Я хмыкнула. Прятаться всю жизнь? Какая прекрасная перспектива! Но и умирать молодой не хотелось. Значит, придется прислушиваться к Алексу. Наверняка, он лучше меня умеет маскироваться. Но, прежде чем мы тронемся в путь, есть вопрос, который я хочу решить.
- Алекс, местные ведьмы. Нужно их предупредить.
Алекс покачал головой:
- Некого предупреждать.
- В смысле?
А в следующую секунду до меня дошло, что Алекс имел ввиду. По коже пробежал озноб.
- Неужели все?Свой голос я не узнала. Настолько ломким и слабым он был.
Алекс кивнул.
- Чистильщики?
Снова кивок.
- Мало тогда ты их убил!
Алекс усмехнулся:
- Пошли уже, кровожадная ты моя. На поезд опоздаем. А слишком много трупов нам ни к чему. Только лишнее внимание.
У меня лично вещей не было. Одна только сумка с документами и гримуаром. Алекс что-то забрал из комнаты. Что именно, я не интересовалась. Не важно. Главное, что меня с собой берет. И совсем скоро я наблюдала, как экспресс набирает скорость, оставляя за окном серый и унылый город моего детства. Как бы ни сложилась в будущем моя жизнь, сюда я уже не вернусь. Нет смысла. Меня тут ждут только надгробные камни на городском кладбище, ставшие последним приютом для моей семьи. А у меня впереди целая жизнь. Я надеюсь.
Глава 9
«В последние двадцать лет правила относительно целования рук изменились коренным образом. Во времена, когда наши бабушки ездили по Европе, было недопустимо целовать руку молодой незамужней женщине или целовать руку женщине до полудня и где-либо вне дома, за исключением таких общественных мероприятий, как вечеринка в саду. Никогда не целовали руку в перчатке. В наши дни европейцы целуют руки как женщинам, так и девушкам»
Я с раздражением отшвырнула от себя увесистый том. Ну кому, скажите мне на милость, в наше время нужны правила целования дамских ручек? Это только Алекс мог такое придуматьизучать правила поведения во всех ситуациях и во всех местах. Давая выход накопившимся эмоциям, я вскочила и пробежалась по комнате. Только половина первого! Тоска зеленая! Пойти, что ли, за продуктами сходить?
В последние три дня я сталась покупать совсем по чуть-чуть. Пол хлеба, маленький пакет молока. Пару крупных яблок. Три-четыре сосиски. И не потому что жила одна или соблюдала диету. А потому что искала любой лишний повод выйти из квартиры. Выйти не только для того, чтобы отправиться на тренировку.
Да, я жила одна. Вот уже три недели от вампира не было ни слуху, ни духу. Он оставил мне ключи от квартиры, дорогой навороченный смартфон и кредитную карту с черт-его-знает-каким лимитом. А сам исчез в неизвестном направлении. Поймав себя на простонародном выражении, я поморщилась. Вспомнился самый первый вечер в этой квартире.
В столицу мы все-таки не поехали. Не знаю почему. А спрашивать у Алекса что-либо, о чем он не собирался рассказывать, бесполезный труд. Все равно не расскажет. Это я усвоила быстро. Буквально в течении нашей совместной поездки.
Алекс еще в поезде сделал несколько звонков. Я не особо прислушивалась, занятая собственными не совсем приличными мечтаниями. Но на ожидавшую нас у вокзала машину посмотрела с удивлением. Вроде не такси. И Алекс водителю адрес не называл. Но приехали мы именно сюда. Прямо под подъезд старой, но довольно неплохо выглядящей девятиэтажки.
Высадив нас, водитель, не сказав ни слова, развернулся и уехал, обдав на последок клубами неприятно пахнущего газом дыма. Я поморщилась и чихнула, уже раскрыв рот, чтобы возмутиться. Алекс не дал, молча потянув меня за собой. Как ребенка, за руку.
Подъезд был чистым, отремонтированным. Лифт работал. Я не усмотрела для себя ничего любопытного, даже когда передо мной распахнулась тяжелая металлическая дверь в квартиру на девятом этаже.
Квартира тоже ничем особенным не порадовала. Минимум необходимой мебели, окрашенные светлые стены, светлый ламинат на полу, светлые безликие шторы закрывают окна. Чисто, холодно, стерильно. Как в морге. Почему у меня возникла такая ассоциация, я и сама себе не могла объяснить.
