Смит, выступление чрез час. Я не мгу быть плешивым тигром, я ж младой и красивый.
Да, конечно.
Закусываю губы и наконец-то решаюсь прикоснуться кисточкой к его плечу. Сосредоточенно держу взгляд на своём «холсте», не глядя по сторонам, меня позвали сюда по делу, а не пялиться на личные вещи капитана. И уж тем более стараюсь не думать о том, насколько он близкопрактически голый, твою ж мать
Когда дохожу до поясницы, Син наклоняется вперёд, опираясь на стол, и кажется, что если провести пальцами вдоль позвоночника, то он по-кошачьи выгнется и замурлычет. Сознание наполняет мягкое тепло его удовольствия. Хм, ему нравятся прикосновения к пояснице? А что, если бы вместо кисточки провести там языком? Но сейчас об этом думать нельзя наверняка почувствует. Вот вечером, закрывшись в своей комнате Дожить бы только до этого
Возможно, сыграло роль, что я стою настолько близко, или подействовало моё старание отвлечься чем-то внешним от невольно возникающих в сознании образов, однако я чувствую возбуждение капитана всё ярче и вдруг посреди него мелькает образ полуголой блондинки с ярким макияжем. От неожиданно ударивших меня смутных, но однозначно неприятных чувств прикусываю губу до крови. Внутри мгновенно разворачивается ярость какого чёрта он фантазирует о шлюхах в моём присутствии?!
Закончив со спиной, нехотя говорю:
Кажется, всё.
Син выгибается, разглядывая результат моего творчества:
Отлично! А вы готовы?
Я еле успеваю отвести взгляд от ямочек на его пояснице:
Да, конечно. По какой тренировочной системе будем драться?
Не-е, никаких тренировок! капитан забавно морщится. Эт будет настоящий бой.
Насколько настоящий?
Потягивается словно волна пробегает по мышцам спины и разгибается, поднимаясь со стола.
Насколько может быть настоящим, прекрасным и смертельным бой между двумя мутантами, он ухмыляется. Ладно, шучу. Бой до серьёзной травмы. Победа должна быть очевидной. Вас это пугает?
Я мысленно фыркаю. С ходу не могу даже придумать такой травмы, какой у меня ещё не было.
Нет, конечно. Я сделаю всё, что скажете.
Замечательно. Тогда через пятнадцать минут на арене.
Капитан?
Мм?
Лицо. Его ведь тоже нужно раскрасить?
О Я как-то забыл.
И Син доверчиво подставляет мне левую щёку. Вот же гадство Одно дело прикасаться к нему со спины, но стоять под его взглядом
Да, сейчас.
Так, я спокоен, я думаю только о тиграх и полосках, о джунглях и лианах, которые крепко обвивают тебя, не давая пошевелиться, и всё вокруг сочится душной влагой, так что трудно дышать, дорожки пота щекочут кожу живота, а потом сзади неторопливо подходит какой-то крупный зверь, принюхивается, проводит шершавым языком по загривку и, подумав, прикусывает острыми зубами
Я сглатываю и фокусирую взгляд на лице капитана, который тем временем разглядывает мои губы? Или куда он смотрит?
Аккуратно прикасаюсь к его мыслям и сразу утыкаюсь в лицо всё той же блондинки, о которой он думал раньше. Точнее, взгляд фокусируется на губах бледно-розовых, мягких, желанных. По ним пробегает кончик языка, смачивая перед тем, как
И я захлопываю своё сознание. Нет, это, конечно, личное дело капитана о чём думать, но Но меня это бесит, вот что!
Чтобы хоть как-то перебить неловкость момента, ворчу:
Вы уверены, что алкоголь не помешает выступлению?
Ещё пару секунд его взгляд изучает мои губы, затем с явной неохотой отрывается.
Что? Извините.
Сколько вы выпили?
Син пожимает плечами:
Ну Сколько-то. Кстати, вам тоже нужно. Вы слишком напряжены, для шоу это плохо.
Он залихватски извлекает из тумбочки новую бутылкубудто кролика из шляпыоткрывает и впихивает мне в руки.
Пейте, это приказ. Первое правило: все должны расслабиться и получать удовольствие. Второе правило: бегом на арену. Адьос! и Син с неожиданной прытью устремляется к двери. Хм, а ведь только что выглядел бухим.
Раздражённо фыркнув, прикладываюсь к бутылке бурбона. Шоу! Он всегда думает только о своих обязанностях! Ну, или о блондинистых бабах. Всё это бесит настолько, что я буквально в несколько глотков ополовиниваю бутылку.
