При этом ты отдаёшь себе отчёт в том, что вероятность вернуться оттуда живымпроцентов десять, продолжал Карабас всё так же неторопливо. Я имел в видудля тебя, с твоими возможностями. Что касается твоей рыжей подружки, у неё шансов нет вообще. А она, к сожалению, увяжется за тобой Нет, она тебя не любит. Просто она так понимает свой долг.
Карабас ещё немного помолчал. Слышно было только его тяжёлое дыхание.
Похоже, я совсем разучился врать словами, наконец, сказал он. Ну хорошо. Ты ей небезразличен. Очень небезразличен. Даже больше, чем она сама думает. Но у неё действительно есть понятие о долге. Посмотрим, есть ли понятие о долге у тебя.
Пекинес принёс кофе. Мимо неподвижного взгляда Базилио промелькнули белые лапки с подносом, на котором стояла крохотная чашечкаКарабасу на один глоток.
Итак, заключил Карабас, продолжение ваших романтических отношений грозит тебе или пожизненной инвалидностью, или смертью. Я, как твой начальник, друг и полубрат, этого допускать не намерен. Поэтому вам с Алисой придётся расстаться. И лучше это сделать сейчас, потому что потом будет гораздо тяжелее. Так что завтра она нас покинет. Нет, я её не выгоняю. Я дал ей задание. Как агенту Тора-Боры и моему личному агенту. Задание несложное. Но требующее её присутствия в другом месте.
Кот пропустил воздух сквозь зубы с тихим шипением.
Что касается тебя. Я не намерен держать тебя связанным взаперти, как ты подумал. Я даже не буду копаться в твоей голове и просматривать твои мысли. Ты просто дашь мне слово. Пообещаешь, что завтра расстанешься с лисой и не будешь её искать. Этого достаточно.
Баз почувствовал, что чужая воля отпускает его. Он с яростью повернулся к собеседникуи тут его ярость как бы осеклась, замолчала.
У Карабаса было очень неприятное выражение лица. Такое выражение кот видел на лице шефа всего один разчетыре года назад, когда Карабасу пришлось отпустить восвояси хемульского шпиона-менталиста, которого раввин искал пять месяцев и которого намеревался лично накуканить и выпотрошить.
Я мог её убить, сказал Карабас. Просто парализовать лёгкие. Тебе сказал бы, что у неё отрос очередной костяной шип. И проткнул ганглии, например. Ты бы поверил. Дня три-четыре глушил бы валерьянку. Может, неделю. Потом попросился бы на задание. А у меня стало бы одной проблемой меньше. И, заметьни одной новой проблемы. Но я этого не сделал.
Благодарствую, сказал кот, тщетно пытаясь придать голосу хоть какой-то оттенок язвительности.
Не за что, серьёзно ответил Карабас. Я подумал и решил, что поступлю иначе. Я расскажу Алисе всё то, что сейчас говорю тебе. Объясню, что на тебя охотится непонятно кто, в Зону тебе идти нельзя, а ты попрёшься ради чувств к ней. И что из-за неё ты погибнешь. Как думаешь, что она сделает?
Что от меня требуется? спросил Базилио.
Выбор, сказал Карабас. Я даю тебе выбор. Или ты мне поклянёшься, что расстанешься с Алисой. Илиприведёшь крайне убедительные аргументы в пользу иного варианта. Предупреждаю: они должны быть убедительными не для тебя, а для меня. Думай, Базилио. Думай.
Базилио попытался думать. В голове было пусто, в сердцетесно и больно. Он чувствовал, что боль только начинается, что она ещё не дошла до головы, а когда дойдётему станет очень, очень скверно. Но пока он ещё мог рассуждать здраво. Рациональный подход утверждал, что Карабас в общем и целом прав. Он был жутко, кошмарно, абсолютно неправ вот именно здесь и вот именно сейчас, именно здесь и именно сейчас. Вот только способа убедить его в этом у кота не было.
Ты шеф, наконец, сказал он. Ты знаешь то, чего не знаю я. Ты можешь то, чего я не могу. Дай нам шанс, Карабас. Надави на Болотного Доктора. Найди другого врача. Придумай что-нибудь.
