Он выпустил потрёпанную птицу и окунул руки в воду по плечи. Иди ко мне, родная! Она доверчиво скользнула в ладони. Показалась голова: по-мальчишечьи короткие светлые волосы, измождённое личико с заострившимися от худобы скулами, обветренные губы. Распахнулись огромные небесно-голубые глаза. Она прошептала:
Свобода!
Доктор Пареда!
Тормошили за рукав. В нос ударил запах крепкой настойки. Предметы медленно обретали очертания вместе с сокрушительной болью.
Хвала богам, он очнулся! охнул кто-то знакомый.
Всё в порядке! отмахнулся Жерард, но от боли чуть не вытошнило.
Осторожно, у вас вывихнуто колено и, возможно, сломано запястье, остановил его Бержедон, престарелый помощник. Неплохой целительплохих Жерард не держал. Дёрнул за ногу, вправляя сустав, и обвязал вокруг него палки.
Бонг стоял между гардинами, сложив руки на груди.
Рамиро! позвал Жерард.
Второй помощник, молодой и энергичный, самый доверенный человек во всём орденевот кто был нужен сейчас. На плечи легли тяжёлые руки.
Я здесь.
Скажи старику Дюрану, что я возьму в жёны его дочь и приму должность. Мне был знак. Нужно искать девушек: пышную южанку с именем «Цвет весны», изящную островитянку-танцовщицу с именем «Око бури» и тощую северянку-странницу с именем «Свобода». Мы построим фонтан, и Норны заговорят. Они приведут к нам богов, и мир будет спасён!
Присутствующие кивнули, подхватили Жерарда под руки и потащили на улицу. Нужно было опередить утренние патрули.
Бонг хмуро наблюдал, как они скрылись за углом улицы. Из подворотни выглянул тощий рыжий кот с белой мордой. Бонг поднял его на руки и прижал к груди.
Невежествотвой удел, Жерард, прошептал один из них.
Глава 2. Одержимые
В степях холодало. Близился Самайн, год подходил к концу, как и наше путешествие. Весной мы выехали из Урсалии на севере, где я рассталась с братом-близнецом Вейасом. Он заполучил клыки демона-вэса как трофей и вернулся в Ильзар, замок нашего отца, лорда Веломри, чтобы стать рыцарем ордена Сумеречников.
Мне же, после того как мой жених испугался пленившего меня демона-Странника и сбежал, возвращаться не захотелось. Я выбрала нетореную тропу, по которой хаживал разве что Безликий, чтобы отыскать новую судьбу для себя и для всего мира, как бы глупо это ни звучало.
Лайсве! мягко коснулся моей руки Микаш.
Раньше этот безродный телепат служил моему жениху и надеялся поступить в орден, но расстался с наивными мечтами, чтобы спасти меня от Странника. После он согласился сопровождать меня, куда бы ни лежал мой путь. Мы долго не могли найти общий язык. Микаш прятал свои чувства ко мне за грубой язвительностью, я бесилась и обижалась. Но одолев все тяготы этой дороги вместе, мы незаметно сдружились. Что-то роднило меня, тощую и почти прозрачную, с ним, высоким и могучим.
Микаш ехал на огромном вороном жеребце Беркуте, под стать его росту и размаху плеч. Мне же достался коренастый серый мерин Лютик. Наши лошади тоже сдружились и жались боками так, что мы едва не задевали друг друга коленями.
Всё хорошо? заботливо поинтересовался Микаш.
Я кивнула, разглядывая своё отражение в его глазах цвета колкого серого льда. Измождённое обветренное лицо, обрамлённое растрепавшимися на ветру короткими почти седыми прядямив дороге я носила мужскую одежду. Совсем непохожа на дочь лорда.
Мы двигались вдоль побережья Западного океана на юг к Эскендерии. Мне было ниспослано видение, что в этом городе книжников меня ждёт Дух огненный. Он поможет возродить Безликого, моего дорожайшего друга с детских лет. Ещё одна безумная мечта потерянной девчонки.
Древний Южный тракт, самый большой в Мидгарде, был совсем не таким пустынным, как показалось вначале. Со стороны Сальвани по нему без конца катили подводы, нагруженные пожитками до просевшего дна. Встречались и разбойники, которые отнимали последние крохи у ободранных беженцев и бродяг. Даже к нам, несмотря на притороченные к сёдлам мечи, сунулись с угрозами. Микаш не спешивался: стискивал головы грабителей телепатическими клещами, те падали навзничь и дёргались, как опрокинутые жуки. Мы ехали дальше, разбойники выкрикивали в спины проклятья, но не преследовали.
