Марина ОрловаИдеальные звёзды
глава 1. Здесь кто-то был
Обычное утро пятницы: Син ушёл из моей комнаты затемно, остаток ночи я проспал, наконец-то свободно раскинувшись на кровати, затем постоял в очередях в туалет, в душ и в столовую, а потомоткрыл кабинет, зашёл
И сразу почувствовал: что-то не так.
Замер на пороге, оглядывая помещение. Напротив тёмно-коричневые шкафы с документацией. Справастол с кофеваркой. Слеваокно и мой стол с компьютером. Вроде всё привычное.
Бумаги на столе. Лежат как накануне вечером. Или нет? Может, сдвинуты? Почему всё моё существо уверено, что что-то в комнате изменилось? Здесь кто-то был. Нет, понятно, что дежурный убирал помещение, но они обычно ничего не трогают. А кроме этого? Дверь была заперта. И окно закрыто.
Кабинет Сина. Слеватоже окно, закрыто. Справатакие же шкафы, поблёскивающие стёклами. Центр комнаты занимает огромный стол, нагруженный стопками бумаг разной высоты. Ровными, конечно. Здесь всегда порядок.
Снаружи приближается звук шагов, и вскоре командир открывает дверь приёмной.
Ты что это, сталкеришь, пока меня нет? Син, как всегда по утрам, пышет бодростью и хорошим настроением.
Однако на этот раз я оставляю иронию без внимания.
Посмотри, у тебя всё на месте?
Он мгновенно становится серьёзным, в два шага пересекает приёмную и, как и я, останавливается на пороге кабинета. Озирается.
Вроде, заходит, настороженно оглядываясь. А что?
Не знаю Показалось, будто что-то изменилось. Словно кто-то здесь был.
Дежурный?
Нет. Убирают постоянно, но раньше у меня такого чувства не было.
Син набирает номер по внутренней связи:
Капитан-майор Блэйк. Пригласите дежурного, который сегодня убирал мой кабинет.
В ожидании я осматриваю шкафы в приёмной, пытаясь понять, что же не так, а командир прислонился бедром к моему столу и наблюдает.
Стук в дверь. Син делает шаг вперёд, мгновенно меняя расслабленную позу на любимую «начальственную» ноги на ширине плеч, руки за спиной, и гаркает: «Входите!» так, что даже я вздрагиваю от его тона.
Дверь распахивается, в приёмную заходит черноволосый парень, скороговоркой тарабанит:
Рядовой Праджапати по вашему приказанию прибыл, и замирает, глядя на капитана со спокойной уверенностью.
Как часто убираете это помещение?
Каждое утро.
Чувствую, что Син удивлёнведь дежурные потому так и называются, что регулярно сменяют друг друга, но внешне по нему это никак не заметно.
Только мой кабинет?
Никак нет. Весь этаж.
Когда успеваете?
Ночью, рядовой добавляет с тем же спокойным достоинством: Мои религиозные убеждения не позволяют мне убивать, поэтому я обратился напрямую к генералу Сикорски с просьбой разрешить мне заниматься уборкой. Я полностью отвечаю за все кабинеты на этаже. это надежнее, чем если дежурные меняются каждый день.
Оригинальный пареньпротив насилия, но добровольно пошёл в армию. Нагло вообще-то: социальные привилегии ему давайте, а убивать он не желает. Я бы даже не догадался, что так можно сделать.
Сегодня не было ничего необычного?
В каком смысле?
В любом, изрекает Син веско, не отрывая внимательного взгляда от лица рядового.
Чёрт, за пару лет я должен был привыкнуть, но неткогда Син включает «сурового командира», у меня внутри всё сладко замирает. С одной стороны, нужно внимательно следить за разговором, а с другойтрудно не пялиться на него, пуская слюни и воображая порнушные картины
Нет, ничего.
Вы трогали что-нибудь из вещей? Перекладывали? Сдвигали?
Ох, как бы я его сейчас «потрогал» Вот прямо на этом столе позади него
Никак нет. Я ответственно подхожу к своей работе.
Кто-нибудь ещё здесь был? Имел возможность зайти? Оставляли кабинет открытым, на любой отрезок времени?
Внезапная мысль отвлекает от фантазий о том, как бы стянуть с командира штаны, и я выпаливаю:
Открывали окна?
Праджапати, неуверенно качающий головой, в ответ на мой вопрос выдает твёрдое:
Да. Окна в этом помещении я открыл вечером, около полуночи, и закрылон на мгновение запинается, подняв глаза к потолку, в половине четвёртого.
