Я учила драконий язык днём, ночью, на других уроках. Всегда! В кабинет директрисы входила уже зарёванная, а выходила ревущая на весь институт. Я пыталась прятаться, но меня находили и тащили на урок каждый день, без исключений, однажды, даже с повышенной температурой. Проклятый драконище не знал снисхождения и не чувствовал жалости. И пусть его методы очень скоро дали результаты, я догнала своих одноклассниц, а вскоре стала лучшей по драконьему языку, я возненавидела своего учителя и начинала плакать едва видела в окно, как он проходит через ворота, идя на урок.
Если поначалу по институту пронеслись завистливые шепотки, мол, Александру отчего-то выделил сам правящий дракон, то вскоре мне уже никто не завидовал. Глядя на мои вечно перебинтованные, с лечебными компрессами, икры, некоторые качали головами и приговаривали что-то вроде: «не допустите Боги со мной такого».
А ещё через месяц, к этому несчастью добавилась новая напасть: стал приходить художник.
И пока все девочки отдыхали на драгоценной прогулке в институтском парке, я каждый день этот час, переодетая в одну лишь пачку, неподвижно стояла в указанной позе, в промозглом пустом зале для занятий хореографией, пытаясь не слишком громко стучать зубами от холода. Хорошо, что хоть к Новому году эта беда с художником закончилась. Он закончил мой портрет и исчез с ним.
Правящая семья, впервые за всю историю института, не навещала нас на новогодний праздник. Мы, переодетые в белые фартуки, зря ждали праздничного обеда или ужина. Наш скудный концерт, который приготовили оркестр и хор институток, и старательно подготовленная нашими воспитанницами выставка вышивок и кружева, так и остались без высочайшего внимания.
Весною снова явился художник, и опять я вместо прогулки среди распускающейся зелени, неподвижно стояла в зале для хореографии.
К концу году я так измучилась, что решила набраться смелости написать во дворец и спросить Правящего дракона: «За что? За что мне такое его внимание?». Будь оно проклято!
А письмо решила передать с одной из наших старшекласниц. После выпускных экзаменов девушки ехали на свой традиционный бал во дворец.
Не знаю, что из этого получится.
Глава 15
Вот я и восьмиклассница. Все переходные экзамены сдала на высший бал и, даже, удостоилась личной похвалы директрисы перед всем классом.
Вчера мы провожали наших выпускниц во дворец, на традиционный бал.
Как же сильно отличался этот особенный день от такого же в прошлом году!
Я слышала, как мышки, которые после переходных экзаменов уже получили светло-голубую форму, но ещё не перешли в отдельную спальню для выпускного класса, шептались после отбоя, что в этом году не приезжали портнихи с тканями, как подарок от правящей семьи драконов девицам, закончившим обучение и успешно сдавшим экзамены. Воспитанницы собирались на бал своими силами, а это было жалкое зрелище. Мало кому могла помочь семья, родственники или опекуны. Некоторые сшили бальные платья на уроках по домоводству из того материала, который выдавался для обучения. Девушкам это казалось всё же лучше, чем идти на свой первый, и возможно единственный, бал в институтской форме. Единственным украшением большинства была молодость и несомненная тонкость. Толстых, при том питании, которое у нас было в этом году, в институте не было даже среди кухонных работниц.
Майя, которая с наступлением весны немного пришла в себя, и в последние недели работала со мной и Ангелиной, как она говорила «для души», занимаясь с нами балетом, сказала, что десятиклассницы должны радоваться тому, что этот бал совсем не отменили.
А почему? я была рада немного передохнуть в разговоре.
Батман, Александра! раскусила мою хитрость Майя, но ответила, В противном случае, поехали бы все наши девушки по домам.
А разве это не хорошо? спросила Ангелина.
У неё, как и у меня, не было мамы. Подруга очень скучала по отцу, который служил где-то далеко, в диких местах. Он редко приезжал к ней, однако, их встречи всегда были очень тёплыми. Подруга возвращалась зарёванная и с кучей подарков, которые кастелянша забирала и запирала в её шкафчике, в подвале. В моём шкафу, например, была лишь детская одежда, в которой я приехала в институт. Ангелина мечтала сдать выпускные экзамены и оказаться дома. Её отец уже пообещал выплатить за неё долг за обучение и, кажется, даже, нашёл ей жениха в родном городе. Когда Ангелина рассказала мне об этом, я дождалась родительского дня и спросила у своего папы, сделает ли он так же для меня. Отец отвёл глаза и только неопределённо протянул: «посмотрим».
