Эмма ХаммИзумрудная роза
ГЛАВА 1
Отрази.
Даниэлла переместила вес, взмахнула тяжелым мечом, словно останавливала врага. Она замерла, закрыла глаза и представила солдата, с которым сражалась.
Броня покрывала его тело. Тяжелая и серебряная, она мешала ему сильнее, чем ее кожаная броня. Хотя его удары были мощнее, она была быстрее.
Бросок.
Она повернулась и бросилась вперед. Кончик меча попал по воображаемому врагу, но съехал с брони на его груди. Ей нужно было постараться сильнее, если она хотела убить его и защитить семью.
Увернись.
Ноги запутались, пока она пыталась уйти от вообразимой атаки. Даниэлла споткнулась и упала попой на землю.
Блин, буркнула она, лежа на земле, глядя на облака.
Борьба выглядела проще, когда солдаты делали это во дворе. Они бились между собой, а не с воображаемыми противниками, и они редко спотыкались. Некоторые падали на землю. Но их сбивал противник.
А не их глупость.
Даниэлла застонала, поднялась на ноги и подняла меч. Она продолжила двигаться так, как видела из своей комнаты в замке.
Все было бы проще, если бы ее кто-то учил. Даниэлла не видела, как выглядела, когда атаковала, когда делала выпады мечом. Наверное, она была в ужасной форме, потому и падала.
Она пробиралась в бальный зал с зеркалами, пока ее не замечали слуги. Но они могли рассказать ее отцу, и все это закончится. Он не хотел, чтобы она училась сражаться. Он хотел, чтобы она была маленькой принцессой, какой ее все считали.
Она оттачивала движения, выдавила слова, что мешали ей спать:
Даниэлла, поправь юбки. Сядь прямее. Улыбнись, люди подумают, что ты холодная.
Если еще кто-то скажет ей улыбнуться, она убежит в лес и не вернется.
Воображаемый враг подвинулся. Даниэлла отбила атаку, двигалась в этот раз так, как нужно было. С криком она провела мечом по дуге, и это обезглавило бы врага перед ней.
Во время броска она замерла. Ее бедра дрожали от усталости, но она ощущала себя хорошо. Здоровее и бодрее. Сидя на мягкой подушке, она ощущала себя плохо. Она хотела быть под солнцем, но от солнца веснушки появлялись на ее носу, а чужеземные принцы не хотели принцессу в пятнах.
Все говорили, что принцы ненавидели веснушки.
Найди принца, Даниэлла, и ты будешь счастлива до конца жизни, пропела она, закатила глаза и опустила меч на траву.
Поиск принца не делал ее счастливой. Поиск принца делал все хуже. У них были мнения насчет того, как править страной, власть над которой была дана ей.
Даже ее отец согласился. Она станет правительницей Холлоу-хилла. Но ее отец отойдет от власти, когда у нее будет «помощь» мужа.
Брак не упростит жизнь. Он отвлечет ее, потому что ей придется рожать. От одной мысли ее желудок сжался, желчь подступила к горлу. Она еще не была старой для детей, но она не хотела терпеть боль. Пока что. Или никогда.
Пот стекал по ее лбу, жалил глаза. Она протерла их, посмотрела на небо, следила за солнцем, чтобы не опоздать.
Она должна была пойти за травами для местных целителей. Она была уверена, что они не скажут ее отцу, что она ничего не принесла. И она уже пять раз так прикрывалась.
Эта история вскоре перестанет работать.
Но ей нравилось приходить сюда одной. На это поле посреди леса, окружавшего Холлоу-хилл. Зеленая трава заполняла круг, где не росли деревья. Камни окружали это место, ручей журчал на другой стороне.
Она прошла к воде, солнце искрилось на поверхности, и точки плясали перед ее глазами. Вода была прозрачной, на вкус была как воздух с духами. Даниэлла пила отсюда много раз, не могла даже их сосчитать. Ее мать приводила ее сюда до всего.
Она опустилась на мягкий мох у воды, погрузила руки в ручей. Ледяная вода жалила ее пальцы.
Она подняла горсть ко рту и выпила, прогоняя все мысли о дворе. Тут всегда это делала ее мама. Они приходили сюда вместе, рвали цветы, смеялись от всего, что делали придворные.
Теперь ее мать не смеялась.
Даниэлла посмотрела на свое отражение в воде и вздохнула. Она строго собрала длинные светлые волосы с лица. Милое лицо, но оно выглядело лучше с улыбкой, а не хмурым. Ее отец сказал, что она выглядела слишком агрессивно, когда не улыбалась.