Син, видимо, понявший мою мысль, продолжает:
И вас не было здесь в это время.
Я убирал другие помещения, вот теперь рядовой выглядит напуганным. Но я открываю только наполовину и всегда фиксирую
Что-нибудь заметили, когда закрывали?
Н-никак нет.
Бросаю взгляд на окно, прикидывая, какой ширины щель в полуоткрытом состоянии. Для худого человека вполне достаточная.
Вы их мыли после этого?
Да. Каждое утро мою.
С этого момента делайте всё как обычно, но до специального распоряжения окна не мойте. И надевайте перчатки, чтобы не оставлять отпечатков, Син дожидается кивка рядового. Свободны.
За рядовым Праджапати закрывается дверь, и командир, усмехнувшись, прикасается к моему сознанию: «Чтоб ты знал, трудно поддерживать разговор, когда кое-кто наполняет мою голову пошлыми мыслишками».
«А ты не подслушивай».
Он перехватывает меня поперёк груди, тащит в свой кабинет, захлопывает дверь и бухает на неё.
«А я, может, хочу. Мне, может, нравятся твои трудовые инициативы».
И как только Син стягивает маску, я жадно впиваюсь в его губы. Вроде только ночью трахались, а я уже настолько соскучился. Царапаю ткань одежды, стараясь пробраться под застёжки и пуговицычёртова униформа! Вот бы содрать её нахрен, прижаться к голой коже, чувствовать всем телом, закрыть глаза и погрузиться с головой в нарастающее возбуждение, в его вкус, запах, сознание Обожаю это ощущение, когда все мыслии проблемынаконец-то уходят, остаётся лишь огромное желание раствориться в оргазме, вместе с ним.
Конечно, сорвать с него одежду сейчас никак невозможно, так что за неимением лучшего нащупываю задвижку на двери, поворачивающелчоки тут же тараню Сина спиной вперёд, к его столу. Не отрываясь от поцелуя, спихиваю в сторону кипу бумаглисты разлетаются, неторопливо планируя на пол, и, обняв его за талию, тяну наверх, чтобы сел на стол. «Ничего себе» в сознании Сина аж всё кружится от возбуждения.
«Ты ж хотел инициативы».
«Да ты просто работник месяца» он послушно забирается на стол, а я рывком раздвигаю его ноги и прижимаюсь между, глажу с внутренней стороны, поднимаясь выше, но всё в рамках приличий. Мы же на работе К сожалению. Ощущения больше дразнят, да и ладно, слушать его тяжёлое дыхание и чувствовать жар тела через тканьсамо по себе достаточная награда. Син обнимает меня за шею, целует, сильно сжимает пальцами плечи
И в этот момент откуда-то из-под его задницы звонит телефон.
«Твою ж мать!» отпихнув меня, Син спрыгивает со стола, торопливо одёргивает китель, как будто его могут увидеть, и отвечает на звонок. Попутно поднимает несколько листов с пола и возвращает их на стол. Указывает мне на дверьоткрыть. Приглаживает волосы, продолжая деловито выдавать в телефон: «Так точно. Я распоряжусь» своим хорошо поставленным командирским голосом.
Бумаги с пола я собираю и замок на двери кабинета открываю, но уходить не тороплюсья с Сином ещё не закончил. Конечно, мы договорились ничего такого на работе, но из любого правила можно сделать исключение, хотя бы небольшое. Хотя бы ещё раз поцеловать его. Я хочу, и я сделаю. Даже в рабочее время.
Иногда кажется, что меня так выносит из-за того, что мы постоянно прячемся. Может, когда люди имеют право прикасаться друг к другу в любое время, это становится не так желанно. Или, возможно, из-за того, что я со страхом жду, когда же Син решит закончить всё это.
Стоит ему нажать «завершить звонок», как я обнимаю сзади, снова прижимаюсьна этот раз спокойнее, и Син поворачивается ко мне лицом. Бросает настороженный взгляд на дверьона закрыта, но ведь без замка, тянет меня в угол, подальше, но всё же наконец-то отвечает на поцелуй. Мягкий. Обещающий, что вечером, наедине, мы продолжим.
Несколько минут спустя отрываемся друг от другаодинаково неохотно, ещё пару раз прикоснувшись губами на прощание.
Ладно, Син снова проводит ладонями по кителю, приводя себя в порядок, и внимательно оглядывает меня. Вернёмся к делам. Обыщи приёмную, я здесь. Может, что-то осталось. Или в следующий раз будет проще заметить разницу.