Такая жестокость не давала мне покоя:
Зачем так грубо?
Припугнуть лучше, чем сражаться. Разбойники как гидры: с одной бандой разберёшься, ещё дюжина появится. В нынешние времена многие на лихую сторону подаются. Непостижимое их пугает. Люди считают, что смерть от наших способностей страшнее, чем смерть в петле. Маленькая демонстрацияк нам больше не сунутся и товарищей предостерегут.
Иногда Микаш пускался в долгие размышления, словно стремился восполнить время, когда служил моему жениху и не мог вставить и слова, выслушивая череду оскорблений. Раньше я выпадала на третьей его фразе и только поддакивала, но теперь притворяться опостылело. Я коснулась его руки. Микаш замолчал и вскинул бровь. Я улыбнулась, он улыбнулся в ответ и больше не занудствовал. Хотелось заглянуть в недра его души, чтобы понять, так же ему теперь легко со мной, как и мне с ним.
Солнце кренилось ко сну. Эскендерия вырисовалась на горизонте причудливым силуэтом. Отливающие желтизной башни венчала кроваво-алая черепица. Седыми струями устремлялся в небо дым из чёрных труб. Горели в закатных лучах купола храмов, пронзали небо островерхие шпили, тёмными громадинами довлели дворцы. Самый большой город, что я когда-либо видела. Только Констани, столица Сальвани, могла поспорить с Эскендерией в размерах и роскоши, но её сожгли единоверцы. Теперь городу книжников уподоблялись разве что столица соседней богатой НорикииДюарль, и древняя твердыня священного острова АвалорЛовонид. Первую мы объехали стороной, а во вторую можно было добраться только по морю, но денег нанять судно у нас не осталось.
На версту от городской стены раскинулся лагерь беженцев: палатки, костры и перевёрнутые днищем телеги. Пропускать не хотели, смотрели косо, а то и бранились непристойно. Только внушительные размеры Беркута и притороченный к поясу Микаша меч помогли прорваться сквозь толпу.
Двустворчатые ворота из красного дерева украшал герб городаоткрытая книга с вложенным в неё мечом. По обе стороны стрельчатой арки, украшенной каменным кружевом, стояли стражники. Тонкую кольчугу скрывало бело-зелёное сюрко с тем же гербом. Завидев нас, они скрестили алебарды.
Город закрыт, объявил один из них.
Пару минут ещё осталось, я махнула рукой на запад.
Посверкивая последними багровыми лучами, там пряталось пугливое осеннее светило.
Город и днём закрыт, только торговцев на рынок пускаем по особым грамотам, ответил второй стражник.
Но мы из знатного рода Сумеречников, они окинули меня придирчивым взглядом. Я закашлялась. Микаш потянул из-за пазухи серебряную подвеску в виде голубки с мечом в клюве. Брат оставил мне наш родовой знак перед тем, как сбежать. То есть он из высокого, а я оруженосец, Микаш-то на рыцаря похож гораздо больше меня. Мы хотим попасть в Круг книжников. Именем Безликого, пропустите!
Сумеречников тоже пускать не велено, тем более непосвящённых, поддержал второго первый стражник. Нужно дозволение с печатью и подписью одного из членов Большого Совета. Можете его предъявить?
Мы покачали головами.
Значит, дожидайтесь вместе со всеми, когда город откроют либо отправляйте прошение в Совет. Нет грамотынет прохода.
Он развёл руками. С языка уже срывалось что-то хлёсткое, но вмешался Микаш со своей похожей на оскал улыбкой:
Благодарю за подробные разъяснения. Мы непременно так и поступим. Бывайте!
Он немного склонил голову и приложил пальцы к виску.
Бывайте, досточтимый мастер Сумеречник, хором отсалютовали стражники.
Микаш умел напускать на себя полный высокомерного достоинства вид, но большую часть времени сутулился и косолапил, словно пытался стать незаметным, что при его росте выглядело несуразно. Он поехал прочь, пришлось поторапливаться следом.
Почему ты не дал мне сказать?! возмутилась я.
Они бы не пропустили. У них строгий приказ, за исполнение которого они отвечают головой. Лучше не привлекать внимания. Или ты жаждешь раскрыть свою маскировку?
Я задумчиво качнула головой.