Грохнув её на стол, направляюсь к выходу. Мне ещё нужно вернуться к себе и переодеться.
глава 12
Из-под потолка бухает искажённый аппаратурой голос генерала Сикорски:
Дамы и господа, сейчас вас ждёт любопытное представление! Противостояние дикой природы и цивилизованного человека! Животная сила против изобретательного разума! Кто же победит? Честно говоря, я и сам не знаю. Давайте посмотрим!
Зрительский шум стихает.
Тихий, неторопливый стук ударных. Чёртов барабан. Как будто приближается. И хотя здесь нет треньканья расстроенных гитар, но, когда ритм чуть сбивается другие, может, этого даже не замечают, моя кожа зудит, словно вспоминая костёр на далёкой планете. Не знаю, смогу ли я когда-либо спокойно слышать этот звук.
В середину сцены ударяет свет прожекторамой выход. Как ни странно, вся эта ситуация отдаётся внутри ярким удовольствием. С удивлением понимаю, что соскучился по арене, по бою, по той, прежней жизни. Ведь в ней было и хорошее. Сейчас всё безопасно и размеренно, в этом есть своё очарование, иногда хочется отдохнуть, ноя и правда соскучился. Ничто не сравнится с чувством, когда выходишь на сцену и люди за решёткой машут тебе, восторженные как дети, скандируют твой номер, потому что тыдействующий чемпион, и они поставили на тебя все деньги.
Но на этой арене меня пока не знают. «Серая лошадка» с неплохим шансом удивить публику.
По сценарию я обычный человек, прогуливающийся по джунглям. Да, почему-то в форменных брюкахтипа я фанатею по униформе? и кипенно-белой рубашке. Допустим, я решил поразить окрестную живность своим нарядным видом. Мне-то всё равно, а для Сина это выступление важно, так что пусть пусть будут белые рубашки, меховые шорты и всё, чего только ему захочется.
Останавливаюсь посреди арены, сунув руки в карманы, и оглядываю смутные силуэты людей на тёмных трибунах. Думаете, вы лучше тех, кто наслаждается видом окровавленных внутренностей на нелегальных боях? Но я-то знаю, вы точно такие же. Проверим?
А вот и мой тигр, кружит по границе света. Тяжеловесный, даже неповоротливыймассивный зверь. Медленно выступает на арену. Тихий гортанный рык звучит вопросительнокак предложение померяться силами. Я слегка улыбаюсь, и тигр в ответ демонстративно проводит языком по острым зубам. Самое странное, что теперь Син двигается чётко и уверенно, ни следа опьянения. Ну, это и к лучшему, драка будет интереснее.
Ритм музыки прыгает вперёдпора переходить к веселью, и я бросаюсь к краю арены, где словно бы случайно валяется заострённая палка. Теперь у меня есть копьё, так что я улыбаюсь тигру уже насмешливо. Давай, зверушка, посмотрим кто кого!
Он недовольно рычит и делает несколько выпадов, но всякий раз натыкается на острие. Ворчит раздражённо, клацает зубами, пытаясь схватить палку. Нет уж, я не собираюсь сдаваться так легко, будь ты хоть самый сексуальный тигр в мире. На арене со мной такие штучки не проходят.
Кубарем бросается мне под ноги и, пока мы оба покатились по полу, со всей дури кусает за бедро. Да уж, как Син и говорилвсё по-настоящему. А вот я в ответ прикладываю его палкой всего лишь по плечу, хотя мог бы по голове.
Вскакиваем. На моей штанине красуется рваная дыра, ткань напитывается кровью. На трибуне раздаётся громкое женское «Ой!», и капитан усмехается. Да, я уже догадался, что ему нравится выпендриваться перед девушками.
Неожиданно в памяти всплывает та блондинка, о которой он думал в комнате, и меня накрывает злостью. Нельзя было подождать, пока я уйду?! Или, может, он не видит необходимости считаться с моим присутствием. Конечно, кто я такой по сравнению с ним? Без документов, без роду и племени, случайно подобран на свалке. Но вообще-то я тоже кое-что умею! Так что если вы, капитан, рассчитывали на лёгкую победу сейчас вы у меня выкусите!
Тигр мотает головой и снова рычит. Как ни странно, в кружащем свете прожекторов наряд капитана выглядит вполне подходящим. Мускулы перекатываются под кожей, заставляя меня облизываться, требуя вцепиться зубами в это телопамять живо подсказывает, насколько у него вкусная кровь. Красные когти эффектно мелькают то возле моей ноги, то совсем рядом с рукой.
