- Ну так нет их...- сказал Бран, задумчиво почесывая аккуратную заплетенную бороду, - Может, поймали?
- Может, - бросил Бьорк зло и махнул Тормоду, чтобы брал свою десятку и шел первым вдоль густых зарослей валежника вниз.
- Значит, ждут нас, если поймали, - продолжил свою мысль Бран.
Бьорк посмотрел ему в глаза долгим, тяжелым взглядом.
- Не похоже, что ждут. Вон, уж вторая сотня бежит к пристани. А их тут не так много - все с конунгом уплыли наш Унсгард захватывать. Ну А если и ждут...- Хотборк вдруг хищно улыбнулся, будто такое развитие событий ему нравилось даже больше, и вкрадчиво продолжил, - Нам- то отступать некуда. Всё, Бран, веди. Ордин с тобой.
Мужчина кивнул, слушая своего ярла и друга. Они положили правые руки друг другу на плечи в коротком братском жесте, и Бран махнул своей десятке, чтобы крались за ним.
Бьорк перевёл непроницаемый взгляд на Гора рядом со мной, сжал челюсти, мазнул по мне, казалось, совершенно равнодушным взором и остановился на Олафе.
- Последним пойдешь. Выжди...Ты знаешь всё...- Олаф медленно кивнул, а я вдруг отчетливо поняла, что здоровяк костьми ляжет, но нас с Гором даже близко к самому бою не подпустит. На языке неожиданно разлилось кисловатое разочарование. Мне не нужна нянька...Я их укрыла, и я стреляю...Я...Я могу быть полезна! И уж точно меня не надо оберегать!
- Меня не надо оберегать! - звонко выкрикнул Гор, вскакивая с сырой от росы земли и озвучивая мои собственные мысли, - Я - воин! Я хорошо дерусь!
- И ты это докажешь, - холодно отрезал Бьорк, махнув своей десятке, что сейчас они тоже начнут спуск, - Но при своём отце, а не при мне, Гор. Твой дядька неизвестно где сейчас. Может уже в чертогах Ещё тебя потерять не хватало...Нет.
Мальчишка побагровел от обиды и унижения, сжал острые кулаки, исподлобья смотря на ярла. Но Хотборк по всему и не думал проникаться его переживаниями. Он уже отвернулся, переговариваясь о чем-то с воином из своей десятки. А ещё через мгновение они исчезли в зарослях можжевельника, будто и не было.
Олаф покряхтел, тоже поднимаясь, и успокаивающе похлопал Гора по плечу.
- Что надулся, Кархет? У нас тоже дело важное...- забурчал, сгребая парня в медвежьи объятия, - Ну-ка давай-ка лучше посмотрим, где нам разместиться, чтобы и близко к дому конунга, и не увидел никто. Наша десятка из засады стрелять будет. Стреляешь-то хорошо?
И потрепал мальчишку за плечи. Гор поднял на Олафа посветлевший взгляд.
-Отлично!выдохнул, поняв, что поучаствовать ему всё-таки дадут.
- Ну вот, - хмыкнул Олаф, а потом посерьёзнел, переводя задумчивый взгляд на объятый панической суетой город внизу, - Ну так что, куда?
Я вместе с остальными оставшимися в подчинении Олафа воинами, стала внимательно вглядываться в окрестности у дома конунга. Неудачно, что он тоже на холме, но
- Там, крыши сараев. За домом сразу! И можно по серпантину пройти- у меня даже в горле пересохло от волнения, пока говорила. От былого налета спокойствия не осталось и следа. Внутри словно тетиву натянули, и нервы звенели ей в такт.
- Хм, - Олаф проследил за моим взглядом, почесывая бороду, и криво улыбнулся, - А, пожалуй, да.
Мы стали красться по серпантину, огибающему всю долину, чтобы выйти к дому конунга со стороны хозяйственных построек. Скалистая местность и сосны, растущие здесь глухой стеной, надежно скрывали наш маленький отряд от любопытных глаз, но в свою очередь и нам сложно было разглядеть, что творится в селении. Лишь звуки...