Я еще не успела до конца изучить нашу новую двухкомнатную жилплощадь, как в дверь позвонили. Оказалось, вернулся наш водитель. И, передав Алексу пару объемных пакетов, снова исчез в неизвестном направлении.
В пакетах обнаружились продукты. Я быстро распихала, что в холодильник, что по шкафам. Вскипятила воду и сделала две чашки чаю. Не знаю, сколько такой стоит, но аромат по квартире поплыл умопомрачительный. Давясь слюной, нарезала кое-как хрустящий багет. Открыла баночку апельсинового джема. И, подвернув под себя для удобства левую ногу, уселась у стола кайфовать.
Алекс вошел на кухню в тот момент, когда я, закончив обмазывать джемом булку поверх масла, с наслаждением слизывала с ложки остатки сладости.
- Садись пить чай, пока горячий!Мне хотелось хоть как-то показать свою заботу. - Я для тебя не мазала булку джемом. Ты же не любишь сладкое.
Я выжидательно смотрела на вампира, с шумом прихлебывая еще очень горячий чай. Не обжечься бы. А то обожженная губа то еще удовольствие. Вдруг Алекс решит меня поцеловать? Представив картину, как вампир меня целует, а у меня во рту все волдырями от кипятка покрылось, я передернулась. И уронила бутерброд. По закону подлости багет шлепнулся мне на колени вареньем вниз. Проглотив ругательство, я сняла с ноги упавший кусок. Пальцами счистила с джинсовой ткани липкий джем. И, слизывая с пальцев остатки роскоши, с сожалением обозрела размеры катастрофы. Джем еще, конечно, остался. Как и хлеб. Как и масло. А вот одежки другой у меня нет. Значит, придется застирать штаны и ходить в мокрой джинсе. Совсем без штанов как-то не то. И замерзну, и светить лишний раз трусами в цветочек не хочется. Не сексуальное у меня белье. Что поделаешь. Может, Алекс согласится сходить, что-то мне купить на первое время? Какие-нибудь спортивные штаны не дорогие. Для дома. Я с надеждой подняла на вампира глаза. И застыла.
Такого брезгливого выражения лица мне еще видеть не доводилось. Как будто в его чашку заползла мышь. Немного там поплавала. Да там же и утопилась.
- Аня, облизывать пальцы за столомэто верх невоспитанности.
С растерянностью я осознала, что так и сижу с указательным пальцем между губ.
- Хотя, в некоторых местах твой жест сочтут весьма эротичным.Тон вампира спокойный, без эмоциональный. Словно и не отчитывает меня.Но приличная девушка подобного никогда не допустит. А если бы ты сидела за столом, как положено, то всей этой беды и не случилось бы. Максимум, уронила бы хлеб на стол.
Мне в лицо словно вот тем чаем, который я пила, плеснули. Лицо горело так, что еще немного, и волдырями покроется. Я неловко вытащила из-под себя ногу. И нечаянно задела стол. Чашки с горячим чаем подпрыгнули. И моя опрокинулась. От самых настоящих, а не воображаемых, ожоговых волдырей меня спасла только быстрая реакция вампира. Мгновение! И мы стоим в метре от злополучного стола. А чай весело капает на пол.
Потом я очень долго отмокала в ванной, заглушая истерический плач бегущей водой. И обзывая себя всеми известными мне ругательствами. Когда я, вдоволь наревевшись и замотавшись в полотенце за неимением одежды, осторожно высунула свой нос из убежища, уже смеркалось. А Алекса в квартире не было. Я осторожно прошмыгнула в спальню. Забилась под одеяло. И почти мгновенно провалилась в сон. Дорога и нервные потрясения взяли свое.
Наутро я обнаружила на пуфе рядом с кроватью новенький спортивный костюм, футболку и белье. А на кухне невозмутимого вампира с планшетом в одной руке и чашкой кофе в другой. На столе перед Алексом возвышалась внушительная стопка новых и не очень книг. Как позднее выяснилось, по этикету и правилам поведения. Рядом с книгами, придавленный за один уголок, лежал абонемент в местный фитнес-центр, куда мне надлежало ходить на тренировки не менее трех раз в неделю. Так началась моя новая жизнь, которую я очень быстро возненавидела.
Я быстро оделась, натянула сапожки, пуховик и шапку. Проверила наличие кредитки и ключей и покинула квартиру. Я не была пленницей. Мне не возбранялось ходить туда, куда я хочу. Но одной бродить было неинтересно. И к тому же холодно. Здесь, гораздо севернее моего родного города, уже давно наступила зима. А дней десять назад выпал серьезный снег. И с тех пор столбик термометра не поднимался выше минус семи градусов. Я мерзла. И потому квартиру покидала только за продуктами или на фитнес.