Для людей наша драка, наверное, выглядит стремительной, но я-то знаю, что Син двигается расслабленно, даже ленивоего нормальную скорость в бою зрителям было бы сложно отслеживать. На тренировках у меня получается выдерживать этот темп, но только если не позволять ему кусаться: если капитан дотянулся зубамипиши пропало, от моей крови он становится вообще неубиваемым. Впрочем, для полноты картины стоит заметить, что и в обратную сторону это работает, вот только мне сложнее прокусить кожу, чем Сину.
Ритм барабана разгоняется, всё быстрее, отдаётся в каждом нерве. Я не замечаю ничего, кроме оранжево-чёрного тела напротив, ощерившегося остриями зубов и когтей. Такое ощущение, что если он до меня доберётся, то начнёт жрать по-настоящему. Какого чёрта я согласился на палку?! Надо было хоть нож попросить
Напряжение музыки доходит до предела. Пора переходить к кульминации.
Тигр бросается на меня всем телом, одновременно отталкивая палку вбок, словно крейсер, идущий на таран. Капитан, конечно, тяжелый, так что я, не удержавшись, падаю на пол, а он обрушивается всем весом на мою правую руку. Да, это перелом, но адреналин сильно притупляет ощущения.
Спихнув с себя тигра у него такая горячая кожа, перехватываю палку левой рукой и вскакиваю на ноги. После травмы противника многие непроизвольно расслабляются посмотрим, сработает ли это с капитаном.
Он тоже вскакивает, рычит и размашисто бьёт когтями, открываясь. В каждом бою рано или поздно наступают эти секунды, решающие исход. Всё, что было перед ними, не имеет значения: ни ставки на тебя и на противника, ни улюлюканье публики, ни удачные удары, ни игра в поддавки. Наступает момент и выживет тот, кто успеет им воспользоваться.
Опыт, чутьё, интуиция, божественная сила можно называть это как угодно дёргает меня в сторону, уводя с линии удара когтей, а затем бросает на колени прямо к полосатому животу. В голове так пусто, что даже звенит, и я со всей силы втыкаю в незащищённое тело острую палку, насаживая капитана словно бумажную бабочку на иголку.
На белую рубашку сверху капает кровь, бешеный ритм барабана мгновенно обрывается, вместо него по нервам проезжается высокая нота электроскрипкия аж морщусь. Привычка требует пользоваться шансом, добить, но на периферии сознания мелькает мысль, что нельзя, и я сдерживаюсь, для чего приходится собрать всю волю.
Отступив на шаг, тигр распахивает глаза, смотрит на меня с немым укором, жалобно рычити обрушивается на пол арены. Сдурел, что ли, с палкой в животе вот так падать?!
Его боль, мечущаяся внутри меня обезумевшей птицей, оглушает, но я должен собраться и закончить представление правильно. Я не имею права подвести Сина. Музыка затихает, и я плавно отступаю в тень, оставляя умирающего тигра в круге красного света.
Реальность мгновенно перегружает органы чувств: наверху вспыхивает слепящий свет, зрители неразборчиво гомонят, общий шум перекрывают отдельные выкрики и лязг дверей арены, а я осознаю, что всё предыдущее было лишь постановкой. Игрой, в которой я забылся настолько, что покалечил своего командира.
Бухаюсь на колени рядом с Сином, который подвывает что-то неразборчиво-матерное. На животе кровь перемешалась с краской, ничего не понятно, но торчащая из всего этого палка выглядит очевидно лишней. Зачем я вообще согласился на оружие? А если бы у меня было что-то посерьёзнее вдруг я бы убил его?!
Кое-как выговариваю:
Простите. Я увлёкся.
Пиздец, он меня выгонит за такое. Или меня посадят. Или всё сразу.
Син морщится, скребёт когтями пол арены и трётся о него лицоморанжево-чёрная краска уже размазалась, но всё равно умудряется улыбнуться.
Это было здорово! Ты всё сделал идеально.
«Ты» отдаётся внутри непривычным тянущим чувством. Я смотрю ему в глаза и невольно улыбаюсь в ответ.
Я думал, вы победите.
Вряд ли природа когда-нибудь победит. Как рука?
Нормально.
Перелом простой, срастётся быстро. За годы, наполненные всяческими травмами, я многие ощущения выучил, могу сам себе и диагноз поставить, и лечение назначить. Нужно уметь самому о себе заботиться, потому что остальным похер.
