Ну что ты, чудак! видимо иначе поняв причину его расстройства, сказала она. Он прав. Сам посмотри. Вдоль дороги. Направо и налево.
Без особого желания он всё же последовал её совету и был поражён.
Буквально через каждые метров двадцать сцена на дороге повторялась! Снова тело на обочине и склонившийся эксперт. Снова двое в штатском. Опять машина с мигалкой, вой сирены и два толстяка-полицейских. И даже суетящихся вокруг статистов, казалось, было ровно то же количество.
Не понимаю, удивился Валера, зачем столько одинаковых сюжетов? Если это создано разными авторами, то тут чистой воды плагиат.
Авторы действительно всякий раз разные, подтвердил грек. Хотя я не стал бы называть их столь благородным именем.
А как бы ты их назвал? поинтересовалась Муза.
Сборщики.
Почему?
Ну, ты же не станешь почитать автором, к примеру, нового автомобиля того, кто просто внёс в его облик некоторые изменения. Поменял на старом резину с высокого профиля на низкий, обивку сидений с велюровой на кожаную, и перекрасил кузов в другой цвет.
Всё равно не понимаю, упрямо повторил писатель. Может, наконец, кто-нибудь объяснит мне толком.
А ты присмотрись внимательнее, посоветовала ему девушка, это не одинаковые сюжеты, это вариации одного и того же сюжета. Видишь?
И присмотревшись, Козорезов и правда, увидел разницу. Во втором случае, главными героями-напарниками оказались не мужчина и женщина, а две женщины. Причём одна из женщин продолжала изображать сосредоточенную серьёзность, в то время как вторая буквально пародировала мужчину из первого варианта. А их начальником вместо мулатки оказался пожилой лысый негр.
Взглянув вдоль дороги в противоположную сторону, Валера вновь обнаружил некоторые перемены в персонажах, хотя сама сцена оставалась прежней, разве что труп оказался женским. Теперь напарниками были два мужчинычёрный и белый. Чернокожий был в возрасте, подтянутый и аккуратно подстриженный и выбритый. Белый являл собой его полную противоположность. Он был молод, растрёпан, носил длинные волосы и видавший виды джинсовый костюм. И в целом выглядел не совсем психически здоровым человеком.
Дальше и вправо и влево вид уже заслоняли предыдущие сцены. Но, судя по доносящимся оттуда звукам всё той же сирены и всполохам полицейских мигалок, и там происходило всё то же самое.
Абсолютно всё то же, кивнула Муза.
Но это же халтура! возмутился Козорезов.
Разумеется. Только они называют это кинобизнесом. Хотя цели и методы их достижения одинаковые в обоих случаях. Получить как можно больше за как можно меньшее время, сляпав на скорою руку нечто внешне напоминающее произведение.
Сначала, пустился в объяснения грек, берётся действительно хороший фильм, имевший успех у зрителя, и на его основе создаётся сериал с теми же главными героями. На этом этапе ещё требуется, пусть и не самая квалифицированная, но всё же работа автора.
Почему «не самая квалифицированная»? не согласился Козорезов. «Приключения Шерлока Холмса» Конана Дойла или «Пуаро» Агаты Кристисвоего рода и есть сериалы. Но никто не может назвать Кристи и Дойла слабыми писателями.
Но и никому никогда не придёт в голову поставить этих уважаемых авторов в один ряд с Толстым, Достоевским или Гоголем, улыбнулась девушка.
Хорошо, примирительно произнёс грек, беру назад свои слова про квалификацию.
То-то, довольный своей маленькой победой, усмехнулся писатель.
Правда, я и говорил, что на этом этапе превращения фильма в сериал, авторы ещё востребованы. А вот дальше, при условии, что и сериал зрители примут с энтузиазмом, и начинается то, последствия чего мы сейчас видим перед собой.
В дело вступают сборщики, подсказала Муза.
Снова спутники повторили свой трюк по разделению его внимания, заметил Валера. Это было даже приятно, когда попеременно сменяясь, звучали то огрубевший от сухого воздуха этого мира голос грека, то мягки с нотками нежности голосок Музы, если бы только не приходилось постоянно вертеть головой справа налево.