Он, наверное, был прав. Губы Даниэллы были тонкими, и когда она сжимала их, она выглядела строго. Ее брови были слишком изогнуты, и она выглядела жестоко и осуждающе. Ее челюсть была квадратной, скулы были слишком высокими.
Она выглядела как воин. Она должна была биться.
Но они не могли позволить потерять первую принцессу Холлоу-хилла. И Даниэлла не училась, как сражаться, с другими солдатами, а была тут. Пряталась в лесу, надеялась, что никто не узнает, что она украла меч из бараков.
Она не слышала, как зашуршали кусты, пока не было поздно. Может, если бы она держала меч, она была бы готова лучше. С оружием она внимательнее относилась к окружению.
Даниэлла не заметила приближение, пока не услышала треск ветки. Темный силуэт появился за ней в отражении в воде.
Ее разум не мог понять, что это было, ручей искажал отражение. Большие крылья тянулись из его спины, рога торчали над головой, как у демона из книжек.
Она не отреагировала. Она застыла на месте, потому что монстр не мог нависать над ней, как оживший кошмар. Ее разум, наверное, выдумал это из-за ее тревог. Существо не могло тянуться к ее шее.
Ладонь с когтями сжала ее длинное горло. У нее был миг, чтобы вдохнуть, и ее голова оказалась в ручье.
Холодная вода была перед ее лицом, доставала до шеи. Она сжала сильные пальцы, которые надавили сильнее. Когти впились в ее нежную кожу, и она увидела кровь в воде. Кинжалы на его пальцах впились в ее плечи, хотя она не ощущала боль.
Она пыталась расцарапать ладонь существа, пустить кровь. Но оно не отпускало. Оно сжимало так, что звезды вспыхнули перед ее глазами, и она не могла думать ни о чем, кроме ее смерти.
Так умрет принцесса Холлоу-хилла? Ее убьет неизвестный монстр в лесу?
Она не позволит этого. Даниэлла заставила тело расслабиться, и когда оно подумало, что она утонула, она ударила ногами. Одна ступня попала по его колену. Существо охнуло, она услышала это даже под водой, и оно отпустило ее так, что она успела вырваться.
Она выбралась на другой берег ручья, перекатилась на спину.
Оно не дало ей времени сбежать. Существо ударило крыльями, оказалось над ней снова. В этот раз оно сжало обеими руками ее горло и стало давить, прижимая ее к земле своим весом.
Даниэлла сжимала его запястья, но ей не хватало сил вырваться. Оно сидело на ней, на ее талии, и придавило ее.
Она не могла двигаться.
Она не могла вырваться.
Она боялась смерти, смотрела на бледное существо. Крылья, которые она видела в отражении в ручье, были страшнее вблизи.
Бледные, почти призрачные, крылья были в дырах, белые шрамы создавали кружево на тонкой лавандовой мембране. Один его рог был сломан. Края давно зажили, но неровный полурог выглядел болезненно.
Его лицо, что жутко, напоминало человека. Лицо мужчины, хотя серое и неправильное, смотрело на нее. Его выражение исказили агрессия и ненависть, но оно было знакомым.
Она могла бы видеть его мужчиной на улице, если бы не его серая кожа и клыки, торчащие из нижней челюсти. Как странно было погибнуть от рук существа, о котором она не знала. О нем никто не знал.
Так же резко, как он напал, он ослабил хватку на ее горле. Он хмуро посмотрел на лес.
Даниэлла попыталась вобрать больше воздуха, уверенная, что он сожмет ее снова. Его когти еще задевали ее шею с понятным намерением. Если она издаст звук, он порвет ее горло.
Звон в ушах прекратился, сменился грохотом копыт в лесу. Стража. Наверное, их послал ее отец, и существо узнало звук.
Откуда он знал, как звучали копыта?
И это явно был мужчина. Существо отклонилось, еще прижимая ладони к ее шее, но она видела широкие плечи, без одежды. Его плоская грудь была с мышцами. Он был сильнее всех солдат во дворе. Его мышцы были не пухлыми, как у тех мужчин. Они были плоскими и сильными.
Она сглотнула, хотя горло болело. Слюна попала на ее щеку, но она не смела двигаться. Он смотрел на лес.
Может, он знал, что стражи убьют его, если найдут ее тело. Не важно, кем он был и почему был тут. Десять стражей могли убить такое большое существо. Хотя он мог улететь.
