Доброе утро, сказала она стражу.
Она не будет рада видеть вас в таком виде.
Я выгляжу приемлемо.
Страж фыркнул, но смотрел вперед. Он знал, что принцесса могла позвать отца. Даниэлле приходилось использовать родство для такого, хотя она это ненавидела.
Она открыла дверь и убедилась, что никто не видел, как она проходила в комнату.
Никто не хотел видеть безумную королеву.
Ее мать когда-то была самой красивой женщиной в Холлоу-хилле. Она потрясала внешностью, ростом и широкими плечами. Ее взгляд мог пронзить армию.
Теперь королева была безумной. Золотые локоны спутались и свисали вокруг ее лица. Щеки были впавшими, тело исхудало, и она редко знала, кем была.
Королева Холлоу-хилла пострадала от того, что многие женщины в семье Даниэллы звали «болезнью». Ее отец боялся, что и Даниэлла падет от такого. Потому хотел для нее мужа. Чтобы ее ребенок смог потом править вместо нее.
В комнате воняло дымом. Шалфей и свечи горели все время. Целители говорили, что запахи помогут ее матери. Они не раздвигали шторы. Тьма и дым были всем, что знала ее мать, пока не приходила Даниэлла.
Дым цеплялся за полог кровати слева. Камин давно угас. Слуги боялись заходить в комнату. По слухам, королева была одержима, говорила страшные слова. Даниэлла закатывала глаза, когда слышала такое, даже в детстве. Она видела маму доброй и милой, хотя королева говорила о невозможном.
Ее мать сидела в кресле с подушками перед каменным камином, смотрела на угли, словно они были трещащим огнем. Может, в ее разуме так и было. Вышитое одеяло окутывало плечи королевы, но вышивка, скорее всего, только царапала тонкую кожу ее матери.
Никто не знал, как о ней правильно заботиться. Никто, кроме ее дочери.
Она расправила плечи и вздохнула.
Они снова не открыли тебе окно, мама. Я думала, мы это обсуждали.
Королева вздрогнула. Она повернулась, впавшие глаза посмотрели на Даниэллу.
Может, потому слуги боялись ее. Те глаза видели больше, чем многие люди за жизнь. Они были темными и полными тайн, никто не мог вытащить слова из ее матери. Эти истории не слышала даже Даниэлла.
Она прошла по комнате и потянула за шнурки у окна. Шторы со скрежетом сдвинулись, солнце пронзило комнату, прогоняя тьмы. Свет раскрыл больше дыма, чем думала Даниэлла.
Она как можно скорее открыла окно и стала прогонять дым.
Как насчет свежего воздуха, мама? Они всегда держат тебя в духоте.
Ее мать все еще не реагировала, но Даниэлла знала, что ее не нужно было торопить. Королеве было проще выбраться самой. Если на нее надавить, у нее будет припадок, или она закричит и впадет во тьму на месяцы.
Ее мать, хоть и безумная, знала свою дочь. Просто она узнавала Даниэллу немного дольше.
Даниэлла схватила подушку с кровати и стала ею прогонять дым. Все больше улетало из комнаты, пока свежий воздух не заполнил место. Она могла снова дышать, не ощущая себя так, словно шалфей и пачули запятнают ее легкие внутри.
Вот так, Даниэлла бросила подушку на кровать. Так лучше, да? Пахнет как весна.
Ее мать пошевелилась, сжала пальцы на коленях, чуть выпрямила спину. Этих мелких движений и ждала Даниэлла. Одни предупреждали, другие радовали.
В этот раз она знала, что ее мать приходила в себя.
Королева кашлянула, моргнула и сказала:
Даниэлла?
Да, мама.
Дрожащая ладонь потянула за одеяло на ее плечах.
Говоришь, весна?
О, снаружи красиво. Я только пришла из леса. Хочешь послушать?
Ее мать кивнула, и Даниэлла пересекла комнату и села перед матерью. Она быстро расстегнула плащ и сбросила его на пол. Не важно, увидит ли мать синяки на ее шее. Она все равно не узнает их.
Трава снова зеленая. Пахнет как земля и свежесть. Я пока не заметила, чтобы цветы цвели, но скоро будут. Я видела, как они пробиваются сквозь землю. Даже деревья уже в почках. А ручьи еще холодные, но лед пропал.
Это время всегда было моим любимым, ответила ее мать. А потом взяла Даниэллу за руки. У тебя в волосах листья.
