Эммили
В саду она так больше и не решилась поднять глаза, чтобы не видеть его холодный, надменный взгляд, который когда-то был любимым... Склонив голову, убежала прочь.
Онаимущество. Рабыня. Для него. И все это правда. Он никогда не любил её. И не собирался спасать, помогать. Она сама все придумала. Не было её любимого Азара. Никогда не было. Вселишь глупые фантазии и мечты...
Эммили едва не кричала от боли. Словно только что потеряла любимого. Но почему словно? Её любимый, ласковый, родной Азар погиб в её мечтах сегодня. И она оплакивала его так, что сердце замирало от боли. А с этим жестоким мужчиной она не желает иметь ничего общего.
Совершенно чужой, черствый, холодный
И воспоминания, как она целовала его, обнимала, потом льнула к нему в постели, переставали казаться приятными. Значит, он презирал её тогда. Смеялся над ней. И стало мучительно стыдно за то, что позволяла ему с собой делать. То, что без раздумий позволила любимому, теперь заставляло чувствовать себя продажной девицей. Ведь она делила постель с чужим и незнакомым на самом деле.
Хотелось помыться, выбросить из головы эти воспоминания, которые лелеяла как подтверждение его несуществующей любви. Эммили ненавидела свое тело, которого он касался, губы, которые целовал и они отвечали ему, волосы, которые он так ласкового гладил... Всю себя. И главноеглупое-преглупое сердце, которое полюбило лицемера.
Эммили вбежала в длинный сырой коридор нижнего этажа замка и, прислонившись к стене, попыталась отдышаться. Он не позволил ей проститься с жизнью. Он говорил, что она мучает его тем, что между ними есть эта волшебная связь. Он хотел избавиться от неё. И ему совсем, ни капельки не нужна Эммили.
Он же столько раз демонстрировал ей это своими поступками, а она, как дурочка, вцепилась за воспоминания о его лживых ухаживаниях и добрых словах, о тех трех сутках, что они провели вместе. И старалась забыться в них, убегая от жестокой реальности тех унижений и боли, что ей пришлось пережить.
До вчерашнего дня, когда он прошел мимо, она ещё надеялась, что всё наладится. Что это чудовищная ошибка. Что он не знал, что сделали с ней. Что ей привиделась его фигура в подвале. Но нет. Он знал всё.
Намеренно позволял поступать всем вокруг с ней так, считая её, и правда, всего лишь рабыней. Желая избавиться от той привязанности, что тяготит его душу и сердце. Точно. Как же она могла забыть! Он сказал ей как-то, что если кто-то из истинных погибает, то второй очень тяжело переносит утрату, и тоже может умереть. Она же всё ещё чувствовала между ними эту добрую, теплую, светлую связь...
Значит Он сегодня спасал не её жизнь, а свою И злился как раз на то, что она подвергла его опасности. А она подумала сначала, что он Правильно говорил о нейглупая. Глупая человечка
В отражении зеркала в одном из коридоров она увидела свою косу, заплетенную вчера Айвери. В памяти всплыло воспоминание, как эти же волосы разбирают, гладят красивые мужские пальцы. Нет, Эммили не нужны такие воспоминания. Она взяла нож, которым скоблила пол, приставила его к основанию косы и сделала резкое движение. Вскрикнула, и...
Золотой водопад упал на пол.
Эммили безразлично смотрела на волосы, которые так когда-то любила. Но теперь не испытывала к ним ничего кроме отвращения. Их трогал король. Накручивал на ладонь, подносил к лицу и нюхал, целовал. Пропускал между пальцами, не сводя с неё пристального взгляда. А в те ночи, что она провела с ним Даже вспоминать стыдно. Нет, она не хочет больше, чтобы кто-то мог трогать ее волосы. Тем болееон. И вообще ей больше ни к чему быть красивой, она отсюда никогда не выберется, а тут она всего лишь непослушная рабыня.
И с каждой новой секундой внутри Эммилии что-то умирало. Она чувствовала, как нечто сопротивляется и умоляет её не губить, так же как она молила его в подвале. Но разве ей должно быть жаль, если её не пожалели?
Она обратилась внутрь себя со всей болью и ненавистью к жестокости этого мира и его правителя, желая разорвать, разбить, раскрошить в пепел и развеять на ветру то, что ещё делало её живой, заставляло чувствовать, переживать, верить, благодарить. Нечто внутри трепыхалось из последних сил, будто стараясь отползти от меча её возмездия, но Эммили не жалела.
