А они мне тогда и рассказали, что тут нужен я им очень. Что в галактике нашейа это все звезды в одной куче, сотни миллионов звезд, и что у многих звезд есть планеты, и там тоже трудящиеся бьются против паразитов и эксплуататоров, потому что законы товарища Дарвина насчет эволюции универсальны, и что иногда им нужно помочь, если они сами совсем уж не справляются. И для того сформирована своя Красная Армия, которая этим всяким разным созданиям и помогает, если совсем уже дело худо и никаких перспектив на освобождение трудового народа не видно.
И фильму мне показали, и не одну, про то, какие дела на некоторых планетах делаются. И, скажу я вам, товарищ комиссар, когда я смотрел фильмы эти, волосы у меня на голове шевелились. По сравнению с тем, что некоторые устраивают с себе подобными, даже наша контраэто так, сущие дети. Долго рассказывать, чего я увидел и прочел еще потом, но это действительно страшные дела.
Вот и инопланетчики этитоже не могут это все так оставить. Потому и стали формировать свою Красную Армию, чтобы помочь этим несчастным в разных местах нашей галактики (есть еще огромное число других галактик, но они очень далеко и до них пока добраться тяжело слишком).
А так как у них самих их Революция давно свершилась, то они несколько поотвыкли с оружием воевать против всякой контры. И свои умные машины не могут они на это дело отправитьзапрещают это им их принципы. И им нужна помощьот людей и вообще разумных существ, кто к этому делу привык. И вот, значит, и просят меня помочь имсражаться за дело революции во всей нашей галактике.
Ну, я что, раз они меня к жизни вернули, то надо ребятам помочь. Опять жеувидев такие жуткие несправедливости, которые на иных планетах творятся, как же можно это дело терпеть можно. Никак не можно со стороны просто смотреть и ужасаться. Так что думал я недолго, и согласился. Но с условиемколи жив останусь, то чтобы вернули меня на родную мою планетуЗемлю. Они спорить не стали.
Подучили меня кой-чему, организм мой улучшиликаких-то в него невидимых глазу мелких созданий запустили, которые меня теперь изнутри лечат все время и даже улучшают, рассказали, как военной техникой их пользоваться. А техника у них, товарищ комиссар, очень непростая. И мощная. Нам бы такуюВрангель бы на Луну улетел в один миг. Со всеми своими белыми бандами.
А потом и началась моя борьба за дело галактических трудящихся. Нас много было в отряде, с разных звезд, и как-то так получилось, что вышел я у них даже за старшего. Существа были разные, иногда крайне чудные, но все настоящие солдаты революции, и каждому я готов хоть сейчас рекомендацию в партию дать.
Бывало нелегко. Особенно в ядре нашей галактики, когда из черных дыр какая-то сволочь полезла. Звери, хуже колчаковской контрразведки. И вооружены до зубов. Но ничего, и их мы разбили.
Рассказ о наших сражениях был бы долгий, немало и наших товарищей полегло меж звездами, и я был еще и дальше сражался, но все моя Земля из памяти не уходила. Что я только в этой галактике не перевидала как вспомню Россию нашу, село родное, мамку с батей, ребят деревенских и девчат, солдат нашего полка, коммунистов из ячейкиаж слезы на глаза. Хотя и не годится большевику плакать.
В общем, попросился я в отпуск. Так им и говорюдома побывать, посмотреть, что и как там, как наш земной социализм строитсяа потом можно и обратно. Снова в звездный боевой корабль и нести знамя свободы угнетенным жителям звездных миров.
Согласились. Но сказали, чтобы я был готов ко всякому. Потому что пока меня не быломногое на Земле, мол, изменилось. Ведь лет-то прошло немало.
И, товарищ Гляссер, не обманули. Впрочем, они обманывать и не могут, потому что коммунизм у них.
А у нас, в России, как оказалось, Советская власть пала, и к власти пришли последыши царя, Деникина и Врангеля. Даже знамя у них такое же, полосатое.
Я было сунулся к местным коммунистам, чтобы на учете восстановиться и партвзносы заплатитьмне инопланетчики и справку с печатью дали, что я не груши околачивал все эти годы, но коммунисты там какие-то странные оказались. Как я потом уже узнал, там полный меньшевизм проник и даже хуже Каутского и Бернштейна, хотя уж куда, кажется, хуже. Даже поповщина!