Да, сборщики, как я их называю, или можно ещёреконструкторы, продолжил Муз. Они берут этот удачный сериал и вносят в него небольшие изменения, не затрагивающие самой сути сюжета. Меняют имена, пол, возраст и расовую принадлежность героев. Переносят действие в другой город, переиначивают название конторы, которая, как в нашем случае, ведёт расследование и так далее.
Чикагское бюро расследований превращается в Нью-Йоркский Центр Криминальной Экспертизы, к примеру, подхватила Муза. Начальница превращается в начальника. Да и всем прочим героям, и главным и второстепенным, меняют их пол и цвет кожи. Так же и со специализацией. Главный герой или героиня может быть полицейским детективом, оперативником ФБР, коронером, частным сыщиком и кем угодно ещё. При этом существует лишь несколько незыблемых правил, вызванных к жизни пресловутой политкорректностью и воинствующим феминизмом.
В роли начальника могут выступать либо чёрный мужчина, либо женщина. Ещё лучшечернокожая женщина.
Белый мужчина начальник встречается только в старых лентах, снятых не позднее восьмидесятых годов прошлого века.
Та же беда с парой главных героев. Ими не могут быть двое белых мужчин. Один должен быть негром или женщиной. Даже если это две белые женщины, то одна всё равно должна иметь какие-нибудь испанские корни и быть брюнеткой. Кроме того один из напарников всегда педантичный до упёртости слуга закона, в то время, как второйвсего лишь консультант, безбашенный анархист. Однако именно он и раскрывает все дела.
А ещё у обоих главных героев должно быть тяжёлое детство. Например, сиротство после гибели родителей, или жестокий отец, либо отец и вовсе преступник. В общем всё что угодно, лишь бы было воспоминаниями о чём выдавить слезу из напарника и зрителя в промежутках между расследованиями.
Вот так тяп-ляп, подытожил грек, и готов новый детективный сериал.
Куда же смотрят голливудские музы? возмутился писатель.
А в Голливуде нет муз, развела руками девушка, музы призваны вдохновлять творцов. А вдохновение и, как ты выразился, халтура и близко не стояли.
В это время на дороге начало что-то меняться. Смолкли сирены, погасли мигалки и толстые полицейские с трудом втиснулись в свои машины. Вернулись по машинам начальники. Главные герои, захватив по пути, ожидающих их младших сотрудников и экспертов, скрылись в огромных чёрных фургонах. Трупы встали, отряхнулись и присоединились к статистам. Те, в свою очередь, выстроились в колоны позади автомобилей и фургонов. Ещё мгновение, и вся дорога пришла в движение.
Концерт окончен! провозгласил Муз и зааплодировал.
Ошарашенный Валера никак не мог оторвать взгляд от марширующего в общем строю, только что ожившего, покойника.
Глава 7Миражи
Какой ты всё-таки впечатлительный, помогая подняться Козорезову, с улыбкой посетовала Муза. Это же не живые люди, а только образы.
Он же писатель! подняв вверх указательный палец правой руки, изрёк грек, А для этой породы образы зачастую кажутся более реальными, чем люди.
Он приподнялся на цыпочки и, вытянув шею, некоторое время всматривался в ту сторону, откуда нескончаемым потоком всё шли и ехали полицейские и преступники, жертвы и эксперты-криминалисты.
Вот же, Аид их подери, плодовитые сборщики, проворчал Муз недовольно, и в каждом варианте серий по двести! Да мы здесь можем неделю проторчать, пока они все пройдут. А нам бы поторопиться не мешало.
Может, подождём, пока они остановятся снова? предложил, пришедший в себя после зрелища оживающих трупов Валера.
Они могут больше и не остановиться. Я вообще удивлён, с чего это они решили перед нами сцену разыграть. А мы и рты разинули, вместо того, чтобы моментом воспользоваться и на ту сторону перейти.
Плотно идут, отметила девушка.
Козорезов некоторое время рассматривал движение на дороге. Может это и были только образы, но бесплотными они отнюдь не выглядели. Правда, о физических свойствах этого мира он по-прежнему знал весьма не много.
Может нам пройти прямо сквозь них? даже он сам не услышал уверенности в собственном голосе.
