С одной стороны, меня затапливает тепло от осознания того, что, скорее всего, ему тяжело смириться с тем, что я буду танцевать для нашего врага, и так он проявляет свою некую ревность и заботу. Мне хочется подчиниться, покорно опустив голову, когда он смотрит на меня этим тяжелым взглядом исподлобья, но с другой стороны, сейчас время не спорить, а исполнять то, что предназначено, и пока это единственно простой вариант.
Насколько мне известно, Аль-Алим, наставник и самый главный человек в братстве, а также мой спаситель в детстве, которого я не видела много лет с момента отъезда из Фасиама, не терпит невыполнения задания в срок.
Поэтому я лишь вздергиваю подбородок выше, старательно выдерживая пригвождающий взгляд, и отвечаю с не меньшим упорством:
Я взрослый человек, способный самостоятельно принимать решения, и вновь повторюсь, что нам нужно исправить положение дел совместно. Спасибо тебе за то, что так старательно пытаешься меня оградить от опасности, но я сама хочу помочь тебе Один ты туда не проникнешь ни под каким иным предлогом, кроме того, что я озвучила.
Алисейд внимательно озирает меня, и я вижу, что его нервы находятся на пределе: мужественная линия челюсти крепко сведена, а дыхание становится неровным.
Вдруг неожиданно для меня он поднимает ладонь, спокойно опускает край куфии и пальцами ласково поднимает мой подбородок, чуть поворачивая мою голову в сторону. Шрам, который он таким образом пытается разглядеть лучше и ближе, предстаёт перед ним во всей красе, и я чувствую, как вновь щеки заливает краска. Как и чувствую то, что не в силах пошевелиться и убрать его ладонь.
Это тоже результат того, что ты кому-то хотела помочь?..
Я кусаю губы с внутренней сторонысвоей фразой он разворошил угли старых воспоминаний, которыми я не готова делиться. Тряхнув головой, избавляюсь от навязчивого, хоть и желанного касания, и делаю шаг назад.
Только бы не показать ему своих слёз.
Не нахожу никаких слов и чувствую лёгкую обиду вперемешку с усталостью от спора, поэтому, одарив застывшего Алисейда долгим упрекающим взглядом, разворачиваюсь, чтобы уйти.
Он не успевает схватить меня за руку, чему я несказанно радуюсь, и, когда я оказываюсь вновь в главном зале дарты, подхожу к Гасану, ощущая за собой навязчивое присутствие Алисейда.
Я, пожалуй, пойдубыстро бросаю распорядителю дарты, наслаждаясь тем, в каком замешательстве находится Алисейд из-за моей реакции. И тем, что при Гасане он не имеет возможности лишний раз дотронуться до меня.Несмотря на сорванный обед, в любом случае, хочу сказать спасибо.
Гасан, кажется, что-то хочет ответить, но понимает по моему настроению, что мы не пришли с этим принципиальным хассашином к соглашению, поэтому лишь с грустью прощается:
Береги себя, Сурайя Ты всегда желанный гость в дарте.
Я киваю и коротко оборачиваюсьАлисейд всё равно идёт со мной во дворик, кажется, надеясь продолжить неприятную беседу.
Я ведь задел тебя своим предположениемизвиняющимся тоном констатирует он, когда мы оказываемся вне поле зрения Гасана. Я подхожу к фонтанчику, игнорируя так и оставшееся лежать на подушках оружие, чтобы вскарабкаться наверх, к выходу на сетке, и резко поворачиваюсь к Алисейду так, что выбившиеся пряди волос хлещут меня по лицу.
Этот человек явно не умеет по-настоящему просить прощения
Меня больше задевает то, что ты отказываешься от заведомо успешного плана, Алисейд. И от моей помощи
План с торговцами тоже казался заведомо успешным, по крайней мере, для меня,вспыхивает он, указывая пальцем на мое плечо.И вот чем это обернулось. Нет, Сурайя, я не могу так рисковать твоей жизнью.
Рискуешь не ты, а я сама. Это мой выбор,и вновь мы идём по какому-то замкнутому кругу, но я решаю, что это последний аргумент. И обрываю разговор.Мира тебе.
Увидев, как Алисейд молчит, пронзительным взглядом впиваясь в меня, я со вздохом отворачиваюсь и начинаю карабкаться наверх. Благо, он не задерживает и не останавливает меня.
Оказавшись почти наверху, я слышу его чуть смягчившийся бархатистый голос, который выдает невпопад странную фразу, относящуюся к чему-то неведомому между нами, но явно не к предыдущему разговору.