И деревни моей больше не было. Когда Советская власть была, там коллективное хозяйство сделали, а потом, уже после второй войны с немцемопять с немцем придется драться, вот ведь народ какой эти немцы, а все потому что Либкнехта и Люксембург убили в 19-м году, захирела и умерла моя деревня. Много, слишком много мужиков на войне той второй погибло.
На месте моего дома только головешки. Кладбище нашел заброшенное совсем, а вот могил мамки и батькинет.
Ну и дела в России совсем не радовали. Все ровно так, как товарищ Ленин и говорилчто или власть рабочих и крестьян, или снова в рабство. И, что хуже всего, даже не понимают, что в рабстве живут.
Но я и похуже дела видел, пока в галактике был. Поездил по стране, пообтерся, обстановку изучил как следует, людей нашел. Настоящие коммунисты всегда и везде есть и будут, как без этого.
Опять же, инопланетчики мне кое-что из своих устройств дали, как оказалось, крайне предусмотрительно. Так что помозговал я немного, как лучше за дело принятьсяи опять пошел в бой за дело Революции»
* * *
Ядерный боеприпас, пусть даже и тактический, шутка страшная. Офицеры ФСБ и Росгвардии, вылезшие из спец-БМП, сконструированного для того, чтобы действовать на площадке, пораженной ядерным ударом, могли убедиться в этом своими глазами. Хотя и сами они были в тяжелых костюмах противорадиационной защиты и смотрели на окружающее через толстые стекла.
Вокруг был пейзаж, напоминающий учебный фильм, снятый советскими на развалинах Хиросимы. И тоже фактически черно-белый.
Ищите, сказал генерал подчиненным. Какие-то следы должны остаться. Обломки, остатки. Какая-то совершенно не наша техника. Если найдетенаграда будет такая, как вам и не снилось. Потому что с такой техникой нам никто не страшен. Американцев на уши поставим!
Те принялись отдавать приказы по радиотелефонам.
В небе висело несколько вертолетов.
Из-за развалинскорее всего бывшей церкви, выехал другой спец-БМП. Из него неловко вылез офицер в ядовито-желтом костюме, подошел к генералу. Отдал честь.
Вам надо это видеть, товарищ генерал. Тут недалеко, можно пешком.
«Скорее бы дурацкое «товарищ» отменили бы», подумал генерал, идя вслед за офицером. «Все-таки много еще от Совка дурацких рудиментов осталось, слишком много».
Они вышли на то, что было когда-то центральной площадью маленького русского города на Урале. Такие же расплавившиеся, как пластилин, здания, черный цвет и белый пепел. Эпицентр ядерного взрыва был явно рядом.
Но посередине этого хаоса и разрушения генерал увидел ровный круг, в центре которого стоял типичный провинциальный памятник Ленину: серый гранитный постамент с надписью и черная голова на нем. Внутри круга оказался небольшой газон, на котором безмятежно росли цветы и зеленая трава, у подножия памятнику лежали несколько засохших букетиков. «Наверное, с 22 апреля остались», подумал ошеломленный генерал.
За пределами круга были черные расплавившиеся камни и превратившаяся в какое-то подобие лунного грунта земля. А внутризеленая травка, цветы, и дурацкий памятник ровно посредине.
Это как же? спросил офицер в ядовито-желтом костюме противорадиационной защиты. Как такое может быть?
Генерал долго молчал. Потом достал из кармана телефон спецсвязи, набрал номер. Рукой в резиновой перчатке это было сделать крайне тяжело, но он смог.
Включил динамик телефона, поднес его к микрофон-телефону на своем костюме.
Да, раздался знакомый голос после нескольких гудков.
Генерал представился.
Как там? спросил тот, кому он звонил. Вопрос закрыт?
Нет, ответил генерал. Вопрос не закрыт, господин Президент. И, боюсь, мы его закрыть не в состоянии. Не можем в принципе.
На том конце повисло молчание.
Все так плохо? спросил, наконец, собеседник. Даже ядерный удар не помог?
Нет, ответил генерал. Не помог. Фактически можно уже начинать эвакуацию. Хотя
Теперь генерал помолчал немного и потом продолжил:
Хотя это будет только отсрочкой, боюсь.
