Я же кроме неловкости и тревоги совсем ничего не испытывала. Разве что угрызения совести перед человеком, которого опять использую, чтобы «ожить», и еще Еще меня грызла вина перед мужчиной, который стал моим наваждением. Мне чудился его укоризненный взгляд. Ведь за несколько месяцев совместной жизни я так и не рассказала и половины того, что узнал обо мне совершенно чужой человек за несколько дней по переписке.
Как же все просто, если есть возможность говорить, поддерживать диалог, а не играть в одни ворота, пытаясь объяснить значение совершенно элементарных слов и предметов.
Если бы только мы могли вот так говорить. Сколько бы я хотела спросить, узнать.
Сейчас же отчетливо понимала, что вот это бессмысленное общение ни к чему. Зря давала ложные надежды человеку, хотя не позволила себе ни флирта, ни кокетства Каждый раз сравнивала гипотетического собеседника с не понятно на сколько реальным оборотнем. И вот когда готова была все прекратить, он спросил адрес, чтобы отправить цветы
На отказ предложил тогда для начала встретиться в кафе. И это предложение было настолько «нормальным», прямо до банальности, настолько соответствующим ситуации и реальности двадцать первого века, в отличие от пережитого мною в лесу, что мои пальцы сами напечатали на экране смартфона и отправили «да».
До того, как я успела подумать, зачем.
Глава 53
Как быстро я поняла, что это было ошибкой? На самом деле буквально через пару минут.
Только опрометчиво согласившись на встречу с человеком, которого знаю всего ничего, догадалась открыть его фото и Не почувствовала ничего. Ни отвращения, ни страха, ни симпатии. Тревожность не отпускала, но она стала моим вечным спутником, поэтому сразу не напугала. Только и полнейшее равнодушие к портрету меня не остановило.
Зачем-то решив проверить себя на крепость нервов (видимо уже привыкла ставить на себе эксперименты), закрыла глаза и представила этого человека рядом с собой. Вот он сидит за столиком напротив, что-то говорит и мне абсолютно все равно. Он потягивает руку и берет мою ладонь Терпимо, но уже не очень приятно. Наяву чувствую гусиную кожу, что поднимается от запястья выше.
А если он решит меня приобнять?
В следующую секунду, ещё до того, как мысль оформилась в полноценный образ, я задохнулась от собственного вопля и резкой, пронизывающей боли, не шедшей ни в какое сравнение с тем, что испытывала, когда оборотень укусил меня в лесу. Основание шеи жгло так, будто в него воткнули огромный и не очень острый нож, а потом повернули раз сто. На глазах выступили слезы, голова закружилась.
Уткнувшись лицом в пол и пытаясь уменьшить громкость своих криков, я боялась даже поднять руку, чтобы прикоснуться к метке. Казалось, что там минимум торчит вывороченная ключица и куски вырванного мяса.
Но отвлекшись на боль, естественно, упустила из головы образ, который представляла до этого. Не сразу сообразив, чем именно вызваны мои мучения, открывала и закрывала рот как выброшенная на берег рыба, когда они так же внезапно, как начались, и прекратились. Отголоски испытанных ощущений продолжали вибрировать в голове и кончиках онемевших пальцев.
Решившись коснуться места укуса, не обнаружила абсолютно ничего нового. Не было лужи крови, зияющей раны и всех ужасов, что успела себе представить. Зато пришло осознание, на что так отреагировал мой странный шрам.
На картинку чужого человека рядом.
Он и раньше безошибочно угадывал настроение и некоторые особенно сильные мои мысли, а теперь, выходит, на это может последовать такая вот реакция. И что это былонаказание? Или предостережение? Или Что-то типа пояса верности? Только как ошейник. С шипами. Бьющий током.
Неужели он может контролировать меня на расстоянии? Или просто так работает эта метка «сама по себе»? Сколько же вопросов, и ни одного ответа
Нужно ли уточнять, что после моего поспешного скомканного извинения и прощания, диалог был удален навсегда? А так и не ставший знакомым парень забыт как страшный сон. Только вот неприятное ощущения себя на цепи осталось.
В этот же день, сидя в ванной, до скрипа натирала кожу и рассматривала свои шрамы. Их было не сказать, что очень много, но я словно в реальности чувствовала, как тонкую кожу разрывают острые когти и зубы, а потом горячий влажный язык приходится по ранкам... Проводила по ним кончиками пальцев и, мурашки пробегали по телу.