К его удивлению, его спутники неожиданно заинтересовались предложением, и некоторое время его увлечённо обсуждали. Но по прошествии нескольких минут пришли к общему выводу. Если кто и способен пройти, то только сам писатель, ибо он этому миру телесно не принадлежит. А вот абстракциям, коими являлись обе музы, через образы не протолкнуться. А так как продолжать путь в одиночку Валере бессмысленно, надо придумать что-то ещё.
Стали думать, продолжая наблюдать за шествием.
Ковбой, ты заметил, внезапно воскликнула девушка, между отдельными вариантами есть вполне приличный зазор!
Заметил, поморщился грек, но учитывая ширину дороги, проскочить всё равно не успеем даже на скорости.
А и не надо на скорости, на лету уловив мысль Музы, произнёс Козорезов. Подстроимся под их скорость, внедримся в этот промежуток и, шагая вместе с ними вперёд, одновременно станем потихоньку продвигаться поперёк.
И девушка, и грек одновременно воззрились на своего автора. Только в глазах первой светилось восхищение, взгляд второго выражал удивление.
На всякий случай Муз ещё раз внимательно присмотрелся к продвижению когорт образов по дороге, оценивая возможность предложенного манёвра. Судя по плотно сжатым губам и насупленным бровям, он был явно не доволен, что столь удачная мысль не посетила его первым. А вот чего он не заметил, так это того, как внимательно в этот момент игру чувств на его лице рассматривает Муза.
Но в следующее мгновение он снова овладел контролем над своей мимикой. Физиономия его разгладилась, грозная складка между бровей над переносицей исчезла. И вот уже губы его растянулись в широкой улыбке, а в глазах появился озорной блеск.
А что! Хорошая идея! Должно получиться! он подмигнул девушке. Видала, какого автора ты покинула. Умён, находчив, Изобретателен!
Я его не покидала, медленно выговаривая слова, произнесла она, всё ещё под впечатлением, от явившегося ей на лице Муза минутой ранее.
По виду весьма довольный больше самим собой, нежели своим симбионтом, грек подошёл к Козорезову и хлопнул его по плечу. От хлопка над обоими взвилось и зависло облачко песчаной пыли.
Молодец, Валера! Хорошо мыслишь, писатель.
Валера, смущённый похвалой, посмотрел на девушку. Её одобрение доставило бы ему, признаться, гораздо больше удовольствие. Но Муза, глубоко задумавшись, никак не отреагировала на этот призыв.
Ладно, произнёс слегка расстроенный невниманием с её стороны Козорезов, чего стоим-то? Давайте уже действовать. То сами подгоняете, то тормозите.
Не тратя более время на разговоры, все трое направились к дороге, до которой было не далее двух десятков метров. При этом грек с подозрением наблюдал за Музой, двигавшейся, будто во сне.
Приблизившись вплотную так, что идущие мимо образы едва не касались их плечами, остановились. Невзирая на фактическое отсутствие расстояния, бодро шагающие к одним им ведомой цели, абсолютно никакого внимания не обращали на трёх путешественников. Их толи игнорировали, толи просто не видели.
Короче, так. Моя идеямне первым и пробовать, заявил Валера. Тем более, если верить вам, мне там в любом случае ничего не угрожает.
Ответом ему было молчание. Грек, очевидно, уже всё сказал, и теперь его больше интересовала ушедшая в себя Муза. Девушка, и впрямь, где-то витала. И было не понятно, как в таком состоянии она собирается проделать весьма не простой трюк, дабы перебраться на противоположную сторону дороги.
А ну вас!
Тряхнув головой, дабы взбодриться, Козорезов зашагал по обочине, стараясь подстроиться к скоростному режиму колонны. Это ему удалось довольно быстро. Тогда он намеренно слегка сбавил темп, и теперь он постоянно оглядывался через левое плечо, выискивая глазами тот самый зазор между отдельными вариантами спешащего куда-то сюжета.
Едва поравнявшись с таким зазором, он снова прибавил шаг, и некоторое время шёл рядом. Решив, наконец, что полностью свыкся с общим темпом, Валера начал постепенно смещаться влево. Получаться стало не сразу. При первом смещении он слишком ускорился и едва не налетел на спины впереди идущих. При втором, соответственно переборщив с притормаживанием, чуть не попал под ноги следующих позади. К счастью, зазор оказался достаточно широк, чтобы ошибки не стали роковыми.
