Мирра осторожно опустилась на мягкое и вытянула передние ноги. Услужающая ласочкаперед поездкой Ловицкая сменила личную челядинкупоправила ей попону и снова спряталась.
Ну что ж, предложил полковник, приступайте, а я пока открою, он потянулся за бутылкой, а поняшак салату.
Пробка хлопнула, но в потолок не улетела: полковник и здесь оказался на высоте.
Салат был хорошс медовым клевером и подсоленным авокадо. Решив не стесняться, она зарылась в него мордочкой и с удовольствием сжевала, вылизав стенки.
Когда она, облизываясь, подняла голову, ласка держала перед ней полоскательницу с шампанским. Полковник сидел на коврике, скрестив ноги, с высоким узким бокалом в руке. Поняша машинально отметила пушистый мизинец полковника, изящно подложенный под донышко.
За что пьём? поинтересовалась Мирра.
За присутствующих здесь дам, галантно ответил полковник.
Шампанское произвело на поняшу надлежащее действиеи в голове, и в сердце, и в других местах. Однако рассудка она никоим образом не потеряла.
Всё прекрасно, поощрила она Барсукова. Но присутствующие здесь дамы ждут объяснений.
Вы решили начать с этого? полковник произнёс эти слова с точно рассчитанной и не обидной долей иронии. Извольте. Я сказал, что вы не там ищете. Что ж, я поясню, что имею в виду. И вопреки своей репутации скажу правду. Надеюсь, это не останется без вознаграждения? он осторожно улыбнулся, чуть-чуть приобнажив клыки.
Вы можете рассчитывать на всё, что может дать бедная поняша без ущерба для своей чести, в тон ему ответила Ловицкая, кокетливо опуская ресницы.
А ваша честьверность Верховной, закончил Барсуков. Обещаю, что на это я не посягну. Так мы договорились?
Мирра посмотрела на собеседника, добавив во взгляд теплоты. Ровно столько, чтобы это не показалось попыткой заняшить. Барсуков отдарился понимающей улыбкой.
Ну что ж, если по этомувопросу у нас взаимопонимание полковник подлил себе шампанского и с видимым удовольствием выпил. Давайте сначала опишу ситуацию, как я её вижу с вашей стороны.
Мирра оценила хитрозакрученную фразу, улыбнулась, кивнула.
Итак. Вам всё видится следующим образом. Вас направили заключать договор с шерстяными. Вы отнеслись к этому скептически, поскольку, по вашему мнению, договора с нахнахами не стоят бумаги, на которой они написаны. Кстати, это неверно. Шерстяные нарушали договора не чаще, чем другие. Просто у них скверная репутация. Во-первых, они не признают понятий, что воспринимается как заведомое кощунство и игра без правил. Во-вторых, они не соблюдают дипломатических приличий. Другие домены, желая нарушить договор, ищут какой-нибудь формальный предлог, а если его нетустраивают провокацию. Шерстяные же на это не размениваются и разрывают соглашения, как только они перестают их устраивать. Но если брать именно количественную сторонуони не лучше и не хуже других. Хемули нарушили и разорвали больше договоров, чем мы. А те, которые не нарушали, толкуют крайне казуистическик своей, разумеется, выгоде
Это уже не моё видение, заметила Ловицкая.
Вы правы, я несколько увлёкся, признал полковник. В общем, вы считаете шерстяных ненадёжными партнёрами, которые обманут или при заключении договора, или после того. Скорее всего, вы говорили об этом с Верховной. Которая ничего объяснять не стала. В лучшем случае сказала пару слов о важности миссии.
Допустим, Ловицкая снова приложилась к шампанскому, осушив полоскательницу до дна.
Так вот, миссия действительно важна. И договор небесполезен. Причём самыми существенными его частями являются те, которым вы уделили меньше всего внимания. Например, статьи о беженцах и перемещённых лицах.
Мирра чуть-чуть всхрапнула. Этот тихий храп означал крайнее изумление.
Барсуков это отлично понял. По его довольной морде Ловицкая поняла, что он наслаждается эффектом.
Да, именно, с нескрываемым удовольствием подтвердил он. Так же, как и статьи о спорном и выморочном имуществе и территориальных притязаниях.