Ее мама замечала детали. Это было хорошо для ее состояния. Даниэлла усмехнулась.
Почти ничего не изменилось, хоть я стала старше.
Я всегда убирала их, чтобы твой отец не увидел, мама подняла дрожащую ладонь и убрала сухой оранжевый лист. Ему не нравилось видеть тебя грязной.
Он всегда хотел, чтобы я была идеальной маленькой принцессой.
А мы получили гремлина, который хотел болтаться под потолком, а не сидеть и учиться, туман пропал с глаз мамы, она словно вернулась.
Даниэлла говорила себе не плакать, хотя слезы обжигали глаза. Такие моменты быстро пролетали. Она ценила их.
Я люблю тебя, мама.
И я тебя, малышка. Поможешь подойти к окну? Я хочу посмотреть наружу.
Они вместе прошли к окну, где кресло-качалка ждало ее маму. Оно было старше Даниэллы, и она помнила, как мама укачивала ее каждую ночь. Она помогла маме сесть, опустилась перед ней.
Мама смотрела в окно на краски весны. Даниэлла не знала, когда будет следующий миг ясности. Порой они были частыми, порой нужно было ждать год.
Почти все время королева бормотала о монстрах в тенях. О ведьмах и проклятиях, что уничтожат мир. Порой она говорила на другом языке. Не одержимая, как говорили слуги, но это был не их язык.
Даниэлла опустила голову на колени матери. Пальцы стали убирать листья и прутики из ее волос, как было, когда Даниэлла была маленькой.
Ее мать удовлетворенно вздохнула.
Я ошибалась.
Даниэлла закрыла глаза, слеза покатилась по щеке. Этот миг ясности вот-вот пройдет. Она не поднимала головы. Не хотела пугать маму тем, как расстроилась.
О, мама. Сколько раз нам говорить, что монстров нет?
Ты знаешь, что это не так. Ты тоже их видела, да?
Даниэлла подняла голову и поймала взгляд матери, ее желудок сжался от страха.
Что видела?
Монстров в лесу. Крылатых, с клыками и когтями, мать коснулась горла Даниэллы. Я узнаю следы, дочь моя.
Я не знаю, о чем ты, прошептала она, но это было неубедительно.
Она медленно опустила голову на колени матери, старалась не пускать беспокойные мысли в голову. То, что ее мать знала, что она видела, могло означать лишь одно из двух.
Или монстры в лесу существовали. И ее мать знала больше, чем все думали.
Или безумие было в ее крови, и станет еще хуже.
Даниэлла зажмурилась и помолилась небесам. Только бы она не была безумна.
И пусть монстров не будет.
ГЛАВА 3
Император Жути парил над башнями замка, бил крыльями по воздуху. Когда-то они тихо несли его, а теперь были в дырах, и ветер свистел в них. Но он ждал, чтобы понять, что произойдет в замке Холлоу-хилла.
Люди глупо пытались уберечь себя. Они всегда ставили стражей на стены, но это их не спасло бы. Они смотрели на землю, а нужно было смотреть на небо.
Король ничего не понял? Он видел Жутей больше раз, чем своих детей. Но король все еще забывал, что оружие нужно было направлять на луну.
Давным-давно он напал бы на замок, потому что тот уязвим. Он всю жизнь считал людей игрушками.
Их крики были симфонией. Их тела он сжимал, и их дыхание вырывалось, как музыка флейты.
Но война повлияла на его тело и разум. Он уже не помнил, кем был. У него не было имени в воспоминаниях. Он не знал, какой была его история. Только кровопролитие и ослепительная боль.
Он коснулся ладонью сломанного рога. Это он потерял из-за короля Холлоу-хилла. Он был пойман недолго, но король не стал его убивать. Нет. Король отпилил его рог и держал как трофей.
Свет появился в окнах башни. Он отпрянул от замка, но тень там была не солдатом. Это был призрак красоты.
Он видел ее фигуру в свете свечи в ее руке. Кроха с подтянутым телом и осторожной грацией.
Она боялась, когда он сжал ее горло. Она отбивалась, но слабо. Что эта кроха делала в замке?
Он с интересом подлетел ближе, чтобы снова ее заметить, пока она поднималась по винтовой лестнице башни. Ее ночная рубашка была из лучшего белого шелка. Ее волосы были замысловато заплетены.
Обруч был вплетен в пряди. Золотой, он искрился драгоценными камнями в свете свечи.