Я думал об этом, сказал Карабас. И о многом другом тоже. Нет, невозможно. Наши отношения с Болотником таковы, что я могу просить его о многом. Но не обо всём. В частности, я не могу отправлять к нему пациентов. Для него это принципиально. Заставить его я тоже не смогу. И чтобы больше не поднимать эту тему: я действительно знаю то, чего ты не знаешь. Так вот, с учётом этого момента: я не знаю способа вылечить твою подругу. Я думаю, что шансов нет. А я хорошенько подумал. У тебя есть что сказать на это?
Я не могу её бросить, сказал кот. Не могу.
Можешь-можешь, Карабас произнёс это почти ласково. Итак, все твои доводы исчерпаны? Я имею в видурациональные доводы?
Да, признал кот.
Карабас развёл рукамимол, сам всё понимаешь.
Допустим, я дам слово, сказал Баз. Но не уверен, что его исполню.
В таком случае, вздохнул Карабас, случится всё то, что я описал тебе раньше. Плюс к тому я буду считать тебя существом, не отвечающим за свои слова. Что в нашем с тобой случае приводит к изменению формата отношений. Нет, это не шантаж. Ты меня знаешь давно и хорошо.
А если я не буду ничего обещать? Баз посмотрел раввину в глаза.
Тогда я буду считать себя свободным по отношению к Алисе, раввин взял чашечку из-под кофе и аккуратно поставил на блюдечко. То есть от неё избавлюсь. Тем или иным способом.
В таком случае, выцедил Баз сквозь зубы, считай, что я слово дал.
Нет, нет, терпеливо сказал Карабас. Скажи всё как полагается. По полной форме. На русском и на людском.
Я, подданный Его Величества Подгорного Короля и добрый христианин, Электрический кот-персекьютор Базилио Супермарио Кроссоверо, монотонно заговорил кот, клянусь своей честью, что не буду искать встреч с лисой Алисой. Базилио аривуаль Алиса ув' нечча шем' Базилио. Базилио цоб' Базилио, кот не удержался от такого признания, арэт-ацоваль Алиса
Кота прервал оглушительный ебок в стекло. В него с лёту врезался оранжевый бэтмен.
Свет в окне затрепетал, но стекло выдержало. Бэтмен как бы расплющился от удара и упал вниз. Его искажённое от злобы лицо с окровавленным клювом ещё стояло у Базилио пред внутренним взором, когда Карабас уже вскочил, вылетел из-за столика и пробил себе в воздухе половину дороги к двери.
Базилио посмотрел ему вслед с вялым интересом. Он ощущал трещину в душе, которая росла, ветвилась с каждым мгновениемно пока ещё не достигла верха, ещё не тронула сердца. Кот предчувствовал, что скоро его накроет волна тяжкого раскалённого горя, и что лучше бы заранее принять меры. Например, выпить залпом стакан крепкого, а лучше два. Но ему не хотелось пить. Ему ничего не хотелось.
Карабас вернулся с ушибленным бетменом на плече. Вид у него был озабоченный.
Новости от Алисы, плохие, сказал он. Эти идиоты, Пьеро с Арлекином, решили гульнуть и сейчас вовсю нажираются. А тем временем наш ценный груз может погибнуть от нехватки клеточной массы. Короче, едем. Нужно наводить порядок. Заодно попрощаешься с Алисой. Она будет сопровождать эти кастрюли с нашей стороны, не очень понятно закончил он.
Кот встал.
Ах да, Карабас картинно хлопнул себя по лбу, совсем забыл. У тебя сейчас при себе тот артефакт. Как его там? Дублон? Двойной луидор? В общем, монетка, с которой ты намылился на Поле Чудес. Ты понял, о чём я? Так вототдай её мне. Сейчас же.
Я дал слово, сказал Базилио.
Да. Ты дал слово. А теперь дай мне ту вещь, раввин протянул руку, огромную, как лопата.
Кот выгреб из кармашка монетку и положил её в ладонь Карабаса.
Вот и хорошо, сказал бар Раббас, пряча монетку в жилетный карман.
И что ты с ней будешь делать? спросил кот, просто чтобы что-то сказать. Горе уже охватывало его, обнимало за рёбра.
Расплачусь где-нибудь, сказал Карабас. Мне она не нужна. Мне нужно, чтобы её не было у тебя.
Открылась дверь, и появилась томная рыжая мордашка Евы Писториус.
Шеф, заявила она с порога требовательно и капризно, полдень скоро. А на мне ещё и конь не валялся, она одарила Карбаса таким долгим и страстным взглядом, что у официанта от смущения покраснела задница.