Крики, лязг, глухие удары, топот, стоны, ржание лошадей и непрекращающийся трезвон сигнальных колоколов...
Дикая какофония, становящаяся громче с каждым шагом. И с каждым шагом мы шли быстрее, не сговариваясь, не в силах выносить разлившееся в воздухе напряжение. К концу пути все уже бежали трусцой, притормозив лишь у длинного амбара - крайней постройки во дворе конунга.
Здесь шум битвы просто оглушал. То, что доносилось до моих ушей, это...Я сглотнула моментально ставшую вязкой слюну, ощущая, как меня начинает мутить... Даже не сами истошные крики и хрипы пугали, а именно этот звук, который сложно с чем-то перепутать. Такой приглушенный, чавкающий удар, когда лезвие входит в мягкую плоть, и шероховатый хруст, когда дробит кости. Внутри окатило волной жара, а потом по всей коже обильно выступила испарина. Накрыло слабостью. Ноги подкосились...Словно во сне, подошла к краю амбара и выглянула во двор, где сейчас шёл бой...
Оцепенение. Есть вещи, к которым невозможно подготовиться, нереально представить, никогда не забыть...Не моргнуть, не пошевелиться...Смерть, жестокость и боль...Люди мучительно умирали, зверски калечили друг друга в каких-то паре метров от меня. Я видела их обезумевшие лица, заляпанные своей и чужой кровью. Видела, как за секунды тускнеют глаза, когда душа испуганной птицей вылетает из тела. Видела, как слаба, беззащитна плоть против меча и топора, входящих в нее как нож в масло. Время замерло, услужливо позволяя рассмотреть мне всё до мельчайших жутких подробностей. Хотелось заорать и плотно-плотно закрыть глаза. Но я молчала, не дыша и не моргая, и смотрела...Смотрела...
Вечность прошла или пара секунд, как Олаф дернул меня за плечо, оглушенную. Буркнул: "жить надоело?". И подтолкнул к приставной лестнице, которую они уже успели где-то раздобыть, приказав лезть. Сама не своя, я будто во сне забралась на покатую крышу. Распласталась на ней животом, сбросив с плеча лук и достав из колчана стрелу, и аккуратно глянула вниз. Там кипел бой... Пальцы задрожали, и стрела, выпав, покатилась вниз.
Нет, я не могу. Пусть сами...Не могу. Я не буду никого убивать. Даже смотреть сил нет, не то, что Я как-то себе это всё не так представляла...Дура! Просто зажмурюсь и буду тут лежать - даже не буду смотреть! Олаф рядом понимающе хмыкнул и потрепал меня по плечу.
- Тихо сиди - здесь не увидят, - только и шепнул на ухо.
А через мгновение уже исчез на другом конце крыши, откуда стрелять было удобней - очень быстро и бесшумно, что удивительно для человека такой могучей комплекции.
Оставшись одна, я заозиралась по сторонам, смотря, куда делись остальные, но большинство так и не разглядела. И теперь мне на каждой крыше сараев и сенников мерещилась человеческая тень. А ещё взгляд то и дело, помимо моей воли, соскальзывал вниз на творящуюся там бойню. И каждый раз дыхание спирало, а сердце забывало биться. Но глаза отказывались моргать, мазохистки жадно впитывая всё происходящее. Нервная система коротила из-за невероятной перегрузки, не зная, как реагировать, как это перемолоть, и выдавала совсем странные реакции. На окаменевшем лице расцвела идиотская улыбка, будто мне весело на это смотреть, пальцы сами собой сжимались и разжимались, в голове творился полный хаос, пока я случайно не перевела взгляд дальше, к самому дому конунга, и не узнала в одном из дерущихся Бьорка.
