Рана на моей руке раскрылась и из неё потекла кровь. Алый поток хлынул на цементный пол, жидкость начала просачиваться сквозь плитку.
Всё будет в порядке, Несс. Я здесь. Всё будет в порядке
Голос Эвереста звучал отдаленно, словно он находился в другой комнате. Он присел на корточки рядом со мной и положил прохладную ладонь на мою шею.
Кровь из губы начала капать на серый пол и смешалась с кровью из раны на запястье. Я выгнула спину и моргнула. Неужели шесть лет назад было так же больно, или боль усилилась из-за того, что я провела много лет без перевоплощений?
Слёзы потекли по моим щекам и смешались с кровью.
Я не могу. Мне больно
Мой голос прозвучал скорее как рык, а не как слова.
В голове у меня помутилось от боли, и в итоге мои локти больше не могли удерживать меня. Я взвизгнула и упала вперёд, впечатавшись щекой в холодный каменный пол. Удар был такой силы, что все хрящи на моём лице как будто сломались, но вероятно это волк внутри меня ломал моё лицо. Костная структура менялась, суставы смещались, мускулатура становилась крепче. Я закрыла глаза и пожелала, чтобы это всё закончилось.
Я умоляла, чтобы это закончилось.
И всё закончилось.
* * *
Непрекращающийся гул стоял внутри моей головы. Ох. Я прижала подушку к своему лицу, крепко зажмурилась и сжала губы. Мой рот обжигала сильная боль. Я убрала подушку от головы и села так быстро, что комната поплыла у меня перед глазами. Я потрогала пульсирующую нижнюю губу. Мои пальцы окрасились алым и стали мокрыми от крови.
Это был не сон.
Ночь начала окутывать меня. Я вздрогнула, хотя и была одета. Видимо, Эверест уложил меня в постель, но не снял мою одежду. Пояс джинсов врéзался мне в кожу, а бюстгальтер впился в рёбра.
Я выползла из своей тёплой кровати и поплелась в ванную. Я включила свет, но почувствовала их раньше, чем увидела. Скомканные красные бумажные платочки в мусорном ведре. Я подошла к раковине и уставилась на своё жуткое отражение. Нижняя губа была рассечена и опухла, на правой щеке проступал синяк, а на запястье, хотя оно и не было больше разорвано, красовалась фиолетовая гематома.
Я включила душ и разделась. Моя кожа была покрыта красными полосами. Следы одежды, отпечатавшейся на моём теле, должны были скоро исчезнуть, в отличие от разорванной плоти. Если бы мне повезло, у меня бы ушло ещё несколько часов на то, чтобы залечить раны. Но самое ужасное было то, что если я и могла замаскировать синяк на щеке, то я ничего не могла поделать со своей губой. Теперь все увидят её. Если они узнают, что я укусила саму себя, станет ясно, что я не могу контролировать своё волчье тело, и тогда меня дисквалифицируют с поединка за роль Альфы.
Я вернулась в комнату, схватила телефон, который находился в спящем режиме, выключила будильник и отправила сообщение Эвересту.
"Я упала в обморок, потому что мне стало плохо. Когда я упала, я разбила губу. Приходи утром на кухню, когда проснёшься".
Отправив это сообщение, я добавила:
"Спасибо, что остался со мной. И за то, что уложил меня в постель".
А потом я приготовилась к предстоящему длинному дню. Я чувствовала себя так, словно моё тело протащили по металлическим рёбрам стиральной доски, которая была прибита к стене в прачечной. Эта доска была одним из воспоминаний о моих ранних годах, проведенных в Колорадо.
ГЛАВА 7
Как только я вошла на кухню, Эвелин ахнула:
Dios mio!2
Она закрыла рот ладонью и опустила венчик. Яично-молочная смесь потекла на поцарапанную, но сияющую поверхность острова из нержавеющей стали.
Кто это с тобой сделал?
И хотя мы были одни на кухне и, вероятно, единственные во всей гостинице, кто не спал, она говорила тихим голосом.
Не сводя глаз с венчика, с которого стекала жидкость, я сказала:
Я упала.
Она подозрительно сощурилась, её зрачки потемнели.
И на чей кулак ты упала?
Не на чей. Клянусь. Мне стало плохо, ну, ты знаешь, как это у меня бывает и упала в обморок.
И это была правда. Я всегда падала в обморок, когда меня тошнило.
