрители воодушевлённо хлопали и свистели.
Его нет, похоронно произнесла я и обомлела.
Спроси у него, он всё про всех знает, Лита подтолкнула ко мне своего жениха.
М-может вы слышали? А вдруг ответ мне не понравится? Он безземельный, Микаш Остенский. Высокий такой, волосы соломенные, не очень разговорчивый.
Маркеллино задумался, разглядывая меня с ног до головы, а потом хлопнул себя по лбу:
Микаш, командир Соек. А ты, должно быть, прекрасная принцесса Лайсве?
Принцесса? рассмеялась Лита.
Я вспыхнула. Некоторые вещи никогда не меняются!
Жив-жив твой герой. В конце с отличившимися будет.
Сердце ёкнуло. Командир! Отличившийся! Я всегда знала, что если Микашу дадут шанс, он достигнет небывалых высот.
Колонны войск тянулись так медленно, что я пританцовывала от нетерпения, несколько раз обозналась и порывалась бежать к незнакомцам. Голоса стихли, зрители затаили дыхание. Под бой барабанов на площади показались герои. Толпа взрывалась приветственными криками, ликовала и чествовала победителей. Родители поднимали детей на руки над оградами, чтобы малыши вручили цветы проходящим мимо героям.
Микаш был там, среди них. Действительно, изменился: гладковыбритый и ровно подстриженный, в такой же парадной форме, как и остальные. Спину держал горделиво прямо, возвышаясь над всеми, маршировал в ногу, тянул носки начищенных до блеска чёрных сапог с серебряными пряжками. От товарищей отличался разве что затаённой угрюмостью в направленном строго вперёд, сосредоточенном взгляде.
Прошёл мимо и даже не заметил. Я сжалась, смотря ему вслед.
Беги же к нему! толкнул меня в спину Маркеллино. Он ждёт, он только о тебе и говорил всю дорогу назад!
И правда, так хочется. А почему нет? Поцелуй признательности, древняя традицияи ничего больше! Я побежала. Люди расступались передо мной, словно чувствовали мою решимость.
Микаш! позвала я дрожащим голосом. Они приближались ко дворцу. Микаш! так громко, словно желая разорвать горло, только бы он услышал.
Конечно, мы могли встретиться в его комнате, но
Микаш!
Я бежала мимо оборачивающихся замыкающих, мимо сердитых старых капитанов. Кружились в воздухе белые лепестки и оседали на волосах и плечах. Пышные юбки путались вокруг ног, золотые сандалии скользили на ступнях, цветочная сладость заполняла грудь.
Его спина так близко. Шагавшие рядом товарищи что-то говорили, посмеивались. Он молчал.
Микаш!
Услышал! Оборачивался так медленно, как ветхая дверь нехотя отворяется на закарелых петлях. Ничего в жизни ещё так мучительно медленно не происходило. Я всё бежала и никак не могла добраться. Несколько размашистых шаговего, не моих, я так быстро не умею. Он подхватил меня на руки и закружил, а вокруг вился подхваченный ветром вихрь лепестков, шуршал шёлк платья, кутая нас в белые облака. Я видела только его мглистые глаза, слышала только стук его сердца, чувствовала только его крепкие объятия. И целовала его твёрдые губы до исступления! Или целовал он? С такой хищной страстью, что и вздохнуть не удавалось. Нектар любвии воздух, и водався жизнь в нём одном!
Оторвавшись, только чтобы отдышаться, я вдруг поняла, что вся площадь замерла и смотрит на нас. Раздались хлопки, задорные крики:
Почёт победителю! Пускай любовь будет слаще мёда!
Выходили к героям и другие девушки, целовали понравившихся. И мало-мало было скромных поцелуев в щёку.
Т-ты пришла, выдавил из себя Микаш.
А ты герой! смеясь, ответила я. Висела на его плечах, не касаясь ногами мостовой. Все продолжали смотреть только на нас. Мешали, как же они мешали! Уйдём отсюда?
Да!
Микаш споро нырнул в тенистую боковую аллею, так и не поставив меня на ноги.
Если ты позволишь мне идти самой, будет намного быстрее.
Он аккуратно опустил меня на землю. Я взяла его за руку и потянула за собой вдоль живых изгородей дворцового парка. Успела изучить Верхний город, так что самый короткий и безлюдный путь отыскала без труда. Микаш молчал, глаза бегали по сторонам, а ладонь не выпускала мою.
Почему ты здесь? вяло спросил он, когда мы уже почти пришли.
Я же обещала тебя встретить. Он отдалился, стал чужим. Удастся ли всё вернуть? Хочет ли он? Я отыскала Духа огненного. Он сразу меня узнал и принял. Доктор Пареда очень хороший!
Лучше меня? почти безразлично поинтересовался он.
Нет, он мой наставник, а ты мой ревнивый мануш.
Кто?
Это я представление в театре недавно смотрела. Там мануш-Сумеречник, герой многих сражений с демонами, задушил свою красавицу-жену из ревности.
Я бы не никогда бубнил он себе под нос, когда мы были уже на пороге дома.
Не воспринимай всё так всерьёз, я убрала его выбившуюся из пука на затылке прядь за ухо.
Он потупился. Мы остановились у стола консьержа. Тот удивлённо вытаращился на Микаша. Пришлось напомнить, что хозяин комнаты он, а не я.
Где твои вещи? спросила я, отпирая дверь на втором этаже. Где Беркут? Жив ещё?
Мой оруженосец Варден должен принести. Я оставил адрес. Не на парад же с ними идти. А Беркут живее всех живых, никакой демон эту скотину не возьмёт.
Я усмехнулась. Небось, трясся там над ним, как над сокровищем, грудью прикрывал.
Я пропустила Микаша внутрь и захлопнула дверь.
Ты обжила комнату? спросил он, вертя головой по сторонам.
Я вымела пыль, убрала паутину, вымыла пол. На стенах появились крючки для одежды и полки с аккуратно расставленными вещами, хоть их было не так много. Письменный стол укрывала связанная мной салфетка, на нейглиняная вазочка, на стульях и кровати появились маленькие подушки с моей вышивкой. Уютно должно быть, по-домашнему, а не так, будто здесь никто не жил и не ждал его возвращения. Хотя немного по-девчачьи. Наверное, слишком нагло с моей стороны.
Я могу всё убрать.
Нет! Просто не стоило
Его взгляд задержался на сидевшей на полке кукле. Я сшила для неё красный сарафан, а игольчатые волосы заменила на жёлтые нитки. Вышло потешно.
Мне было приятно.
Разговор не клеился. Разлука проложила между нами непреодолимую пропасть.
Я тебе разонравилась? Скажия уйду и не стану тебе докучать. Голос предательски дрогнул. Я отвернулась, пытаясь отдышаться.
Прости, я просто его тёплые руки легли мне на талию.
Микаш замолчал. Дыхание опаляло макушку, терпкий мужской запах обволакивал, голова кружилась, как в хмелю, по телу прокатывались волны мелкой дрожи.
Вот, подарок.
Я повернулась, и он вручил мне резную деревянную шкатулку. Внутри лежало роскошное ожерелье: крупный жемчуг, чистый, с перламутровым блеском.