В груди тут же больно стукнуло, и в кровь вспрыснулся отрезвляющий адреналин. Если до этого происходящее казалось жутким сном, то теперь меня захлестнуло осознанием, насколько это всё реально. Из горла вырвался надрывный всхлип, когда какой-то здоровяк налетел на Хотборка сзади, целясь топором прямо в голову. Я не уследила, как Бьорк умудрился уклониться, как так вышло, что тот мужчина рухнул на землю, а из живота его толчками стала выливаться черная почти кровь. Глаза тут же заволокло соленой пеленой. Тело затрясло крупной дрожью. Так страшно...
Мне никогда так страшно не было...
Но теперь мне бы и в голову не пришло жмуриться или отворачиваться. Я во все глаза следила только за Хотборком, уверенно пробивающимся со своим отрядом к дому конунга, и горячо и бессвязно шептала и самой мне непонятную молитву. Может быть потом я буду осуждать его за эту кровожадность и жестокость, за то, что позволил увидеть мне этот бой, но сейчас я думала лишь о том, чтобы сам он жил. Любой ценой...
Вдруг в самом воздухе что-то неуловимо изменилось. Будто лёгкая ударная волна прокатилась по всей долине от дома конунга. Даже воины насторожились, замедляясь и быстро оглядываясь по сторонам. Бьорк обернулся к крыльцу дома, как только расправился с очередным противником. И именно в этот момент дверь настежь распахнулась и на пороге появилась Вейла Ири с расплетенными, доходящими ей до бедер, спутанными огненными волосами, в одной белоснежной, насквозь просвечивающей ночной рубахе и с искажённым ненавистью почти до неузнаваемости, страшным лицом.
Ири взметнула вверх тонкие руки, и пространство вокруг будто послушно загустело по её команде. Воздух стал киселем, в котором невозможно было совершить ни одного резкого движения. На лицах всех воинов без разбору, своих и чужих, отразился суеверный ужас. Я тоже замерла, раздираемая столь противоречивыми эмоциями: животным страхом за жизнь самого дорого мне мужчины и чистым как слеза восхищением силой этой женщины. Я ощущала могучие вибрации, исходящие от нее, как от огромного медного гонга. Они проходили сквозь меня, не задевая, в отличие от воинов. Лишь порождали благоговейный, жутковатый трепет в груди. Я ей не соперница...Я так не могу. Чудо уже и то, что я могу просто нормально шевелиться в отличие от остальных.
Зеленые глаза ведьмы победно сверкнули, губы тронула быстрая хищная улыбка, когда она смотрела, как Тормод, Бран, и ещё пара воинов пытаются преодолеть ставший как желе воздух и наброситься на неё. Слишком медленно, слишком... Их побагровевшие лица исказила мука, на лбах выступили вены, но они сдвигались лишь на жалкие сантиметры, несмотря на все усилия.
Ири коротко рассмеялась, оценив их бесплодные потуги, обвела глазами пытающихся напасть на неё воинов, вычисляя по видимому главного, и...
Моё сердце остановилось в тот миг, когда пренебрежительный взгляд её замер на Бьорке, предвещая верную смерть. Хотборк оскалился, словно зверь, загнанный охотниками, но готовый биться до конца за жизнь и свободу. Сделал к ведьме ещё шаг, обливаясь потом, и ещё...Она лишь шире улыбнулась, качнув головой. В зеленых глазах мелькнуло искреннее сожаление, но лишь на миг. А затем её взгляд вспыхнул убийственным зеленым огнем и прожег ярла.
Меня будто подбросило в этот момент. Мозг отключился в беспомощной панике, но тело наоборот зажило собственной жизнью, стремительно действуя. Краски померкли, мир исчез, оставляя только искаженное магией лицо Ири и зеленый убийственный свет, льющийся из её глаз. Свет, который мог лишить меня самого дорогого...
Рука сама метнулась за спину, выдергивая за оперение стрелу из колчана. Ноги подбросили вверх, и я уверенно встала в полный рост, натягивая перед собой лук. Прищурилась за мгновение, нащупав силу внутри, натянула тетиву, зажимая древко стрелы. Рванула назад до упора, сердце остановилось, боясь сбить прицел, и пальцы резко отпустили.