Нет, всё это было в реальности. Всё правда.
Я не больна.
Он был жесток и бесчеловечен, но потом что-то изменилось между нами. И он изменился. И сейчас там совсем один, в холодной землянке, зимой. Мне это всё не привиделось. Не показалось.
Подтверждением реальности была и метка у основания шеи, которая ныла и горела, пульсировала, разгоняя по телу тревогу. Ему плохо. Чувствую. Знаю. И не от моего гипотетического свидания. Тут что-то большее. Глубже.
Ведь если онправда, то прямо сейчас возможно замерзает там один? Тогда может, стоит рассказать о нем полицейским? Пусть смеются надо мной, но проверятзато найдут его, помогут
Ага, помогут, подсказывало сознание человека двадцать первого века. Скорее напишут о нем во всех газетах и посадят в клетку, опыты проводить. Или в клинику для душевнобольных. И меня вместе с ним.
Я не могу так поступить.
А как могу?
Он даже не посмотрел на меня, когда оставил. И шел так быстро, уверенно. Ни капли сомнений в том, что оставляет меня у деревни. Разве это не значит, что ему всё равно? Что готов отпустить на все четыре стороны, чтобы не брать грех на душу. Убивать он меня никогда не хотел. Вроде.
Поймала себя в очередной раз на мысли, что вообще-то это и было моё желание изначальновернуться в цивилизацию, домой. Выбраться из землянки и леса. Даже продумывала планы побега, пока не поняла, что они бесполезны.
Особенно четко это стало ясно как раз в тот самый день, когда свою долгожданную свободу и обрела.
Кода он нёс меня к деревне, до последнего была уверена, что мы идем в самую чащу. А вышло наоборот. Одна никогда бы не выбралась. Но ведь хотела! И он отпустил. А получается, теперь переживаю и от этого Нет бы забыть и жить себе спокойно.
Но я не могла. Не получалось, как ни старалась
Откинувшись на бортик ванной, чуть прикрываю глаза. Всего на мгновение. И снова меня окутывает видение.
«Большой белоснежный барс, высунув розовый горячий язык, бежит за снежинкой, стараясь поймать её. На снежном покрове остаются следы огромных мягких подушечек лап. Они горячие и мягкие, помню.
Я весело бегу за ним, то и дело хватая за кончик хвоста, дразню. Он фыркает, чихает от падающего сверху снега, прикрывая свои пронзительные голубые глаза. И совсем не злится на меня, позволяя делать с собой что угодно.
Нам так весело и хорошо. Впервые за долгое время я снова ощущаю безмятежную радость, спокойствие. И моя душа не рвется на части. Оглядываюсь по сторонамкрасиво и тихо.
Вдруг он отбегает от меня дальше, и я не могу догнать. Кричу, зову его, пытаюсь предупредить, но он не слышит. Даже не оборачивается. Почему-то я знаю, что движется к обрыву.
Бегу изо всех сил, уже чувствую привкус крови во рту, но не останавливаюсь, хоть и ужасно колет бок и меня сейчас вывернет наизнанку. Не останавливаюсь, глядя лишь на белоснежное животное, которое сейчас в опасности. И никто кроме меня не подскажет, не поможет. Ведь больше никого и нет. Кроме нас.
Но не успеваю, он срывается вниз, безуспешно взмахивая тяжелыми лапами в воздухе, будто пытаясь уцепиться за что-то. А я ловлю руками лишь пустоту, словно могла бы удержать. И вижу, как он летит в гонки реку.
Кричу в последний раз и»
Прихожу в себя. В остывшей воде, которую расплескала по кафелю.
Это вообще все ненормально.
Привычно кладу ладонь на метку на шее. Беспокойство не утихает, хоть от неё и распространяется тепло, согревая. Может ли быть, что та бабушка из деревни была права? Вдруг если существуют оборотни, то есть и магия? Мог ли он этим укусом меня околдовать, приворожить, привязать к себе что ли? Хотя на данный момент этот шрам мне больше помогает, чем мешает, позволяя убедиться в реальности произошедшего и разгоняя панику хотя бы отчасти.
Какой же сумбур в голове.
Снова смотрюсь в зеркало. Синяки под глазами консилером уже не замазать. И в общем вид гораздо хуже, чем был при возвращении. И самочувствие. Головная боль и тошнота стали вечными спутниками. Неужели кошмары так измотали?