Хотелось убраться подальше от запаха чужих костров и грязных тел, расспросов и враждебности, но повсюду было некуда плюнуть от кибиток беженцев. Мы ехали вдоль мощных внешних стен, которые тянулись за горизонт. Сложенные из массивного серого камня, саженей шесть-семь в высоту, они щетинились зубцами, с машикулями, бойницами и сторожевыми башнями через каждые две дюжины саженей. Неприступная. Ни одна армия, ни людей, ни демонов не смогла её осадить за полторы тысячи лет. Впрочем, воевать с Сумеречниками на их вотчине никто не отваживался до недавнего времени.
Только у противоположной стороны стены отыскался свободный от беженцев клочок земли.
Как думаешь? спросил Микаш.
Неподалёку качались на ветру тёмные силуэты деревьев. Странно, повсюду голая степь, только кустарники попадались изредка. А это, похоже, вязы, посаженные ровной линией. Между ними проглядывали стёсанные полукругом каменные плиты.
Старое кладбище. Про него какая-то легенда была, не помню, ответила я. Проклятое место, дурная слава
Страшное непостижимое. Не боишься? он усмехнулся, припоминая нашу встречу с демоном-пересмешницей. Впрочем, ему и самому тогда знатно досталось. Теперь он вёз её косу в сумке как трофей.
Было бы чего. Мы же не медиумы.
Мы расседлали лошадей, развели костёр и приладили над ним закопчённый котёл с жидкой овсяной похлёбкой пополам с дорожной пылью. Быстро, если дружно.
Что дальше? поинтересовалась я, грея ладони о миску с едой.
Трещали смолистые дрова, летели в стороны искры, дым горчил и щекотал ноздри.
Подождём до утра, ты ведь никуда не спешишь?
Микаш взлохматил пятерней и без того всколоченные волосы. Цвета соломы, они и на ощупь были такие же жёсткие и даже пахли похоже.
Я покачала головой.
Тогда ешь. Возможностей море. Договоримся с купцами, чтобы провезли нас под видом товара, подделаем грамоту, спишемся с кем-нибудь из Совета или отыщем подземный ход. В такой стене они должны быть на случай, если жителям придётся бежать.
Я что-то слышала об этом, лениво набрала ложку похлёбки и запустила в рот.
Еда становилась комом и не лезла в горло, но Микаш следил. Его вечно беспокоила моя худоба, а уверения, что я ем ровно столько, сколько хочу, его не успокаивали. Приходилось впихивать в себя через силу.
Думаешь, получится?
Мы прошли лабиринт Хельхейма. Что нам городская стена? хорохорился он. Да хоть на осадных кошках переберёмся!
Я слабо улыбнулась, но на сердце легла стопудовая тяжесть:
Значит, скоро придётся расстаться. Куда ты потом?
Может, тоже здесь осяду. Отыщу ремесло в городе: у кузнеца или у плотника. Буду навещать тебя в свободное время. Книжники ведь это разрешают?
Не знаю, я повела плечами. А как же охота на демонов? Ты же так мечтал.
Это уже никому не нужно, сама видишь, Микаш кивнул в сторону огоньков от костров беженцев. Все заняты войной друг с другом. До демонов никому и дела нет.
Как глупо. Люди не должны сражаться друг с другом. Разве они не понимают, что делают себя уязвимыми?
Недовольство назревало давно. Сумеречники стали жадными, закрылись в замках, занимались тёмными делишками, пеклись только о своих интересах. Они должны пойти на уступки, реформировать старый уклад, точнее, вернуться к тому, что был заложен Кодексом, искать поддержку у королей и знати, открыть хотя бы часть секретов.
Не удивительно, что он симпатизировал бунтовщикамисамому сильно досталось от рыцарей несмотря даже на его родовой дар.
Принимать на службу простолюдинов наравне с высокородными?
Как вариант. Приток свежей кровине так уж плохо, согласись? я фыркнула, но он не обратил внимания. Но они слишком гордые. Если единоверцы победят, то на Сумеречников начнут охотиться, как на демонов. Не при нас, конечно, но при наших детяхточно.
Конец света, который должен остановить Безликий? Звучит ещё бредовей, чем победа селян в битве с рыцарями.
Но если ордена не станет, кто тогда будет сражаться с демонами?
Они станут сказкой. Они и сейчас для многих сказка. До нашествия Странников на моё село я не верил, а потом как будто прозрел. Иногда думаю, что зря, он отложил опустевшую миску и откинулся на локти, глядя в ночное небо. Жизнь была бы намного проще без этого.