Однако самый тщательный осмотр результатов не даёт. Заглянув во все углы, в конце концов я распахиваю окно. Окрестности тоже стоит проверить.
На первый взгляд всё как обычно: дорожки, кусты и клумбы, чуть слевакруглый фонтан, прямо по курсуворота части и парковка за ними. Если высунуться дальше, то справа будет виден плац. Нет, там основная территория, оттуда не проберешься А вот слева от нашего здания, за густыми кустамиограда. Высокая, правда, зато там нет камер. Стоит сходить глянуть, нет ли сломанных веток или следов.
А ещё ведь есть вариант спуститься с крыши. Вывернув шею, разглядываю козырёк: выше на шесть этажей, выступает настолько далеко, что на последнем этаже всегда царит сумрак. Из-за этого странного архитектурного решения наш корпус похож на гриб, и потому его неофициально называют «поганкой».
Нет, вряд ли сверху. Это нужно десантироваться на крышу, козырёк отстоит далеко от оконнеудобно, спускаться слишком долго, заметили бы
За спиной раздаётся голос Сина:
Смотри не вывались, Рапунцель.
Что?
Я поворачиваюсь в комнату, и Син повторяет громче:
Смотри не вывались, Рапунцель.
Я слышал. Я не понимаю, что это значит.
Это сказка такая, известнаяон ждёт моей реакции. Я Берте читал. Ладно, не важно. У меня ничего.
Его слова будто царапают сознание мелкими противными коготкамимне-то сказок никогда не читали. Ох уж эти милые семейные развлечения Стараясь не поддаться злости, говорю по возможности размеренно и спокойно:
Ничего. В обед схожу к ограде слева, проверю.
Но вдруг замечаю, что Син смотрит на меня испытующе:
Может, не стоит пороть горячку из-за одного предчувствия? Вдруг тебе показалось? А то начнёшь бегать по части, искать следы неведомых врагов
Хочешь сказать, у меня паранойя? вот теперь мой тон уже явно выдаёт раздражение.
Он кривится и нехотя отвечает:
Вообще-то у тебя есть некоторые проблемы
Привычно вспыхивает ярость, но я всё-таки сдерживаюсь. Нужно быть рассудительным. Адекватным. Нельзя поддаваться неконтролируемым эмоциям. Я могу доверять Сину, он хочет как лучше И если признать честно, у меня и правда хватает проблем.
Поэтому я отвожу взгляд и понижаю голос:
Думаешь, не стоит?
А давай вместо изучения ограды устроим нормальный обед? Закажем прямо сюда. Не всё ж столовские макароны жрать.
Ты же против, чтоб тут едой воняло.
Разок можно, Син почему-то проходится по мне взглядомя что, выгляжу как меню? и выдаёт: Чур, мне запечённого лосося! С лимончиком, с зеленью
От слов я удерживаюсь, но в мыслях успевает вспыхнуть: «Лимон хорош с коньяком».
Син довольно прищуривается:
Агатянет с намёком и ухмыляется в ответ на моё удивлённое лицо. А ты как думал? Я умею быть плохим парнем.
Ладно, в конце концов, может, и правда показалосьи мне стоит отдохнуть, так что киваю.
Не могу отказать командиру, который желает споить меня на рабочем месте.
Верная позиция, лейтенант, Син делает строгое лицо и хлопает меня по плечу. Продолжайте в том же духе и к пенсии получите пару звёздочек выслуги.
В этот момент, на последних словах, дверь в приёмную распахивается, и в помещение влетает генерал Сикорски.
Не замедляя темпа, бормочет:
Звёздочкиэто хорошо, лейтенант, старайтесь! подхватывает Сина под руку и тащит в кабинет.
Дверь за ними захлопывается.
Ну, раз уж Главный фактически приказал мне пить коньяккто я такой, чтобы спорить? Однако до полудня ещё нужно дожить, так что я закрываю окно и сажусь за компьютер.
глава 2. Вы идёте на бал?
Обеда не получилось: генерал мурыжил Сина до трёх часов, я только и успевал таскать им то кофе, то чай, то бутерброды из столовки. Мне иногда кажется, что Главный специально на долгие посиделки не вызывает Сина к себе, а приходит к нам, да ещё регулярно жалуется, что его помощнику нужно пять раз повторить, чтобы принёс какой-нибудь жратвы, а уж чтобы сам догадалсяна такое чудо не стоит и рассчитывать.
Наконец дверь кабинета открывается.
И не забудь, в воскресенье штабной бал. Вы же будете?