Стягиваю волосы в тугой хвост, механически сбрасывая в урну выпавшую прядь. А ведь уже не первую. Прекрасно, теперь я ещё и лысею. И в чем же причина этого ужаса, что творится со мной? Как же я устала. Снова. От этих непонятных сновидений, от тяжелых мыслей, страхов. От того, что места себе не могу найти ни в том, ни в этом мире.
И раньше не была особо общительной, теперь же все возобновленные контакты и вовсе оставляют неприятное послевкусие. Хочется закрыться ото всех, зарыться с головой в одеяло. И ни о чем не думать. Тем болеене разговаривать, не улыбаться, что я постоянно заставляю себя делать, чтобы «прийти в норму».
А может и зря?
Зачем издеваюсь над собой, принуждая к тому, чего не желаю? Снова ставлю жесткие рамки и ограничения, зачем-то ограничивая свою свободу хотя бы на чувства. Хочу поддаться, хочу окунуться, чтобы понять, что именно меня так тревожит. В чем причина вроде бы необоснованного страха.
Помимо воли взгляд падает на пустую коробку лекарств. Хорошо, что выбросила, глупых мыслей меньше. В данный период я слишком слаба, чтобы оставлять себе такие очевидные пути к отступлению и решению разом всех проблем. Ну уж нет. Не время сдаваться. Нужно просто попробовать другой вариант решения.
На автомате иду на кухню, готовить совсем не тянет. Через силу запихиваю в себя бутерброд. И думаю, а что он там ест зимой, когда дичи практически нет? Понравилась бы ли ему ветчина с сыром и зеленым свежим огурчиком?
Какие же глупости лезут в голову, когда не хочешь начать думать о чем-то настолько важном, что даже пугает.
Глава 54
Решившись, ложусь на постель, расположив руки вдоль тела. Стараюсь расслабиться, закрыв глаза, но не проваливаться в панику. Вдох-выдох. Нужно упокоиться.
Итак.
Я не сумасшедшая, оборотни реально существуют. Глубокий вдох. Будем отталкиваться от этого, а не от моего гипотетического безумия. Действительно настоящий взрослый мужчина может становиться огромным животным, сохраняя свой собственный разум. Хотя по его телосложению скорее сравнила бы с медведем, чем с барсом, если бы не звериная грациозность и ловкость. Но не это сейчас важно.
Спокойный выдох.
Да, я была жертвой насилия. Это тоже факт. Только с его стороны это, скорее всего, выглядело как-то иначе. Он не причинял мне вреда намеренно. Я ведь уверена в этом? Скорее верю. Так. Уже неплохо. Я же видела все своими глазами по его выражению лица, по поведению, по неуклюжим поначалу попыткам заботы.
И как бы странно это было, но я привязалась, привыкла к нему. И абсолютно точно чувствовала, что это взаимно. Он берег меня. Каждым поцелуем, осторожным объятием, каждой горсткой сушеных ягод и орехов, нагретой его ладонями металлической кружке с водой, горячим дыханием на кончиках моих пальцев. И в тот наш последний вечер со всей ясностью видела в нем жалость ко мне, боль, какой-то надрыв, отчаяние. Возможно эти, а не другие выдуманные мною от обиды чувства, заставили его принять такое скоропалительное решение.
А то что ушел, не оглядываясь Ну начнем с того, что он не совсем человек. Я не оправдываю, но то, что он чувствует немного иначе всёэто факт. Может я и правда нужна ему гораздо меньше, чем он мне, но очевидного зла он мне не желал и лаской своей окутывал ежедневно.
Все это значит только одно. Якруглая дура, что начала сама себя заводить в тупик глупыми мыслями о нереальности происходящего. Сама себя запутала, сама довела до грани безумия, пытаясь уложить в привычную систему координат то, что под неё и вовсе не подходит.
Так к чему попытки убежать от себя и жить «как положено» в цивилизованных условиях? Общаться с людьми, с которыми ничего не связывает. Принуждать себя к очередным не нужным никому рамкам. Пора признать, что я одинока как никогда. И, наверное впервые за всю свою жизнь, смогла остановиться и признаться в этом самой себе.
И единственное на этом свете живое существо, которое стало для меня чем-то большим, чем просто соседом по кроватиэтот молчаливый оборотень. Возможно, меня и так тянет к нему именно поэтому? Никто раньше не дарил мне столько положительных эмоций, не заставлял чувствовать себя счастливой, не позволял дурачиться и смеяться без оглядки на нормы и правила.
