Думаю, по большей части кололи обычную. После капитана ощущения были особенные: всё тело наполняет сила, как будто подключили напрямую к источнику энергии, да ещё счастье так и хлещет через край. Кажется, что можешь горы свернуть.
Несколько раз у меня бывало похожее состояние после уколов, но держалось не так долгонаверное, если пить напрямую из человека, то действует лучше. Бои тогда были серьёзные, и я думал, что это какая-то наркотахотя было непонятно, как с такими делами меня допустили. Но если на самом деле это была кровьясно, почему допинг-контроль ничего не обнаружил.
Капитан Блэйк, очевидно, знает про такой эффект от крови. Выяснил опытным путём, как и я, или это общеизвестный факт? Может, среди мутантов кусать друг друга считается нормальным? Не похоже, чтобы он смущался.
А вот я, когда догадался, начал приглядываться, анализировать ощущениярешил, что это часть моей личной мутации. Ну, я всегда жил среди людей, про генномодифицированных по большей части лишь читал, да и то без особого интереса: информация была явно отфильтрованной. Про кровь нигде не упоминалось.
Ещё в детстве я привык, что, мягко говоря, не похож на другихи это плохо. Стыдно. Если же при уродской внешности я ещё и кровь пьюкак вампир из бульварных книжек, то это вообще уже ни в какие рамки. Потом, каждый раз когда перед боем меня тащили на уколы, чувствовал себя монстром среди нормальных людей. Впрочем, по большей части это чувство мне даже нравилось. Пусть я не похож на них, зато я сильнее, быстрее и смогу всех их пережить. Ну, о том, что моя жизнь зависит от слова хозяина, я предпочитал не думать.
Но капитан воспринимал эту ситуацию с кровью совершенно спокойно. Давал мне руку в зубы, а сам сидел рядом и, судя по размеренному потоку слов, читал свои документы. Как будто это обыденное занятиесовсем не такое ужасное, каким оно представлялось мне.
В любом случае мне повезло, что он оказался там и помог мне.
То есть нет, ещё неизвестно, повезло ли. Он так со мной возился, лечил, потратил столько кровивряд ли из чистого человеколюбия. То, что он там думал, ещё ничего не значит. Может, зря я начал с ним разговаривать? Так бы он меня сдал куда там собиралсяглядишь, получилось бы сбежать. А теперь, раз я нормальный, он захочет вознаграждения за свою помощь, а у меня ничего нетни имущества, ни родственников, которые могли бы заплатить. Надеюсь, он не решит в качестве оплаты продать меня на органы. А впрочем, какая разница.
Пока я валялся вот так в покрывалепригрелся и снова заснул.
Проснулся. Всё та же тишина.
Тут меня охватила уверенность, что он не вернётся. Может, план не сработал. Или капитан понял, что ему лень возиться со мной. Или просто забыл.
Ближе к утру, когда я уже гипнотизировал взглядом замок и думал, чем бы его поковырятьи подходящего ведь ничего нет, за дверью раздались шаги. Увидев на пороге капитана, я почему-то даже обрадовался. Ну, он вроде неплохой человек. Может, всё-таки отпустит?
Однако капитан меня не отпустил. Повёз куда-то. Ночь тёплая, весна ж уже, конец маяэто я в дисплее календарь видел. Со всех сторон так и пахнет чем-то приятным. С непривычки даже не сразу сообразил, что это, наверное, пахнут цветы на деревьях. Белые, крупные. Сто лет не видел никаких цветов. И деревьев. И звёзд над головой.
Понятно, что из машины я мог бы сбежать при желании, но в мыслях капитана мелькало что-то про гостиницу, так что решил подождать ещё. Бежать всё равно некуда.
Хм, он и вправду оплатил номер, где я пару суток спал, ел и смотрел телик.
Затем капитан появился вновь, выдал мне чистую униформуна этот раз без нашивоки ошарашил вопросом, не желаю ли я служить в армии. Мол, там у него будет возможность помочь мне с удостоверением личности и другими документами, а через некоторое время, подзаработав денег, я смогу уволиться. Я было не понялнеужто у мутантов теперь есть своя собственная армия, но оказалось, что нет, военная часть будет самая обычная, человеческая.
Подумав, я согласился. Капитан тут же заставил меня отжиматься и вроде остался доволен результатом. Сказал, что сейчас пойдём в парикмахерскуюпривести меня в порядок, а то с такими патлами на бомжа похож, и завтра утром в их часть на собеседование.