Она не хотела больше это чувствовать. В её тёмном мире и покрытой чёрной паутиной душе этому светлому пятну было не место. Она нанесла последний удар, метко и изо всех имеющихся сил. Яркий светлячок в груди жалобно дернулся в последний раз и погас, а низ живота пронзило будто иглой. И в тот же момент запахи стали не такими сильными, цвета не такими яркими, боль не такой ощутимой, а внутри больше не было ничего.
Кроме оглушительной пустоты. Которая довольно зияла чёрной дырой, разрастаясь.
Эммилия отскочила от стены, будто собираясь бежать от неё и самой себя, и тут же мир покачнулся. А она сама вспыхнула. От нестерпимого жара невозможно было дышать. Извиваясь от агонии на полу, она раздирала тонкую плёнку заживающей кожи на своих ожогах и платье на груди, от невозможности вдохнуть.
Боль затопила её целиком, а потом на смену ей пришла темнота. Но не спасительная, нет.
В темноте ещё был огромный жуткий страх, словно тысячи пауков плели вокруг неё свою чудесную ужасающую паутину. Паутина почему то была плотной и обжигающей, Эммили старалась освободиться, размахивая руками, столкнуть пауков, но не выходило.
Кто-то пнул её, закричал, потом куда-то нёс, что-то говорил, вливал в рот какую-то жидкость.
Но она не чувствовала вкусов, не понимала слов. Не ощущала ничего кроме жара боли. И страха. Огромного всепоглощающего страха. Ей виделось, что король в образе огромного паука собирается растерзать её на кусочки. И она хотела отползти от него и не могла двинутся, чувствуя как острые челюсти смыкаются на её горле
Глава 64
Азар
Вернувшись в кабинет, Азар не находил себе места и наконец решился. Его окутывал сильный страх перед чем-то ужасным. Он не понимал. Но знал точноэто как-то связано с человечкой. И страх этот был сильнее, чем опасения навлечь гнев отца. Он уговаривал себя, что сильный, а после того, как получил энергию от Эмми, практически непобедим. Что сделает ему отец? Он не позволит. Будет бороться за свою свободу, трон и... Пару
Тогда он твердо решил, что прямо сейчас пойдет на нижний этаж и заберет её к себе. Насовсем. И будь что будет. В конце концов, он король. Скоро коронация, но он не сможет дождаться её, не видя девчонку. Каждую ночь всё равно снится она, её улыбка, смех, ласка. И ему ужасно хочется повторения От этого не убежать. И огромное странное беспокойство не дает покоя. Будто сейчас происходит что-то страшное, а он не знает.
Король широко шагал по плохо освещенному коридору нижнего этажа. И мурашки бежали по его телу от того, что здесь, среди сырости и холода, он оставил свою избранную. Будто впервые увидел, осознал...
Дойдя до поворота к комнатам рабов, у зеркала заметил на полу светлое пятно. Что бы это могло быть? Наклонился и забыл обо всем на свете.
На каменном полу лежала неаккуратно обрезанная беслонежно-золотая длинная коса. Такая могла быть только у Эмми. Он бережно поднял её, будто это самая дорогая драгоценность в его коллекции, и убедившись, что никто не видит, быстро спрятал под мундир.
Как вор.
Что же здесь произошло? Почему она обрезала волосы? Или не она? Неужели кто-то мог И тут он понял страшное: а ведь мог. Она и в гареме-то благодаря тому, что он раскрыл её тайну, перестала быть вольной, а теперь с клеймом с ней могут делать что угодно.
Дракон забился внутри в ярости. Ему с каждым днем всё невыносимее была мысль, что его паре кто-то причинял вред. Она принадлежала ему! Только ему решать, что с ней делать! И он все лучше начинал понимать, что больше всего вреда ей причиняет его человеческая ипостась. Несколько раз король ощущал, что злость дракона направлена на него, и не исключал вероятности, что сообразив, что причинить вред Азару он не может, причинит его себе самому, тем самым погубив и человека. Дракон хотел, чтобы презренная человечка была рядом. Пусть в качестве рабыни, прислуги, но где-то поблизости. А король не позволял ей приблизиться...
Мог ли дракон настолько его возненавидеть? Ведь сам поначалу не принимал неправильную пару, вел себя надменно, свысока, надеясь от неё избавиться. Так что изменилось?
Но кажется, уже и сам Азар начинал пониматьчто.
