Не пришло облегчения, чувство обладания не помогло справиться в диким, неконтролируемым желанием. Сжимая, тиская жадно грудь девчонки, Корональ на миг позабыл даже о мести и рев всепожирающего пламени в его памяти стих. В тот миг ему больше всего хотелось закрыть зеркало, навсегда забыть старого мерзавца, принудить Нову прижаться к себе, откинуть, голову на его плечо, выгнуться, выставив вперед прекрасную грудь с торчащими сосками, подставив ее под его ласкающие ладони. Всего миг сопротивления, всего одна слеза, всего одно сожалениеа дальше девчонка утонула бы в его жадных ласках, захлебнулась бы наслаждением, когда его пальцы, словно упругие струи воды, теребили бы ее соски, а ладонь медленно оглаживала тонкий нежный бархат ее кожи, от дрожащего горла вниз, вниз, по вздымающейся груди, по подрагивающему животу, и меж стыдливо сжимающихся стройных бедер.
Это видение стыдливости и покорности было так ярко и так реально, так страстно и сладко ласкало сознание, что Корональ едва сдержал стон, полный муки и наслаждения. Ладонь его все еще горела, помня нежную шелковистость груди Новы
Какая же она стала соблазнительная и чистая от ее волос исходит чудесный запах духов и знакомый с тех давних пор аромат невинного девичьего тела. Держа ее в руках, хотелось не кричать проклятья, не напоминать о мести, а зарыться лицом в рассыпавшиеся золотые пряди, прижаться к ее дрожащей шее губами и выдохнуть свою страсть, свое напряжение, свою не высказанную любовь, которая вспыхнула в его сердце снова, едва он увидел дочь огненного мага.
Ничто не умерло. Мудрецы всегда уверяли, что любовь вечна, и как же они были правы, как правы!
Только тени погибших родных не позволяли ему сделать то, чего так хотелось. Это они говорили его губами все те злобные вещи, что он выплевывал в испуганные лица огненных магов. Это их ненависть терзала его сердце и отравляла разум. И, мучая и пугая Нову, Корональ и себя мучил и истязал. Сердце его сжимала смертельная тоска, когда он уверял девушку в своих будущих злодеяниях, и он понимал, что это будет так же сложно, самому себе вспороть грудь и вытащить трепещущее еще сердце.
«Не мы выбрали этот путь, с горечью думал он. Но нам его идти»
Потом потом он кружил вокруг нее, не смея и коснуться. Даже проводя ритуал подчинения, он все равно не касался ее, боясь, что не выдержит, не сдержит слова, соблазнится, накинется, растреплет волосы, зацелует до одури, затискает, утопив и свой, и ее разум в желании и удовольствии.
Не касаться.
Не трогать руками, чтобы не вводить в искушение себя и не приведи Духи не сорваться. Не уподобиться ее отцу, лживому негодяю, не имеющему понятия о том, что такое честь.
«Сама, зло скрипя зубами, чувствуя, как ненависть снова тяжелой болезнью проливается в его кровь, она отдаст мне себя сама. Она будет ползать на коленях и умолять ее взять, чтобы я не потопил в ужасе ее существование может быть, тогда мне будет легче?»
Приготовьте мне ванну, рявкнул Корональ в сторону, услышав, как обеспокоенные его болезненным поведением прислужники нерешительно топчутся на пороге его спальни. Нужно смыть смыть эту мерзость
***
Конечно, Нова сама не пошла бы в купальню Короналя.
Ни за что не пошла бы.
Ни просить его о чем-то, ни пытаясь очаровать. Корональее прекрасный Эллиан, теперь казался ей чудовищем, омерзительным, грязным, порочным, развращенным и распущенным похотливым чудовищем. Нова чувствовала в его прикосновениях страстную дрожь, а его пальцы были чересчур ласковы для человека, который говорил о боли. Нет; оставаться с этим человеком наедине, пусть даже он дал слово не насиловать ее, ей совсем не хотелось.
Но Корональ велел приготовить ванную чуть свет, и среди служанок тоже было мало желающих подниматься затемно и прислуживать. Среди спящих Новуновенькую, бесправную рабыню, быстро разыскали, растолкали и, вытащив ее, полусонную, втолкнули в купальню, полную горячего пара.