Кот отрешённо наблюдал смену выражений лица Карабаса: раздражение, самцовое самодовольство, злость на неуместную выходку, какие-то совсем уж посторонние чувства, и, наконец, умиление. Дальше в голове сработала обычная в таких случаях цепочка сравнений, ощущение чудовищной несправедливости жизни, и, наконец, обычные в таких случаях мысли«тебя бы, скобейда, на моё место».
Будем считать, что я этого не слышал, сказал Карабас коту. Ева, дорогая, насчёт поваляться мы попозже. У меня дела.
Ду-у-у-у, Ева надула губки. У тебя всегда дела! И всегда нет времени на меня!
Кот посмотрел на ёлку, на бисквитную Дочку-Матерь, и прицельно поразил её пикосекундником. Фигурка с тихим хрустом полетела вниз, цепляясь за ветки.
Н-н-неуважение понятий прошептал официант, окончательно фраппированный поведением гостей, казавшихся такими приличными.
Карабас сунул руку в карман лапсердака, выгреб оттуда несколько монет и запустил в сторону стойки, разом откупаясь от всех возможных последствий.
Действие третье. Пумц, или Мирра Ловицкая узнаёт о себе много новогои интересного
Основное предназначение связыванияограничение подвижности, то есть, собственно, свободы. Поэтому переживания нижнейчувство беспомощности, покорности, неспособности к сопротивлению, и абсолютной власти, контроля и господства для верхней, здесь присутствуют в чистом виде.
Некоторые способы удовлетворения телесной страсти могут привести вас, милочка, в ужас или в недоумение. Но, распробовав, вы уже не захотите отказаться от них.
6 дня 12 месяца Тарзана 889 года Тарзана / 6 декабря 312 года о. Х. Ближе к вечеру.
Страна Дураков, домен шерстяных, крепость Болат-Юрт.
Current mood: submissive/нижнее
Сurrent music: Fausto PapettiHistoire D'O
Пумц. Пумц. Пумц.
Чугунные плиты, устилающие Железный Двор, глухо брякали под стальными подковами першероновмарширующих на месте, высоко вскидывающих колени. Всадники-нахнахи сидели в сёдлах как влитые, недвижимо торча, как статуи под дождём. Дождя, впрочем, не было: так, накрапывало. Но Ловицкой хотелось, чтобы шёл дождьтяжёлый, медленный, холодный, дабы воины могли показать свою стойкость. Это было единственное свойство шерстяных, которое ей нравилось. rТочнеене вызывало отвращения.
Поняша положила копытца на железо балкона. И тут же почувствовала твёрдую руку полковника Барсукова у себя на холке. Жест был безупречно корректен: рука легла ровно посередине между лопатками поняши. Чуть выше, ближе к головеи жест стал бы покровительственно-властным. Чуть ниже, ближе к крупуприобрёл бы значение непристойного намёка. Но полковник никогда не позволял быть неправильно понятым.
Bootsbootsbootsboots, процитировал Барсуков, movingup and down again он сделал вежливую паузу, давая высокопородной гостье возможность показать эрудицию.
There is no discharge in the war, продолжила Мирра, уже на втором слове мысленно кляня себя за то, что попалась в такую простую ловушку.
Вы правы, не преминул воспользоваться ситуацией Барсуков. На войне нет увольнительных.
Эквестрия ни с кем не воюет, это прозвучало неубедительно.
Ловицкая перевела взгляд на десяток шерстяных у стенки. Они уже второй час отрабатывали церемониальный шаг. Десять кривых ног в тактических рейтузах одновременно вскидывались вверх, до уровня ноздрейне выше, не ниже; через стоптанные носки чуней можно было провести прямую линию без единого излома. Тамбурмажора не было: под брезентовым тентом стоял патефон, исходящий барабанным рокотом.
«Пункт, пункт, пункт, пункт»напряжённо думала Мирра, перебирая в уме положения статей Рамочного соглашения о партнёрстве между Эквестрией и Доменом Шерстяных. «Целью настоящего Соглашения является укрепление партнёрства между сторонами»вспоминала она. «Содействие региональному сотрудничеству в продвижении повестки устойчивого развития поддержка сбалансированного роста экономик и в перспективе создание общей экономической зоны снижение издержек оказание помощи беженцам и перемещённым лицам». Где-то здесь, среди гладких и пустых формулировок, должен был быть подвох. Шерстяные просто не могут играть честно. В этом Мирра была уверена.