Возможно, это хорошо, да. Тем, у кого есть родственники. А у кого их нет? Майя говорила нам просто и равнодушно страшные вещи. Выверни стопу! Резче движение!
Девочки останутся на второй год? наивно спросила я.
Нет. В течение недели после окончания экзаменов, выпускницы должны покинуть стены института, имея на руках лишь долговую расписку на оплату за обучение. Желающим разрешают забрать своё форменное платье, ответила Майя Рудольфовна.
А я вдруг подумала, что таких, как Ангелина очень мало. Даже те воспитанницы, у которых был дом и какие-то родственники, за долгие годы настолько привыкли к жизни в институте, что боятся и не хотят возвращения домой. Думаю, это потому, что их там не ждут, как и меня.
Как бы то ни было, а приглашение на бал выпускницы получили, и лелеяли надежды на этом торжестве найти себе покровителя, работу или, главный призмужа.
Ожидая экипажи, девушки воодушевлённо щебетали, поправляли друг другу причёски, оборочки и ленточки.
Я подобралась к одной из десятиклассниц, Анастасии.
Пожалуйста, можешь передать моё письмо?
Кому? настороженно спросила она.
Я хочу, чтобы ты тайком как-то передала его Правящему Дракону.
О том, что надо мной измывается приходящий учитель по распоряжению этого Правящего Дракона, знали все. Но никто не понимал отчего ко мне такое особое отношение: опала это или проявление расположения? Благородные девицы даже за целый год не утомились сплетничать об этом и строить догадки. Одним из предположений было то, что мною заинтересовался какой-то вдовый дракон и собирается жениться на мне. Некоторые шептались, что, возможно, это даже тот старик, что приходит меня обучать. Говорят, что, пока он ждёт моего взросления, решил получше научить своему языку. От таких предположений мне хотелось перелезть через забор и бежать, бежать, бежать
Не знаю, из каких соображений, но, на моё счастье, Анастасия взяла письмо.
Я провожала выпускниц с особенным чувствомнадеждой на избавление.
Я сочиняла это письмо целый месяц, переписывая его снова и снова.
«Ваше Драконье Величество!
Простите, ради всех Богов, воспитанницу института для благородных девиц, до вчерашнего дня семиклассницу, Александру, что посмела потревожить Вас и побеспокоить своим обращением в поисках спасения.
Сегодня и каждый день, приходит час урока по обучению меня драконьему языку, который приводит меня в ужас. Учитель больно наказывает меня каждый день, избивая розгами по ногам ниже коленей, так, что даже мысли об этих занятиях заставляют меня плакать, а следы от ударов не успевают сходить от урока к уроку.
Иные девочки посчитали бы возможным найти в смерти избавление от таких ежедневных мук в течение почти целого года.
Уже распространяются между институтками различные домыслы о причинах такого измывательства надо мною. Страх, что могут представить о Вашем Величестве извращенные мысли и слухи заставил меня писать это письмо с надеждой убедить Вас к помилованию несчастной Александры.
Умоляю, избавьте меня от этого старика, который мучает меня каждый день после обеденного часа!
Воспитанница Александра».
Ожидая возвращения десятиклассниц, я вспоминала текст письма, и в волнении, оно уже казалось мне страшно глупым и неправильно составленным. Я почти хотела, чтобы Анастасия потеряла его или не смогла передать.
Однако, напрасно я рисковала получить суровое наказание от классной дамы и караулила под лестницей возвращение выпускниц поздно ночью. Анастасия попала в число тех счастливиц, которые не вернулись в институт. Она нашла своё место прямо во время бала. Таких, пристроившихся сегодня, выпускниц было больше половины.
Я перебежками прокрадывалась от колонны к колонне, от выступа к выступу, от угла к углу, за теми, кто в этот вечер никому не приглянулся, пытаясь хоть что-то узнать про Анастасию.
