Брат только что признался ей в любви, и она ответила взаимностью. Его брат любит её. А может... да, наверное они уже вместе. Может она и всегда любила его, а с ним была из-за амулета, как и говорил Эдвард? Арсель почти забрал у него трон, а теперь забирает любимую женщину. И пусть Азар её не достоин, но Да нет никаких но. Он её не достоин. Брат и тут был лучше.
Измотав дракона, чтобы хоть немного успокоиться, он подлетал к замку, когда внизу заметил вновь этих двоих. Эммилия улыбалась, а Арсель рассказывал ей что-то, сильно жестикулируя. Если бы не врожденное уродство, он был бы красив. Это ей понравилось в нём?
Момент, когда дракон вышел из-под контроля, Азар вновь упустил. Он спикировал сверху, желая схватить принца и огромными когтями превратить его в фарш. Но в последний момент между ними выросла фигурка ребенка, тянущего руки к Азару.
Всё случилось в мгновение ока.
Арсель схватил Амана и толкнул в сторону Эммили, девушка упала на землю, не удержавшись на ногах, а дракон, резко вильнув в сторону, зарылся мордой в траву, сломав крылом ближайшее дерево. Когда Азар обратился, голова гудела. Но даже сквозь гул, он слышал, как брат отчитывал Эммили за то, что выпустила его из клетки. Она же смотрела на него, Азара, с ужасом, хотя сын гладил её по щекам, убеждая, что «не надо бояться папу». И всё из-за этого уродца! Азар вскочил на ноги.
Ты что творишь, полоумный?!Заорал на брата.Думаешь, что я мог причинить вред собственному сыну??!
Почему нет? Ведь причиняешь всем вокруг, зло отозвался Арсель.
Да как ты смеешь?! В себя поверил?
Угадай, кто подарил мне веру в себя.Представляя, как именно эту веру ему дарила Эммилия, Азар замахнулся, но брат оказался проворнее, увернувшись, и толкнул его в спину. Упав на землю, король устало выдохнул.И я, в отличие от тебя, сделаю все, чтобы она во мне не разочаровалась.
И тебя не смущает, что она чужая пара? Пусть и без полной связи...
Связь разорвалась из-за тебя!Закричал в сердцах принц.
Значит, вы двое и правда вместе?
Эммили, прижимая к себе сына, уже уходила прочь, даже не оглядываясь на него. Но тихо произнесла:
Мне нечего Вам сказать. Жаль, что это единственное, что Вас интересует сейчас. Идем, Арсель.
Брат снова обнял её, и втроем они направились во дворец. Только мальчик обернулся несколько раз, грустно глядя на Азара. Ну прямо семейная идиллия.
Без него.
Глава 37
Сегодня Азар опять не мог уснуть. В королевских покоях было неуютно. А ещё столько воспоминаний терзали его душу. Особенно бередила старые раны картина их последней здесь встречи.
« Я могу идти, господин?
Куда ты хочешь идти, Эмми?
На свое место, господин Или Ваше величество вновь желает разделить со мной ложе?...»
Он отбросил подушку и резко встал с пуховой перины. Нет, нужно найти другую свободную комнату. Здесь он не уснет. На ходу застегивая рубашку, взятую из шкафа (как же давно он не надевал чистую одежду!), шел по длинным коридорам, пока издали за одной из дверей не почувствовал знакомый аромат. Силой великого рода усыпил стражника и, заглянув в комнату, убедился, что не перепутал.
На широкой кровати, на которой уместился бы небольшой отряд солдат, прямо по середине спал сын. Его руки и ноги были широко раскинуты, а на лице застыла довольная улыбка. Наигрался за день, устал, счастлив. Его запах говорил об умиротворении. Очевидно, ребенок чувствовал себя в полной безопасности рядом с мамой.
А она Лежала, свернувшись на краю калачком. Худые плечики и ресницы вздрагивали, будто ей снится кошмар. Она протянула ладонь к горлу и начала тереть его, тихо постанывая и повторяя что-то. Сквозь аромат весны пробивались нотки паники и страха. Король прислушался драконьим слухом.
Не надо, пожалуйста! Умоляю, помоги же Азар
Собственное имя из её уст как ледяной водой окатило. Теперь она его так не называет. Только «на Вы», возводя между ними стену до небес, и «Ваше величество», как к чужому, безразлично. Зато семь лет прошло, а ей снится тот вечер. И он снова, как наяву, чувствует запах паленой кожи, волос, воспаленных ран и крови.