В полутьме, которую едва-едва разгоняли тускло горящие лампы, легче крыльев бабочек трепетали тонкие ткани, украшающие помещение. Плеск воды был тихий, словно большое морское животное неспешно двигалось в большом мраморном бассейне. Лоб Новы тотчас покрылся каплями воды, одежда неприятно прилипла к телу. Нова с трудом переносила водную среду, горячая взвесь водыпар, гасила ее силу, сравнивала с простыми смертными, и Нова поняла, что сейчас она уязвима как никогда. Благословение ее отца-Короналя, выведенное среди узоров ее Слова-махаона погасло, и девушка в полной мере ощутила тяжелую власть Короналя.
В данный момент он и не думал ее соблазнять; он просто не знал, что она рядом, а потому его магия не была направлена на Нову прицельно, но отчего-то девушке нестерпимо захотелось осторожно скользнуть в его бассейн, подобраться поближе и положить руку на блестящую от воды спину.
Корональ расслабленно лежал в воде, сложив на мраморный борт бассейна скрещенные руки и уткнувшись в них лицом. Пара рабынь, одна за другой, поливали его тело душистой теплой водойу Новы закружилась голова от разлившегося в воздухе острого розового аромата. Высокая, толстая хмурая краснолицая служанка, видно, из старших толкнула зазевавшуюся Нову в бок, сунула в ее руки серебристое ведерко и кивком головы направила в сторону источника, бурящего теплой водой, пропахшей благовониями.
Десять ведер, злобно прошептала она. И лей осторожно! Если Корональ останется недоволен, ты отведаешь палки!
Под потоками воды, ласкающей его плечи и спину, Корональ, казалось, задремал. Именно сейчас, когда лоб его и брови были спокойны, глаза прикрыты, он выглядел умиротворенным и расслабленным. Его длинные черные волосы гладкими лентами стекали по плечам и распадались на отдельные волосинки в воде, а кожа, гладкая и плотная, как у морского зверя, глянцево сверкала.
Выливая первое ведро на плечи Короналя, Нова со страхом рассматривала своего личного врага, так умиротворено дремлющего у ее ног. Помня о наказании, которому Эллиан подвергся по ее вине, она со страхом ожидала увидеть уродующие тело шрамы, но ничего этого не было. Под глянцевой кожей Водного мага гармонично перекатывались мускулы, сильные и ровные, словно хлыст палача никогда не рвал и не рассекал их.
Однако, присмотревшись лучше, Нова едва не выронила свое ведро, и суровая служанка грубо оттащила ее от Короналя, чтобы неумеха не потревожила его покой.
На спине Эллиана, разбуженное ласковым прикосновением воды, сияло его Слово. Огромный, на всю спину, прекрасный рисунок, живой, переливающийся под кожей перламутром водный дракон с длинными усами. Корональ мог не скрывать своего Словаего благословил Понтифик, и вряд ли кто-то осмелился бы соперничать с силой Короналя.
Только вот несмотря на сияющую молодость Короналя, несмотря на его любовь к шелковым нарядам и благовониям, несмотря на кажущуюся беспечность, его Слово, обычно упрятанное под щегольскими дорогими тряпками, под легкомысленными нарядами, выглядело так, словно Короналю века и века. Будто он не мальчишка, вчера взявший посох правителя только потому, что больше некому, а старый воин, побывавший не в одной битве и добывший этот трон силой.
Длинные усы его роскошного дракона были перебиты и срослись неровно, гребень, спускающийся по хребту вдоль всего тела, порван местами. На плотной чешуе то там, то здесь виделись белесые шрамы, словно дракона рвали когтями и секли мечом. Его желтые глаза, казалось, были полны ненависти, а зубы готовы растерзать всякого.
Нова даже представить себе не могла, что может так изуродовать Слово, сколько нужно перенести и не умереть, чтобы на Слове и на душе остались такие раны, которые невозможно сгладить и залечить даже магией. У ее бабочки однажды выпала с крыла чешуйка, словно бабочка взмахнула крылом над свечой, и это стоило Нове месяца болезни.
Но у нее было где спрятаться от невзгод, и постель была, где принцесса пережила немощь. А у Эллиана?..
Нова осторожно отступила, стараясь, чтоб ее шаги были легкими и невесомыми, чтобы не потревожить Короналя, не разбудить его, но он услышал. Словно хищник, унюхал среди оглушительного острого розового запаха аромат ее тела. В мгновение ока из расслабленного и умиротворенного он превратился в стремительного, опасного, хищного. Как чудовище с бронированной шкурой, зовущееся крокодилом и живущее в мутных реках жарких стран, он выпрыгнул из воды, ловя свою добычу, и Нова пронзительно закричала, чувствуя, как жесткие пальцы сжимаются у нее на лодыжке.
Иди сюда, яростно рычал Эллиан сквозь сжатые зубы, утягивая свою добычу под воду. В одно мгновение девушка оказалась в его бассейне, отплевываясь от воды, заливающей ей рот и нос. Водная стихия полностью подавила ее силу, стерла всю защиту, и Эллиан это чувствовал, издевательски посмеиваясь, беззастенчиво прижимаясь обнаженным телом к ее телу, опутанному намокшей одеждой.
Попалас-с-сь, прошипел он совершенно по-змеиному, жадно обшаривая ее бедра крепкими жадными ладонями, весьма недвусмысленно ласкаясь о бедра девушки вставшим членом. А я-то думаю, откуда такое упорство. Откуда эта сила, эта волясопротивляться мне. А это защита от Короналя ну, что теперь скажешь?
Глава 6
Что скажешь, дочь огненного Короналя? Куда теперь побежишь прятаться от меня? Кто теперь тебя спасет?
Нова сжалась в комочек, прикрываясь руками от Короналя, но тому, казалось, доставляло удовольствие просто касаться ее, прижиматься и заглядывать в алеющее от стыда лицо. Вопреки своим обещаниям не целовать ее, Корональ приближал свои губы к губам Новы, и та отчаянно завертела головой, избегая касания, которое отчего-то пугало ее и заставляло сердце заходится а бешеном ритме. Короналю казалось это забавным; он тихонько посмеивался, и Нова обмирала от страха, густо замешанного на странном нервном возбуждении, которое она испытывала, пожалуй, впервые в жизни.
Впервые она оказалась в объятьях обнаженного мужчины. Впервые он был так близок и касался ее так беззастенчиво, практически прижимаясь всем телом, впервые заглядывал в лицо так настойчиво, бесцеремонно, ничуть не щадя ее чувств, наплевав на ее смущение и стыд.
«Если это случится, молилась Нова, то пусть он околдует меня! Пусть заставит магией, чтобы это не было так омерзительно и страшно!»
Но Корональ и не собирался расточать свое обаяние на девушку, и потому все его прикосновения были пугающими, лишенными всякого романтического ореола. Его рука по-хозяйски гладила живот девушки, с каждым движением спускаясь все ниже, ниже, ныряя меж сжатых бедер, и Нове казалось, что каждое его касание словно кипятком ее обваривает.
Ну-у? протянул Корональ, упиваясь ее страхом. Ты будешь покорна, или?..
Вы обещали не трогать меня! выпалила она, когда его пальцы проскользнули меж ее дрожащих ног и коснулись там, где было жарко и невозможно чувствительно.
Обещал, вкрадчиво подтвердил Корональ, едва ли не облизываясь. Его рука крепче обхватила девушку, а вторая поглаживала ее все настойчивее, все откровеннее, так, что Нова в отчаянии заскулила, ощущая, как мужчину трясет от нетерпения. Его возбуждение было слишком очевидно; прерывистое шумное дыхание, крепкие объятья, жесткий член, упирающийся девушке в бедроне оставалось никаких сомнений насчет намерений Короналя. Но ты же слышала, что для Короналей свойственно не держать своих обещаний и предавать тоже
Но ты не такой! прорыдала Нова, когда Корональ склонился над нею и куснул в шеюслишком хищно, слишком чувствительно и чувственно, так, что по всему ее телу прокатилась волна восхитительной сладкой дрожи, отчего дрогнули коленки, и Короналю пришлось подхватить девушку, чтобы она не упала. Ты ведь не такой!
Откуда тебе знать, какой я, жарко и жадно прошептал Корональ, кусая ее еще раз, умело перемешивая боль и возбуждение. Что ты знаешь обо мне, а?
Я знаю, дрожащим голосом произнесла Нова, отчаянно пытаясь отвлечь Короналя от свой персоны разговором, что ты сильный и храбрый и много пережил. Ты не такой злой, каким хочешь казаться
Ничего я не переживал, солгал Корональ, все так же опасно и цинично улыбаясь, насильно разворачивая к себе лицо девушки, чтобы коснуться ее губ своимиухмыляющимися, горячими, красными.
и уж точно умеете сдерживать данное вами слово, Ваше Величество.
Раздавшийся внезапно голос заставил Короналя отпрянуть от девушки, разжать руки, и Нова осела в воду, униженно рыдая, спрятавшись от горящего желанием взгляда Короналя.
На мраморном бортике бассейна стоял невозмутимый Эрик, сложив руки на животе, упрятав белые кисти в широкие рукава.