Бессмысленной?
Наверное. Я уже забыл, но у меня будет шанс вспомнить. Как думаешь, смогу?
Я усмехнулась и покачала головой.
Я всё равно попробую. Но ты ведь не забудешь меня настоящего? Подвиги Великого Микаша, м? Он достал меч из ножен и повернулся в профиль, будто позируя для бюста.
Такое забудешь, как же, я прыснула в кулак.
На его лице зеркально отразилась моя тоска.
Я буду помнить, добавила я.
Вдоволь налюбовавшись на Хребет ночи в звёздном южном небе, мы улеглись спать.
Через несколько часов я проснулась от тревоги. Словно кто-то бродил вокруг, высматривал, склонялся над нами и пытался высосать дыхание. А всё дурацкие разговоры перед сном! Раньше я бегала к отцу в такие моменты, но детство давно закончилось. Мне уже семнадцать.
Я открыла глаза. Воображение составляло искажённые в темноте очертания предметов в жуткие картины: ощерившиеся пасти клыкастых монстров, когтистые лапы. Я гнала от себя кошмары, вспоминала то, что довелось пережить. Смерть, даже смерть от демоновэто не страшно. Все когда-нибудь умирают. Раньше или позжене важно. Бояться нечего.
Уговорить себя не получалось. Стоило закрыть глаза, как наваждение продолжалось. Я глотнула воды из фляги и выскользнула из объятий Микаша. Нужно размять ноги. Старый сон уйдёт, придёт новый, лучший.
Безветренно, как перед бурей, небо заволокли тучи, скрыв звёзды и луну. Я спотыкалась на кочках, но всё равно брела на завораживающий зов. Кто-то был там впереди, не чужаки, которые не верят в нас и не видят мира демонов, а наши, Сумеречники.
Чего ждём? Давно пора уходить! раздался басовитый голос.
Сомнамбулический бред оборвался, будто я упала в ледяную воду. Это патруль. По дороге сюда мы ни разу на них не нарывалисьвидимо, все силы ордена отправились на юг. Я сжала в ладони амулет Кишно, скрывающий ауру. Он ведь даже Микаша не провёл, только для тупых подручных моего жениха сгодился. Я, крадучись, пошла обратно.
Там! раздался ещё один голос, более высокий. Эй, стой!
Не успела я сделать и двух шагов, как на плечо легла тяжёлая рука. Вдох-выдох. Мне нечего скрывать. Я обернулась. Передо мной стояли трое, в темноте удалось разобрать только очертания плотных плащей и притороченные к поясам мечи.
Доброй ночи, господа Сумеречники. Как служба? я улыбнулась. Понимала, что в не видно, но всё же
Идёт, радушно ответил тот, кто держал меня за плечо. Средний по росту и по возрасту, похоже, тоже. Второй старик, хрупкий и невысокий. Третий молодой и крупный. Все сильные телепаты, судя по ярким голубым прожилкам в аурах. Что вы здесь делаете?
То же, что всехотим попасть в город, я пожала плечами. Мы что-то нарушили? Здесь нельзя находиться? Мы не знали, можем уйти. С остальными нам неудобно, вы же понимаете.
Говоривший внимательно меня разглядывал, будто что-то видел во мраке, кроме аур. Остальные нетерпеливо переминались с ноги на ногу, но молчали. По-моему, он тут главный.
Мы не патруль, ответил он. Обычные рыцари. Возвращались из похода и отстали от отряда. Ждём утра, чтобы войти. Не пригласите к костру? Мы весь день ехали и очень устали.
Не хотелось задерживаться с ними надолго, но отказ бы вызвал подозрения.
Конечно.
Я повела их в лагерь, ориентируясь на трепещущий отсвет костра. Микаш проснулся и подкладывал поленья в огонь.
Зачем ушёл? сказал он, приметив гостей.
Не спалось, я пропустила троицу к костру.
Они назвали свои имена, но те не задержались в памяти. Мы тоже представились. Я предложила перекусить. Рыцари были изможденнее нас с Микашем, тощие, с чёрными, непроглядными даже в свете пламени лицами.
Мы северяне, из западных пределов Веломовии. А вы? поинтересовалась я.
С юга, из Муспельсхейма, ответил предводитель.
Микаш и остальные рыцари отмалчивались. На моего товарища, видно, снова накатила хандра, и он безучастно смотрел мимо. А вот молчание Сумеречников настораживало.