Её крови.
Его передернуло, от чего скрипнула ручка двери. Азар замер.
Но сын и бровью не повел, продолжая умиротворенное улыбаться. А она продолжала вздрагивать и шептать. И этот контраст держал его тут у порога, не давая уйти. Во сне ребенок не чувствует её эмоции, и выглядит безмятежно и радостно. А днем всегда собран и безэмоционален. Выходит, экранирует её чувства, когда в сознании. Просто не умеет разделять. Ведь его никто не научилОн не научил. А должен был подумать сразу.
Обычно наследников обучают с пеленок понимать себя и контролировать. Как правило, это делает старший дракон в семье, чащеотец. Только у его сына рядом не было отца. Он всю свою жизнь живет эмоциями матери, не умея отгородиться. Для него это тоже сыграло роль, ведь он привел Эмми к нему в башню. И опять же потому, что не мог выстроить барьер против его боли. Нужно срочно наверстывать упущенное. Если ещё не поздно.
А вот что делать с ней? Как заставить забыть?
У Азара было чувство, что он подглядывает, хотя так и было на самом деле, ведь видит то, на что не имеет права. Она не зря носит эту маску безразличия, чтобы не показывать истинные чувства. Хотя может и не маску вовсе. Её глаза почти всегда холодные, даже когда смотрит на сына. Но совершенно точно любит его и готова на все для его блага.
Король никак не мог уйти, особенно после того что услышал. Ему хотелось сжать в руках хрупкую фигурку, прошептать на ушко, что больше никогда ей ничего не грозит, что нечего бояться, что он защитит. От всего. Ото всех. Даже от себя. Только он представлял, что она скажет на такие его слова и действия. Поэтому нельзя её трогать. Он не имеет права её утешать.
И мужчина поступил так же, как и тогда, когда предал в очередной раз,стиснув зубы, просто ушёл. Оставив её разбираться со своей болью одну. Но перед глазами так и стояла до самого утра маленькая съежившаяся на кровати фигурка и её мольбы: «Не надо, Азар, прошу».
А на утро он столкнулся с ней в коридоре. Такой же холодной, собранной, безразличной к нему, словно не она дрожала ночью, словно всё ей по плечу и ничего не пугает.
ЭммилиОн позвал до того, как придумал речь.Нам нужно поговорить.
Разве? Мне казалось, нам нечего обсуждать, Ваше величество.
Эмми, я хочу, чтобы ты знала, что я сожалею.
Это меня не касается.
И что тебе ничего не грозит больше Я не сделаю ничего, что бы могло навредить тебе.
Вот как? Тогда отчего же вчера набросились на нас в саду?
Не на вас, Эмми! На него
ОнВаш брат. И вместо того, чтобы наладить отношения и извиниться, Вы пытаетесь показать, кто сильнее.
Да нет же, Эмми
Я просила не называть меня так, Ваше величество. Но Вам же всё равно. Вы делаете только то, чего хотите сами, как, впрочем, и всегда.
Это не так.
Тогда оставьте меня в покое. И не трогайте моего сына. И Арселя.
Аман и мой сын тоже...
Надо же, прошу прощения, запамятовала за семь-то лет. Что же Вы в таком случае не отказались от трона в пользу своего сына?
Неужели для тебя так важен этот трон?
Девушка вдруг зло рассмеялась, заставляя его замереть от неожиданности. Такую её он даже представить себе не мог.
Нет, Ваше величество. Не для меня. Для Вас. Он важен для Вас настолько, что не готовы отдать власть даже собственному ребенку.
Это не так, Эммили!
Тогда оставь нас в покое, уйди
Её глаза пылали ненавистью. И презрением. И в то же время В них была такая усталость, что король устыдился этого разговора. Она плохо спала из-за кошмаров, разбирается изо дня в день с решением всех государственных вопросов, а он
Я согласен.
Правда?Сомнение в голосе неприятно царапнуло. Да только с чего бы ей верить ему на слово?
Я подпишу всё, что ты хочешь. Но останусь во дворце. Рядом с сыном.
Нет! Тогда это бессмысленно.
Но Аманмой сын, и я хочу видеть его.
Его могло бы и не быть по Вашей милости. Думайте лучше об этом.
Я и не забывал
Она сделала несколько шагов, удаляясь, а он хотел бежать за ней, ползти на коленях, целовать её обувь, умоляя о прощении. Но разве это исправит ситуацию? Пусть не её отношение к нему, но хотя бы
Эмми!