Она обошла остров, схватила пальцами мой подбородок, повернула моё лицо вправо, потом влево, и осмотрела мою щёку. Забыв про свою открытую рану, я закусила губу, но затем сразу же отпустила её и высвободила своё лицо из её рук.
Она свела вместе подведённые карандашом брови, после чего её взгляд прошёлся вниз по моему телу, и она заметила синяки на локтях и запястье.
Говори правду, querida3.
Правду Могла ли я сказать ей правду? Она могла побежать с криками обратно в Лос-Анджелес или, что ещё хуже, перестать любить меня из-за того, кем я была. Почему это не пришло мне в голову, когда я заставила её бросить всё ради меня? Неужели я думала, что смогу вечно скрывать от неё свою двойственную природу?
Ты поэтому уехала тогда из Боулдера? спросила она. Тебя кто-то обижал?
Никто меня не обижал.
Рассказала ли ей мама про Хита?
Но именно из-за этой проблемы мы уехали из Боулдера.
Её глаза яростно сверкнули, когда она осмотрела мою кожу, которая напоминала камуфляжную расцветку моего топа, надетого под униформу. Вероятно, мне следовало надеть что-то с длинными рукавами.
Я вздохнула.
Ты можешь пообещать мне, что не станешь ненавидеть меня, как только я расскажу тебе всю правду?
Она прижала руку к груди, к самому сердцу.
Ненавидеть тебя? Боюсь, мне уже слишком поздно ненавидеть тебя.
Я опустилась на стремянку, которую Эвелин использовала как стул, когда её колени болели, и закрыла лицо руками.
Ты решишь, что я сошла с ума.
Я никогда не подумаю про тебя такое.
Нет, подумаешь. И ты уедешь.
Я сказала Лиаму, что уже ничто не может причинить мне боль, но это была неправда. Если бы Эвелин отвернулась от меня, оставила меня, это причинило бы мне невероятную боль.
Я тебя никогда не оставлю.
Клянешься?
Я приподняла голову и опять посмотрела в её нежные глаза.
Богом клянусь. Теперь рассказывай.
Я я сглотнула. Я оборотень, мой голос прозвучал тише, чем вентилятор вытяжки над плитой.
Эвелин раскрыла рот. Потом закрыла. А потом снова открыла. В эту минуту она была похожа на форель, которую папа ловил в горных реках.
Un lobo?4
Я выучила благодаря ей достаточно слов на испанском, чтобы понять слово "lobo": волк. Даже для меня, девушки, которая выросла с осознанием того, что такие фантастические существа были на самом деле, всё это прозвучало крайне дико.
Дрожащими пальцами я заправила прядь волос за ухо.
Да.
Она не отпрянула, не убежала с криком, но на её лице отразилось недоумение.
Как больно ты ударилась головой?
Я покажу тебе.
Я сконцентрировалась изо всех сил, подняла вверх свои трясущиеся руки и пожелала, чтобы мои ногти превратились в когти. Ничего не произошло. Я снова попыталась. И опять ничего. Я засунула руки под свои ляжки.
Раньше я могла перевоплощаться по желанию, но я долго отсутствовала
О, дорогая
Эвелин, прошу тебя. Я говорю правду.
Она бросила на меня взгляд, в котором было столько боли и сочувствия, что мне пришлось взять телефон из кармана своей туники и набрать Эвереста.
После пары гудков, в трубке раздался его сонный голос:
Алло?
Приходи на кухню прямо сейчас, сказала я.
Несс, ещё шести нет.
Пожалуйста.
Он проворчал:
Хорошо.
Между мной и Эвелин наступила тишина. Я видела, что тысячи слов готовы были сорваться с её языка, но она не произнесла ни единого. Она просто уставилась на меня, а на её лице отразилось такое же беспокойство, как в тот день, когда мы наконец-то впустили её в свою квартиру на первом этаже.
Через пять долгих минут пришёл Эверест.
Что?
Покажи Эвелин, попросила я.
Что показать?
Кто мы такие.
Его глаза округлились.
Несс
Я больше не могу держать это в секрете.
Он повернулся к Эвелин. Кожа на его лице вокруг глаз и рта напряглась.
Пожалуйста, прошептала я.
Хорошо, он поднял руки вверх.
Через несколько секунд его ногти удлинились и загнулись, а пальцы укоротились и почти исчезли в ладонях.
Эвелин побледнела, став такого же цвета, как и её тесто для блинчиков. Она перекрестилась, а потом потом она упала в обморок.