глава 3
Я никогда раньше не был в военной части. Почему-то ожидал, что она будет окружена полосой земли с минами, забором под напряжением, колючей проволокой и ещё вот этими «ежами» или как это называетсятакие топорщащиеся штуки. Ничего подобного не оказалось. Только высокий серый заборсолнечным майским утром, под ярко-голубым небом, он выглядел даже позитивно.
Большая парковка, десяток машин по краю. Будка, в дверь которой капитан Блэйк сунул голову, с кем-то там обменялся парой слов и махнул мне рукой на открывшуюся металлическую калитку.
Внутри оказалось много зелени, яркие клумбы, красивые дорожки, даже такая типа площадка с фонтаном, а вокруг кусты с белыми цветами. Одним словом, как парк, по которому тут и там разбросаны высокие здания. Совершенно не похоже на то, что представлял я. Мне казалось, что военная часть должна быть укатана в бетон, по безбрежному пространству которого кругами бегают толпы рядовых и ходят туда-сюда хмурые генералы. Не говоря уж о том, что над всей этой безрадостной картиной всегда, круглый год, должны висеть скучные серые тучи.
А здесь всё не так. Сплошная зелень вокруг. Пчёлы какие-то летают. Людинемного, все нормальные, не мутанты. Не хмурые и не бегают. На капитана смотрят без особого интереса, некоторые здороваются, а вот на меня пялятся. Ну да, пока капитан возил меня по окрестностям, мутантов я не заметил. Очевидно, за то время пока я сидел без доступа к информации, мир не изменилсяа я-то уж надеялся
Вскоре мы вышли к зданию со странной крышей: края далеко выступают за границы стен, похоже на высоченный прямоугольный гриб. «Шестой корпус, кивнул на него капитан, также известен как поганка. Если заблудитесь, найти легко, он один такой. Столоваявон там, в четвёртом. По дороге есть указатели».
Десяток ступеней к входной двери.
В холлеогромный серебристый герб: полоски, звёзды, силуэт ёлки. Под ним стоит навытяжку молодой парень с сонными глазами. Большие квадратные часы слева от его головы показывают без десяти семь.
По бесконечным серым коридорамнастоящий лабиринтБлэйк довёл меня до роскошно украшенного кабинета: пушистый ковёр на полу, золотые листья на потолке, люстра с кучей блестящих стекляшек, а на стене, прямо напротив входной двери, висит портрет какого-то сурового седого мужика в мундире. Очевидно, большой начальник или, может, сам главнокомандующий.
В левой стенеещё одна дверь, с серой металлической табличкой. Рядом стоит письменный стол, неожиданно простой на фоне разноцветной и блестящей мешанины декора.
Из-за монитора выглядывает очередной мужик в униформенужно как-то научиться различать местных обитателей, а то все похожи. Капитан указывает ему на дверь с табличкой, и тот кивает, тут же уставив на меня изучающий взгляд. Странно, а разве он не должен вскочить, рукой махнуть, гаркнуть что-нибудь эдакое официальное? Слишком у них тут расслабленно.
Блэйк кивнул мне на стул у стеныкак раз напротив этого мужика, который снова уткнулся в монитор, а сам скрылся за дверью. Затем вышел с довольной усмешкой и сказал, что я принят. Так я стал рядовым.
Поселили меня в том же шестом корпусе, в общей спальне Б-9. Двадцать четыре человекаи один я. Нужно было видеть их физиономии, когда капитан привёл меня заселяться! А я, конечно, глаза опустил и сделал вид, что ничего не замечаю, неохота лезть в разборки. Может, толкнут пару раз и, не получив реакции, оставят в покое. Но если нетпусть лучше считают затюканным тихоней. Люблю делать сюрпризы.
Повезло, что в этой части уже есть один мутант: мне выдали униформу по мерке капитана Блэйка. Рост подходит, но сидит она на мне свободнопосле костра ещё не пришёл в норму, да и в целом я похудее капитана буду. Впрочем, это как раз меня устраивает: человек в мешковатой одежде воспринимается как более безопасный.
На общих тренировках я выполнял лишь необходимый минимум, изображая одышку, зато по выходным или вечерам, когда зал пустовал, забивался в уголна случай если кто зайдёти впахивал за двоих. Хоть здесь и не арена, но сослуживцы, очевидно, не рады моему присутствию, так что расслабляться нельзя. После костра мне ещё многое восстановить нужно. Сразу после травмы мышцы и кожа более жёсткие, и нервов в них малоаналог рубцовой ткани у нормальных людей, затем постепенно обновляются до привычного состояния. И хотя по меркам людей это быстро, но меня бесит чувствовать себя скрипучей развалинойя должен быть готов ко всему, а вместо этого еле руками-ногами двигаю. Надо срочно разрабатывать.