Гм, выдавила из себя поняша. Если речь идёт о Северных Землях
Северные Земли никому не нужны, кроме вас, перебил Барсуков. Потому что единственное, что там есть ценногопоролоновый тростник. Но шерстяные поролон не производят. Они вообще не любят заниматься производством. Я имею в виду Директорию. Есть мнение, что в ближайшие год-два в Директории случится экономический кризис. Переходящий в политический.
Ловицкая молчала секунд пять. Потом очень скептически покачала головой.
Да, идея кажется странной. Но, видите ли какое дело. Местные власти слишком увлеклись дирижизмом в экономике. И мультикультурализмом в кадровой сфере. Одно накладывается на другое. В результате образуются проблемы. Пока они мелкие, но их много. Экономика не растёт, условия работы для бизнеса становятся всё хуже. Значимые фигуры перебираются в Хемуль и уводят бизнесы. Электорат пока слушается, но недоумевает. Внутри Директории зреет нарыв. Который в случае какого-нибудь неприятного происшествия может прорваться. Самым неожиданным образом.
А когдаименно ожидается неприятное происшествие? поинтересовалась Мирра.
Кто знает? вздохнул Барсуков. Объективные законы истории как бы говорят нам, что долго вести плохую политику невозможно. А вот когда материал даст трещинувопрос обсуждаемый. Я лично склоняюсь к тому, что неприятности начнутся на очередных перевыборах губернатора. Нет, сами-то перевыборы пройдут нормально. Тут у них механизмы отработаны. А вот на торжественной церемонии по случаю переизбрания может что-нибудь случиться. Ну, допустим только допустим, в качестве гипотезы что церемония будет проходить у моря. Господин Пендельшванц не любит морскую воду. Но отсутствие воды он переносит ещё хуже. Устраивать бассейн на площадидорого и долго. А главное, сейчас это очень невыигрышно с точки зрения пропаганды. Зато морское шоудёшево и эффектно. Конечно, нужны гарантии безопасности. Но ведь раньше с морем как-то договаривались? Договорятся и сейчас. Беда в том, что морештука очень коварная. Мало ли кто из него вылезет, на этом он замолчал.
И что же? Ловицкая поймала себя на том, что слушает с интересом, и более тогос готовностью поверить.
Да всё то же. Например, давка. Погибнет много существ. В происшедшем обвинят губернатора и его окружение. Вдруг выяснится, что в последние годы они наворотили дел.
Это в Директории-то? позволила себе скептицизм поняша.
Да, именно. Директорияколосс на глиняных ногах. Эти ногиэкономическая стабильность и технологическое превосходство. Последнее, может, и сохранится. Но стоять на одной ноге очень неудобно. И в случае массовых беспорядков всё завалится набок теперь вы понимаете?
Пожалуй, мне не помешает ещё немного шампанского, сказала Мирра.
Это пожалуйста, Барсуков ловким жестом извлёк из-под стола ещё одну бутылку, уже холодную. У меня там холодильный поднос, пояснил он, дохомокостная вещь, отлично охлаждает. Но я предпочитаю ведёрко, так элегантнее, он открутил проволочку и аккуратно зажал пробку кулаком. Так вот, в случае массовых беспорядков в Директории будет вот что, он отпустил пробку и та с грохотом полетела в потолок. Из бутылки вырвалась белая струя, которую полковник ловко поймал полоскательницей.
Вот примерно это и будет, закончил он, подавая посудинку услужающей ласочке. То есть оттуда брызнут потоки электората и матценностей. О дележе которых лучше договориться заранее. Во избежание стычек из-за добычи. К войне они не приведут. Воевать в такие моменты себе дороже. Но мы потратим существ, время и ресурсы. И многое упустим. Дальше нужно продолжать или уже понятно?
А Верховной это понятно? спросила Ловицкая, немного подумав.
Откуда же мне знать? Я лучше вас послушаю, ответил полковник, откровенно разглядывая круп Мирры.
Поняша тем временем напряжённо думала. Паузу в речи полковника она, конечно, заметила, и прекрасно поняла её значение. Но именно сейчас, в эти секунды, ей было не до флирта. Следовало принять важное решение, причём на свой страх и риск.