Я не идеален, Сурайя И может, поэтому всё это неправильно. Я не тот, кто тебе нужен.
Его слова колют меня, как шипы белой розы, растущей в садах богачей Дамаска, в самое сердце. Но почему-то сразу нахожу для него ответ, понимая, что в брошенной мне фразесплошная ложь, и он отрицает чувства ко мне лишь из желания соблюсти правила и мою безопасность.
Я тоже не Дева Мария, Алисейд,прямо смотрю на него сверху, стоя на сетчатой крыше дарты.Может быть, это что-нибудь да значит?..
Мой собственный риторический вопрос эхом оседает в пространстве, и, увидев лёгкую растерянность на привлекательном лице, я бескомпромиссно, насколько это возможно во всей этой ситуации, добавляю:
Пир начинается после заката. Я прибуду завтра в дарту за несколько часов и принесу всё необходимое.
Ответ Алисейда я уже не слышу: на всякий случай сразу беру беговой темп, чтобы не дать себя догнать. И исчезаю в мареве дня из его виду, забирая с собой на память тянущее ощущение полученного сегодня поцелуя на губах.
И даже если он был единственным и последним, я ни о чём не жалею.
Главноея добилась своего: участия в миссии против Тамира.
Переливчатый звон монеток
Сурайя
Проталкиваясь сквозь толпу прохожих в удушливой жаре наступившего дня, я всё никак не могу избавиться от тягостных мыслей. После услышанных вчера слов Алисейда внутри ощущается неприятное послевкусие, как если после сладких абрикосов выпить горького снадобья.
Отчасти я понимаю сомнения, проскальзывающие в его речах, и прекрасно знаю, что нечто серьёзное между нами практически невозможно. Нас тянет друг к другу, и это неоспоримо, но можно ли желать чего-то большего, когда вся твоя жизнь посвящена служению братству?
Когда каждый день окрашен опасностью, приключениями и окутан запахом крови?..
Всё это рождает колебания, раздумья и во мне тоже. Я не собираюсь быть той, кто будет настаивать на взаимности или просить любви в свой адрес. За эти дни я успела оценить, насколько свободолюбивым, как ястреб в небе, является Алисейд. То, что мне удалось собрать о нёмо его периодических нарушениях устава, непокорности и чрезмерной инициативности во всём,в том числе подтверждает то, что даже братство не в силах постоянно держать его в узде. Что уж говорить о какой-то случайно появившейся в его жизни на один миг женщине и о любой мысли стать привязанным к ней
Я давно перестала быть наивной и глупой, чтобы впустую надеяться на что-то. Велика вероятность, что в других городах, куда его забрасывает веление Аль-Алимав каждом из них,у Алисейда есть отношения с кем-нибудь ещё. Поджимаю губы, представив это, и медленно, с упорством заставляю себя мыслить о следующем: возможно, действительно стоит прекратить любые поползновения в иную от профессиональной сторону и не мучить больше ни себя, ни его. Возможно, пора просто забыть о невероятном поцелуе, о его сильных руках на талии и пронзающих взглядах
Пройдет пир, закончится миссия, и захвативший мою душу хассашин вернётся в Фасиам. И мы расстанемся, как два каравана в пустыне, случайно столкнувшиеся на одном торговом пути.
Единственное, о чем я буду жалеть, так это о том, что так и не взяла у него пару уроков владения скрытым клинком и мечом. Хотя кого я обманываюэто будет не единственным
Тяжело вздохнув, я, игнорируя легкую боль от зашитого ранения, поправляю котомку на своём плече, где ровными стопками лежат наряды для организуемого Тамиром праздника, подобранные на теневом рынке с помощью знакомых. Достать одежду танцовщицы не так уж и трудно, но вот с образом богатого купца пришлось повозиться. Надеюсь, Алисейду ткани будут впору.
И надеюсь, не придётся убеждать его вновь, что моё участие в задании стало почти необходимым. Сейчас, в лучах яркого солнца и с наступлением нового дня, его вчерашняя агрессивная забота не кажется чем-то манящим и заставляющим трепетать сердце. Каким бы противоречивым ни казался Алисейд, своей последней фразой он ясно дал понять, что не считает себя подходящим для меня мужчиной, и это перечеркнуло все его предыдущие ревностные выпады, пытающиеся отгородить и уберечь от посещения дворца.
Не могу сказать, что совсем не беспокоюсь и не переживаю об исходепо правде говоря, я пока слабо себе представляю даже то, как буду танцевать перед негодяем, которого ненавидит половина Дамаска. Но интуиция подсказывает, что всё должно пройти гладко, а мысль о том, что Алисейд со своими непревзойденными навыками наёмника будет где-то рядом, греет нутро.
