Чханг хлопнул в ладоши, и в комнату внесли золотую чашу, ту самую, в которую смотрела Джанет. Её поднесли мне, но я жестом отказалась в неё смотреть.
На карту поставлена не только ваша жизнь, но и жизнь Максимилиана, и Джанет. Сын Юноны, возможно, рассказал вам про мою власть над вашей сестрой, он сказал, что я женат на ней?
Ого! Амазонки ведь дают обеты
Должен вас разочаровать, супружеские обязанности отнимают слишком много энергии.
Несите чашу, отрезала я.
Какой-то инстинкт внутри меня сопротивлялся этому. Как будто непонятная сила сил запрещала мне смотреть в эту чащу, но ради двух самых дорогих для меня людей в мире я заставила себя заглянуть внутрь неё.
Но сделав это, я не стала жалеть, или плакать, радоваться, или обижаться, потому что то, что я увидела, заставило меня забыть обо всём на свете. Там, внутри золотой чаши была тьма. Столь страшного зрелища я не видела никогда в жизни. Она поглощала всё, в том числе остатки моей памяти, разума, души. Вдруг я ощутила прикосновение длинных пальцев к моим волосам, Чханг втирал в виски серый порошок и тихо говорил, растягивая слова:
Как тебя зовут?
Не знаю.
Тебя зовут Елена. Повторяй, Елена.
Я повиновалась ему во всём.
Я твой друг. Я хочу, чтобы ты увидела монастырь Лонгдо. Возьми в руки статуэтку, вон ту (он дал мне в руки какую-то деревянную фигурку) и попробуй найти внутренним взглядом то место, откуда она.
Я всё ещё продолжала бессмысленно смотреть в чашу с чёрной жидкостью. И вдруг моя мысль помчалась в горы, и золотые купола монастыря Лонгдо заблистали на одном из живописных утёсов. Я увидела убранство комнат, статуи Будды на белокаменных постаментах. Я не знала, не видела и не слышала ничего, кроме того, что говорил мне жрец. Однако, отвечала я голосом кого-то другого, стоящего гораздо выше Чханга, Юноны, выше добра и зла, моим голосом вещало некое высшее существо, или сущность, и это были именно те слова, которые должны были прозвучать.
Вдруг голос Чханга прервался. Мою грудь что-то жгло, какая-то сиреневая штучка, пыталась понять, вспомнить, что это, но не могла. Моя память состояла из миллионов мельчайших картинок, лежащих рисунком вниз, иногда они неожиданно переворачивались, выдавали какие-то образы, но тут же забывались. И вот, руки друга с черной бородой отпустили мои виски. Чханг разговаривал с каким-то молодым человеком без рубашки. Он был очень красив: черные волосы эффектно окаймляли его удивительные карие глаза. С мужчиной была рыжеволосая девушка. Но её, как и человека без рубашки, пришедшего с ней, я не могла разглядеть, потому что всё, что я видела, было расплывчатым, словно доносилось до меня издалека через плотную пелену. Знаю только, что красивый мужчина подошёл ко мне, начал что-то говорить, трясти за плечи, показывать сиреневый диск у меня на шее-то, так это он жег мою грудь. Но я не понимала, что хотел этот молодой человек. И вдруг я ясно услышала приказ Властелина убить его. Какой-то инстинкт внутри меня сопротивлялся этому, но я была обязана исполнять приказы повелителя. Мужчина поцеловал меня, я обвила его шею руками, он успокоился, что-то сказал (я не понимала его слов), воспользовавшись моментом, я начала его душить. От неожиданности он сориентировался не сразу, а когда пришёл в себя, резко оттолкнул меня. Но сдаваться я не собиралась, вновь ринулась на противника-цель, начала с ним драться так, как приказывал повелитель. Я чувствовала, что мой соперник сильнее меня, девушка, которая пришла с ним, тоже помогала мне. Он мог победить нас обеих, но почему-то не делал этого, и каждый раз, нанося удар, как будто жалел об этом. Наконец, отбросив меня и рыжеволосую девушку, мужчина побежал к повелителю, схватил золотую чашу, в которую я только что смотрела, и начал выливать её содержимое на Чханга, при этом в руке держа небольшой блестящий предмет, отражающий лицо повелителя, жидкость вытекала медленно, во всё это время мы с той второй девушкой, не могли и пошевелиться. Перед глазами всё поплыло, погрузилась в забытье.