Эверест успел поймать её до того, как она ударилась головой о плитку. Я слезла со стремянки и помогла ему расположить её на ней. Кинувшись к раковине, я схватила несколько бумажных полотенец и намочила их.
Зачем тебе надо было ей рассказывать? пробормотал Эверест, его голос прозвучал всё ещё немного сонно.
Потому что она всё равно бы узнала. Наше существование не очень-то скрывают в этой части света.
Только потому, что люди подозревают о нашем существовании, не значит, что все они в это верят.
Я присела рядом с ней на корточки и промокнула её лоб мокрым полотенцем.
Мне надо было, чтобы она поверила.
Её веки дрогнули, после чего ресницы, покрытые тушью, приподнялись. Она очнулась и заморгала. А затем её чёрные глаза остановились на мне. В них промелькнуло что-то сродни страху или удивлению, я не могла этого понять.
Пожалуйста, скажи что-нибудь, Эвелин, я промокнула её шею мокрым полотенцем.
Завтрак, пробормотала она. Мне надо приготовить завтрак.
Она отодвинула мою руку, упёрлась об остров и, покачиваясь, встала на ноги. Эверест не выпустил её, но она сбросила с себя его руки, словно это были пауки.
Она взяла нож с зазубринами и повернулась ко мне. Я попятилась и упала, ударившись попой о холодную плитку на полу. Она что собиралась убить меня?
Ты умеешь нарезать хлеб, Несс? Толстыми ломтиками?
Постаравшись успокоить свой учащённый пульс, я поднялась на ноги и взяла у неё нож. Лезвие с зазубринами издало лёгкий звук в воздухе и сверкнуло в ярком свете.
Эвелин вернулась к тесту и взяла свой венчик, словно не было никакого признания, а руки Эвереста не превращались в лапы.
Если я вам больше не нужен, я пойду, посплю ещё пару часов, сказал Эверест, повернувшись ко мне. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я остался.
Нет. Иди. Спасибо, и прежде, чем он ушёл, я сказала ему:Прочитай сообщения.
Я читал их.
Я слабо улыбнулась, а когда он исчез за вращающейся дверью, я подошла к разделочной доске, где возвышались три буханки халы5.
Эвелин, ты
Я хотела сказать "злишься", но она остановила меня, подняв руку.
Слёзы обожгли мои опухшие веки. Она не хотела со мной разговаривать. Она была в ужасе, и я не могла её винить.
Мы молча работали бок о бок. Она закидывала толстые куски бекона в чугунную сковороду, а я окунала кусочки хлеба, которые нарезала, в молочно-яичную смесь, для того, чтобы потом отправить их на другую сковороду, которую Эвелин смазала маслом. Мы ни разу не посмотрели друг на друга. Я боялась того, что могла увидеть в её глазах, и она, вероятно, тоже.
Пока она готовила, я надела на руки резиновые перчатки и начала намыливать гору мисок и кухонных принадлежностей. Затем я расставила контейнеры из нержавеющей стали и помогла Эвелин разложить позолоченные треугольнички французских тостов, пышные блинчики, хрустящие хашбрауны6, жареные сосиски, блестящий бекон и яичницу.
Когда я вынесла контейнеры в пустую столовую, с гор начал спускаться рассвет, который коснулся величественных сосен и раскрасил их иголки в голубой цвет, а скалыв лавандовый. Рассвет всегда был моим любимым временем суток. Возможно, потому что в это время было очень тихо, или потому что он напоминал мне чистый лист бумаги, на котором можно было нарисовать всё что угодно.
Но не сегодня. Сегодня эта пустота казалась бледной, и её омрачало молчание Эвелин.
Расставив все блюда по отсекам, я зажгла небольшие свечи, которые должны были подогревать их, пока стая не спустится в столовую. Я заварила кофе и чай в буфете, после чего на автомате заполнила термосы тёмной дымящейся жидкостью.
Раздался стук вращающейся двери.
Не знаешь, где я могу найти Лиам встретился со мной взглядом.
Я приподняла термос.
Кофе?
Он медленно кивнул и протянул керамическую кружку, которую сжимал своими длинными пальцами.
Я наполнила её.
Как ты обычно его пьёшь?
Что случилось с твоим лицом?
Я облизала рану на губе.
Упала. Хочешь молока? Сахара?
Он свёл вместе свои тёмные брови.
Только молока.
Я налила немного молока в его кружку.
Ещё?