Неужели девушка на поляне была одной из дочерей короля? Принцессой Холлоу-хилла?
Он смотрел на нее еще немного, пока она не ушла в комнату наверху башни, пропав из виду. Она много раз оглядывалась. Может, делала то, что не должна была.
Но он был уверен, что она не должна была находиться на лугу одна, если она была драгоценностью короля.
В его голове возникла идея. Мрачная и жестокая.
Вкус этих эмоций, окутавших его язык как хорошее вино, заставил его улыбнуться. Его клыки впились в зубы, но план появился, и он вдруг ощутил цель среди кровопролития и войны.
Он отвернулся от замка, направился к своему народу с историей, которая им понравится. Пора было украсть принцессу у короля.
ГЛАВА 4
Ваша мать была величайшей королевой в истории этого королевства, отмечал учитель. Его нудный голос даже внимательного ученика отправил бы спать.
У него был огромный нос, что изгибался на конце как клюв печальной птицы. Длинные тонкие волосы были грязными, ведь он «учил», не мог отвлечься. Даниэлла думала, что он не хотел мыть волосы. Купальни были страхом таких мужчин.
Он мог смыть гениальность.
Она горбилась за столом, подперев щеку рукой. Ее спина уже болела от бледно-желтого корсета, сжавшего ребра. В такой позе будет только хуже, но как она могла слушать внимательно. Голос мужчины был снотворным.
И неудобная одежда. Юбки путались в ногах, не меньше семи слоев придавали ей вид кекса, и от этого ее почти тошнило.
Они всегда проводили уроки в библиотеке. Окружение из книг было милым, но она хотела наружу. И каждый раз, когда она просила о таком, ее наставник напоминал, что у него была аллергия на все.
Он ходил вокруг нее, поднимал руки и махал ими, когда хотел что-то подчеркнуть. В данном случае, что ее мать была лучше, чем может стать Даниэлла.
Она хотела отметить, что то, что он говорил «была» предполагало, что ее мать уже не была хорошей королевой. Или что она была мертва. Все в королевстве говорили о королеве в прошедшем времени.
Ее нет, говорили они. Она была не такой, как раньше, то есть была хуже.
Даниэлла хотела кричать правду. Ее мать была той же, что и раньше. Просто увидела и испытала то, что не должен был человек.
Конечно, ее дочь теперь тоже это видела. Волоски на руках Даниэллы встали дыбом от воспоминания о существе, что держало ее под водой.
Она думала об этом днями. Прутья в ее волосах были на самом деле. Мокрая одежда показывала, что она упала в ручей. Но было ли существо? Или это она выдумала?
Она коснулась горла. Синяки были скрыты под толстым слоем макияжа, но они были настоящими. Что-то душило ее, пыталось убить на лугу.
Но делал ли это монстр? Она не была уверена. Может, у нее и ее матери были одни и те же галлюцинации, и это был солдат из другой страны. И она просто не хотела это признать.
Но она поняла бы, если бы другая страна была на их границе. Ее отец говорил ей выглядывать чужие цвета и флаги. И существо было без брони. Разве ее разум изменил бы это?
Ладонь ударила по столу перед ней. Звук сотряс ее разум, прогнал мысли и заставил сосредоточиться.
Ваш отец нанял меня учить вас, прорычал наставник. Как мне учить наглую девочку, которая не слушает?
Я слушаю.
Нет, он убрал руку, но она заметила грязь под его ногтями.
Даниэлла отклонилась.
Моя мать была величайшей королевой этой земли. Она останавливала войны своей добротой и показала людям, что перо сильнее меча. Если бы она не потеряла разум так рано в жизни, говорят, она объединила бы все королевства Эмбера под одним знаменем.
Она знала речь. Многие наставники это ей говорили, словно ее судьбой было уничтожить те королевства. Впитать их в Холлоу-хилл, словно порознь они не годились.
Даниэлла ни разу этому не верила. Другие королевства хорошо справлялись без участия Холлоу-хилла. Она не хотела начинать войну, что погубила бы ее королевство.
Наставник фыркнул, посмотрел на нее поверх длинного носа.
И?
Она ничего больше не слышала. Но она и не слушала. Она подняла палец.
Вопрос с подвохом. Вы ничего больше не говорили.
Видимо, она угадала, потому что наставник развернулся и прошел к стеллажу.
За что мне эта наглость!
Вы уже так меня описывали, наставник. Можно придумать что-то интереснее для второго оскорбления.