Узорчатая тень от сетки загадочно обрамляет пол дворика, когда я наклоняюсь чуть вперед к проёму на крыше, чтобы разглядеть его. Он пуст, и это почему-то радуетя всячески про себя стараюсь оттянуть момент встречи, хотя понимаю, что это невозможно. Всё же спустившись осторожно вниз, я отцепляю край куфии, чтобы освободить волосы. Прохлада внутреннего дворика благодатно овевает голову, остужая ворох мыслей-угольков.
В главном зале слышится мерный шум и голос Гасана, и я, собравшись с духом, шагаю в сторону проёма.
Алисейда нигде нет, и я осознаю, что с облегчением выдыхаю набранный в грудь воздух.
Сурайя!радостно восклицает распорядитель, отпустив слугу, с которым общался до моего появления.Рад встрече, дитя. Мира тебе!
Его добродушная улыбка заставляет и меня улыбнуться в ответ, хоть и выходит это немного натянуто.
И тебе мирного дня, Гасан. Надеюсь, не помешала
О чем речь, конечно же нет. Я думал, ты прибудешь чуть раньше. О чём вам удалось договориться вчера?
Он незаметно кивает в сторону коридора, где прячутся двери в разные покои, намекая на Алисейда.
Ну, скажеммнусь, подбирая слова.Я вроде как смогла его уговорить поучаствовать в предложенном маскараде.
Что ж, надеюсь у вас всё получится,задумчиво вздыхает Гасан, поглядывая на опущенную на каменный пол холщовую котомку.От исхода этой миссии зависит и репутация моей дарты, так как это произойдет здесь, в Дамаске. Поэтому мне не всё равно на нашего упрямца и его своеволие
Хвала братству, распорядитель договаривает это до того момента, как этот самый «упрямец» вальяжной, уверенной походкой входит в главный зал. Иначе новой перепалки было бы не избежать.
Я окидываю Алисейда внимательным взглядом, пока он идёт к нам, поправляя оружие, и пытаюсь угадать его настроение. Выглядит он, как сошедший с древних фресок идеализированный непобедимый воин: тщательно вычищенная и выстиранная белая мантия, чуть сероватые по цвету шаровары и подпоясывающий всё одеяние алый кушак уже внушают благоговейный страх. Аккуратно висящий сбоку серебристого оттенка меч, воткнутые в абсолютно ровном ряду метательные ножи за пазухой и зловеще поблескивающая кожа нарукавника, в котором таится скрытый клинок, завершают всю картину. Алисейд убийственно хорош собой
Я понимаю, что беззастенчиво оглядываю его крепкую, высокую фигуру только тогда, когда хассашин поворачивает ко мне лицо, одаривая лёгкой холодной ухмылкой на губах, пересеченных белым шрамом, и властным взглядом глубоких тёмных глаз. Вздрогнув, отвожу собственный взор, стараясь сделать это как можно плавнее, будто так и было задумано.
Мир твоему дому, Сурайя,миролюбиво приветствует меня Алисейд, и я еле нахожу в себе силы ответить ему то же ровным, спокойным голосом.
Куда ты собрался?встревает в разговор Гасан, недоуменно оглядывая его полную экипировку.
В город,просто заявляет Алисейд в ответ, проведя одной ладонью по нарукавнику.Хочу разведать обстановку, прежде чем мы отправимся на задание.
Я хмурю брови, несмотря на то, что контекст его слов говорит о том, что более спорить о миссии он не намерен. И распорядитель озвучивает вслух то, что крутится у меня на языке:
Очевидно, стоит напомнить о том, что твоя достопочтенная личность в розыске,в Гасане медленно закипает гнев, и я понимаю, почему он считает Алисейда своенравным.И сегодня вечером будет пир. Собираешься попасться страже и всё испортить, не начав?
Хассашин лишь коротко вздыхает, мимолетно взглянув на молчаливую меня, и терпеливо отвечает, явно не намереваясь портить настроение себе и Гасану:
Благодарю за заботу, Гасан, но ничего дурного не случится. Я не планирую уходить далеко от дарты. Мне лишь нужно подслушать горожан и стражу, чтобы понять атмосферу в Дамаске.
Не дожидаясь ответа распорядителя, он медленно обходит меня, чтобы направиться к выходу, но останавливается у мешка с одеждой.
Это то, о чем я думаю?приподняв бровь и обращаясь ко мне, спрашивает Алисейд.