Девушка обернулась, а король встал перед ней на колени.
Прости.
За что именно?
За всё, Эммили, за каждую твою слезинку.
Если Вы будете стоять так хотя бы по минуте за каждую, то встать придется лишь через пару десятков лет.
Если бы это могло всё исправить.
Вот именно, уже ничего не исправить. Поднимитесь, Ваше величество. Не хочу чтобы кто-то, а тем более Аман, видел Вас в таком виде. И не стоит больше извиняться, это ни к чему.
Что мне сделать тогда?
Я всё сказала. Удачного Вам дня.
Сцепив маленькие кулачки, она ушла, так больше и не посмотрев на него. Почему она не стала злорадствовать? Почему не напомнила, как сидела на полу перед ним? Как кланялась. Как прислуживала ему и его гостям. Почему ей всё равно?! Пусть лучше бы унижала, оскорбляла, даже ударила. Пусть. Но не вот это холодное равнодушие
Азар ударил кулаком в стену, окрасив место удара своей кровью. Да он готов на что угодно, но разве это имеет значение, если ей всё равно? Он и не мечтает вернуть её себе. Он лишь хочет Чтобы Что? Чтобы смотрела без отвращения? Да и так её глаза почти всегда безразличны. Чтобы говорила с ним как раньше? Это невозможно в любом случае. Чтобы простила и И что? Что изменится от её прощения? Ничего. Ему не позволено даже просто касаться её, даже находиться рядом, разве исправит что-то её прощение? Разве забудет она свой ожог, шрамы Боль, которую он ей причинил...
Он помнил каждую отметину на её спине. Каждый след кожаной плети, хотя видел их лишь раз. Шрамы складывались в узоры, покрывая её светлую нежную кожу уродливым рисунком. И он бы сам хотел забыть, но не мог. Они снились ему ночами.
Так разве сможет забыть она? Носящая на себе «подаренное» им «украшение».
Глава 38
Азар отказался от трона на следующий день, но ни единой эмоции на лице Эммилии по этому поводу так и не заметил. Не было даже облегчения. Тем болеезлорадства или радости. Торжественную церемонию передачи власти и коронации Амананазначили сегодня же. С границы приходили неутешительные новости о том, что серые драконы вновь собирают армию. Неразбериха в государстве черных не была тайной для соседей, и те решили воспользоваться ею в своих целях. Поэтому следовало срочно навести порядок.
В храме царила праздничная атмосфера. Амана все успели полюбить, его уважали, видели в нём благой знак. Традиционные украшения, угощения, младшие жрицы, играющие на музыкальных инструментах Верховный жрец не комментировал натянутого общения членов правящей династии. Хотя как раз таки наследник, его будущий регент и мать общались очень тепло. А вот он, ненужный никому тут, почти отставной король, остался не у дел.
Семьей были они трое.
Лишь сын подходил к нему иногда, заговаривая первым. И было видно, что он тянется, ищет повод поговорить с отцом. Но каждый раз, как Азар бросался рассказывать ему что-то, как из-под земли появлялся Арсель или Эммили, и уводили мальчика. И что он мог сделать? Доказывать, кричать, отталкивать? Сейчас, здесь, среди толпы, он чувствовал себя ещё более одиноким, чем когда сидел один взаперти. Радовало лишь то, что теперь знал наверняка, что Эммили жива и здорова. Что умеет улыбаться, пусть не так радостно, как раньше, и не ему, но всё же лучше, чем ничего.
Чтобы не мешаться под ногами, ловя на себе опасливые взгляды, он в итоге закрылся в своих покоях, планируя вернуться уже к официальной части церемонии. Присуствие Азара было обязательным, хотя многие бы предпочли его больше не видеть. Но ведь его сын взойдет на трон! Такое событие всё равно нельзя пропустить. И пусть Эмми пока не позволяет ему проводить с ребёнком много времени, но рано или поздно он надеялся получить её снисхождение.
Удивительно, как раньше он упивался своей властью, силой, богатством. И каким ненужным стало всё теперь. Сказал бы ему кто-то семь лет назад, что он будет украдкой ловить взгляды человеческой девушки, вымаливая встречи с их общим сыном Он бы разорвал за оскорбление. И каким необходимым это было сейчас. Весь смысл жизни лишь в двоих.