Пропускать занятия категорически не рекомендовалось. Это я уже знала из собственного горького опыта. В самом начале, когда Алекс только исчез, не оставив даже номера телефона, я попыталась забить на спорт. И пропустила три занятия подряд. Вернее, два с половиной. Через сорок минут после начала третьего занятия на пороге квартиры вырос Алекс. Чертовски злой Алекс.
Вампир молча впихнул меня в пуховик, не слушая возражений, и потащил вниз, в машину. Учитывая, что прямо перед его приходом я примеряла один очень фривольный комплектик, состоящий из шелковых с кружевом шортиков, цвета топленых сливок, и маечки-разлетайки из полупрозрачного газа, оголяющей плечи и живот, мое появление в фитнес-центре было встречено ошеломленным молчанием. Видок у меня был еще тот! Исчезнувший в недрах гардероба пуховик выставил на всеобщее обозрение мои голые ноги в сапогах-дутышах, весьма сексуальное белье, встрепанные волосы и перекошенную от злости физиономию.
Но, как бы я не злилась, заниматься все равно пришлось. А после занятий взбешенный Алекс прочел мне целую лекцию о пользе спорта и моей неблагодарности. Все мое возмущение было перечеркнуто одной ледяной фразой:
- Хочешь вернуться обратно? По чистильщикам соскучилась? Или жизнь надоела?
Под ледяным презрительным взглядом вся моя злость улетучилась, как пар из чайника. Я сдулась. И больше пререкаться не посмела. А Алекс вновь исчез, оставив меня читать нудный этикет, заниматься спортом и гадать о его планах на счет меня.
Сегодня было чуть теплее. И я, сделавшая несколько решительных шагов в сторону супермаркета, остановилась. Дойти до магазина, собрать необходимое на полках, оплатить продукты и вернуться в квартируэто максимум час. И то, если не торопиться. И что мне делать потом? Опять зубрить опостылевший этикет? Меня передернуло при одной только мысли о ненавистных томиках. Фитнес я тоже не особо любила. Но все же это было не ежедневно. И воспринималось как хоть небольшое, но разнообразие.
Сегодня занятий не было. В фитнес центр я поеду завтра. И до этого времени погода вполне может испортиться. А сегодня, я подняла голову и прищурилась на ясное голубое небо, солнышко светит. Решено. Иду дышать свежим воздухом.
Прямо за супермаркетом начиналось нечто вроде городского парка. Деревья, аллеи, стриженный кустарник. И кое-где лавочки. Конечно, не такое большое, как должен быть парк. Но гораздо больше обычного сквера. Я там была только однажды. Через пару дней после приезда. И тогда меня не впечатлило пространство, чуть больше обычной площади, засаженное деревьями и утыканное лавочками. А вот теперь, после почти месячного затворничества в квартире, безумно захотелось оккупировать какую-нибудь лавочку. И посидеть с книжкой, подышать свежим воздухом. Перед глазами замаячил брошенный на диван томик «Самой полной энциклопедии этикета». И я непроизвольно скривилась. Алексу удалось то, что так и не смогла сделать покойная тетя Маша. А именно, отбить у меня всякое желание брать в руки книгу.
В сквере было довольно многолюдно. Свободную лавочку отыскать не удалось. Видимо, последнее осеннее солнышко повыгоняло из своих квартир не только мамашек с их крикливыми чадами. Но и пенсионеров с их бесконечным вязанием. И подростков с телефонами в обнимку. Дважды обойдя зеленую зону в поисках свободной лавочки, я со вздохом призналась сама себе, что затея оказалась провальной. Лавочек, даже свободных только с одного конца, не было.
Я с тоской посмотрела на копошащееся под солнышком общество. Стоять столбом в ожидании, когда освободится лавочка, бессмысленно. Так можно простоять и до утра. Выбор был очевиден. Супермаркет. А потом квартира, превратившаяся в тюрьму, и опостылевший этикет. Или можно было пойти где-нибудь посидеть и выпить чашечку кофе. Одинокая женщина в кафезрелище жалкое. Но я сейчас была готова на все. Лишь бы не возвращаться в квартиру.
Небольшое кафе нашлось с противоположной от супермаркета стороны сквера. Внешне непритязательное заведение внутри оказалось неожиданно роскошным и по-домашнему уютным. А еще это действительно была кофейня. То есть, тут можно было продегустировать любой вид кофе, полакомиться десертом или заказать себе чай.