Только с ним я была сама собой
«Я лежу на прямо на холодной земле в тонкой ночной рубашке, дрожу от холода, но не могу сдвинуться с места. Словно парализована. Не могу даже пошевелить губами, чтобы позвать. Конечно же, его.
И с облегчением выдыхаю, когда горячее сильное тело нависает сверху, а дыхание опаляет мне губы. Сейчас он поможет мне. Тянусь к нему всей душой. И он не подводитнакидывается, как оголодавший зверь на добычу, поцелуем, как в сказке возвращая мне способность двигаться и управлять своим телом. Только конкретно в данный момент эта способность мне не так уж и важна, все равно мной управляет он, а я лишь поддаюсь.
Он приподнимает меня, стискивает в крепких теплых объятиях, сжимает грудь, лижет, целует, прикусывает кожу на плечах и шее. Метка пульсирует, даря вместе с самоконтролем волну охватывающей с ног до головы страсти. Его губы снова заставляют чувствовать себя живой, настоящей, а не просто куклой в четко заданных условиях.
Отвечаю на каждый его укус не менее рьяно, царапаю широкую спину. Как наяву чувствую его шершавые руки и твердые губы. Хочу продолжения, жаркого, как и он сам, секса. Так долго, так давно. Откликаюсь на каждое его даже случайное движение, ну же.
Не мучай меня!
Внутри уже горячо и влажно. Ещё немного. Ну же. Пожалуйста»
Просыпаюсь и по щекам катятся злые слезы. От того, что его нет рядом, а это только сон. Всего лишь сон.
Губы и чувствительные соски ноют. А рука обнаруживается между ног, именно там, где должен был быть он. Вспоминаю красивые мужественные черты лица, широкие плечи, горячие ладони, выступающие на руках вены, тугие мышцы на теле И начинаю сама ласкать себя, сначала едва ощутимо размазывая выступившую влагу, потом все увереннее потирая набухший бугорок.
Рычу, почти как он, закусывая угол подушки, представляя его с каждым движением.
И тут ощущаю волну горячего тепла от шрама на шее, чувствую отклик от метки, словно он мог почувствовать меня на расстоянии. Эта мысль возбуждает только сильнее.
Представляю его одного в темной холодной землянке. Только ему не холодно, он тоже окутан обжигающим облаком страсти. Капли пота (знаю, что солоноватого на вкус) катятся по мощной шее, из-за чего к ней липнут прядки волос. Большая когтистая ладонь скользит по чуть влажному от слюны и смазки члену
И взрываюсь миллионом фейерверков, уже не в силах сдержать стон удовольствия.
Ну почему все сны не были такими? Впервые за время, что вернулась домой, спокойно выдыхаю. А потом, укутавшись в пушистое одеяло, снова засыпаю сладким спокойным сном.
И это утром в зеркале я обнаружу вернувшийся цветущий внешний вид, а пока
«Светит теплое солнышко, и трава еще совсем зеленая. Лето?
По полянке перед землянкой, дурачась, скачет белоснежный барс. В его голубых глазах искорки смеха. Особенно четко они видны, когда он выскакивает из-за очередного куста, за которым я его якобы не заметила и удирает к другому. То ли прятки, то ли догонялки получаются.
Потом он так же «тщательно» ищет меня, намеренно обнюхивая сначала максимально удаленные от моего убежища места, искоса поглядывая сквозь ветки туда, где я на самом деле прячусь. Подыгрывает мне, поддается, хотя и мог найти в два счета.
Он ходит по кругу вокруг, а потом подкрадывается незаметно и выпрыгивает из-за спины, заваливая и прижимая к траве мохнатой лапой, но когти спрятаны, и мне не страшно. Напротив. Очень весело. Длинные усы щекочут мне ухо и шею, а я шутя пытаюсь выбраться из плена, но конечно не выходит. Да и не так уж и хочется. Я бы осталась здесь навечно. С ним. И он это знаетвижу, понимаю, чувствую.
В благодарность розовый язык облизывает мне лицо и руки, фыркая, я же счастливо смеюсь и взлохмачиваю его шелковистую светлую шерсть. Как же приятно пропускать её сквозь пальцы. Как приятно быть уверенной, что ты на своем месте, в безопасности. Мне так весело, легко и безмятежно, что не хочется, чтобы это заканчивалось. Никогда»