Пока она была рядом и купала их обоих в море своей доброты и нежности, казалось, так легко от неё отказаться. Зная, что в любой момент времени они могут позвать её, и вновь получить желаемое. Но как только поток незаслуженной щедрости прекратился, они оба изнывали от голода, от жажды, от ломки. Им обоим не хватало её. И каждый старался свалить на другого часть вины. Найти причину, оправдание
Король повернулся к зеркалу, и глядя себе в глаза с драконьими зрачками прошептал:
Пора признать, что мы оба в этом виновны, дружище. Мы оба отвергали саму возможность, были высокомерны и бессердечны. А теперь, когда поняли свои ошибки, она может отказаться давать нам то, чего мы так сильно от неё ждем. И я говорю не о силе и ласке. О её наивно-влюбленном взгляде, доверчивых объятиях, слепом обожании, безусловной покорности, нежности Влипли мы с тобой
И в этот момент его сердце пронзила острая жгучая боль, перед глазами всё поплыло.
Когда Азар пришел в себя через несколько дней, он лежал в своих покоях, укрытый одеялом с компрессом на лбу. Его мучали жар и боль, бред. Лекарь вливал ему что-то в рот, потом что-то шептал неразборчиво. Когда он спросил, не было ли у него истинной пары, Азар замялся.
Какое это имеет значение?
Ваше физическое состояние в норме, а боли вызваны сильным магическим воздействием. Однако на драконов так действует только разрыв связи с истинной. Не все драконы в силах пережить такое... Вам очень повезло.
Связь разорвана Как он хотел. Повезло
И тут вопрос всплывает в головеа она пережила? Ей так же повезло? И от ужаса осознания он покрылся липким потом.
А люди?Со страхом спросил король.
У людей не бывает истинных пар, они слишком слабые, не смогли бы выжить после такого,ответил лекарь равнодушно.
И Азару стало ещё хуже, чем минутами ранее. Она могла умереть? Он всё это время, желая разорвать связь, даже не подумал о ней. Ни единого раза. Размышляя только том, как бы ему справиться с разрывом. Но даже мысли не былокак это переживет (и переживет ли) слабая девушка.
Осознание того, что её может уже не быть, что он её больше никогда не увидит, испугало так, что король задрожал всем телом. Сам не понимал своей реакции. Раньше никогда даже не думал о том, что её может не быть. Словно она вечно будет где-то недалеко, чтобы в любой момент он мог вызвать её. А теперь, когда подумал
Стуча зубами как от озноба, он раскрыл свою тайну лекарю, и взяв с него клятву молчания, немедленно отправил в комнаты рабов на самый нижний этаж, пока сам медленно вставал.
В это время в покои вбежал слуга.
Ваше величество! Принцесса!
Что с ней?
Была истерика, сейчас без сознания!
И пошатываясь, он всё же пошел к Айвери. Благо, её комната была гораздо ближе. Та, едва открыв глаза от его похлопываний по щекам, начала громко рыдать и молить прекратить.
Да объясни толком, что случилось с тобой? И так себя чувствую как ошметок фарша.
Больно, Азар, как же больно. Ей было так больно. И страшно. Я не могу больше. Не могу терпеть. Как же больно, Азар. И тебе больно. Но ей, Азар...
Только тут король понял, что принцесса говорит о том, что произошло с ним и его парой. Она их чувствует. И плачет не от своей боли. Оставив её на служанку, приказал сделать успокоительный чай со снотворным, он вышел. И наткнулся на лекаря, который бежал к нему, сломя голову.
Вы правы, господин, она тоже потеряла пару. Невероятно! Но она жива. Не должна была, даже выглядит как мумия, но факт. Не иначе Великий её спас. Не знаю, как объяснить, что человечка выжила.
Человечка. Выжила. Повторил про себя король, и сердце отозвалось нестерпимой болью. Его затошнило. И вдруг снова стало очень страшно.
Но Азар усилием воли отмел все ужасные мысли. Главное, что она перенесла разрыв. И она жива! Он придет в себя и позовёт её к себе. Он обязательно всё наладит. Сейчас ей помог лекарь, а потом... Он всё исправит...Обязательно.
Ему прописали лекарство, ведь после такого драконы часто сходят с ума, как вновь напомнил лекарь. Азар не понял, от чего бы это могло быть. Пока не прилег на подушки вновь.
В бреду привидилась счастливая девушка, обвивающая его шею руками, нежно целующая его губы, доверчиво прижимающаяся к нему. И почти сразу он очнулся в холодном поту. В жестокой реальности.