Судя по подслушанным разговорам, пятерых из наших взяли в содержанки драконы. Говоря о них, имя Анастасии девушки не называли. Много и с завистью говорили о том, как этим выпускницам повезло сегодня. Одну девушку пригласили стать компаньонкой для пожилой драконицы, а остальных не вернувшихся разобрали фрейлинами принцесса Лола и её знатные незамужние подруги, которые уже достигли совершеннолетия. По правилам, принятым у драконов, созревшая девица никогда не должна оставаться одна, даже ночью одна из фрейлин спит в её комнате. И вообще, чем знатнее юная драконица, тем более многолюдная свита из молоденьких девушек, которые по сути являются её личными служанками, следует за ней.
Я так и не решилась спросить у этих несчастных разочарованных и расстроенных девушек, которых не взяли даже в служанки, куда попала Анастасия. Выпускницы выглядели так, будто провалили главный экзамен своей жизни. Многие начали, не скрываясь, плакать.
Я вернулась в свою спальню и неслышно проскользнула мимо длинного ряда кроватей в свою, в среднем ряду, у самой стены.
После подъёма мне отчаянно хотелось спать, даже умывание не помогло, и голова была тяжёлой, наверное, потому, что я уснула только перед рассветом.
Видимо, поэтому заданные новые слова драконьего языка совершенно не запоминались. В груди уверенно нарастала паника. Я невольно вспоминала тот страшный день, когда у меня случилась простуда и поднялась температура. Тогда я тоже плохо соображала, и к ужасному самочувствию добавилось особо жестокое наказание от дракона из-за многочисленных ошибок. После урока, слезая со стула, я потеряла сознание и разбила голову. Меня отнесли в лазарет. Адам Бенедиктович лечил меня, и, потом, отправляя в общую спальню, дал с собой баночку заживляющей и обезболивающей мази для моих исхлестанных драконом ног.
Сегодня я плохо соображала, поэтому до дрожи боялась повторения того дня, на память о котором в волосах можно нащупать небольшой шрам. Внутри всё раз за разом покрывалось холодом и ухало куда-то вниз, когда я думала о предстоящем уроке, слёзы сами наворачивались на глаза. В душе до безобразных размеров разрастался самый настоящий ужас. Самое страшное, что за год я уже смирилась с неотвратимостью предстоящего и, чтобы не сделать всё ещё хуже, даже не пыталась бежать.
После обеда шла на урок и мелко заметно дрожала. Как ни старалась, никак не могла взять себя в руки.
Вот и кабинет директрисы. Медленно потянула за ручку. Боги! Как я не хочу входить туда!!!
Открыла дверь. Страшный старикан уже устроился в директорском кресле.
В одной руке он держал огромную чашку с дымящимся напитком, судя по ароматучаем, который ему, как обычно, приготовила и подала лично сама директриса.
Сейчас она сидела на привычном месте, в углу кабинета, готовая подхватиться и забрать пустую посудину, едва дракон поставит её на стол.
Второй рукой мучитель играл длинной тонкой розгой, покручивая ею между пальцами и поглядывая на меня с предвкушающей угрозой. Ненавижу!
Вот, что я ему сделала?!
Под суровым, ожидающим послушания, взглядом дракона я обречённо влезла на стул, выровнялась, медленно скомкала в кулаке подол форменного платья, приоткрывая многострадальные икры.
Начались мои мучения
Время урока шло неторопливо. Я уже трижды ошибласьи столько же раз вскрикнула от боли. Потекли уверенные слёзы. Я захлюпала носом. Ответы стали звучать с подвыванием.
Летом из-за жары мы, к сожалению, не носили чулок. Жаль, зимой они хоть немного защищали меня. Сейчас же, услышав очередной свист розги, сразу понимая, что снова ошиблась в переводе, я испуганно оглянулась на дракона и в отражении большого зеркала у стены за моей спиной успела заметить, как мои икры перечёркивает четвёртая красная полоска. Обжигающая боль пришла секундой позже подсмотренной картинки, и я заверещала. Впрочем, как всегда. Потом сильнее заплакала.
Драконище, не обращая абсолютно никакого внимания на мои рыдания, уже спрашивал следующее слово.
Вдруг дверь распахнулась.