Да, это наша маскировка,я избегаю его взгляда, но голос звучит на удивление твёрдо. Попутно напоминаю себе, что всё должно оставаться лишь в рамках дела. Никаких намёков, никаких переглядываний или касаний.Мы должны быть готовы до вечернего азана
Я успею вернуться до азана,бесцветным голосом говорит хассашин, но его блуждающие по мне глаза красноречивее любых слов. Это сбивает с толку, потому что я не могу понять его истинных намерений.Попросите слуг оставить всё в моей комнате.
Последнее он озвучивает и мне, и Гасану, который стоит, надувшись от негодования. Прежде чем я успеваю что-то добавить, Алисейд исчезает во внутреннем дворике, не попрощавшись.
Характер у него действительно не мёд для пахлавыбормочу я себе под нос, доставая из котомки то, что отложено для меня.
Гасан выходит из-за стойки и подзывает одного из слуг дарты. Оставшуюся маскировку уносят. Я провожаю её взглядом, прижимая к себе переливающуюся ткань цвета охры и иные атрибуты, и слышу сквозь застилающую слух пелену голос распорядителя:
Мне нужно отправить сообщение Аль-Алиму. Ты ведь справишься тут без меня, Сурайя?
Конечно,возвращаюсь в реальность и со слабой улыбкой киваю Гасану, и он добавляет:
Если тебе понадобиться помощь, обращайся к Мустафе.
Он обозначает мне имя одного из прислужников, и я благодарно киваю вновь, собираясь направиться к тем покоям, в которых провела одну ночь. До моих ушей доносится тихое причитание Гасана, когда он разворачивается к внутреннему дворику:
Высшие силы, наставьте этого неугомонного хассашина на путь истинный Не дайте ему убить себя прежде, чем он переступит порог дворца
И в какой-то миг понимаю, что начинаю повторять эти незатейливые слова подобия молитвы про себя, даже когда затворяю за собой дверь комнаты
***
Скептически оглядывая себя в зеркале, пытаюсь найти какие-либо изъяны, которые могут смутить Тамира, вызвать подозрения и не позволить подобраться к нему ближе. Прошло около двух-трех часов, судя по небольшим солнечным часам рядом с распахнутым окном, которые ласкают жаркие лучи. За это время я услышала только шорох и закрывшуюся дверь покоев напротив, возвестившие о том, что их хозяин благополучно вернулся в дарту.
Наряд танцовщицы сел на меня как влитой, и теперь я пытаюсь перекрыть свой старый шрам под слоем талька, смешанного с махалябом[1] и чуточкой куркумы, чтобы цвет хоть немного соответствовал тону кожи. Ткань, похожая на вуаль от никаба[2], только прозрачная и расшитая искусственными камнями, условно скрывает часть лица, оставляя открытыми любопытствующим лишь мои глаза и лоб. Своим тёплым охровым цветом она помогает оттенять шею и создавать иллюзию того, что никакого шрама вовсе и нет, а распущенные волосы дополнительно содействуют этому.
Пока я провожу мягкой кисточкой по коже, старательно отбрасывая воспоминания о том, как получила отметину, медные монетки, покрытые золотистой краской и обрамляющие низко посаженный пояс моей полупрозрачной юбки, тихо позвякивают в такт неспешным движениям. Под юбкой шальвары из более плотной ткани, однако и они под солнечными лучами всё равно выдают очертания ног и бёдер. Мой живот полностью оголён, и его центр до пупка украшают перекинутые друг на друга тонкие золотые нательные цепочки. Грудь и плечи стянуты такой же невесомой газовой тканью, вышитой таинственными узорами и бисером. Монеток здесь меньше, но они гармонично вплетены в общий ансамбль рисунка.
Удостоверившись, что увечье теперь точно не так легко рассмотреть под разными углами света и тени, я принимаюсь за сурьму, чтобы обвести разрез глаз, и пытаюсь не думать о том, насколько откровенно выгляжу. В конце концов, такова отведенная мне мною же роль; танцовщица не может быть в более скромном одеянии
Завершив приготовления и нацепив напоследок тонкие обручи браслетов на запястья и лодыжки, я перекидываю через предплечье тёмную абайю[3]. Она позволит скрыть наряд до прибытия во дворец Тамира, но я не тороплюсь её надеть из-за духоты в покоях, решив сделать это во внутреннем дворике непосредственно перед выходом из дарты. Прислушавшись, понимаю, что в коридоре тихо, Гасан ещё не вернулся, а слугам явно не будет интересен мой полуобнаженный внешний вид. Совладав с проступившим на щеки румянцем, я отворяю дверь и в этот момент