Тихое скуление сорвалось с ее губ. Существо взглянуло на нее, предупреждая взглядом.
Прошу, прошептала она. Я не хочу умирать.
Даниэлла не знала, почему существо напало на нее, но это вряд ли был зверь. Если он знал, что стражи были опасны, то он их уже видел. И он был в одежде. Она ощущала ткань животом, где ее туника задралась. Звери не носили одежду.
Копыта стучали все ближе, и существу нужно было решать. Он склонился к ней, его губы скривились. Он смотрел в ее глаза с такой ненавистью, что у нее выступил пот.
Он провел когтями по ее горлу, покалывая кожу. Она не ощущала теплую кровь, но синяки точно останутся.
Его горячее дыхание задело ее рот. Он зарычал, отпустил ее шею, шлепнул ладонями по земле по бокам от ее головы. Она вздрогнула, закрыла глаза и смирилась с концом.
Но смерть не встретила ее.
Ветер сильнее любого порыва ударил ее по лицу. Когда она открыла глаза, существо пропало.
Даниэлла глубже вдохнула, боясь, мысли разбегались. Почему он оставил ее? Он напал, хотел ее убить, но солдаты его спугнули?
Она пошла к лесу, топот копыт был все ближе. Они не могли увидеть ее такой. Мокрой, в мятой одежде, с синяками на горле. Что они подумают?
Что ее нужно было оттащить к отцу и выдать замуж, чтобы избежать скандала. Никто не поверит ей, если она скажет, что монстр напал из леса. Холлоу-хилл был самым безопасным местом во всем Эмбере. Они назовут ее лгуньей, выдадут ее замуж за самого старого принца, какого найдут.
Даниэлла не стала молить стражей о помощи, а спряталась в кустах. Стражи проехали мимо, серебряные седла и броня с лазурными вставками.
Она прижала ладони к губам, чтобы подавить всхлипы, сотрясающие ее плечи, тревога и страх охватили ее. Почему существо позволило ей жить?
Это уже не было важно. Ей нужно было вернуться в замок, не попавшись ему снова.
ГЛАВА 2
Даниэлла проникла через ход для слуг, скрыв плащом голову, скользнув мимо нескольких служанок на кухнях. Многие мыли тарелки, и она смогла незаметно пробежать.
Замок потрясал в хороший день, но сегодня он был безупречным. Наверное, какой-то принц прибыл поговорить с ее отцом. Только тогда он хотел, чтобы замок сиял.
И он сиял. Все здание было с серебряными краями. Белый мраморный пол отражал свет до потолка. Мраморные фигуры стояли во всех коридорах, изображая богов и героев, которые спасли Холлоу-хилл в книгах по истории.
Она всегда пыталась пробежать мимо статуй. Их глаза неодобрительно смотрели на нее.
Даниэлла тихо двигалась по коридорам, надеясь, что ее никто не остановит. Они ждали, что их принцесса будет в нежной ткани, двигаться величаво. А она была в кожаных леггинсах, кожаном нагруднике с синяками на шее вместо жемчуга.
Только одно препятствие было на пути к ее покоям.
Кабинет ее отца.
Она уже слышала голоса, гудящие внутри. Напряженные слова, шипение приглушали серые двери. Это устраивало их принцессу, но не того, кто был с ее отцом.
Каждый шаг ощущался как гром кастрюль и сковородок, хотя она была босой и тихой. Он не мог ее услышать. Она разулась перед тем, как вошла в замок, чтобы не привлекать внимания шагами. Ее плащ не волочился по земле, как и юбки не шелестели по мрамору.
Но голос отца прозвенел за дверью:
Дочь.
Даниэлла застыла, кривясь. Может, если она не будет двигаться, он решит, что ослышался, и продолжит разговор с другим мужчиной. Жаль, она не могла утихомирить грохочущее сердце.
Я знаю, что ты там, дочь, он едва сдерживал гнев в голосе.
Ей всегда не везло в попытках спрятаться от отца. Как бы быстро она ни бежала, каким бы хитрым ни был ее план, он знал каждое ее движение.
Она укутала шею плащом до подбородка, чтобы скрыть синяки как можно лучше. Она вытерла ладони о ткань, но лучше почти не стало. Он поймет, что она нервничала, по морщинке на ее лбу.
Все будет хорошо. Ей просто нужно было скрыть синяки, а к ужину она спрячет их макияжем. Он и не узнает, если она не расскажет. И она сможет продолжать свои приключения. Иначе ее запрут в замке, пока она не превратится в прах.