Жизнь здесь комфортная. Ночью в спальне тихо, никто не орёт и не дребезжит прутьями над ухом. Душ общий, но отсеков много, успеть помыться вполне реально. Еду бесплатную дают, обедцелый час.
Обязательное расписание до пяти, а потом до десяти вечера свободен. Целых пять часов! Я поначалу опасался спальню покидать, вдруг всё же следят или начальство какое придёт проверить, но потом осмелел. Вроде все ходят свободно. Хочешьв комнате отдыха смотри кино, хочешьтренируйся, а то можно и в город пойти. То есть в принципе можно, я особо не брожу, да и капитан сказал территорию части не покидать. Впрочем, я и не собирался, вряд ли в городе есть что-нибудь, заслуживающее внимания.
Вместо этого я нашёл себе площадку на дальней лестницеею почти не пользуются, и камера на подходе всего одна, можно обойти. Когда не тренируюсь, то сижу там. Тихо, спокойно. Можно читать, можно в окно смотреть. Если к этому ещё в столовой купить что-нибудь навынос, то вообще идеально.
Последние лет пятнадцать я только по кораблям болтался, окон там вообще не было, только стены, обычно серо-металлические. А здесьуже лето наступило, мотыльки летают, ветер треплет траву, солнечные лучи скачут по веткам, или, наоборот, дождь колотит землю с такой злостью, будто хочет отомстить за что-то. Интереснее всего, конечно, когда мимо люди проходят или даже останавливаются поговоритьа я втихаря наблюдаю.
Самое сложное в моей новой жизнидаже не куча инструкций, правил и ритуалов, а необходимость изображать довольство этим всем.
Делать что скажут я привык, я всегда так жил, но раньше от меня хотя бы не требовали радоваться по этому поводу. Было несколько общих правилнапример, нельзя пить кровь, а в остальном достаточно было подчиняться единичным распоряжениям. Не возражать и не пытаться нарушить приказ. Кроме этого можно было сколько угодно ненавидеть всех вокруг вплоть до самого хозяинаи свободно говорить об этом.
Многие развлекались тем, что материли охранников, делая ставки, кто же из них сорвётся. Выигрывали редко. Хозяева держали дисциплину на всех уровнях и не спускали работникам, если те портили дорогое имуществото бишь нас. Однако некоторых впечатлительных всё же удавалось довести до пределаконечно, не за одну неделю оскорблений и плевков, и тогда у нас наступала такая радость, словно праздник какой-то. Пожалуй, это были единственные моменты, когда все обитатели клеток забывали распри, бросались обниматься, а потом ещё долго смаковали детали.
Это были наши собственные саги, летопись всеобъемлющей ненависти к охранникамвольным, свободным уйти отсюда в любое время, в отличие от нас. Если кто заводил рассказ на эту темувсе прочие, даже самые хамы и задиры, притихали, не перебивая. Легенды были известны наизусть: имя героя, допёкшего таки «поганую шавку» обычно пожертвовав жизнью при этом, и какую казнь хозяин назначил охраннику, и как этот ублюдок рыдал в три ручья, моля о прощении. Понятно, что никто из нас не видел этого, каждый рассказчик врал во всю широту души, но нам и того было достаточно. Мы чувствовали, что хоть что-то можем сделать.
Да, оказывается, были и там неплохие моменты Многие истории я помню до сих пор.
И там мы могли быть искренними. Ненавидишь что-тоскажи. Плюнь в охранника. Брось тарелку с осточертевшей кашей.
А тут, в армии, все только и орут: «Рад стараться!», или «Служу отечеству!», или ещё какую ерундубудто они в восторге от происходящего. Это так глупо выглядит, что даже не веритсянеужели они это серьёзно?
Я имею в виду, есть ведь действительно серьёзные вещи Ну, если брать мой опыт, то можно вспомнить случай, когда в финале я победил, но остался со сломанным позвоночникомвпервые. Вот это был пиздец, и я не знал, смогу ли восстановиться. Военные ведь тоже сталкиваются с подобными случаями. Ну так и вот, этоважно.