Ловицкая не первый раз ломала голову над тем, почему к шерстяным послали именно её. Она считала себя неплохой переговорщицейно, если честно, не самой лучшей. Никакими специальными знаниями о шерстяных она не владела, да и не стремилась. Личных контактов у неё тоже не было. Ей не доводилось даже няшить шерстяных. И что самое обидноеей не дали ни времени на ознакомление с тематикой, ни внятных инструкций. Фактически, её просто отстранили от текущей работы Совещания и отправили незнамо к кому незнамо зачем.
В свете откровений полковника кое-что начало приобретать очертания. Ловицкая обладала некоей информаций о планах Верховной, касающихся Директории. Разумеется, инфа была сугубо неофициальнойне считать же за официальный источник любовницу. Драпеза, правда, числилась её замом, но лишь формальнона самом деле всё её время уходило на подготовку Львики. О чём знал крайне узкий круг посвящённых. Ловицкая в него входила de facto, но формальных обязательств перед Верховной не несла. Конечно, в случае неправильного решения её освежуют заживо безо всяких формальностей. С другой стороны, если она протупит, её тоже ничего хорошего не ждёт.
Мирра решилась.
Я знаю, сказала она, почти не кривя душой, что Верховная собирается отправить в Директорию свою дочь. И, видимо, думает, что там она будет в безопасности.
Да, мне докладывали, ответил полковник. Львика? Кажется, так её зовут? Молли машинально кивнула. Я рад, что вы оказали мне доверие. Отплачу тем же. Вы знаете, чему её учат? Нет, не уточняйте ничего, просто скажитезнаете?
Я принимаю участие в её обучении, призналась Ловицкая.
Ну вот. И это не совсем то, чему учат молоденьких певичек. Как вы считаете, насколько далеко заходят идеи Их Грациозности насчёт дочки?
Молли вздрогнула, шкурой почувствоваввот оно, то самое, суть дела.
Я считаю, эти слова она выделила голосом, что она видит её в составе руководства домена. Старого или нового руководства, добавила она, отчаянно надеясь, что не промахнулась.
Барсук сдвинул брови.
Боюсь, ни вы, ни она не понимаете всего масштаба грядущих перемен, сказал он. Хотя на данном этапе это не так уж важно. Поймите: наша цельне в том, чтобы лишить кого-то власти. Или кому-то дать власть. Наша цельглобальные изменения, для которых пришло время. Те, кто впишутся в новый форматвыиграют. Остальные проиграют.
Ловицкая поняла, что речь идёт совсем не о шерстяных. Догадки не сей счёт у неё возникливот только не такие, которые стоит озвучивать. Оставалось полагаться на чутьё. Оно у Ловицкой было. И подводило редко.
Сейчас, несмотря на уверенный тон полковника, Мирра ощущала какой-то едва заметный, но ощутимый зазор между его словами и реальностью. То, что он говорил, вполне могло стать правдой, да. Но правдой ещё не стало.
Есть мнение, сказала она, решившись, что не всё так однозначно.
Вот как? барсук посмотрел на поняшу очень пристально. Взгляд его было выдержать трудно, но у неё это получилось.
А вы тонко чувствуете тентуру, как бы нехотя признал Барсуков. Ну что ж, в чём-то вы правы. Не всё так однозначно. Не все решения приняты окончательно и бесповоротно, скажем так. Я-то лично считаю, что это вопрос времени.
А если нет? Может быть, чего-то не хватает? Например, нашего участия? Ловицкая решилась на то, чтобы слегка, совсем чуть-чуть, поднажать. Она сама уже не очень-то понимала, чего хочет от собеседника: Мирру вело чутьё, она чувствовала какую-то не вполне ясную возможность и не хотела её упускать.
Видимо, ей удалось сказать что-то уместное. Во всяком случае, полковник задумался.
Не так уж глупо, признал он. Значит, хотите пристроить Львику в ближайшее окружение новой власти? Н-н-ну-у-у допустим, с очень большим сомнением в голосе произнёс он. Хотя его тон стал увереннее, а почему нет? Если она грамотна, старательна и управляема? Меня смущает возраст, признался он. Она совсем девочка. Девочки склонны делать глупости.
Обострившееся чутьё подсказало Ловицкой единственный верный ответ.
Может быть, это и хорошо, что девочка, сказала она. Не придётся переучиваться и заново привыкать ко всяким новым вещам.
Она не очень-то понимала, о чём говорит, но чуяла, что сказать нужно именно это.