В тот момент я больше всего испугалась, что из-за грохота не расслышала слово и теперь точно не смогу дать правильный ответ.
В кабинет стремительно вошёл сам Правящий Дракон.
За его спиной я увидела взволнованную и запыхавшуюся классную даму, которая сегодня дежурила у ворот. Видимо, она бежала предупредить директрису, но не успела.
Старикан уронил кружку с остатками чая, которые выплеснулись на светлый ковёр директрисы некрасивым тёмным пятном, и неуклюже, не с первого раза, вскочил с кресла и поклонился. Директриса, кстати, тоже кланялась спине правителя уже раз десятый, наверное, за эти несколько секунд. Мне со стула хорошо всех было видно.
Что ты творишь? прошипел правитель на драконьем.
Комната заполнилась дымом.
Учу девочку, как Вы приказали, Ваше Величество, сразу ответил старик, ещё ниже учтиво склоняя седую голову. Александра не только перестала быть отстающей, а уже является лучшей в классе по драконьему предмету. Я справился с невыполнимой задачей. Вы же знаете, какие люди тупые, особенно, женщины. А я добился того, что она прекрасно понимает наш разговор, хотя говорит пока плохо, но через пару лет
Я не выдержала и громко застонала.
Лучшая говоришь? перебил старика Правитель, потом, то ли выдохнул, то ли вздохнул и приказал. Всем выйти.
Старый дракон и директриса удивительно шустро исчезли за дверью. Я тоже неловко, но быстро, слезла со стула и наскоро вытирая фартуком лицо, особенно, глаза от слёз, чтобы видеть дорогу, направилась было к выходу.
Александра! Сядь! услышала за спиной и покорно плюхнулась на тот же стул, на котором только что стояла.
Лицо дракона и весь кабинет директрисы плавал в дыму, как в тумане.
Правитель некоторое время нервно ходил по кабинету и дым клубился за ним, взлетая и опадая. Я закашлялась. Дракон подошёл к окну и с грохотом распахнул его. Некоторое время он постоял ко мне спиной, о чём-то раздумывая, потом резко повернулся. Я испуганно прижалась к спинке стула. Мои мысли тоже не спали, метались в голове, как перепуганные овцы в загоне. На директорском столе лежала, оставленная стариком, розга и я всё время натыкалась на неё взглядом.
Ты стала лучше понимать драконий язык? спросил Правитель.
Я смогла только согласно кивнуть. Дракон опять прошёлся по кабинету.
Тебе ещё нужны дополнительные уроки, чтобы догнать одноклассниц? он остановился прямо передо мной.
Я отчаянно отрицательно замотала головой.
Тогда я отменю их.
Ох Я обмякла на стуле от несказанного облегчения
Но продолжил дракон, при условии, что ты никому не скажешь о тех методах, которые применил твою учитель, чтобы ты стала лучшей.
Так все знают, Ваше Величество. Я уже год, как плачу каждый день. Голова была разбита, учитель меня в лазарет относил, я у лекаря лечилась.
У лекаря разбита голова мне показалось Правитель простонал.
Он ещё некоторое время побегал по кабинету, но мне уже почему-то не было так страшно. Я вдруг поняла, что кошмар с драконьим языком точно закончился. Дракон, наконец, присел передо мной на корточки и взял в свои огромные руки мои маленькие ладошки. Я от потрясения забыла, как дышать. Он же не примеряется, как меня удобнее испепелить?
Скоро прилетит Зорий. Александра, а давай, мы с тобой не будем ему рассказывать каким трудным путём ты добилась успеха? заговорил он. Пусть принц думает, что ты умная, и смогла всё выучить обычным способом.
Я совсем растерялась. Прозвучало хоть ласково, но как-то очень обидно. Однако, правящий дракон так задал вопрос, что пока я думала, как ответить, моя голова сама кивнула, соглашаясь с ним.
Вот и хорошо, поставил он точку в обсуждении.
Дракон поднялся и критически осмотрел меня.
Почему ты такая худая? вдруг недовольно спросил он, будто я провинилась.
Так после выступления во дворце на дне рождения принцессы Лолы нас стали намного хуже кормить, промямлила я, и, немного преувеличила, но не соврала, вспомнив случай с шестиклассницей. Девочки даже сознание от голода теряют.