А дальше стало легче. Приноровившись, Валера так ускорил своё поперечное перемещение, что остальной путь преодолел за время более короткое, чем потратил на синхронизацию шага и первые два смещения.
Наконец, оказавшись на противоположной стороне дороги и отдышавшись, он обнаружил, что его спутники всё это время сопровождали его по обочине, внимательно наблюдая (в основном грек) за его манёврами. Козорезов призывно помахал им рукой, и выразительно постучал по левому запястью, намекая на время, которое не ждёт.
К его крайнему изумлению, первым повторить его подвиг отважился не Муз. Хотя, надо заметить, он уже почти было собрался, как вдруг в очередной, поравнявшийся с ними промежуток, нырнула девушка. Да так ловко начала продвигаться по нему, будто целыми днями только в этом и упражнялась. Не удивительно, что уже через пару минут она оказалась стоящей рядом со своим любимым.
Козорезов внимательно посмотрел ей в глаза. Она не улыбнулась, но и оцепенение явно спало. По крайней мере, выглядела Муза теперь вполне адекватной.
Я немного испугался за тебя, произнёс Валера, взяв её маленькие ладошки в свои руки. Что с тобой было?
Да так, задумалась, уклончиво ответила она.
О чём, чёрт возьми? Ты выглядела, как зомби!
Девушка оглянулась. На той стороне Муз только-только сровнял шаг с колонной и теперь ждал подходящей прорехи в строю.
Понимаешь, начала Муза, я видела его лицо, когда ты нашёл выход из положения, и предложил способ перебраться через дорогу. Он разозлился. Нет, скорее он был в ярости!
И что? не понял Валера.
А то, что, когда ты смотришь на музу, то видишь то, что желаешь увидеть.
Это я уже понял.
А тогда ты на него не смотрел!
Ты хочешь сказать Валера оторвал взгляд от девушки и посмотрел на дорогу, где грек уже преодолел почти половину пути.
Он тебя ненавидит!
Тогда к чему весь этот цирк? удивился писатель.
Он любит только себя, будто не слыша его, продолжала Муза. Я уверена, что он и хотел бы всё сделать сам и стяжать все лавры себе одному. Но он, почему-то, не может обойтись без тебя. Ты ему зачем-то нужен.
Правильно, кивнул Валера, я же его автор.
Не то, отрицательно покрутила головой девушка, хотя, подумав, решила она, быть может, и то. Ты нужен ему, как писатель. Вот только главным в вашем союзе, абсолютно главным, мечтает быть он.
Муз тем временем удачно завершив переход, улыбаясь во все зубы, неспешной походкой направлялся к ним.
Я не очень понял твою тревогу, заметив его приближение, тихо произнёс Козорезов, но обещаю подумать.
Опять о любви воркуем, голубки? продолжая улыбаться, поинтересовался подошедший к ним грек.
За тебя переживали, ковбой, как ни в чём не бывало, улыбнулась в ответ девушка. Но, как оказалось, напрасно. Ты здорово справился.
Но не так лихо, как ты, хотя Муз и продолжал при этом искриться улыбкой, в его голосе явственно звякнул металл. Ты прошла так, словно занимаешься подобными упражнениями по несколько раз в день уже лет сто. Не поведаешь нам, как тебе это удалось?
Просто повезло, отмахнулась Муза.
Некоторое время грек буквально сверлил её глазами. Валера это чувствовал. А внешне обе музы просто лучились взаимной симпатией. И пока абстракции вели свой незримый бой, как казалось теперь Козорезову, за его расположение. Сам он решил немного прогуляться.
Местность по эту сторону дороги резко шла на подъём. Но на высоте метров десяти он резко заканчивался. Чтобы разглядеть местность за этим пригорком, Валера решил совершить маленькое одинокое восхождение. Спутников он оставил выяснять отношения.
Теперь, после разговора с Музой, он решил для себя, что дело тут в банальной ревности. Ведь и среди людей не редко случается, что лучший друг и любимая девушка никак не могут поделить между собой предмет своей привязанности. А тут ещё и профессиональная гордость задета, причём с обеих сторон.