* * *
Письмо (окончание).
«Сказали мне инопланетчики, что доставят вам, товарищ комиссар, это письмо. Они даже со временем умеют обращаться! Хотя, как говорят, дело это даже для них непростое. А я займусь тут своим привычным делом.
Москву и Петроград очистим от белых, а потом уже надо Киев, Баку и Ташкент. Сволочи развелось везде немало, ну, решим мы этот вопрос. А тогда и за Мировую Революцию примемся. Потому что не дело этожить людям разумным под буржуями. Ни в нашей галактике, ни в России, ни на Земле.
Да, и Кольке Гагарину из деревни Клушино Гжатского уезда, тот, из 2-й роты который, скажите, что его один потомок-сродственник будет первым человеком, который в космос улетит. Вот так!
С коммунистическим приветом,
Рядовой солдат Мировой Революции
Иван Миронов».
Почтальон
Рождественская сказка.
Прежде чем разносить почтугазеты, журналы и письма, на профессиональном слэнге это называется «уйти в доставку», почтальон должен эти самые газеты, журналы и письма рассортировать. При этом не ошибиться, потому что люди ведь хотят получить то, что они выписали. Для этого почтальон надевает специальные резиновые напальчники, которые помогают это делать быстрее.
В этот день газеты для сортировки пришли позднее обычного на целых два часа. Потому что состоялся Пленум, и, чтобы читатели как можно быстрее узнали о его решениях, рабочие типографий работали в своих типографиях всю ночь.
Зато у почтальона образовалось пару часов времени, чтобы почитать журналы. Хотя он был человеком простым, но всегда с огромным интересом читал научно-популярные журналы«Знание-сила», «Наука и жизнь», «Техника молодежи». И другие. Поэтому он был в курсе последних достижений науки и техники.
Еще, правда, пришлось оторваться от журналов и покормить псаверного Руслана, который привычно сидел привязанный к водосточной трубе у служебного входа на почту. Руслан тоже не выказывал никакого возмущения, потому что был псом терпеливым и некапризным.
Раз в несколько лет бывает еще более важное событиеСъезд. Тогда газеты запаздывают вообще на весь день и уходить в доставку приходится уже когда стемнеет. Но почтальон понимал всю важность и не расстраивался. Впрочем, расстраиваться вообще было не в его правилах.
На Съезде Секретарь рассказывал подробно и с цифрами про то, сколько построено квадратных метров жилья для трудящихся, сколько введено койко-мест в больницах, открыто новых школ, сколько проложено километров железных и автомобильных дорог, сколько добыто нефти, произведено металлов. Это занимало много страниц, отчет был обстоятельный и подробный, поэтому газеты становились во много раз толще и еле помещались в почтовую сумку. Но зато люди могли из первых уст узнать, как выполняются планы и обещания и что планируется на будущее. Это очень сильно отличалось от нынешней практики, когда обещали что-то крайне неопределенноевстать с колен, сделать великой, побороть бедность, а иногда вообще загадочное«Да, мы можем!» При этом потом никто ни за что не отчитывался, когда проходило время. Это почтальона всегда крайне удивляло.
Но сегодня газеты, хотя и были толще из-за материалов Пленума, но не слишком, и в доставку почтальон ушел всего на пару часов позже.
День был хороший, почтальон проходил по своему участку, рассовывая газеты, журналы и письма в почтовые ящики на первых этажах. Рядом с ним шел его пес.
Почти весь участок уже был обработан, когда во дворе одного из домоввысокого уродливого здания, построенное рабочими из Средней Азиине случилась неприятность.
Навстречу почтальону попалась компания из трех молодых людей, которых иногда называют жлобами, иногда хамами, иногда урлой, но вообще имя им гопники. И они очень мешают иногда жить. Как это случилось и сейчас.
Смотрите, кто идет! сказал первый.
Это он, это он, ленинградский почтальон! сказал второй.
Коммуняку на гиляку! сказал третий с заметным малороссийским акцентом.
Они стали толкать почтальона, а потом один из них ударил его в лицо.
Почтальон долго сдерживался и даже пробовал поговорить с ними по-хорошему: ребята, я не хочу неприятностей!