Совершенно очарованная витавшими в помещении ароматами, я шагнула внутрь, на ходу расстегивая пуховик. Зал был маленьким. Всего на несколько столиков. Сколько точно сказать было невозможно. Почти все столики прятались за кадками с живыми цветами. Пара человек топтались у стойки болтая с симпатичной девушкой-баристой. И справа вроде бы столики были заняты. Но слева места были. И я, позабыв уже о том, что одинокой девушке, вроде бы неприлично самой ходить по кафе, нацелилась на большую чашку капучино и кусочек умопомрачительно шикарного чизкейка. Плевать на фитнесы! Ничего с моей фигурой от одного-единственного кусочка не случится!
Блаженно жмурясь в предвкушении и сглатывая подбегающую слюну, я повернулась в выбранному столику и остолбенела. За столиком ворковала не замеченная мною ранее парочка. Яркая рыжая девица со стильной стрижкой сидела ко мне лицом. А ее обнимал сидящий в пол оборота к залу Алекс. Мои пальцы бессильно скользнули по кромке пуховика. А сердце сжалось в комочек.
Первой меня заметила девица:
- Влад, дорогой, это к тебе?
Не знаю, как кого, а меня капризные и собственнические нотки в ее голосе словно скальпелем по сердцу резанули. Да еще и Влад?
- Ко мне?
Недоумение в бархатном голосе вампира было таким густым, что хоть ложкой ешь. Алекс неохотно оторвался от девицы и оглянулся. Знакомые зеленые глаза сначала равнодушно мазнули по мне и оглядели кафе. Все же не только люди заложники шаблонов. Не ожидая меня увидеть у самого столика в разгар свидания, Алекс не сразу меня и узнал. Зато, когда узнал
Я четко уловила момент узнавания. Его расслабленность и негу словно ветром сдуло. Взгляд снова метнулся ко мне. Глаза сузились.
- Аня? Ты что тут делаешь? Прогуливаешь занятия?
Сказать, что я разозлилась, значит, ничего не сказать. Я просто вскипела от ярости. Занятия, значит! Я уже набирала в грудь воздуха, чтобы высказать все, что я думаю, когда встряла рыжая:
- А это кто? Твоя родственница?
- Да.Алекс отвечал неохотно.Дочь старшего брата.
- Того, который погиб? Ты не говорил, что у него есть дети.
Рыжая нахмурилась, словно что-то подсчитывая. И недовольному Алексу пришлось пояснять:
- Солнышко, я не считаю это важной темой. Аня уже взрослая. Скоро закончит обучение. И будет зарабатывать на жизнь самостоятельно.
Рыжая на глазах расслабилась. Так, понятно. Деньги Алекса она уже считает своими. И боится, как бы не появились новые претенденты на кормушку. Алекс оторвал наконец от меня взгляд и с нежностью глянул на рыжую. С такой нежностью, что у меня во рту стало кисло. На меня вампир никогда так не смотрел, как на это перекрашенное недоразумение. Неужели не видит, что это не девушка, а самая настоящая пиранья?
Пока я пыталась справиться с накатившими чувствами, Алекс взял со стола лапку замаскированной под овечку хищницы, украшенную стильными алыми коготками, и прикоснулся к ней губами. Хотя нет, не прикоснулся. Это слово сюда совершенно не подходит. Не отрывая взгляда от ее глаз, вампир целовал ей кисть так томно, так чувственно, что даже я не смогла не отреагировать. Глядя на эту сцену, я ощутила его губы на своей руке. И не только руке. Я вся словно превратилась в липкое студенистое желе. Колени дрожали и подкашивались. А на губах вспыхнул вкус того самого, одного единственного поцелуя.
Рыжая не отрывала от Алекса томного взгляда. Ее густо подведенные яркой помадой губы приоткрылись. Словно сами по себе. Мелькнул розовый хищный язычок. А в следующий миг ее томное «Ааах!» сообщило всему кафе, насколько рыжая рада внимаю Алекса.
Меня это отрезвило не хуже ведра ледяной воды в лицо. Розовое липкое наваждение спало. Зато проснулась злость. И я, почти не соображая, что делаю, шагнула ближе к их столу:
- Что ж ты, дядюшка, - я голосом выделила обращение, - вместо того, чтобы выполнить свое обещание, и помочь племяннице грызть гранит науки, шляешься непонятно с кем? Что бабушка подумает?