Я открыла глаза из-за прикосновения какой-то холодной вещи к моим вискам. Я лежала на руках у Максимилиана, а Джанет осторожно прикладывала лед к моей голове.
Увидев, что я очнулась, Максимилиан ничего не сказал, просто поцеловал меня. И в этом поцелуе было всё. Всё, что он чувствовал, всё, чего не мог бы выразить ни один, даже самый совершенный язык.
Тебя не было в сознании целых десять часов, добавила Джанет, Алёна, огромное тебе спасибо, что не бросила меня, ведь после смерти матери я осталась совсем одна. Только вы с Максом есть у мен. Как же хорошо, что с тобой всё в порядке.
Где Чхааанг, еле слышно спросила я.
В Зазеркалье, спокойно ответил Максимилиан, жалко, что ты пропустила это зрелище, когда он превратился в чёрный дым и уходил в вечную свою тюрьму. Он не сможет оттуда выбраться, я обещаю.
Максим, у тебя царапина на щеке. Наклонись.
Одна дика кошка, едва не удавившая меня, оставила небольшой шрамик
Я не дала ему закончить, потому что поцеловала его так, как только могла, вложив в этот поцелуй всю свою душу. Он опять спас меня. Он и Джанет-моя семья, моё сокровище. И над головой снова светит яркое солнце и опять всё хорошопока.
Глава VIII. Ревнивые тропы Тибета
Я поправлялась на удивление быстро. Максимилиан говорил, что это происходит оттого, что я была в трансе всего лишь три дня. Я не могла ему поверить, ведь мне казалось, что жрец Чханг владел моей душой более получаса.
Тебе легко говорить, однажды после очередной дискуссии на эту тему обиженно сказал Макс, целых долгих три дня и три ночи я не видел тебя, не слышал твоего голоса, не знал, что случилось. Джанет сказала, что т стала второй женой вождя племени кхамба. Элен, ты хотя бы представляешь, что мне пришлось пережить з эти три дня?!
А ты ревновал, спросила я, подсаживаясь ближе к нему.
Я доверяю тебе, поэтому никогда не буду ревновать. Обещаю.
Ну хот бы чуть-чуть? Ведь ревнует-значит любит, ведь так?
А с чего ты взяла, что я люблю тебя? проговорил Максимилиан, соблазняюще глядя на меня своими красивыми, полуприкрытыми, каре-сиреневыми глазами.
Ах, так значит?!
Я тебя люблю, я тебя люблю, люблю, Элен.
Ты не говорил мне этого целых три дня.
Максимилиан поцеловал меня, и этот поцелуй окончательно исцелил меня.
А впереди предстоял ещё более трудный и опасный путь. Я не оглядывалась больше назад, в прошлое, потому что знала, что теперь всё хорошо. Джанет по праву рождения стала предводительницей амазонок. После выпавших на её долю испытаний, моя сестра стала намного увереннее в себе, она очень изменилась и повзрослела. Теперь у амазонок был сильный вождь, способный защитить их. Призраки Константина, Ольги больше не мучали меня, они тоже безвозвратно канули в тьму прошлого. Лишь одно обстоятельство заставляло вновь и вновь меня возвращаться назад. Это были мои сны. Когда ночь спускалась с горных вершин в маленькую деревушку, меня начинали преследовать демоны. Они врывались в мои сны, в мои мысли, делали кошмарными мгновения моего существования. Днём я не видела их. Панический страх перед темнотой делал меня неуравновешенной, нервной. По вечерам я слышала завывания ветра и знала, что они приближаются. А потом опять чёрная мгла, сияющие купола монастыря Лонгдо и лицо жреца, лицо повелителя. Я знала, то Джанет мучают такие же видения, знала, что «похититель душ» не оставит нас до конца. Максимилиан пытался мне помочь и помогал. С ним я чувствовала себя увереннее, казалось, объятья любимого человека защищали меня от горных демонов, но не избавляли от них.