Однако неприятностей хотели ребята.
Терпение у почтальона кончилось тогда, когда один из так называемых гопников сорвал с его плеча сумку и высыпал на асфальт газеты «Правда», «Известия», «Советская Россия», «Труд» и другие
Ладно, сказал почтальон и свистнул верному Руслану.
Минут через пять от гопников почти ничего не осталось. Почтальон собрал то немногое, что все-таки осталось, с помощью совка и щетки в полиэтиленовый пакет и выбросил его в урну. Он всегда носил с собой совок и щеткуубирал за Русланом собачьи какашки, даже если тот делал свои дела на газоне. Почтальон был очень воспитанным и культурным человеком, пусть даже и простым.
Закончив уборку, он собрал рассыпанные по земле газеты и продолжил доставку.
Когда он проходил мимо Кремля, там, как обычно, все смолклои работа и веселье, а его обитатели прижались к окнам, наблюдая за почтальоном. Так они делали каждый раз, когда почтальон проходил мимо. Потому что они знали, что однажды почтальон принесет им Повестку. Но, увидев, что сегодня Повестки нет, в Кремле снова закипела работа и веселье.
Под самый конец, во дворе одного из стареньких, хрущевской постройки, домов, почтальон увидел своего старого знакомого. Он сразу достал журнал, который его знакомый выписывалкрасочный журнал «Корея» с улыбающимся Ким Чен Ыном на обложке, подал знакомому.
Как дела, Егор? спросил почтальон у того знакомого.
Все идет по плану, ответил знакомый.
Они поболтали немного, а затем почтальон пошел дальшеосталось уже совсем немного газет, журналов и писем.
В конце, когда сумка опустела, он занес пенсию Генералу. Пенсии разносить не входило в его обязанности, но он специально попросил начальника почты разрешенияпотому что с Генералом был давно знаком, но просто так заходить к тому стеснялся. Генерал, хотя и был на пенсии, но человеком был занятым.
Как и заведено, они долго пили чай с вишневым вареньем и обсуждали новостимассовые демонстрации против пенсионной реформы в Аргентине, перспективы Джерри Корбина в Англии, участие сенатора Берни Сандерса в голосовании за перенос посольства США в Иерусалим, выдвижение крановщицы Лисициной кандидатом на пост президента от партии Рот-Фронт. Еще Генерал рассказывал, как во время своей действительной службы организовывал военно-коммунистические путчи в разных странах Третьего Мира.
Верный Руслан в это время грыз с удовольствием кость, которую Генерал специально для него приберег.
День, несмотря не небольшое недоразумение к так называемыми гопниками, заканчивался приятно.
И вот чего я уже хочу сказать. Вы, если встретите человека с сумкой, на которой написано «Почта СССР», вы не беспокойтесь. Улыбнитесь ему, помашите рукой. Угостите его пса сухариком. Можете даже спросить, как дела. Он ответитон простой и скромный человек, но любит поговорить.
А если там, в этой старой кожаной сумке с надписью «Почта СССР» и лежит, наконец, та самая Повестка, то она не вам. Она тем, кто эту сказку никогда не прочитают. А даже если и прочитают случайно, то не поверят.
И зря.
Смерть патриота
Сказка.
Жил был в Российской Федерации один патриот по имени Макар Курносиков. Патриотом он был не только и не столько потому, что ничего не умел делать руками. Он действительно любил свою страну, радовался ее многочисленным в последнее время победам и огорчался еще иногда случающимся неприятностям. Но побед, к счастью, становилось все больше, а неприятностейвсе меньше, сколько бы Госдепартамент США не старался.
На хлеб он зарабатывал заметками в своем блоге и статьями в газеты. Много не платили, но Макар, как и всякий патриот, не жаловался: не до жира, жила бы Россия! Впрочем, на жизнь хватало. Хотя конкуренция в жанре патриотизма была немалая, но Макар уверенно занимал нишу абсолютно никакими сомнения незапятнанной любви к Родине и ее руководству, так что именно поэтому, когда накануне очередного Нового Года к нему на дом специальный фельдъегерь ФСО доставил приглашение на главную елку страны в Кремле, он ничуть не удивился. Наконец-то, подумал Макар, и меня, скромного русского патриота, заметили.