Конечно! голос Сина звучит с искренним воодушевлением. Надеюсь, в штабе появились новые красотки.
Главный снисходительно посмеивается:
Ну, что ты-то будешь, я и не сомневался. А вы, лейтенант?
В комнате повисает тишина, и я поднимаю глаза от монитора. Командир смотрит на меня. И генерал почему-то тоже смотрит на меня.
Я?..
Син за генеральской спиной распахивает глаза в восторге и мелко кивает, а Сикорски по-отечески улыбается:
Бал ведь для офицеров. Вы жеон указывает на меня ладонью.
Я думал, приглашение адресовано капитан-майору.
Ох, ну это же неофициальная записка! И так ясно, что наш Блэйк никуда не ходит без своего помощника, так что я не стал
Он будет, перебивает Син. Да?
Д-да
Замечательно! Сикорски бухает командира ладонью по спине и заговорщицки понижает голос: Подтверждаю, новые девочки в штабе есть, так что будьте во всеоружии.
Ухмыляясь, Син провожает генерала до двери и напоследок лихо козыряет двумя пальцами. Закрывает дверь и поворачивается ко мне.
Это, конечно, не кровавое побоище, но тоже неплохо. А ты, он скептически кривится, снова решил быть букой?
Просто не люблю, когда на меня пялятся как на урода.
Ой, расслабься! Во-первых, там буду я, прикрою тебя своей ослепительной улыбкой. Во-вторых, в штабе есть мутанты, у нас же политкорректность. Например, флагман Миллерочень уважаемый человек. Пару лет назад на осеннем балу кто-то втихаря добавил в пунш спирта, и он так перебрал, что скинул китель и вызвал маршала МакКоэна на кулачный бой, а когда победил, собрал десяток восхищённых девиц и укатил с ними в неизвестном направлении. Их потом неделю искали и нашли в каком-то притоне на Кубе, он смеётся. Штабной балэто на самом деле весело, так что не парься. И кстати, ты сможешь поразить всех своими модными изысками. Например, надеть те новые джинсы, они стильно подчёркивают твою задницу или как там это пишут в модных сводках.
Джинсы с кителем?
Син ныряет в свой кабинет, возвращается с чашкой и начинает заваривать чай.
Да не, там свободная форма одежды. А то представляю, целая толпа в мундирах Можно было бы сразу на плацу проводитькак бы смотр, но все танцуют.
Я окидываю его фигуру заинтересованным взглядом:
О, то есть ты тоже будешь в чём-то новеньком?
Он замирает, не донеся ложку с сахаром до чашки.
Вообще-то нет. Надену парадную форму и всё.
Чего?! я возмущённо кривлюсь. Ты только что сказал, что это весело, а какое может быть веселье в парадной форме?
НуСин помешивает чай и отпивает глоток. У меня ничего другого и нет.
Тогда так: я пойду при условии, что ты наденешь обычную человеческую одежду. Я даже знаю, что тебе пойдёт, я хитро прищуриваюсь.
Он пару секунд сверлит меня подозрительным взглядом, затем отводит глаза и тяжко вздыхает.
Ладно. Но коньяка сегодня мне понадобится в три раза больше.
Вообще-то обед уже прошёл.
Син поднимает взгляд на часы и кривится в притворном ужасе:
Так и работа уже прошла! Всё, объявляю короткий день. Сейчас закроемся и устроим обед у меня. То есть ужин. Романтический.
А если кто придёт?
Напиши записку: «Ушли на склад, по всем вопросам обращаться к Новаку». Он мне должен, вот и пусть отрабатывает. Только это, звание полностью напиши, а то обидится ещё.
Я недоверчиво разглядываю его. Неужто капитан-майор Блэйк излечился от своего знаменитого трудоголизма?
Ты серьёзно?
Ещё как. Могу и я для разнообразия воспользоваться служебным положением. За то, что мы тут геморрой сутками насиживаем, орденов не дадут, Син допивает последний глоток и заталкивает чашку в автоматическую мойку. Всё, вырубай и пошли.
***
Романтического ужина тоже не вышло. Ну, мы по-быстрому перепихнулись, конечно, но в основном оставили силы на второй и последующие заходы, которые планировались после еды. Чтоб уж развернуться с комфортом, не торопясь
Однако Син, как и обещал, заказал коньяк. Сначала он придирчиво выбирал марку. Потом заявил, что вкус не тот, и заказал другой. Дальше мы начали сравнивать, заказали по второй бутылке того и другого, потом поспорили, что лучшером или текила