В земле Бод нам пришлось задержаться ещё на десять дней. По разным причинам, но, прежде всего, из-за моей болезни, именно болезни, потому что я отказывалась верить сказкам кхамба о демонах, тем более, что они чего-то не договаривали. Но однажды всё изменилось. В нашу деревню зашел буддисткий монах из храма Джихенкель, что на севере земли Бод. Он совершал священное паломничество и шёл далеко на юг Тибета. Это был человек лет тридцати-сорока. Когда-то его звали Адрианом, и жил он в далёкой, туманной Англии, но однажды что-то произошло, именно это что-то привело его в Тибет и заставило изучать магию. Максимилиан хорошо знал человека, которого все звали Якушуа, или Мудрый Медведь. Он был хранителем библиотеки древних тибетских мудрецов, он знал очень и очень многое, и он пришёл в деревню кхамба, чтобы лично поприветствовать избранных, то есть нас. Якушуа научил нас многому, он рассказал всё о жрице Чханге и показал, как нужно делать ловушки для демонов, присылаемых из Зазеркалья, он практически излечил меня и Джанет. Но одно обстоятельство не давало покоя. В последнее время мне не нравилась моя сестра. Она всюду следовала за Якушуа, ловила влюбленными глазами каждый его взгляд, каждое слово. Джанет полюбила Мудрого Медведя, полюбила первый раз в жизни и, быть может, навсегда. Но он был монахом. Ещё в молодости Адриан отрекся от женщин и от любви так же, как отреклась от земных чувств Джанет. У них было много общего. Кроме того, влюбленная девушка восстановила свою природную красоту. Уж не знаю, как ей это удалось, но Джейн опять выглядела молодой красавицей. Любой мужчина, даже самый святой, не мог не понять и не оценить её красоту. К тому же в ней проснулось женское обаяние, ум, кокетство. В общем всё, что так нравится мужчине в девушке. Мне даже казалось иногда, что Якушуа смотрел на неё не просто восхищенно, слушал рассказы об амазонках, подвигах и наших приключениях, но и задумчиво, грустно. Как ни старался Медведь сослаться на свои годы объясняя этим невозможность возникшего между ними чувства. Он заболевал любовью всё больше и больше. Джанет могла, умела нравится, она была бы идеальной женой для такого человека, как Якушуа, да и пост не обязывал Медведя не иметь семьи. Но что-то опять должно было стать между ними. Какие тайные причины заставляли такого мудрого мужчину, разглядевшего в Джанет бесценный вклад, отказаться от неё, было не понятно.
Я знаю только, что однажды ночью ко мне ворвалась Джанет вся в слезах, и ещё долго-долго плакала она у меня на руках, прежде чем тихим голосом сказала:
у Конх-реки (горная речка к востоку от селения) я сказала Якушуа, что Джанет любит Мудрого Медведя. Но он отвечал, что не может впустить меня в свою жизнь, в свои странствия, что я нужна племени амазонок, потому что яих вождь, сестренка опять заплакала у меня на плече, но вдруг лицо её стало серьёзным. Она поднялась. Вид её пугал меня: в глазах светилась ненависть, холодный, злой блеск. Она сказала так, и слова эти я запомнила на всю жизнь:
Я амазонка, сильная женщина, вождь племени, и я не позволю какому-то жалкому, слабому мужчине унижать меня.
Джанет вдруг рванулась к двери и выбежала из дома. Вот он образец женской гордости, вот тот идеал, тот характер, которого так не хватало мне. Ночная тьма поглотила Джанет. Нет, она не пошла спокойно спать, она отправилась в лес, в горы, чтобы разделить своё горе с природой, вылить из своей души отравляющее вино ненависти, злобы. Она не простит Якушуа, но и не будет мстить ему, как этому её учила мать.