Она... она больше не будет так на него смотреть? Так вот что раздражало его во всех остальных. Они не любили его. Ни одна. Получали удовольствие, подарки, хотели статуса, но не любили. Что-то похожее на жалость и тепло он ещё видел в глазах принцессы. Но чело... Но Эмми любила его. По-настоящему.
Его никто ведь никогда не любил. Мать умерла. Отец воспитывал в строгости и жёсткости, при этом фактически наплевав на сына. Брата, запертого в подземельях, он и не знал толком, видел-то пару раз всего. Впервые наверное за последний год о нем вспомнил.
А она... Она любила. Не за подарки. Не за статус. А просто. Его. И так больше никогда не будет. Никто больше его не полюбит теперь... Но нужен ли ему кто-то другой? И с ужасом король осознал,Нет. Он ХОЧЕТ, чтобы его любила ОНА.
От страха собственных мыслей и понимания, что ничего не вернуть, он вышел на террасу и обернулся. Рёв дракона был слышен наверное и в соседнем городе. Король едва не задохнулся от его боли. Он кружился в воздухе как неуправляемый, бился грудью о землю, желая вырвать из неё собственное сердце.
Только теперь Азар понял, что вот так драконы и теряют рассудок. Он и сам был на грани. Дракон винил его в случившемся. Метался от внутренней разъедающей пустоты, ярости, страха одиночества. Не желая понимать, что пару отвергли они оба. И лишь измотавшись, позволил ему рухнуть прямо на землю без сил.
Глава 65
Эммили
Она пришла в себя все в том же тёмном подвале. Сейчас у неё ничего не болело. Внутри пустота. Тихо. Пусто. Как в лифте. Ничего, кроме непроницаемых стен. Звуков больше не было, запаховничего...
Не тревожит и мокрый матрас, и копошение крыс в углу.
Дверь открылась, и какая-то женщина сказала, что пора работать. Эммилия не почувствовала с её стороны злости, как в первый раз. Кожу на шее неприятно стянуло, поэтому голову поднимать по-прежнему было сложно. Но как она поняла, это было и не нужно.
Ещё та женщина зачем-то снова объясняла ей, что нужно кланяться даже слугам, выполнять любые поручения, что ей дают и называть всех только на "вы" и "госпожа", "господин". Если говорить иначе, то могут ударить и наказать.
А зачем ей говорить иначе? Надо господин, будет господин. Ей все равно.
Женщина сунула ей в руки кусок хлеба с сухим сыром.
Поешь, а то помрешь тут посреди работы.
Отчего же не поесть, если надо. Эммили откусила и прожевала. Глотать было больно, но терпимо.
Если для тебя что-то сделали доброе, надо сказать: "Спасибо, госпожа".
Спасибо, госпожа,послушно прохрипела Эммилия.
Служанка ушла, оставив её наедине с ведром. Ведро, тряпка. Да, кажется она поняла, что делать. Начала мыть пол. Больше не волновала грязь, вздувшиеся на пальцах волдыри. Пусто и тихо внутри, темно. Холодно. Хорошо. Не больно.
Сбоку показалась небольшая фигурка, она поклонилась. А когда ей на передник опустилась груша, а грязных волос коснулась что-то упругое, прошептала слова благодарности. Её погладили по волосам и исчезли.
Но Эммили теперь знала, что всё это делает для неё младший принц-изгой. Сбегает из своего убежища и приносит ей свежие фрукты. Говорить им теперь нельзя. Она не может прийти к нему поболтать, не только потому что рабыне нельзя уходить отсюда. Но и разговаривать по душам больше не получится. Да и зачем? Совершенно незачем.
А позже, почти ночью, вновь пришла грустная принцесса и попросила идти за ней. Эммили шла.
Отчего бы не пойти, если надо.
Принцесса приказала раздеться, и Эммили выполнила приказ, не поднимая головы. Она почти не чувствует боли. Если её снова высекут, хуже не будет.
Айвери, уложив её в ванную, дотронулась до остриженных волос кончиками своих нежных тонких пальцев.
Можно, Эммили?
Та безразлично промолчала. Айвери не была мужчиной, поэтому ее прикосновения не были противны. Даже напротив, нежные, невесомые движения убаюкивали. Растерев в ладонях горячее ароматическое масло, Айвери массировала корни волос и осторожно, не вырвав ни волоска, проходилась по короткой длине.