Но почему в остальном они устроили какой-то абсурд: толпа взрослых мужиков играет в ролевые игры, когда одни командуют, а другие боятся, и все при этом соблюдают какие-то глупые ритуалы. Фразочки эти, ходить в ногу и прочая чушьтакое ощущение, что я попал в огромный дурдом. А главное, все с такими серьёзными мордамихотя я не понимаю, как тут можно удержаться от смеха? «Рад стараться», блин
И ещё все постоянно орут, как правило матом. Это утомляет. Когда капитан Блэйк сидел со мной в каюте, он вёл себя тихо, и голос у него был такой мягкий. А тут как встанет на плацу перед этим своим подразделением, куда и я вхожу, как начнёт загибать про каких-то коней, так вскоре я вообще перестаю понимать, чего он хочет и кто кого должен ебать поперёкто ли мы коней, то ли они нас. Я давно уже привык не обращать внимания на крикивот и получается, что стою себе и смотрю в пространство, пока вокруг раздаётся бессмысленный шум, а потом оказывается, что я пропустил какой-то важный приказ. Ну а как я должен был его заметить, если он даже не имеет отношения к злополучным коням?
Однако есть одна вещь, которая мне в армии безусловно понравилась, огнестрельное оружие. И, судя по результатам на стрельбах, моя симпатия взаимна. Подумать толькочтобы убить человека, достаточно нажать на спусковой крючок. Это как если ты всю жизнь делал что-то через трудности, пот и кровь, через боль и переломы, а потом оказывается, что достаточно нажать кнопку и всё.
Хотя со стрельбами я лажанул по полной. На первом занятии всё объяснили, вроде как элементарно. И тут лейтенант говорит: «Рядовой Смит, что это вы скучаете, наверное, хотите выйти и показать всем, как надо?». Ладно, я вышел, делов-тонаводишь и нажимаешь. И сразу понял, что сделал что-то не тосудя по физиономиям окружающих. Оказывается, нужно было выстрелить один раз, а не весь магазин автоматом, и желательно было хоть раз промахнуться мимо центра мишеничтобы не смущать лейтенанта, у которого, как я потом узнал, результаты не очень. У него то ли глаз косит, то ли палец дрожитв общем, приходится прилагать усилия, и моё, как ему показалось, легкомысленное отношение в сочетании с меткостью его взбесило.
Впрочем, чёрт с ним, с лейтенантом. Зато слух о моём «везении» докатился до капитана Блэйка, который на следующий день меня разыскал, похвалил и тут же потащил на полигонобъяснять премудрости стрельбы. Мы там с ним до вечера проторчали: оказалось, что всё сложнее и одновременно интереснее, чем на занятиях для новобранцев. Конечно, я не запомнил и половины тех умных слов вперемешку с цифрами, которыми сыпал капитан. Он гонял всех попавших под руку рядовых на склад, требовал то одну модель, то другую, разбирал, собирал, тыкал мне в нос какими-то детальками, чтобы наглядно объяснить разницу Но всё же я старался: изображал осмысленный взгляд, кивал вроде бы к месту, пытаясь выцепить в его словах основное и уложить в голове хотя бы это. Хорошо хоть он ни о чём не спрашивалв лучшем случае я смог бы повторить лишь десятую часть его рассуждений.
К концу дня мы сидели уже прямо на траве. Я одурело хлопал глазами, потому что от обилия информации клонило в сон, а капитан Блэйк обнимал «С-16» будто это у него любимый ребёнок. Наверное, со стороныну, на полигоне постоянно кто-то мимо ходитзрелище было то ещё: сидят два мутанта, обложенные брезентом с кучей винтовок и перемазанные в оружейной смазке. Капитан, увлёкшись, вытирал руки прямо о штаны, ну а я тоженастолько привык ориентироваться на поведение человека, от которого завишу, что повторяю уже непроизвольно.
Но подстраиваться под капитана мне даже понравилосьу него на лице был такой искренний восторг, словно эти детальки, пружинки и трубочки ему милее всего на свете. Посмотрев на него, проникшись его энтузиазмом, мне тоже захотелось разобраться подробнее.
В тот же вечер я разыскал два учебника и, устроившись на привычной лестничной площадке, принялся вникать в особенности разных моделей. Это и в самом деле оказалось проще после объяснений капитана, хоть днём казалось, что я мало что понял.
глава 4
Как-то раз, увидев результаты последнего теста, капитан Блэйк уставился на меня с интересом.
Интересно, рядовой, вы настолько быстро учитесь или просто наобум тыкали?
Усмехнувшись, я ответил:
Наобум.
Приятно, что на общем фоне я выгляжу не хуже всех, а местами даже неплохо, но возможно, что мне всего лишь повезло с подразделениемпарни там туповатые. Конечно, я старше их, зато нигде не училсяа по тестам стабильно попадаю в первую десятку. Бедный капитан. Или это все новобранцы такие?