Нас окружают врачи медбригады, но в этой суматохе я успеваю ещё раз улыбнуться Сину и он отвечает.
глава 13
В больнице, как ни странно, мне каждый день приносили букеты и открытки. Много. Сначала я подумал, что перепутали палатуможет, в соседней лежит известный актёр? но потом проверил рабочую почту и обнаружил там ворох писем, все от женщин. Адресованы мне, так что не ошибка.
Содержание было ещё более удивительное, чем сам факт моей внезапной популярности. Я вообще не понял, с какой стати девушкисимпатичные, судя по фото, пишут мне будто старому знакомому и рассказывают о своих эротических фантазиях. Нет, фантазии у них жаркие, стояк не даст соврать, но Что всё это значит?
Короче, я так и не решил, отвечать ли на эти послания и как именно, поэтомуне ответил. Хотя некоторые, особо увлекательные, сохранил. Пригодятся, чтобы переключиться с навязчивых выдумок про капитана на вот этих красоток в трусах И без трусов Н-да, очень даже ничего
А вот с командиром, после того как мы оба вернулись из больницы, стало ещё сложнее. Конечно, мне льстит, что Син перешёл на «ты» и даже меня попросил обращаться к нему так же наедине, без свидетелей. Всё это приятно, да, но я обязан быть здравомыслящим: привязываться к кому-либо опрометчиво, даже опасно, уж я-то знаю. Ничем хорошим это не кончится, как бы мне ни хотелось верить в обратное.
К тому же я начал подозревать, что с самого начала думать о нём по имени было ошибкой. Вовсе это не помогло поставить капитана в один ряд с прочими людьми, а стало началом ещё более интимного отношения к нему, то есть сделало только хуже.
Теперь ещё это «ты» Ведь для него это ничего не значит, а для менякаждое его «ты» похоже на разряд электричества, сбегающий по позвоночнику. Или на прикосновение к голой кожесловно под футболкой вдруг оказалась мягкая рука и гладит.
И тут же добавилось очевидно неприятное следствие всей этой интимностия начал о нём волноваться. Когда нас назначили на очередную операцию, нервничал будто какой-то псих, потому что нервничал Син.
Что-то очень его беспокоило в предстоящем путешествии на ссохшуюся каменистую планетку, а мне так и хотелось успокоить. Начал каждый день таскать ему пирожки из столовкитипа, брал себе и случайно купил на десяток больше, а один раз не выдержал и сказал, что всё будет нормально. Глупо, конечно, откуда я-то знаю, как оно будет?
***
Меня и не удивило, что он оказался прав. Может, у всех мутантов хорошо развита интуиция? Вот только когда наш заходящий на посадку корабль подбили, я не бросился спасать себя, как положено, а какого-то чёрта начал мысленно искать капитана: то ли предупредить о взрыве, который он, понятно, заметил и без меня, то ли убедиться, что с ним пока ещё всё в порядке, то ли попрощаться.
Выжигающие зрение белые вспышки. Рвущаяся в теле боль. Оглушающий грохот.
Беспредельная пустота.
Словно призраки в темноте. Смутно знакомый голос. Тёплая вкусная кровь. Движение.
Первая мысль: или у меня снова сгорели глаза, или меня успели похоронить. Абсолютная темнота, в которой вместе со мной просыпается боль. Голова, грудь, живот, ногиболит всё.
Однако тут же в сознании раздаётся голос Сина: «Тише, тише. Эрик? Слышишь меня? Всё в порядке. Всё нормально. Есть хочешь?»
Запекшиеся губы не слушаются. Да и вообще всё лицо онемеловозможно, там сплошной синяк.
«Не разговаривай, думай».
«Где мы? Темно».
«В расщелине скалы, так что не шуми, вдруг обвалится. Немного отлежимся, найдём связь, и всё будет чики-оки».
Господи, капитан даже к такой ситуации умудряется прилепить свои тупые присказки Хотя, как ни странно, этот абсурд и в самом деле успокаивает, помогает отвлечься от паники. Или это просто действие того, что Син рядом? Живой и звучит как обычнозначит, в порядке.
«Еды? Имеется свежая кровь, только что из коровки то есть из мутанта. Вкуснятина! тон довольный, и мне ясно представляется его улыбка. Давай?»
Непроизвольно веду глазами в сторону Синависки тут же сжимает болью. Голова словно набита тяжёлыми от крови комками ваты, сосредоточиться невозможно, но через пару секунд я всё-таки мысленно бормочу: