Полюбить ДраконаКонстантин Фрес
Глава 1. Вот это искупалась
Новый желтый купальник был хорош и сидел на Диане идеально, подчеркивая ее прекрасную фигуру, стройные ноги и сливочно-нежную кожу. Белоснежную, как у русалки. И стоил он не три копейки. И пошит был так, как нужноаккуратно и качественно. Сразу виднофирма, взят в бутике, а не на рынке.
Диана многократно представляла, как будет выходить в нем из бассейнакак Венера из пены морской,аккуратно и неспешно поднимаясь по металлической лесенке, цепляясь за поручни, а все будут смотреть на нее и удивляться, как до сих пор не замечали ее красоты.
И он, подлый кобель, лжец и похотливый бабник, тоже будет смотреть. Смотреть и жалеть, что променял ее, Диану, на кривоногую Ирку! И, может, пожалеет, что так опрометчиво переметнулся, и вернется
Кривоногая Ирка, девица тихоня, типичная пай-девочка, с тараканьим голоском, чистенькая и опрятная. Одинокая, не особо богатая подругами; все почему-то думали, что она девушка строгих правил, и просто так с парнем в койку не прыгнет. Диана ее не любилачувствовался в Ирке какой-то подвох. И не ошиблась.
Выбравшись на природу в компании молодых людей и парочек, Ирка совершила поистине гадючий бросок, и, пока Диана распаковывала вещи и занималась салатиками и тарелочками за общим столом, Ирка соблазнила ее парнякрасавца Андрея.
Когда Диана застала их, Ирка стеснительно прятала глаза и натягивала на голую грудь край спального мешкаее, Дианы, спального мешка!а Андрей, закрывая ее широкими плечами от остальных ребят, притихших и оторопевших, заявлял громким, уверенным голосом:
Это я!.. Это моя вина!.. Динпрости. Мы не можем быть вместе теперь.
Пикник, конечно, был испорчен истерикой, слезами, криками, дракой. Никаких шашлыков не случилось. Пришлось сворачиваться и ехать обратно в город.
Диану больше всего поразило даже не предательство Андрея, а то, как бесстыдно эта тихая змея-отличница, скромница, стыдливо опускающая глазки от сальных мужских шуток, вползла в ее, Дианы, палатку, и там, на ее, Дианы, вещах, отдалась. Раздвинула ноги. Прикрылась ее, Дианы, постельным бельем.
Двуличная дрянь!
Андрей всех уверял, что инициатором выступил он. Глупый Дон Кихот! Рыцарь драный! Он не видел гаденькую, сладкую улыбку на губах этой мартышки, которая притворялась невинной овечкой и смиренно просила у Дианы прощения.
Диана хотела расцарапать ей всю наглую рожу! Вырвать волосы! Но Андрей не пускал ее; крепко сжимал сильными руками, которые когда-то причиняли не боль, а только приятные ощущения, и оттаскивал от палатки, где спешно натягивала трусы эта тварь!
Первое время после расставания Диана жила как в огне. Она надеялась, что Андрей, получив то, что хотел, отрезвеет, посмотрит на Ирку другими глазамине бесконечно влюбленными, а трезвыми и беспристрастными. Не слепой же он, в самом деле?! Он увидит и ее кривые ноги, и почти плоскую грудь, и задницу, которая шире стола!
И, конечно, гадкую, лживую улыбку. Как можно верить этой Ирке, когда она так ядовито, так лживо улыбается?! Сразу видно, что она задумала какую-то мерзкую гадость! И словаэта гадина должна была обязательно ляпнуть что-то, что выдало бы ее с головой! Что-то грязное и злое, в ее, Дианы, адрес! Что-то пренебрежительное, голосом победительницы. Андрей всегда был чуток к таким вещам. Он не любил издевок и плевков в сторону тех, кому больно, а Диане было чертовски больно! Очень больно!
Андрей это знал, и поэтому извинялся долго, бесконечно, хотя Диана рыдала, и половина слов не доходила до нее.
Вот поэтому она и ждала, напряженно ждала, даже, казалось, прислушиваясьа не вспыхнет ли скандал?когда торжествующая соперница капнет ядом в ее, Дианы, сторону, и Андрей прозреет. Но этого не происходило, и дни тянулись в мучительном ожидании, в тоске, слезах и мечтах о том, чего никогда уже не будет
Андрей был ее воплощенной мечтой. Красивый, спортивный, обаятельный. Он умел нравиться девушкам, и Диане даже льстило, что из всех он выбрал именно ее. Это была ее первая любовь, ее первые настоящие взрослые чувства. Не подростковые обжимания, а отношенияс планами на будущее, с робкими намеками на свадьбу, с первым сексомнеуклюжим, неловким, болезненным, но до головокружения возбуждающим и желанным.
После этого, лежа в объятьях Андрея с сильно бьющимся сердцем, Диана подумалавот оно. Все. Теперь он полностью принадлежит ей. Над их головами качались, шумели деревья, небо было расцвечено звездами и бесконечно, как ее Дианы, счастье. Она думала, что теперь они навсегда вместе. Но это оказалось не так
После слез, после ожидания пришла ярость. Диана места себе не находила. «Какого черта?думала она.Чем она лучше меня?! Я подарила ему себя! Первый раз! А эта потаскуха,тут Диана нервно рассмеялась,она ведь даже девственницей не была! На вещах не было ни капли крови!»
Тут пришло время Диане смеяться, истерически, горько, до слез, понимая, что ее дар, ее невинность, была Андрею не нужна
А потом пришло ярое желание уязвить парочку. Да, именно таких обоих. Оба они хороши; Диана уже не верила, что Андрей тот хороший и честный молодой человек, каким она его знала. Ей отчего-то начало казаться, что он ее обманывал с самого начала, и ничем он от хитрой Ирки не отличается.
«Просто хотел под юбку ко мне залезть,с ненавистью и стыдом думала Диана.Вот и прикидывался романтиком! А сам, наверное, к Ирке уже бегал И со мной со мнойэто чтоб галочку поставить. Покорил; завоевал. Для ровного счета не хватало? Наверное, смеются теперь с Иркой надо мной Смеются или нет? Правда он такой подлец, или все же нет?»
От этих мыслей становилось совсем уж паршиво и стыдно, и хотелось сделать что-то резкое, дикое, как-то выплеснуть яд, который, казалось, разъедал ее изнутри. Хотелось показать, что ей не больно, давно уже не больно. Что она тоже позабыла все, что больше не над чем смеяться!
И тогда она не нашла ничего умнее, чем купить новый купальник и явиться в бассейн, где наверняка можно встретить милующуюся сладкую парочку.
Но всем ее мечтам о мести и о торжестве гордости не дано было сбыться. Андрей, завидев ее, поспешил скрыться в раздевалке, а Ирка и ухом не повелапродолжила щебетать с тренером.
«Ну и отлично,бесшабашно подумала Диана, выбираясь из воды.Пока она треплется, догоню Андрея и спрошу. Просто поговорю; нам поговорит надо».
Но стоило ей вылезти из воды, как дорогу ей заступила Ирка, словно из-по земли выросшая.
Ты что-то хотела?просвиристела она своим культурненьким, чистеньким голоском. Чисто пташка на ветке
На Ирке был какой-то невзрачный, темненький купальник, который обтягивал ее плоскую грудку и невыгодно подчеркивал, пожалуй, чересчур широкие бедра. Кривоватые ногивот же смех!были покрыты темненькими волосиками, приглаженными вниз, прилипшими к мокрой коже. Ирка смотрела своими темными глазками-пуговками, ее темные, приглаженные в аккуратный хвостик, волосики блестели в свете ламп, и Диане на миг показалось, что, наверное, она сошла с ума.
Ну, не могла эта девица у нее отбить парня!
Такая бесхитростная, такая простая, тихая и приятная с точечками веснушек на носу. С таким простым, приветливым лицом.
Это бред какой-то, наваждение
Диана отшатнулась от Ирки, и та, как змея, так же стремительно, как эти гадины делают бросок, подалась вперед, за Дианой, глядя глаза в глаза.
Не смей и близко подходить к Андрюхе!прошипела она, морща нос.
А вот теперь все сходится.
Простота исчезла из ее черт, приветливая улыбка обернулась мерзким издевательским оскалом, а глаза стали жуткими, наглыми, пьяными от восторга, что ей всех удалось надуть, обвести вокруг пальца.
Он мой, поняла?шипела Ирка, наступая на онемевшую Диану, вцепляясь в блестящие поручни выжимая девушку к воде.Мой он! Ты ему не нужна, тупая неудачница! Можешь наряжаться во что угодноон мой, и моим останется навсегда! Ты ему не нужна, ты ему не интересна, да и полюбить такую тупую, инфантильную дуру он не сможет никогда! Так что не смей к нему приближаться, поняла!?
Ирка внезапно задрала свою кривую волосатую ножонку и неожиданно ловко, почти не целясь, толкнула ею Диану в живот, да так сильно и болезненно, что у девушки дыхание перехватило. Она нелепо замахала руками, чтоб удержаться на ногах, но нет, не смогла.
Последнее, что она виделаэто перекошенное от злобного торжества лицо соперницы и ее ядовитые слова, медленно разливающиеся над водой, как проклятье:
Да тебя вообще никто никогда не полюбит, тупая овечка
Глава 2. Что все это значит?!
Диана от неожиданности и от боли сразу ушла глубоко под воду и едва не захлебнулась. Она беспомощно заколотила руками по воде, в глазах ее потемнело. Вода сделалась почему-то обжигающе-холодной, да настолько, что судорогой свел ноги.
Диана с криком рванула вверх, пробкой выскочила на поверхность, но ледяная тяжелая волна тотчас толкнула ее в спину, обрушилась огромной тяжестью на плечи.
«Что это такое?!в ужасе думала Диана, в панике снова вырываясь вверх, к бледному свету, еле пробивающемуся сквозь пляшущие волны.Я головой, что ли, ударилась!? Я тону?!»
Ледяная вода снова ухватила ее, сжала плотно, и выкинула вверх. Диана снова с криком вынырнула, беспомощно барахтаясь в воде, и на миг увидела бледное низкое небо с белым пятном солнца, пляшущие вокруг нее свинцово-серые тяжелые волны неприветливого холодного моря, полоску берега далеко впереди и лодку с людьми.
Помогите!выкрикнула она, не понимая совершенно, что происходит.
Какая лодка?! Какое море?!
«Я, наверное, умираю, а это все мне кажется!»успела подумать Диана, снова уходя под темную тяжелую воду. Но тут чья-то жесткая, как корни деревьев, рука ухватила ее за запястье и потянула вверх. Налетела очередная ледяная волна, полная песка и рваных водорослей, толкнув бессильное тело девушки вперед, на лодку, и Диана была вытащена из воды, словно огромная рыба.
Она тряслась и шумно хватала ртом воздух, волосы прилипли к спине и плечам, и ей было все равно, что она отчего-то была совершенно нагишом, словно холодные волны слизнули с нее ее новый купальник, и ее спасители, грубые бородачи, пялятся на ее грудь.
От пронизывающего ветра ее укрыли серым грубым покрывалом, толстым и тяжелым, как войлок. Дрожь била девушку так, что она с трудом дышала. Свернувшись калачиком, она упала на дно лодки.
Что происходит, что происходит?бормотала она, словно заклинание. Все происходящее казалось ей чудовищным сном, безумием.
Лодку, в которую втащили спасенную девушку, бросало по волнам. Один бородач сидел на веслах и греб, но, казалось, в бушующем море его усилия были тщетны. Второй мужчина, с закатанными до локтя рукавами, перевешиваясь через борт, разглядывал волны. Диане он показался охотником; он то и дело нырял вниз головой, едва не бушующие волны, и так же стремительно выпрямлялся, когда добыча была слишком агрессивной.
А она была!
Пару раз Диана в ужасе замечала мелькающие у бортов лодки лицаженские лица,перекошенные ненавистью. Они скалили чудовищные зубы, их глаза горели золотым светом, бледные, почти синие от холода пальцы вцеплялись в борт лодки, а вместо волос на головах их была чешуя, и она поднималась дыбом.
Этих красоток бородач сталкивал обратно в море, бесцеремонно, не раздумывая. Они всплескивали чешуйчатым хвостом и скрывались в холодных волнах, а лодка продолжала свой нелегкий путь.
Когда лодка ткнулась носом в берег, в ней трепыхались еще три девушки, ни дать, ни взятьрыбы, вытащенные на берег. Они, так же как Диана, были абсолютно обнажены, и очень похожи на людей, с той лишь разницей, что, в отличие от Дианы, вели себя так, будто без воды им было тяжело. Они вертелись, крутили головами, взбрыкивали ногамини дать, ни взять, морские животные ластами. Бородачи накрывали их своими серыми одеялами, но девушки сбрасывали их, глядя очумевшими глазами в серое небо. На плечах их то и дело проступала чешуя, воинственно топорщилась и снова исчезала по мере того, как девушки успокаивались и приходили в себя.
В конце концов, их пришлось плотнее укутать в войлок и обвязать сверху веревками, чтобы они не поранили себя и окружающих. Только после этого они немного успокоились; но из серых ворочающихся коконов то и дел слышался какой-то угрожающий скрежет, словно глубоководные неведомые чудовища переговаривались друг с другом.
«Дурдом какой-то,в ужасе думала Диана.Кто эти девицы? Сумасшедшие? Или жертвы научных экспериментов?! Сбежали из-под замка? И меня, наверное, без сознания сюда приволокли и выбросили в море? И теперь вместе со всеми выловили и потащат обратно, в дурдом? Будут ставить эксперименты?!»
Она закричала и заплакала, забилась, и спасители обратили внимание на нее. Но вязать веревками не стали; наоборотказалось, бородачи всеми силами старались успокоить ее. Они бормотали что-то, выставляя вперед ладони, показывая, что не вооружены и не опасны, и голоса их звучали ласково, словно мужчины заискивались перед Дианой.
На берегу они развели костер, разложили вокруг него, поближе к огню, свою добычу, а Диану усадили на бревнышко, перенеся ее почтительно на руках. В ее промерзшие руки они сунули глиняную чашку с дымящимся чаем, пахнущим травой и ягодами, и девушка с наслаждением сделала глоток, чувствуя, как тепло катится по ее горлу вниз, в живот, и от этого крупная дрожь больше не бьет ее тело, и расправляются сведенные плечи.
Увидев, что она пьет, бородачи обрадовались, заговорили разом, возбужденно. Диана не понимала, что они говорят, в речи их повторялось одно и то же слово, полное ликования«Ирментруда». Кажется, имя какой-то древней франкской королевы?
Впрочем, все равно.
Повторяя его, бородачи то и дело предлагали Диане что-то съестное, то кусок сахару, то хлеб, и радовались, как дети, когда она принимала их нехитрые дары и ела. Как будто это чудо какое-то.
Меж тем темнело; полз холод с моря, костры на берегуа их оказалось много,растрепанными яркими пятнами бились на ветру вдоль кромки моря. У каждого из них стояла лодка, и вокруг пламени серыми камнями лежали надежно связанные девушки.
«Безумие какое-то!»подумала Диана, глядя, как бородачи переворачивают эти серые коконы, прогревая их со всех сторон.
Дрожь перестала ее бить, волосы просохли, от костра зарозовели щеки, колючий песок ссыпался с высохшей потеплевшей кожи. Что теперь? Ответа не было, как и ответа на вопросы, как она сюда попала, и зачем она сюда попала. От пережитого и от горячего чая девушка была совершенно разбита и обессилена, она начала клевать носом, но тут конское ржание, топот копыт и громкие крики разбудили ее.
Ирментруда, Ирментруда!вопили ее спасители, бросившись куда-то в непроглядную ночь, явно привлекая чье-то внимание. Из темноты в неярком свете от костра почти тотчас же появились лошади, сверкающие дикими глазами, всадникиперепуганная Диана крутила головой, натягивая на себя теплое одеяло,и бородачи, перед кем-то сгибающиеся в подобострастных поклонах чуть не пополам.
Что происходит,пискнула она испуганно, но ее не слушали.
Один из бородачей подскочил к ней, рывком стащил ее с бревна и поставил босыми ногами на жесткую холодную гальку. Темнота загомонила на разные голоса, словно ее умение стоять было каким-то ужасно сложным фокусом. В круг света выехал еще один всадник на черном, как смоль, жеребце, разом заставив всех замолчать своим появлением.
Диана даже остолбенела, позабыв испугаться, хотя вид всадника был более чем грозен.
Это был мужчина, молодойможет, немногим старше Дианы,черноволосый, статный, в черненых доспехах поверх красивой, странной, богатой одежды. Вооруженона заметила широкий кожаный пояс, перетягивающий его талию, на котором нашлось место для меча и пары кинжалов.
Длинные волосы его гладким покрывалом лежали на плечах. Бледное лицокрасиво, с тонкими чертами, с чувственными яркими губами. Глаза его в темноте то смотрели темными провалами, то сверкали красивыми льдисто-серым и золотым светом, словно в них разгорался огонь, и тогда взгляд незнакомца становился одержимым и пронизывал насквозь.
Диане показалось, что шум вокруг нее стих, в ушах стоял гул, плотным комом отгораживающий ее от звуков всего мира. Она не слышала, как бряцали доспехи и узда, когда неизвестный спрыгнул с коня, не слышала, как загремела галька под его ногами, когда он сделал несколько шагов к ней
«Господи, я сошла с ума!словно молитву повторяла она, глядя, как незнакомец подходит все ближе и ближе.Этого быть не может! Таких красавцев не бывает на свете! А если и бываютто ни один из них в мою сторону не посмотрит! Зачем я ему? Почему он так смотрит?!»