Внезапно его внимание привлек шум на улице. Люди бежали прочь от храма ко дворцу, а воины в обратную сторону. Что могло случиться там? Испугавшись за Эмми и Амана, король распахнул оконную раму и кинулся вниз, обращаясь налету. Уже подлетая к храму, увидел картину, от которой сердце сжалось и пропустило удар.
Светленькая фигурка в руках десятерых чужаковявно драконов, один из которых приставил нож к её горлу. Младший принц, который что-то эмоционально говорил, выставив пустые руки вперед, всем своим видом олицетворяя покорность и готовность идти на любые условия.
Как брат мог допустить такое?! Но секундная вспышка гнева была погашена возрастающим волнением за её жизнь. В голове проносились десятки вариантов действий, чтобы только защитить девушку. В конце концов он ещё король, и может выполнить любые их условия, только бы сохранить её. Сама Эммили не выглядела напуганной, скорее сосредоточенной.
Он закружил над ними, не зная пока, как можно повлиять на ситуацию, и лишь краем глаза замечая небольшую темную тень чуть ниже.
В какой-то момент она вскрикнула, и неожиданно появившаяся струя огня маленького черного дракона превратилась в огненный шквал, ураган. Ни один из драконов не мог выдыхать огонь с такой силой, и это заставило отца одновременно и восхититься, и ужаснуться. Во-первых, тому, что наследник направил весь свой потенциал в толпу врагов, удерживающих его мать, и теперь человеческой девушке не выжить. А во-вторых, если мальчик так силен в своем возрасте, то какова будет его сила после совершеннолетия? Сможет ли он удержать её и не потерять разум, как когда-то он сам?
Азар бросился навстречу огненному цунами, уже прекрасно понимая, что не успеет закрыть собой Эммилию. Остановившись у границы всепоглощающего огня сына, он смотрел туда, где должна была стоять она. Сколько всего он хотел ей сказать. Сколько сделать. Объяснить. Умолять. И ничего не успел. Ничего не сделал. А теперь она погибла в огне их общего ребенка.
Отчаяние затопило изнутри. Король, приземляясь, обратился и с глухим стуком упал на землю. Сжав руки и челюсти, со страхом смотрел в кучку опаленных тел врагов, под которыми лежала Эмми.
Но золотистая макушка растрепанных волос, казалось, и вовсе не пострадала от огня. Как и кожа. Азар смотрел с изумлением, на несколько секунд забыв, что нужно оказать помощь. Лишь с жадностью оглядывая её белоснежное, обнаженное из-за сгоревшей одежды, тело с узором следов от шрамов. Сколько же воспоминаний разом в голове. Как же он скучал. И когда уже хотел подойти, коснуться, поднять на руки, понял, решиться очень сложно. Сделал шаг вперед... Только тогда замечая нож, длинным острием проткнувший её левое окровавленное плечо. Король покачнулся, а грудь тисками сжал первобытный страх. Неожиданная радость от её спасения вновь померкла, окутывая ужасом очередной потери.
Арсель же сориентировался гораздо быстрее, отведя взгляд от обнаженного тела и укрывая его своим плащом, а потом бережно поднимая с земли, осторожно освобождая из-под груды мертвых тел. Он делал это так, словно имел на это полное право, в отличие от Азара. Но то, как принц отводил глаза, как целомудренно прижимал к себе его Эмми, стараясь не касаться там, где не следоваловсе это вдруг с поразительной ясностью дало понять, что тот всё же не считает её своей женщиной. Хотя король был уверен, что между ними что-то было. Но брат всё равно ведет себя с ней как с сестрой? Нежно и осторожно. Без волнения и импульсивности, присущих не только влюбленным людям, но и драконам.
Принц нес свою ценную ношу под надзором черного дракончика, летевшего сверху, и старшего брата, ступающего след в след за ним, напряженно следящего за каждым его движением. В этот момент все три дракона, а вместе с ними и подданные, думали лишь о том, сможет ли хрупкая человеческая девушка пережить то, что произошло с ней. Магически усиленный огонь дракона. Что само по себе казалось невозможным. И тяжелое ранение в область сердца.
Лекарь появился в мгновение ока, благо, тоже приехал на коронацию. И когда в комнате остались кроме него только четверо членов королевской семьи, дрожащим голосом озвучил вердикт:
Кинжал задел сердце, и если вынуть лезвие, она умрёт... Будь она драконом, или под защитой связи истинной пары, это возможно позволило бы ей выжить, но теперь шансов нет,он развел руками, отводя взгляд.