Впрочем, был вариант и хуже: все пункты составлены правильно, подвоха нет. Это значило, что шерстяные не собираются заключать договор. Илиисполнять его. Что в текущих условиях означало войну. На территории Вондерленда.
Мирра Ловицкая не боялась шерстяных. Она боялась не оправдать доверия Верховной. Которая отправила её сюда, на заключение соглашения, именно с целью выяснитьчто у шестянки на уме.
Быть значит сражаться, никто не может уклониться от битвы, полковник рассеянно пригладил рыжие усы, отчего они только сильнее встопорщились. Войнаотец вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют.
На этот раз Мирра решила промолчать. Конечно, полковник скрестил Геркалита с Протагором нарочно, с какой-то целью. Но прояснять эту цель у Ловицкой не было ни малейшего желания.
Давайте всё-таки не плясать вокруг да около, внезапно сказал Барсуков. Вы боитесь шерстяных и не доверяете им. Нет, нет, не возражайте, Мирра с запозданием поняла, что негодующе дёрнулась. Обезьяны хорошие воины, их стоит бояться. По той же причине им нельзя доверять. Просто вы не там ищете. И напрасно теряете время.
Я ничего не поняла, сказала поняша без интереса в голосе.
Ну естественно, усмехнулся Барсуков. У меня к вам предложение: чем тут мёрзнуть, давайте позавтракаем вместе. У меня есть «Золотой Клевер» позапрошлого урожая.
Я не пью с утра, вздохнула Мирра.
Да, «Клевер» с утра тяжеловат. Но бокал шампанского уж точно не повредит. У меня завалялась бутылочка с Зоны. Очень интересный букет. Окажите честь распробовать, ладонь слегка, совсем чуть-чуть стиснула холку. Это было даже приятно. Тем не менее, поняша выкрутила шею, согласно кивая и одновременно сбрасывая ладонь.
Полковник посмотрел на неё с некоторым уважением.
Интересно, сказала поняша, осторожно снимая копыта с ограды, что они подумают? она показала глазами на марширующих.
О том, что мы ушли? А, не беспокойтесь. Они подумают, что вы меня соблазнили. И сейчас мы пойдём в мою спальню, совершенно серьёзно ответил Барсуков.
А куда мы идём? решила уточнить поняша.
В мою спальню, сказал Барсуков, открывая балконную дверь в коридор.
Цокая копытами по старому дереву, Мирра думала, а не соблазнить ли полковника на самом деле. Няша он не боялся, мужской интерес к Мирре проявлялни в коем случае не выходя за рамки приличий, но достаточно недвусмысленно. В свою очередь, Мирра уже ощущала неприятную пустоту внутри, верный признак интимной недостаточности. Ну и, наконецбудет что рассказать Молли Драпезе и, может быть, Львике.
От этой последней мысли Ловицкая поёжилась. С некоторых пор занятия с дочкой Верховной, к которым привлекла её Молли, стали для неё чем-то вроде сладкой пытки. Судя по поведению Львики, она тоже чувствовала нечто подобное. Ловицкую удерживала только верность Молли и страх перед Верховной, которая подобного романа наверняка не одобрила бы. Львика тоже чего-то опасаласьвероятно, маму. Так что две кобылки пока балансировали на грани, причём обе прекрасно понимали, что долго не продержатся. Если бы не эта поездка, думала Мирра, то, наверное, всё бы уже случилось
Прошу, сказал Барсуков, открывая дверь.
Спальня полковника представляла собой небольшое помещение без окон. Стены были отделаны дубовыми панелями, но промозглая каменная сырость всё-таки чувствовалась. Мебели не было, кроме низенького столика с огромной салатницей, бокалами и бутылками в ведёрке со льдом. С одной стороны был постелен коврик, с другойпонячья подстилка изрядной ширины и толщины. Свет шёл от встроенных светильников за панелямимягкий, бестревожный.
Окинув взглядом обстановку, поняша поняла, что полковник имеет в виду именно то, о чём она только что думала.
Демонстративно поколебавшись, Барсуков не сводил с неё глаз, Мирра переступила порог.
Устраивайтесь, полковник широким жестом указал на подстилку.