Но ее колени дрожали, когда она открывала дверь кабинета.
Ее отец сидел за резным столом из белого мрамора. Его борода была недавно коротко подстрижена, черная щетина резко контрастировала с бледной кожей. Синие глаза смотрели на нее с неодобрением, которое могло сжечь кожу. Он был в цветах Холлоу-хилла, серебряном и голубом.
Она не узнала другого мужчину, хотя это не удивляло. Его длинное лицо было как у хорька, а не человека. Его костюм был великоват для его худого тела, и его глаза были слишком мелкими для его лица. То, как он окинул ее взглядом, пугало Даниэллу.
И когда она поймала его взгляд, его лицо исказилось. Глаза погрузились глубже в глазницы, щеки стали впавшими, странные шрамы появились на лбу. Она моргнула, и он снова стал нормальным.
Она ударилась головой сильнее, чем думала?
Отец, сказала она, поправляя плащ на шее. Чем могу помочь?
Было ясно, что ему не нравилась ее одежда, хотя он толком не видел ее под плащом.
Где ты была?
Я думала собрать трав для наших травников.
Для этого у нас есть слуги.
Она опустилась в низком реверансе, склонив голову, чтобы смотреть на пол, а не в его злые глаза.
Ты научил меня, что принцесса не лучше людей. Мне нравится им помогать.
Ткань зашуршала, отец отклонился в кресле. Хороший знак.
Я думал, мы говорили об этом. Если выходишь, бери с собой стражей, его голос стал тише, но не мягче.
Напряжение в ее плечах чуть ослабло, и она смогла дышать.
Прошу прощения, отец. В следующий раз я возьму стражей. Я думала провести там лишь несколько часов, но забыла о времени.
От тихого хмыканья ее кровь похолодела.
Смотри, чтобы это не повторилось, дочь.
Если он хотел, он бы ее наказал. Она лишь раз ощутила его гнев. Даниэлла сомневалась, что переживет еще один случай.
Ее сестру могли наказать, а не ее, но ее сестре была суждена армия. Диана станет генералом, поведет их в бой.
Даниэлла не могла забыть ночь, когда нашла сестру в подземелье. Руки были прикованы к стене, голова была опущена, а светлые волосы не мыли днями. Она была наказана за то, что перечила отцу, а не тренировалась. Выражать свое мнение в замке было опасно. Мнение отца было единственным важным.
Ей нужно было убегать осторожнее. Хоть отец пугал ее, она все равно любила приключения. Всю жизнь она училась быть принцессой, какую он хотел. Она заслужила пару моментов для себя.
Даниэлла сглотнула и шепнула:
Даю слово, отец.
Но слово принцессы-куклы весило мало.
Он махнул пальцами, отпуская принцессу, словно она не была важна. Словно она была лишь ребенком, которого он направлял. Она годами училась, чтобы идеально выполнять свою роль, чтобы потом править королевством вместо отца.
А он все еще видел в ней лишь светловолосый одуванчик в стенах замка. Знала бы ее мать, что происходило без нее.
Даниэлла выпрямилась из реверанса и покинула комнату. Она старалась долго не смотреть на отца. Он не любил тех, чья воля была сильной. И она тихо закрыла за собой дверь, прижала пальцы к дереву и слушала.
Мужчины не говорили. Была лишь тишина в кабинете.
Он знал, что она задержалась. Разве она не делала так сто раз в детстве? И отец не хотел, чтобы она слышала их разговор.
Она дрожала от желания бежать. Чем дальше она будет от кабинета, тем вероятнее ощутит немного свободы.
Даниэлла замедлилась у своей двери. Они красили дверь в голубой каждый год, и только у нее в замке была такая дверь. Почему? Она не знала. Отец настаивал, чтобы у детей были двери разного цвета.
Может, потому что не помнил, где оставил их в этом огромном замке. Или не отличал их по именам, только по цвету.
Ее желудок сжался. Эта дверь не защищала. Это был тонкий барьер между ней и ее отцом. Даниэлла провела пальцами по двери и прошла мимо.
Она проверила, что плащ еще скрывал синяки и прутья в ее волосах. Она не пошла в свои покои, а направилась по длинному коридору туда, где жили королевичи. До красной двери.
Один страж стоял перед дверью. Он смотрел на нее, зло щурясь, ведь она решила побеспокоить женщину за дверью. Но он не мог отказать ей. Как бы ее отец ни пытался ограничить Даниэллу, только эту комнату он не мог запереть от нее.