На следующее утро хранитель священных текстов ушел. Вот что она сказал нам перед тем, как продолжить своё странствие:
Елена и Максимилиан, вы пойдёте горной тропой к монастырю Лонгдо. По пути вы встретите человека, нуждающегося в помощи, и поможете ему, вы утолите его жажду и приведете в святой монастырь вместе с собой. Джанет, он обратился к моей сестре, ты тоже поведешь свой народ в монастырь, только за его стенами амазонки обретут счастье и безопасность. Но не должны вмешиваться в ход событий. Избранные должны сами пройти испытание и исполнить пророчество.
Опять испытание? Сколько же можно? не удержалась я.
Сколько нужно, ответил Якушуа и продолжил, вы вновь встретитесь в белом аду у высокой горы Джун-Чунгур, упирающейся в небо своей головой. А через семь дней и десять ночей, в День Белого Лотоса найдёте храм Лонгдо в золотом плаще.
Мудрый Медведь, что такое День Белого Лотоса?
Это день смерти Елены Блаватской. Она, как и ты, была избрана для борьбы с Зазеркальем, но Филипп, твой брат Максимилиан, выбрал Агнессу, он ошибся, за что и был наказан пленением.
Опять Елены, усмехнулся Макс, прямо-таки магическое имя.
Прощайте, дети мои. И д поможет вам, Всемогущий Будда. Прощай, Джанет.
Но девушка не ответила на его нежный, долгий взгляд.
Якушуа не был перед ней ни в чём виноват, но гордая амазонка не простила его за слабость-он не смог пойти против (как потом выяснилось) своего прошлого ради любви, не стал сражаться за неё и потому получил одно презрение взамен счастья.
Так, или иначе, Якушуа ушёл, и нам тоже предстоял поход, гораздо более трудный, ем тот, который мы уже преодолели. При одном взгляде на отвесную горную стену меня охватывал ужас, тоненькая тропинка поднималась очень круто, местами она терялась, заваленная каменными глыбами, а потом вдруг вновь появлялась в совсем неожиданном месте.
Впрочем, каменные выступы мы встречали не так уж часто, потому что наш винтообразный путь проходил по бескрайнему лесу, облюбовавшему эту вершину. По идее Лонгдо должен был располагаться в одном из ущелий, но на какой именно вершине? И есть ли приличный перевал в этой местности? Господи, подумать только, ещё пару месяцев назад я была обычной девушкой, только из книг знающей такие слова, как «вулкан», «перевал», «амазонки», ещё вчера я отрицала маги и жизнь на других планетах, а нынче я почти супермен, с легкостью преодолевающий любые препятствия.
Правда, теперь у нас с Максимилианом имелось целых две лошади. Пони были не большими, но очень выносливыми. К тому же в них чувствовалась порода и темперамент, уже по гордой осанке и благородному шагу мы догадались, что эти лошади не принадлежали кхамба, вероятнее всего, они были отбиты у южного каравана, направляющегося в Китай. Чёрную кобылу с белой звездочкой во лбу мы назвали Мартой, а жеребца, ужасно похожего на свою подругу, только с длинными белыми носочкамиВетром.
Когда у нас будет сын, однажды сказал Максимилиан, я хочу, чтобы у него был такой же характер, как у Ветра.
Удивления моему не было предела. Впервые Макс говорил о нашем совместном будущем, более тогоо семье, детях. К тому же сравнивал сына с лошадью. Но как же сильно я удивилась, когда поняла вдруг, что я действительно никогда не задумывалась о браке, хотя осознавала, что люблю больше всего на свете этого мужчину.