Он посмотрел на мой рот.
Хочешь ещё молока?
Он покачал головой, а потом запустил руку в свои каштановые волосы, взъерошив их. Я не очень хорошо помнила его матьона умерла, когда мне было пять, а ему девятьно я помнила, что она была красивой и доброй женщиной. Вместо того чтобы разглядеть черты Хита в Лиаме, я попыталась найти её черты, но его точёная квадратная челюсть, карие глаза и тёмные брови достались ему от Хита.
Готова к сегодняшней встрече? спросил Лиам, когда я вернула молоко на огромную деревянную подставку.
К встрече со старейшинами или пейнтболу?
Я расставила керамические кувшины и термосы, после чего наполнила стеклянные кувшины льдом и водой и тоже поставила их на подставку.
И к тому и к другому.
Я самодовольно улыбнулась ему и почувствовала резкую боль в лице. Никаких больше улыбок сегодня.
Я была готова к этому с самого рождения.
Я взяла поднос за роговые ручки и подняла его.
Тебе помочь?
И хотя мои суставы немного болели, я сказала:
Мне не нужна ничья помощь.
Я обошла его, чтобы наши руки не соприкоснулись, и толкнула плечом вращающуюся дверь.
Единственное, что мне было нужно, это чтобы Эвелин любила меня, несмотря на то, что я была зверем.
ГЛАВА 8
Перед встречей с пятью старейшинами я решила сменить свою униформу. Я натянула узкие джинсы и свои любимые потёртые тимберленды, которые показались мне подходящей обувью для пейнтбола.
Когда я зашла в конференц-зал, Лукас, Мэтт и Лиам уже были там и сидели, развалившись, на пружинящих офисных стульях.
Закрой дверь, Несс, сказал старейшина-кустистые-брови.
И хотя мне было неприятно оставаться одной в помещении с восемью мужчинами, я закрыла дверь и проследовала к пустому стулу рядом с Мэттом. Я почувствовала, как его взгляд начал блуждать по моему лицу. Лукас тоже посмотрел на меня.
Лысый старейшина подался вперёд и хлопнул в ладоши.
Тебя кто-то ударил?
Нет, я не стала вдаваться в подробности. Так зачем мы собрались?
Раздался скрип стульев, когда тела заёрзали на них.
Старейшина-кустистые-брови сделал глоток воды из стакана, стоявшего перед ним.
Хорошо. Перейдём к делу. Вас ожидает три испытания. Первое будет на выносливость. Вам предстоит пробежать двадцать миль в обличии волка по пересечённой местности, полной препятствий и ловушек. Последний, кто прибежит на место назначения, проиграет. А тот, кто перевоплотится в человека, будет автоматически дисквалифицирован.
Мой пульс громко застучал в венах. Чтобы соревноваться, я должна буду перевоплотиться. Полностью. И это должна быть не та жалкая попытка перевоплощения, которая случилась со мной прошлой ночью.
Молясь о том, чтобы собравшиеся оборотни не почувствовали мою нервозность, я спросила:
Когда оно состоится?
Чем раньше, тем лучше. Всех ли устроят следующие выходные?
Значит, у меня оставалась неделя, чтобы научиться управлять своим волчьим обличием. Не самый идеальный вариант, но лучше, чем пара часов. Я начала теребить в руках мамино кольцо, покрутив его сначала на одном пальце, а потом надев на другой.
Все кивнули.
Затем мы проверим вашу сообразительность. Детали этого испытания узнают только трое победителей первого испытания, сказал старейшина-кустистые-брови.
Я могла продемонстрировать им сообразительность. Я оставила в покое мамино кольцо и спрятала его за своим топом, где тёплый металл лёг мне на грудь в области сердца.
И затем всё завершится демонстрацией вашей силы. Это будет бой между двумя последними претендентами.
Бой? прохрипела я.
А ты думала это будет что-то типа конкурса красоты, Несс? спросил Эрик.
Я крепко сжала свои израненные губы, чтобы не дать резкому ответу вылететь у меня изо рта. Бой был нечестным испытанием, и я предполагала, что старейшины это прекрасно понимали. И хотя я была довольно сильной, вряд ли девушка весом в пятьдесят четыре килограмма смогла бы причинить много вреда такому монстру как Мэтт, который весил около девяноста килограмм. Само собой я смогла бы немного навредить ему, но победить это вряд ли. Но может быть на ринге мог оказаться кто-то другой, а не Мэтт?