Оскорбления? он схватил книгу с полки и бросил ей. Том рухнул на стол со стуком, страницы открылись и чуть не высыпались от этого. Если бы я хотел вас оскорбить, у меня есть много слов, принцесса.
Ваше высочество, она закрыла книгу. Вы будете звать меня ваше высочество, даже если злитесь. Или мне сказать отцу, что новый учитель не знает, как обращаться к женщине, которая однажды станет его королевой?
Наставник даже не побледнел, в отличие от прошлых, когда она угрожала им. Он поправил воротник.
Ваше высочество, простите. Я забыл ваш титул в гневе.
Это не должно повториться.
Книга перед вамиистория вашего королевства. Вам нужно прочесть ее к нашей следующей встрече.
Она повернула книгу, оценивая ее толщину, почти с ее большой палец. Она не могла прочесть это за несколько дней между их встречами. Он давал ей задание, что считал наказанием.
Ему не повезло, она уже читала эту книгу. И все в библиотеке.
Даниэлла пожала плечами и попыталась выглядеть спокойно.
Я жду нашего разговора, наставник.
Его ноздри стали еще шире. Он зло выдохнул, прошел к двери. Напоследок он бросил:
Не давайте отцу видеть, как вы горбитесь, как простачка. Выпрямите плечи, принцесса.
Дверь закрылась за ним с грохотом. Она зарычала на дерево.
Однажды она прогонит наставников и не будет их слушать. Она знала историю своего королевства. Это была ее семья! Даниэлла все еще жила с ними, ее не отправили в школу как многих принцесс.
И сказать ей про отца? Он не рад был увидеть ее в такой позе, но он вообще не был рад ее видеть. Так зачем ей переживать из-за него?
Проверив, что в библиотеке не осталось стражи, она отклонила стул на двух ножках и скрестила руки. Даниэлла не была принцессой, которая хотела идти среди охающей толпы. Она хотела быть той, кто защитит их, если нужно. Той, кто пойдет в бой.
Ее отец считал эту мечту глупой. Королевству не нужна была королева-воин. Им нужна была такая, как ее мать, с пером и милыми словами.
У нее не было милых слов. У нее был украденный меч.
От этой мысли холодок пробежал по ее телу. Стул опустился со стуком.
Меч.
Она принесла на луг меч, который украла из бараков. А там считали оружие раз в неделю, чтобы убедиться, что никто не ворует из замка.
Если она не вернет оружие, это заметят. И хоть ей нравилось думать, что семья не обвинит ее, казалось, что они смогут.
Король не был дураком. Он знал, что она выбиралась из замка в лес, потому и послал стражу за ней. Он все поймет, а потом ее запрут в комнате, пока она не сгниет. Или пока он не найдет ей мужа, который не против буйной жены.
Проклятье, буркнула она.
Как ей выбраться из замка? Стражи следовали за каждым ее движением, когда она была тут, и ее наряд не подходил для такого. Юбки вокруг нее мешали движениям. И корсет усложнит поездку верхом на лошади, пришлось бы идти пешком.
Даниэлла посмотрела на дверь, позвала своего стража, который точно был за деревом, слушал, когда ему нужно войти.
Харрис?
Дверь приоткрылась, и страж заглянул.
Да, ваше высочество?
Он хоть знал, как к ней обращаться. Она подняла книгу, что дал наставник.
Он хочет, чтобы я прочла все это за два дня.
Страж пожал плечами.
И?
И я жалуюсь! она бросила книгу на стол и заскулила. Я буду тут весь день, если придется ее читать. Ты не можешь прочесть ее за меня?
Принцесса, тут вы учитесь. Если кто-то другой будет читать, то они будут учиться.
Ты мог бы просто рассказать, что происходило. Мне нужно несколько пунктов, чтобы наставник поверил, что я ее читала.
Хоть и предсказуемо, Харрис был самым благородным из тех, кого она знала. Он хмурился все сильнее от каждого ее слова. Ей нужно было довести его, и он запрет ее в замке до ужина.
Даниэлла смотрела, как он пытался подобрать слова.
Он кашлянул.
Вам нужно учиться самой.
Но я не хочу, и япринцесса. Я не могу приказать тебе или другим сделать это за меня?
Можете, но я расскажу вашему отцу.
Она цокнула языком.
Отцу? Ему нет до меня дела. Прочитай книгу за меня, Харрис. А я схожу в конюшню. Там новый жеребец ждет, пока я на нем покатаюсь.