Бинго, полковник неожиданно улыбнулся. Вы убедительны.
Это означает «да»? Ловицкая вытянула шею.
Это означает, полковник с удовольствием потянулся, что Верховная не зря рассчитывала на вас. Считайте, что вам удалось изменить мои планы. За это вы будете вознаграждены. То есть наказаны. Впрочем, в вашем случае это одно и то же.
Поняша вздрогнула: тон полковника стал очень уж властным, чтобы не сказать хозяйским.
И всё-таки? Что я должна передать Верховной?
А, это уже не ваша забота, махнул рукой полковник. Верховной передадут всё, что надо. Это моя проблема. Как и этот договор. Мои юристы оформят. А мы с вами займёмся вещами поинтереснее. Например, вашим выменем.
Ч-чего? только и сумела выговорить Мирра.
Вы всё отлично слышали, недовольно сказал Барсуков. И всё прекрасно поняли, не так ли? Молчите? Хорошо, добавлю конкретики. Вы сказали, что участвуете в обучении Львики. Но у неё есть главная воспитательница. Уж не та ли это особа, которая оставила вам на память такие выразительные кровоподтёки на сосках?
Ловицкая с ужасом подумала, что просчиталась. Перед отъездом она с Молли Гвин провела страстную ночь, и Молли сполна дала волю своему обычному увлечению. На следующий день Мирра была вынуждена предстать перед Верховной в длинной попоне, скрывающей медицинский лифчик. В том же лифчике она ходила и здесьпокуда все следы страсти не сошли. Видимо, не все.
Не пугайтесь, сказал полковник, вы ничего не упустили. Всё почти зажило. Просто я барсук и замечаю такие вещи. Кстати, у вас изумительно спортивное вымя. Очень подтянутое.
Ловицкая, помимо воли, почувствовала тепло в груди. Незамысловатый комплимент полковника оказался ей неожиданно приятен. Более тоголестен. Оказывается, мнение самца может волновать, подумала она со слабым, затухающим удивлением.
Поразительно всё-таки, продолжал Барсуков, как сильно мы интересуемся другими и как мало уделяем внимания себе. Вы хотя бы понимаете, что вас связывает с этой, как её Молли? И что разъединяет?
Вы навели справки, зачем-то сказала Мирра.
Ну, это моя работанаводить справки. Но я не про то. Вам ведь нравится, что Молли грызёт ваши соски. Это очень больно, но вас это по-настоящему возбуждает, не так ли? Но вы боитесь за своё вымя. И правильно боитесь. Эта дура ничего не умеет. В конце концов она вас покалечит. Ну или доведёт дело до рака молочных желёз. Вам ведь этого не хочется?
Не хочется, как зачарованная, ответила Мирра, смотря на Барсукова снизу вверх.
Барсук улыбнулся, снова показав клыки.
Знаешь, что я с тобой сделаю? сказал он, резко перейдя на «ты». Сначала свяжу. Я предпочитаю классическое стреноженье. Положу набок, стяну передние ноги и подтяну к ним верхнюю заднюю. Всё открыто, и я могу делать, что захочу. Это очень унизительно, не так ли? Ах да, ещё узда. Ты ведь любишь строгую узду, нижняя? Которая так стягивает лицо? Любишь?
Мирра машинально кивнула. В голове у неё было пусто и гулко, как в покинутом дометолько постукивала коготками мыслишка: «откуда он знает, откуда он всё это знает».
Откуда я знаю? ухмыльнулся Барсуков, доставая из-под стола моток верёвки. Мирра Ловицкая, полноправная вага Пуси-Раута, зампредседательница Комиссии по энергетике в ранге советницы-камеристки, почётная профессорка Понивильского Университета, Покорительница Вондерленда и кавалерка Золотой Узды, мать троих детей. Ты сама себя не знаешь. В некоторых отношениях тыедва надкушенный плод, если можно так выразиться.
Он подошёл к ней близко, очень близко. Мирра чувствовала запах его шерстигорько-псиный, с отдушкой болота и перегноя. Он был почти тошнотворен, но в нём ощущалось что-то такое такое уверенное, жёсткое. То, чего ей всегда не хватало.
Предпочитаю зрелых самок, заметил Барсуков, почёсывая её бочок. Которые уже наелись ванили и хотят чего-нибудь остренького.