Была воспитана в добропорядочной семье и не представляла себя в роли любовницы, хот по идее дело шло к этому. Максимилиан говорил когда-то про «космическую свадьбу», но, во-первых, это было так давно, а во-вторых, мы давно забыли про это. Мне, конечно, было приятно, что он хот б имел серьезные намерения, но почему же я вела себя так? Да и какая в космосе разниц, есть ли у меня штамп в паспорте, или нет?
Однако, на восходе солнца следующего дня мы на маленьких черных лошадках отправились в поход. Петь предстоял первые два дня гористый. Мы должны были пересечь вершину Чарангуа, а потом на высоте 10 тысяч футов расстилалась обширная горна равнина, что встречалась очень редко в Тибете, а потом, согласно карте, оставленной нам. Именно перед этим восхождением на эту высоту мы должны были воссоединиться Джанет. Но перед этой встречей должно было быть ещё одно испытание, интересно что это? И чью это жажду мы должны будем утолить? Ответы на мои вопросы м получили очень скоро. а начиналось всё так
День был серым и пасмурным, к тому же холодным. Мы шли на лошадях рысью, боясь не успеть в хижину, отмеченную на карте крестиком, до начала дождя. Уже слышались раскаты грома. Максимилиан ехал значительно быстрее меня, отставала. Неожиданно Марта, как мне показалось, спотыкнулась, заржала и упала на одно колено. Я с детства была в седле, на тренировках по конной езде усмиряла самых строптивых жеребцов, поэтому от первого толчка я не упала на землю.
Но произошедшее было так неожиданно, что я соскочила с седла, даже не успев позвать на помощь Максимилиана, да и вряд ли бы он меня услышал. Подбежав к лошади, я увидела кровь и осколки пули в её левой ноге. Но кто? Потом послушались ещё выстрелы. В панике я не могла различить силуэты и откуда именно раздавалась стрельба, но пули свистели над головой уже совсем близко. Потом толчок, и что-то тяжелое упало на меня. Когда я открыла глаза, то увидела короткие, вьющиеся волосы и смеющиеся, синие мужские глаза, но это был не Макс! Я ощутила горячее прикосновение. Это была кровь человека, спасшего мою жизнь. У него была ранена левая рука.
Юная леди, начал он по-английски, не изволите ли объяснить, что вы делаете одна без сопровождения на краю света в глубине азиатских гор? Вы археолог?
Нет, начала я, оправляясь от испуга, а насчет сопровождения вот оно, произнесла я на неплохом английском, показывая на Максимилиана, примчавшегося на выстрел сюда. Он стоял неподвижно, уставившись на одну точку и не произнося ни слова. Я проследила за его взглядом и, кажется, поняла причину его беспокойства: человек, спасший меня от выстрела, ещё находился на мне, и его лицо было очень близко к моему. Тем временем выстрелы утихли.
Кхамба никогда не вели себя так агрессивно, произнес мой спаситель, очевидно также поняв ситуацию, и поднимаясь с земли, очень странно, что они на вас напали с оружием.
А вы кто, собственно говоря? спросил, не церемонясь Максим, что, впрочем, не было на него похоже.
В жизни Вэд, а вообще Вадим Орлеански. Я путешественник, если хотите, направляюсь в святой монастырь Лонгдо, чтобы написать о нём рассказ. И к тому же изучаю тибетскую магию, сверкнул он саркастической улыбкой, а вы кто?
Меня зовут Елена, с радостью продолжила я, чувствуя некоторую разрядку атмосферы, больше спасибо вам Вэд, я попыталась соблюсти этикет с особой вежливостью, за моё спасение. Я вижу у вас кровь?
А пустяки, царапина.
Если позволите, я перевяжу вам её, сказала я, открывая аптечку, хранящуюся в моём рюкзаке. Нужно было отвлечь его чем-то, пока я буду вытаскивать осколки пули кхамба из его руки. А вы из Англии? Так хорошо говорите без акцента.
Нет, я родился во Франции, в Лотарингии, знаете, наверное, такой регион?
Да-да, конечно. А мы из России. Макс, принеси чистой воды из ручья, он тамуказала я налево, он совсем недалеко.