Вы сами себе не простите, если не сдержите слова, рискуя нарваться на гнев Короналя, продолжил он. Можно пренебречь мнением окружающих, но как быть с самим собой?..
Корональ, одним резким движением отстранился от Новы, и в следующую минуту он был уже около Ловца Духов. Казалось, он просто выпрыгнул из бассейна, или вода его вытолкнула, став под его ногами мостиком наверх. Девушка стыдливо отвернулась, потому что Корональ был абсолютно обнажен, и никаких неудобств по этому поводу не испытывал.
Слуги принесли ему шелковое одеяние, он накинул тонкую ткань на плечи, и его иссеченный Слово-дракон исчез, спрятался под одеждой.
Кто позволил тебе врываться в мою купальню, рыкнул Корональ, затягивая на талии шелковый пояс. Ловец Духов почтительно поклонился, спрятав глаза от пылающего гневом взгляда. Эллиана.
Государственные дела, что превыше всего, Ваше Величество, ответил он почтительно. Только это меня извиняет.
Государственные дела могли бы подождать полчаса, рыкнул недовольный Корональ.
Зная вас, Ваше Величество, я подумал, что это займет намного больше, чем полчаса, льстиво заметил Ловец Духов и снова почтительно поклонился.
Ну, что там? нетерпеливо спросил Корональ, не обращая больше внимания на Нову. Ловец Духов из широких рукавов вынул свиток и почтительно передал его Короналю.
Явился посланец Понтифика, Ваше Величество, ответил он, покуда Корональ, развернув свиток, пробегал его глазами. Маг Пустоты.
Дань Равновесию, нахмурившись, произнес Корональ. Дань
Да, Ваше Величество, подтвердил Ловец Духов.
Хорошо, Корональ нахмурил брови, задумчиво стукнул свитком о ладонь. Я пойду, встречу гостя. А ты вели все здесь прибрать.
Непременно, Ваше Величество.
Не обращая более внимания на Нову, Корональ поспешно вышел из купальни, и Ловец Духов резко прикрикнул на заставших у стены служанок:
Что встали?! Помогите девушке выбраться из бассейна Короналя и принесите ей сухую одежду!
Его приказ был исполнен в один миг, и Нова, выловленная из бассейна и укутанная в сухую толстую ткань, невольно подумала, что Ловца боятся больше, чем Короналя.
Так и есть, угадав ее мысли, с улыбкой ответил Ловец, усаживая девушку в кресло и предлагая ей маленький посеребренный кубок с горячим сладим напитком. Так и есть. Корональ лишь хочет казаться суровым и беспощадным, но сердце его мягко и сострадательно.
А ваше? грея ладони о металл, спросила Нова.
Ловец Духов на миг задумался.
Я умею быть как добрым, ответил он, так и очень жестоким. Это зависит от моего желания.
Ко мне вы очень добры, заметила Нова тихо. Благодарю вас Но могу я спросить, отчего такое участие ко мне?
Ловец Духов, присевший в соседнее кресло, на миг задумался, поглаживая подбородок, словно размышляя о том, стоит ли отвечать на вопрос девушки.
Видите ли, маленькая госпожа, вкрадчиво произнес он, наконец. Слова Ловца Духов могут привести к огромной катастрофе, поэтому я даже не знаю, могу ли я быть с вами откровенным.
Как с семьей Элиана? спросила Нова, и Эрик склонил голову.
Именно, подтвердил он.
Вам Понтифик велел обо мне заботиться?! изумленно вскрикнула девушка, и Ловец Духов погрозил Нове пальцем, призывая ее потише произносить великое имя.
Не кричите так громко, произнес Эрик, недовольно поморщившись. Не совсем так, но в общих чертах вы угадали. Понтифик заинтересован в вас, а значит, мое дело вас охранять. Его Величество сейчас сердит на вас; он жаждет до вас добраться, и если он не хочет отнять у вас жизнь, то это вовсе не означает, что он не хочет свести вас с ума, скажем. Или сломать. Формально, он сохранит вас для миссии, которую на вас хочет возложить Понтифик, но его жажда мести может повредить вам, и тогда
Нова не любила говорить с Ловцами Духов. Они никогда не говорили напрямую, никогда не отвечали на заданные вопросы. Им было нельзя разглашать тайны о судьбах людей и делать их жизнь немного проще или наоборот, сложнее. Вероятно, скажи Ловец Короналю прямо о планах Понтифика, тот вынужден был бы смириться и отступиться от своей мести, но Ловец молчал.