Свист, нереально громкий в этой загустевшей тишине. Мягкий удар, дружный изумленный вздох воинов словно одного человека... И Ири перевела на меня выпученные, стремительно тускнеющие глаза, хватаясь за стрелу, дрожащую в её шее.
Я только тут закричала от шока, от вида крови, фонтаном выливающейся из ведьмы вместе с жизнью, от беспомощности и непонимания в её глазах. Она упала мешком на крыльцо, рубаха задралась почти до живота, бесстыдно открывая белые бедра, под телом тут же стала растекаться бордовая вязкая лужа. Так некрасиво, жалко...Ири захрипела, бездумно царапая ногтями деревянный пол. Она...Та, которая была выше жены конунга. Ведьма, Вейла, моя сестра...Меня затрясло. Я осела вслед за ней на крыше, отбрасывая в сторону ненужный больше лук.
Оглушило. Я убила человека...
Словно из другого тела наблюдала, как защитники Ансборда в суеверном ужасе, что их могучую Вейлу погубили так просто, стали сдаваться один за одним, падая на колени перед унсгардцами и отбрасывая в сторону окровавленные топоры. Кто-то побежал, крича, что убили Ири. Его не стали останавливать. Ведь на пристани сейчас тоже кипит бой, и эта весть поможет Маккину...
Я помогла победить, но не ощущала ничего, кроме нестерпимой горечи и почему-то стыда...
Я выбрала мужчину. Убила ради него...Господи.
В сторону Бьорка даже смотреть не могла сейчас. Мне достаточно было слышать его глубокий, отрывистый голос, выкрикивающий приказы, и понимать, что с ним всё в порядке. А смотреть не могла...
После гибели Ири бой у дома конунга закончился в считанные минуты. Основная масса воинов спустилась к пристани помогать Маккину и его людям. Те же, что остались, заняли дом. Меня словно безвольную куклу спустили с крыши и, подхватив на руки, унесли внутрь. Подняли на второй этаж, толкнули ближайшую дверь и внесли в чью-то спальню. Оставили на шкурах.
- Я буду караулить снаружи, - молодой воин, смутно мне знакомый, вроде из унсградцев, замялся у входа, смотря на меня с опасливым благоговением.
Я удивленно вскинула бровь, не совсем понимая, почему он глядит на меня как на живое чудо.
- Отдыхайте, Вейла Хельга, - он низко поклонился, пятясь из спальни, - Никто не потревожит вас, клянусь. Пока ярл не придёт.
И вышел. Я перевела невидящий взгляд на вырезанную статуэтку духа дома в дальнем углу. Ну вот...Я теперь для них похоже великая Вейла...
Глава 8.
Оставшись одна, я долго не могла заснуть - стоило закрыть глаза, и картинки увиденного боя мелькали беспорядочным месивом пред внутренним взором: жуткие, жестокие, кровавые. По телу то и дело прокатывалась внутренняя дрожь, которую я не в силах была унять, как и остановить этот бесконечный поток таких ещё живых воспоминаний. Как и перестать рвано всхлипывать от беспорядочно подкатывающих слёз. Лишь, когда за окном стало смеркаться, я погрузилась в тяжелый, вязкий сон. Без снов, без видений...Только липкая чернота - такая уютная сейчас в своём однообразии и отсутствии мыслей.
Ощущение, что кто-то мягко, но настойчиво треплет меня за бок в попытке разбудить, прорывалось в сознание с трудом. Я нахмурилась, застонав и перекатываясь на спину. Потерла ладонями лицо в попытке открыть глаза. В голове было так муторно, что подташнивало. Веки отказывались разлипаться. Через силу всё-таки устремила расфокусированный взор на поначалу мутную, сидящую рядом на шкурах фигуру.
Хотборк...